В школе
На следующий год было решено, мне надо учиться в школе вместе с детьми. Если мужская школа была близко от дома бабушки, то женская – очень далеко. Надо было спуститься под уклон мимо колонки, дойти до развалин клинических корпусов, пройти всю территорию бывшей клиники до трамвайной линии. За ней уже было недалеко до школы. Хотя я окрепла за лето, но проделывать такой путь мне было очень нелегко. Бабушка несла меня на руках часть пути, но, конечно ей было тяжело тащить восьмилетнего ребёнка. Тётя Ида также часто провожала меня. Особенно было трудно в осеннюю и весеннюю распутицу, когда ноги увязали в грязи. Асфальтовых дорог не было. Зимой меня возили на санках. Сейчас я удивляюсь упорству и настойчивости родных дать мне возможность жить и учиться, как все дети.
Мне нравилось ходить в школу. Не помню, чтобы я жаловалась и хныкала. Бывало уставшая до изнеможения, приду в школу, но тут же забуду о трудной дороге. Училась я легко, но к общению в коллективе привыкла не сразу. Привычка командовать у меня сохранялась, и девочки со мной не спорили. На переменах я придумывала всякие затеи, и они помогали мне передвигаться и осуществлять их. Однажды я слишком разошлась, заглянула в класс, где шёл урок, и громко позвала знакомую девочку. Она вышла после окончания занятий и сказала, что пожилая учительница, которая вела урок в этом классе, заметила после моей выходки: «Какая невоспитанность!» Мне стало очень стыдно и за своё поведение, и за такую плохую мою характеристику. И до сих пор стыдно. Критику в свой адрес я воспринимала болезненно.
Как отличнице мне дали пригласительный билет на городскую ёлку во дворец пионеров. Мне совсем туда не хотелось, но бабушке казалось, что мне это будет интересно. На санках меня повезли в город. Там в большом зале было много ребятишек. Как положено, ёлку, стоящую в центре зала зажёг Дед Мороз. Он и Снегурочка организовывали игры. Я с бабушкой стояла в стороне, и эта суета совсем меня не занимала. Бабушка поставила меня в хоровод детей около ёлки. Я думала лишь о том, чтобы удержаться на ногах. В заключение, детям дали подарки: кулёк с конфетами и пряниками. Под любопытными взглядами детей меня закутали, усадили в санки и, наконец, повезли домой.
Нас было восемь отличниц в классе, и в конце года нас решили принять в пионеры. Был по-летнему жаркий майский день. Я зубрила пионерскую клятву в полутёмной комнате бабушки. Занавеска на окне была задёрнута, чтобы солнце меньше нагревало комнату. В тексте часто упоминался Сталин, и получалось, что клятва предназначалась ему, как будто он был не человек, а Бог. Я подумала, что это неправильно. Везде, как иконы, висят его портреты, постоянно его хвалят и обо всём ему докладывают. Нехорошо, что он это допускает. Конечно, таких крамольных мыслей я никому не сказала, но про себя решила, что Сталин недостаточно скромен, и незачем его почитать, как божество.