Торжествующий Никто или истребление феноменов.
"Очень многое, во что мы когда-то верили, оказалось пустым и нереальным, и никто не имел никакого представления о том, что же надо предпринять... Мы уже не в состоянии справиться с тем, что произвели; мы не можем справиться с духами, которых мы сами вызвали к жизни. Наша возможность производить в необъятных количествах все необходимое породила нищету... Надо было дать сатиру на новые времена... символизировать эти новые времена", - говорил Чаплин в интервью перед премьерой картины (здесь и далее цит. по: А. Кукаркин. Чарли Чаплин. М.: Искусство, 1960. С. 162).
История слов – это история национальной и мировой мысли. Те смыслы, которые люди вкладывают в тот или иной набор звуков и знаков, свидетельствуют порой о глубинных переменах сознания и о вечных смыслах бытия, скрытых до поры до времени под шелухой эпигонского поверхностного словоупотребления.
Мне кажется или действительно слово технология в последнее время стало очень модным? Такое впечатление, что человечество изобрело очередную панацею. Почему-то у меня до сих пор это слово ассоциировалось с конвейером. С чаплинскими «Новыми временами» и образом маленького человека, барахтающегося в тенетах бездушного производственного процесса. А словарь определяет технологию как «ТЕХНОЛОГИЯ, -и, ас. Совокупность производственных методов и процессов в определенной отрасли производства, а также научное описание способов производства. Г. производства. Т. волокнистых веществ. Нарушение технологии.II прил. технологический, -ая, -ое. Т. процесс. Технологические требования» (толковый словарь Ожегова онлайн).
Действительно, в изготовлении вещей эта последовательность действий, рационально установленная раз и навсегда, необычайно важна. Эта последовательность действий позволяет изготавливать вещей больше количеством в единицу времени. Вещей одинаковых, взаимозаменяемых, однажды спроектированных и по образцу множимых. Стоит ли упоминать лишний раз, что речь идет не просто об одинаковых вещах, но о вещах стандартных.
Правда, тот же словарь приводит интересный антоним слову. И этот антоним – искусство. Стало быть, технология противоположна искусству. Технология позволяет изготавливать множество одинаковых предметов. Искусство – одиночные и уникальные. Или множество оригинальных, по крайней мере.
Разумеется, если ставить целью осчастливить человечество изобилием одинаковых предметов потребления, то иначе, чем через технологии этого не достичь.
Если же говорить о культуре, которая имеет своей квинтэссенцией (или надстройкой – в зависимости от точки зрения, от взятого ракурса) произведения искусства, то здесь слово технология чужеродно. Ремесленный навык имеет право на существование. Технология – нет.
Ремесленный навык – это совокупность умений, присущих одному индивидууму. Технология – это последовательность действий, совершить которые может любой.
И уж совсем дико, а если вдуматься, то и опасно применение слова технология к тому, что традиционно принято относить к «гуманитарной сфере». То есть к событиям или явлениям, напрямую связанным с духовным миром человека. Применяя понятие «духовный» достаточно широко, отнесем сюда мир идей, убеждений, интенций, эмоций…
Между тем, сегодня это слово нашло себе широчайшее применение именно здесь. Политтехнологии, педагогические технологии, социальные технологии, ювенальные технологии. Искусство предполагает следующую связь: на одном конце связки – личность мастера, на другом – предмет, изделие или объект воздействия. Технология связывает безличного исполнителя, действующего по инструкции со штампуемой линией предметов. Феномен личности не предполагается. Хочется ли кому-нибудь стать объектом технологий при таком раскрытии этого понятия? Вряд ли найдутся энтузиасты. Но слово повторяется и повторяется бездумно и автоматически. Даже в Церкви патриарх со вкусом произносит это слово применительно к отдельным сторонам приходской жизни. Например, попечение о немощных и неимущих испокон веку было в Церкви школой спасения, воспитанием милосердия в каждой отдельной христианской душе в меру отпущенных этой душе возможностей. Теперь предполагается, что некий «обученный» человек по специальной технологии (последовательности действий) будет… что делать? С нищими старухами и многодетными вдовами? Милостыня по специальной технологии. Звучит жутко.
Откуда идет это навязчивое желание сделать технологичной гуманитарную сферу? Можно предположить, что данная всепожирающая страсть имеет своей родственницей любовь к простым решениям сложных вопросов. Гуманитарная сфера сложна, непредсказуема, состоит из явлений скорее штучных, нежели тиражированных. Экзистенциальный страх перед этим разнообразием, перед необходимостью мыслить, нести ответственность, делать ежеминутный выбор. Легко представить, что технологии в области управления нужны посредственным или никаким управленцам, технологии в области преподавания нужны никаким преподавателям и так далее.
А тот, кто стоит над этими никакими управленцами, никакими политиками и никакими преподавателями, этот Некто (или Никто, как хотите, здесь эти два слова обозначают одно и то же) получает власть над душами.
«Верно определяйте слова, и вы освободите мир от половины недоразумений», сказал когда-то философ Рене Декарт. Трудно не согласиться. Давайте верно определим слово «технология» и отведем ему подобающее место в нашем словаре, не перемещая в чужеродные для него контексты. Впрочем, это касается и всех остальных слов нашего лексического запаса. Возможно, мы почувствуем себя свободнее и наша жизнь обретет определенность.
М.Балуева
январь-ноябрь 2013