Памяти моих родителей.
Часть первая. Квартал детства моего.
- Почему квартал, а не дом, - спросил бы читатель.
- Потому, что в одном квартале под названием «АБ» моего родного города Бийска, что на Алтае, мне и двум моим сестрам довелось пожить в детстве в целых трех домах! – был бы мой ответ.
Наш квартал окружен сосновым лесом, недалеко река Бия, несет она свои воды из горного Телецкого озера. Две реки у города, Бия и Катунь, дают начало третьей – мощной полноводной Оби, которая, продвигаясь по земле сибирской, впадает в Северный Ледовитый океан. А у нашей речки так приятно отдыхать на песчаном пляже, рассматривая противоположный заросший лесом берег! Иногда в жаркий день можно и искупаться, только холодна в Бии водица! Я всегда любила поэзию, легко учила наизусть стихи и читала их с выражением, хотя и стеснялась выступать на публике. Спустя много лет у меня появились стихи «Память детства»:
Долго запахи и звуки
Память бережно хранит.
Так привычно помнят руки
То, что делали они.
Пляж, река, грибки-кабинки,
Холод Бии ледяной,
Земляника у тропинки –
Лета аромат лесной…
Мои родители еще студентами познакомились в Томске.
Папа Ваня.
Синеглазый, светловолосый и кудрявый Иванушка родился в сибирском селе в многодетной семье. Был он самым старшим и единственным сыном, а еще были у него три сестренки: Валя, Галя и Тома. Была еще и девочка Нина, но она умерла совсем маленькой. Рос Ваня мальчиком любознательным, хорошо учился, а деревенскую работу делал по необходимости. Меня удивляло, что папа не любил лошадей. А теперь понимаю: ведь ему с детства пришлось много ездить верхом и работать наравне со взрослыми.
Военное детство папы в сибирском тылу – это голод и холод. Он рассказывал, как его мама, моя бабушка Шура, прятала от детей испеченный в печке хлеб, чтоб хоть как-то растянуть его на всех. А ребятишки находили его и съедали втихомолку, бабушка плакала и не могла их наказывать, жалела. Так они малышами и выживали, поедая любую травку, которая годилась в пищу, находя ее в лесу и поле. Мой дедушка Миша работал механизатором, он много читал, был спокойным и немногословным, а природное чувство юмора и сыну передал. Потом семья папы переехала в село Кривошеино Томской области. Туда мы иногда ездили в гости. Помню, как с мамой и сестрой собирали ароматную, с горчинкой землянику в лесу, а бабушка Шура угощала нас парным молоком.
Папа не любил вспоминать о своем детстве, хотя он был он человеком добрым и общительным. Однажды папа мне сказал:
- Вот вы большие и красивые яблоки с яселек знаете. А мы их в первый раз увидели и попробовали после войны, получив их в подарок от вернувшихся с фронта односельчан.
- А что росло у вас в селе? – спросила я тогда.
- У нас тайга была рядом, - ответил папа и добавил:
- Там шумели от ветра высокие кедры. Мы с отцом ходили шишки сбивать, набирали помногу в урожайные годы. Кедровые орешки были нашим любимым лакомством, а конфет и сахара мы почти и не видели. По большим праздникам ели. Вот у меня и зубы все крепкие! А еще мы в огороде овощи сажали, ухаживали за ними и очень любили грызть сладкую морковку!
После школы папа вначале хотел стать юристом, но потом решил учиться на инженера. Тогда многие увлекались радио, сами пытались мастерить приемники, но было и еще более интересное и новое направление – телевидение! Папа Иван познакомился со своим лучшим, как потом оказалось, на всю жизнь другом Юрием в Томском госуниверситете.
Часть вторая. Мама Нила.
У мамы было редкое и красивое имя Неонила. Кто придумал так назвать свою первую дочь – дедушка Сергей или бабушка Оля – история умалчивает. Нила – улыбчивая и подвижная, ямочки на щечках, искорки в карих глазах, волнистые темные волосы – росла в семье учителей. Вначале они жили в Приморье. А потом уехали на Украину перед самой войной, у Нилы к тому времени был уже братик Толя.
Семейная жизнь родителей моей мамы не складывалась. А тут еще война, оккупация немцами села. Дедушка Сергей тогда воевал на фронте, а на долю бабушки Оли выпали все тяготы военного лихолетья. Их семью из хаты оккупанты переселили в баню. Нелегкая история маминого детства стала поэтическими строчками:
…Не зная бабушки своей,
Ее тепла не ощущая,
Я с каждым годом все сильней
О ней по-детски так скучаю.
И мамин помню я рассказ:
«Враг оккупировал станицу.
Так трудно говорить сейчас.
Казалось, это просто снится…
Осиротели мы тогда,
Узнали голод и лишенья.
Вокруг была война, беда,
И далеко освобожденье»…
Надо было как-то кормить детей, но долго работать моей бабушке не пришлось. Вскоре она заболела воспалением легких, лекарств не было, и братик с сестрой осиротели. Их взяли на воспитание родственники. Нила, девочка лет девяти, собрала все, что считала нужным, и пошла к своей тете, сестре моего дедушки Сергея, Надежде. Идти надо было в другое село, ее подвозили на телегах встречные сердобольные люди. Тетя Надя тоже была учительницей. Она получила хорошее образование в гимназии до революции. Ее жениха убили в гражданскую войну, и замуж она так и не вышла. Всю свою нерастраченную нежность и заботу она отдала своей племяннице Ниле. После войны она тоже решила стать учительницей и поехала к отцу в далекую Сибирь.
А у дедушки Сергея была уже другая семья и дети. Девушке Ниле, выросшей в украинских степях, очень понравилась суровая и первозданная сибирская красота. Бурные реки и прозрачные озера, скалистые горы и леса – сосновые, еловые, кедровые. А еще березовые рощи, луга и холмы, расцвеченные ароматным разнотравьем. Новая семья не очень-то радушно приняла старшую дочь дедушки Сережи, а был он к тому времени заведующим сельским районным отделом образования. Вскоре мама Нила поступила в Томский пединститут.
Молодая семья.
Мама Нила со своей подругой Александрой готовились стать учителями английского языка и истории. Друг папы Вани Юрий и Александра поженились и вскоре познакомили моих будущих родителей. Сыграли еще одну студенческую свадьбу. Мне очень нравится одна из фотографий папы с мамой конца пятидесятых, где они молоды, красивы и счастливы. Я им посвятила стих «Старое фото»:
И славно, и печально отчего-то
Становится, когда смотрю на фото
Давно прошедших лет.
Там мама с папой чудно молодые,
Влюбленные, беспечные такие –
Счастливей в мире нет.
Чуть тронуты рукою ретушера
Волос ручьи и юных глаз озера
Льют нежный добрый свет.
Пусть детство их опалено войною,
Но радость жизни спорила с судьбою
В тот миг, укрыв от бед!
После окончания университета папа немного поработал в Томске, а потом решил ехать в Бийск. Здесь молодой семье дали квартиру и работу папе в научно-исследовательском институте.
Часть третья. Дочери.
Мама Нила привила нам любовь к литературе, дома собрала большую библиотеку, пробовала писать стихи. Но никому их не показывала. Я случайно нашла ее черновики в студенческом блокнотике. Писал стихи и мой дедушка Сергей – я читала его открытку ко Дню Победы в Великой Отечественной войне 1945 года. И у меня это открытие отразилось в стихах:
Мой дед - учитель-фронтовик,
Прошел дорогами сражений.
Его открытка, как дневник,
Стихи - для новых поколений.
Победный май. Ликует мир,
Но строчки так полны тревоги.
И лишь по снимку помним мы
Взгляд деда по-житейски строгий.
Готовясь впервые стать мамой, Нила обдумывала, как назовет своих девочек – она была уверена, что у нее будет не одна дочь. И решила дать им имена Татьяна и Ольга, так звали любимых героинь пушкинского романа «Евгений Онегин».
Папа Ваня, конечно, мечтал о сыне и размышлял, как вместе с ним будет ходить на рыбалку, учить держать в руках молоток и прочие инструменты. А главное, он передал бы сыну свои обширные сведения в области радио и телевидения, чтоб тот мог эту сложную технику сам починить! Но родилась старшая Таня – пухленькая, зеленоглазая и рыженькая – говорили, что она похожа на тетю Валю, одну из папиных сестер. Из Украины к нам на Алтай приехала мамина тетя Надя, чтобы помогать растить малышку. А через три года появилась и я, очень похожая на папу. А он только руками развел:
- Опять девочка!
Но дочек своих папа очень любил. Он учил нас кататься на велосипеде. Помню, как мы все вместе ходили в лес, папа ножичком из прутиков выпиливал удивительные свистульки, и мы с радостью оглашали их звуками окрестности! К тому времени мы переехали в другой дом, в трехкомнатную квартиру, все в том же квартале. Папа мастерил нам радиопереговорные устройства, и мы могли общаться друг с другом в разных комнатах:
- Прием, прием, как слышите меня?
А еще из радио- и теледеталей из-под папиных рук с помощью паяльника и проволоки выходили такие красивые роботы – куда до них магазинным трансформерам! Мы, как и все ребятишки окрестных пятиэтажек, играли во дворах и на детских площадках в казаков-разбойников, следопытов, прятки, разучивали песни и сценки из любимых фильмов. Это потом, чуть позже, меня нельзя было оторвать от чтения книг, газет и журналов, их в нашей семье выписывалось множество – для детей и взрослых.
А мама, несмотря на загруженность работой в школе, всегда находила время и обед вкусный приготовить, и в театр или кино с нами сходить, и выглядеть всегда красиво. Когда мы шли по улице нашего квартала, с ней все здоровались: она отдала учительскому труду не один десяток лет! Конечно, я очень благодарна бабушке Наде, она учила меня вязать и вышивать, мастерить разные полезные вещички для дома. Я иногда просила ее показать мне медаль «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».
Путешествия.
Путешествия всей семьей занимают в моих воспоминаниях детства самое почетное место. Мы ездили к папиной родне в Томск и село Кривошеино, к маминой родне в Украину – в Винницу и Могилев-Подольский. А еще мамина сводная сестра, тетя Лариса, жила в Москве. И я впервые лет в шесть оказалась в столице. Конечно, Красную площадь я помню не очень хорошо, а вот поездки в цирк, зоопарк и катание на пони – просто замечательно!
Потом забот в семье прибавилось – появилась третья сестренка, Вера. Мы были очень похожи, так говорили все. И – снова переезд, в семье-то уже было шесть человек. В новом доме мы стали осваиваться в четырехкомнатной квартире. В те годы строительство жилых домов в Бийске шло полным ходом, была уверенность в завтрашнем дне. Папа купил машину и мы все вместе ездили поработать на даче, а потом отдохнуть у речки или на карьерах. Мама любила высаживать цветы, отвоевав большую клумбу у садового домика. А папа выращивал на трех сотках все, что могла уродить сибирская земля: от привычных овощей и ягод до экзотических топинамбура и жимолости. Все мы, конечно, были помощниками по прополке и сбору урожая, а также его консервированию на зиму.
Было много поездок по Алтаю – даже за сотни километров. Иногда – за грибами, ягодами или целебными травами, а чаще – просто отдохнуть от шума городского, порыбачить на речке Нене или полюбоваться красотой горного озера Ая, испытать лечебный эффект другого, соленого озера Ярового в Кулундинской степи. Холмы Красногорского района в июле привлекали ягодников россыпями клубники. Нам, ребятишкам, было интересно наблюдать за окружающим ярким летним миром: внизу у дороги вдруг мог промчаться лось, а однажды мы даже танец пары журавлей увидели:
Клубничное лето,
Родные пригорки
И щедрого солнца тепло.
Туманом одеты
Прохладные зорьки,
Как медленно время текло!
А мы собирали
Дары луговые,
Поягодней место открыв.
Холмистые дали
Как будто впервые
Нам пели свой звонкий мотив:
Кузнечиков пестрых,
Прозрачных стрекозок…
Танцующий взлет журавлей
В сиянии росном
Над свежим покосом.
И нам не забыть этих дней!
К тому времени многие друзья папы обзавелись машинами, и мы путешествовали компаниями из нескольких семей, ударяя автопробегом по разным городам и селам Алтая. У других знакомых на лодочной станции были катера, и мы плавали по Бии на красивейшие острова. На одном из них – Иконниковском, была островная деревня. У некоторых горожан там тоже были дачи. В небольших озерках и болотцах росли удивительного изящества нежно-ароматные кувшинки и лилии, плавали уточки, вились стрекозы и бабочки, скакали по кочкам лягушки – просто райское местечко.
Лето было жарким и коротким, но зимы – часто очень холодными, снежными и долгими. И когда мороз ослабевал, приходил черед кататься на санках, лыжах с горок в свое удовольствие! Кто-то ходил через замерзшую Бию в лыжные походы. Можно было надеть коньки и - на каток, их на нашем квартале было несколько.
Часть четвертая. Спорт, музыка и театр.
Ни то, ни другое, ни третье не привнесло в мою жизнь каких-то серьезных изменений. У нас на «АБ» построили спорткомплекс «Заря» с большими залами, бассейном… Кто-то из одноклассниц пробовал свои силы в фигурном катании, другие – в гимнастике, третьи увлеклись лыжами. Позанимавшись год легкой атлетикой с подружками Ниной и Любой, я поняла, что спринтером мне не бывать. Сестра Таня тоже не нашла со спортом общего языка, она неплохо училась и увлекалась игрой в театральном кружке.
Мне особенно запомнилась постановка по Василию Шукшину «До третьих петухов», где Таня играла роль манерной секретарши. Я тоже попробовала примерить на себя роль Золушки в одноименной сказке на школьных подмостках. Тогда была популярна песенка в исполнении Людмилы Сенчиной и я, двенадцатилетняя девочка, надев платье с украшениями из фольги и картонную корону, пыталась добросовестно выводить это знаменитое:
- Па-ра-ру-ра, па-ба-да-ба-да…
Ничем не закончилась история и с моим обучением игре на пианино. Я благополучно поступила в музыкальную школу, так как слух присутствовал, пела в хоре, занималась музицированием года три, а на четвертый отказалась. И купленное фортепиано благополучно было продано. Но остались строчки о тех временах:
Пряно пахнет маттиолой
У домов по вечерам,
И сверчков оркестр веселый
Слышен долго по дворам.
Из окна – кусочек леса,
Дюны скошенный обрыв,
Незаконченная пьеса,
Незатейливый мотив.
Горы в голубом тумане
На далеком берегу.
Пристань «Детство» снова манит.
К ней, закрыв глаза, бегу…
А вот младшая сестра Вера была туристкой, альпинисткой и даже на параплане летала. Такой активной и спортивной она осталась и сейчас.
Семейные праздники.
Все друзья моих родителей жили на «АБ», мы часто собирались вместе семьями у кого-то на дне рождения или празднике. Помню, как там было весело, много песен и шуток. Папа смешил всю семью и друзей, вспоминая просторечные выражения своих бывших односельчан. Так я узнала, что «фонбара» - это большая оборка на юбке, а «шибур» - верхняя одежда, но это выражение использовалось чаще для определения чего-то несуразного на человеке, что ему совсем не к лицу.
Особенно забавляло всех слово «сухоття» - так называли девушку невероятной худобы. Именно такое папино прозвище получила одна из тощеньких подружек моей старшей весьма упитанной сестры Тани. Когда они появлялись вместе, то лица окружающих невольно расплывались в улыбке, слишком разительным был контраст. Папа подтрунивал и надо мной, средней сестрой, не отличавшейся особым аппетитом:
- Ешь побольше! Ты же не хочешь сухоттей быть, как танина подружка Наташа?!
Тогда, в середине семидесятых, в папин отдел привезли новинки – японские видеомагнитофоны. Папе как оператору поручали снимать разные мероприятия, даже чемпионат России по тяжелой атлетике, который проходил в нашем спорткомплексе «Заря». А еще он делал рекламные фильмы о работе их предприятия, нашем квартале. Эти небольшие ролики показывались самым разным зрителям, в том числе и студентам – будущим инженерам. Как-то раз папа принес видеокамеру домой и снимал всех нас. Мы что-то пели, читали стихи и тут же смотрели все это по телевизору. Выяснилось, что при взгляде на себя со стороны у меня и голос какой-то не такой, и вообще как будто я заново с собой познакомилась…
А еще папа Ваня очень любил делать всем подарки. Заказывал из разных городов красивые готовальни с циркулями, наборы карандашей, красок, фломастеров. Столько радости было, почему-то такие милые сердцу мелочи запоминаются больше всего! Это сейчас все можно купить свободно. Традицию самому жить скромно и заботиться о своих родных – детях, а потом и шестерых внуках, папа сохранил на всю жизнь. Они с мамой не сыграли золотой свадьбы, папа жил после ее ухода еще девять лет. Оба они награждены медалями «Ветеран труда».
На этом позвольте, мои терпеливые читатели, завершить свой рассказ о моих детских годах.