Он вышел из дома, поставил на широкие перила большую кружку горячего кофе, оглянулся. Утренний покой тихого пригорода нарушал редкий шум отъезжающих автомобилей. Он зажег сигарету – в последние месяцы он снова пристрастился к этой вредной привычке, и на подколки соседа, бывшего соотечественника, обосновавшегося в этом солнечном крае со всей семьей, с усмешкой отвечал старой как мир шуткой – что курить вредно, пить противно, а помирать здоровым обидно. Ритуал повторялся почти каждый день, с редкими отклонениями по выходных и праздничным дням.
Он закатал рукава рубашки, затянулся сигаретой, ощущая как небо впитывает горьковатый табачный дым, и, улыбнувшись, оперся о перила. Глубоко вдохнул прохладный поутру воздух, наполненный морскими запахами. Ему нравилось тут – он этого никогда не скрывал. В отличие от остальных мегаполисов побережья, наполненных суетой, шумом, кичем, это обладал какой-то удивительной смесью старой аристократичности и одновременно был удивительно демократичен к своим обитателям. В нем было что-то от воспитанной веками буржуазной строгости европейских городов, и в то же время удивительное ощущение молодости. Город обладал ярко выраженной интеллигентностью, и это его завораживало. Даже чайки тут были какие-то интеллигентные.
Он проводил глазами отъехавший от дома напротив «форд», улыбнулся микролитражке живущей на углу блондинки, веселой и смешливой девчонки, перекинулся парой слов с одним соседом и сыграл в ежедневную пикировку со вторым, обменялся с бывшим соотечественником планами на выходные и честно предупредил, что собирается уехать. Решение уехать было принято им давно, тщательно взвешено и проанализировано со всех сторон. Сейчас, оглядываясь назад, он даже удивлялся, что не понимал этого ранее и протянул столько времени. Его ничего не держало здесь, кроме особой ауры этого города, но он, сменивший за свою жизнь с полсотни жилищ, никогда не обращал внимания на ауры.
Он докурил сигарету, бросил окурок в стоявшую в небольшой выемке пустую кофейную банку с водой, закрутил крышку импровизированной пепельницы, большим глотком допил кофе и по старой, оставшейся с незапамятных времен, привычке перевернул чашку над клумбой, протянувшейся вдоль террасы. Зашел в дом, оставил чашку на тумбе, пробежал глазами по кухне, проверил окна, захлопнул ставни. Медленно поднялся на второй этаж, прошел по пустым комнатам, заглянул в ванную, чуточку сокрушенно покачал головой, увидев забытую зубную щетку, сунул ее в карман. Пора было уезжать.
Он спустился вниз, сдернул с крючка куртку из плотной кожи, расшитую яркими, броскими эмблемами – «дорожное братство» никогда не было для него пустым звуком – набросил на плечи, чуточку подумал и пристегнул к рукаву бейсболку – не очень удобно, но погода на побережье непредсказуемая, и попасть под неожиданный ливень проще простого. Нагнулся, подхватил рюкзак – он никогда не любил путешествовать с грузом и возил только минимум необходимого – выдернул из специальной подставки трость, через небольшую, практически незаметную дверцу в темном углу спустился в гараж, щелкнул клавишей на брелоке…
Створка гаража поползла вверх, открывая путь внутрь солнечному свету. Хищно свернула хромом фара «Харлея», заиграли в лучах обводы обтекателей, солнечными зайчиками заискрись на стенах гаража решетки радиаторов, мягким матовым отблеском засветилась черная кожа кофров. Он расстегнул кофры, переложил в них содержимое рюкзака, остался недоволен, снова перебрал все, запихнул сверху рюкзак. Чуточку прихрамывая, обошел байк, внимательно проверил все в гараже, закрепил в специальном креплении трость. С грохотом завелся мотор «Харлея».
Он выкатил байк на подъездную дорожку, закурил, поднялся на террасу, подергал дверь в дом, окинул взглядом задний дворик. Дурачась, щелкнул по жестяной табличке с именем риэлтора, закрыл гараж. Все было в порядке. Предвещая скорое изменение погоды, противно заныло переломанное в давней аварии колено. Он поморщился, потер больное место, чуточку недовольно глянул на часы, вернулся к байку, надел наушники-таблетки… Черный «Харлей», верный воле хозяина, сорвался с места под хриплый голос Лемми.