Милый, вдруг наконец-то мы вместе
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВ-КРАВ
МИЛЫЙ, ВДРУГ НАКОНЕЦ-ТО МЫ ВМЕСТЕ,
ИЛИ
ЗАЧЕМ ТЫ ЖИВЁШЬ, ПЕТРОВИЧ?
---------------
Шутка в двух картинах с эпилогом.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
1. МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ, бывалый интеллигент с пышной шевелю-
рой, 32-х с половиной лет.
2. ЛИДИЯ, его жена, дама спортивного вида и добальзаков-
ского возраста.
3. Алексей Емельянович, их сосед, джентльмен, прошедший
огни и воды, немного за пятьдесят.
4. Дама неопределённого возраста, его подруга.
5. Иннокентий Борисович Молчанский, пожилой персидский
кот с усами, но без слов. Актёр, рекомендуемый на эту
роль, должен иметь небольшой рост, обладать быстрой
реакцией и пушистым хвостом.
6. Два агента в штатском, без слов.
Действие пьесы разворачивается в последние дни брежневского
триумфа.
К А Р Т И Н А П Е Р В А Я.
Сцена представляет собой внутренний вид стандартной двух-
комнатной квартиры. Большую комнату занимает Сосед, комната по-
меньше является аппартаментами Петровича и его супруги.
Обстановка большой комнаты спартански проста: кухонный стол
без скатерти, два стула, фанерный платяной шкаф и железная койка
больничного образца. На столе кастрюли, банки и пустые бутылки.
На сетке койки грязный матрас и куча тряпья. Окно завешено стары-
ми газетами, на подоконнике цветочный горшок с торчащей из него
палкой, разбитый аквариум и пустые литровые банки. На полу кар-
тонные коробки и разбросанная одежда.
Комната Петровича нашпигована мебелью и аппаратурой: ди-
ван-кровать, мягкое кресло, пуфики, раскладной стол, торшеры,
бра, двустворчатый шкаф, сервант, пишущая машинка, магнитофон,
выносные акустические системы, радиола, два телевизора, несколько
разнокалиберных приёмников. На стене у окна огромный кондиционер.
Всё это великолепие дополнено подвесными книжными полками.
Книги в образцовом порядке и блестят яркими корешками. М.Петрович
и его супруга сидят напротив друг друга и играют в кости. Он в больших стереонаушниках, соединённых с магнитофоном. Телевизоры
включены и настроены на разные каналы. Однако звука нет, и слышен
только стук игральных костей. Оба синхронно курят.
Открывается входная дверь, и в прихожую входит Алексей
Емельянович. На нём ватник, заячья шапка и сапоги. В руках
что-то, завёрнутое в газету. Сосед явно выпивши, но на ногах сто-
ит ещё твёрдо. Вместо приветствия издаёт некий звук, нечто сред-
нее между свистком паровоза и собачьим лаем. Из его комнаты, ле-
ниво потягиваясь, выходит Иннокентий Борисович Молчанский и,
что-то быстро закопав на пороге лапкой, следует на кухню.
- 2 -
Петрович снимает наушники и прислушивается. Как бывалый ин-
теллигент он не может оставить Соседа без ответного приветствия.
Он нажимает какие-то кнопки, и из выносных акустических систем
раздаётся картавый голос заморского попугая: "Здрассте, Алексей
Емельянович! Попка дур-рак! Как поживаете?!"
Сосед, не обращая внимания на говорящую птицу, заходит в
свою комнату, берёт со стола кастрюлю, потом проходит на кухню,
где сталкивается с Молчанским.
С о с е д (добродушно). Ну что, сукин кот, ещё не сдох,
падло?
Молчанский на всякий случай прыгает на кухонный стол и вы-
гибает спину. Сосед бросает в кастрюлю свой свёрток, наполняет её
водой и ставит на газовую плиту, после чего возвращается к себе в
комнату. Молчанский со стола пытается заглянуть в кастрюлю.
П е т р о в и ч (принюхивается). Опять этот запах!
Л и д и я. Сосед опять варит мясо. Где он его берёт? Такая
вонь...
П е т р о в и ч. Я думаю, в нашем универсаме... в отделе
суповых наборов... провалиться мне, но это набор для супа-хар-
чо... и варит его он, конечно, вместе с газетой...
Л и д и я. А я думаю - на ближайшей помойке. Миша, включи
кондиционер и позови Кешу. Только закрой сразу дверь.
П е т р о в и ч (выходит в прихожую и зовёт кота). Иннокен-
тий Борисович! Иннокентий Борисович! Кис-кис-кис!
Молчанский мягко спрыгивает с кухонного стола и с брезгли-
вым видом возвращается в комнату хозяев. Петрович плотно закрыва-
ет за ним дверь.
Л и д и я. Кешенька! Кеша! (Пытается погладить Молчанского)
Ты посмотри, какой у него вид! Как он только выдерживает эти га-
зы! Совсем нечем дышать... Я же тебя, это самое, просила включить
кондиционер!
Петрович лезет на стену и запускает импортный агрегат. Ком-
ната наполняется гулом. Молчанский прячется под диван. Петрович и
Лидия чихают.
П е т р о в и ч. Эти дешёвые харьковские хохлы всё делают
через жопу. Наш французский кондишн работает как пылесос - вся
уличная гадость оказывается в комнате.
Л и д и я. И все выхлопные газы! (Чихает.)
Молчанский выглядывает из-под дивана и тоже чихает.
- 3 -
Л и д и я. Кеша! Кеша! Да выключи этот чёртов пылесос!
Петрович лезет на стену и вырубает импортный агрегат. Мол-
чанский снова прячется под диваном.
П е т р о в и ч. Ну как можно жить в этой стране?
Л и д и я. Какая вонь! Заткни щель под дверью.
П е т р о в и ч. Не поможет. Воздух проходит сквозь стены.
Сосед (в своей комнате) достаёт из кармана ватника бутылку и
пьёт из горла.
П е т р о в и ч (мечтательно). Если каждый вечер кормить
Алексея Емельяновича ужином, то он, возможно, не будет так часто
варить мясо...
Л и д и я. Ты лучше займись кондиционером.
Молчанский выглядывает из-под дивана. Петрович снова лезет
на стену. Молчанский прячется под диван.
С о с е д (поёт в своей комнате). Па тундыре, па сибирскай
дароге... Нет, не так... Эй, буржуи, подпевай! Ширака сата-рана
мая раднайя... (Закуривает папиросу и, не снимая ватник, ложится
на койку.) В прихожей звонит телефон.
Л и д и я. Это наверное Оля. (Зажимает нос и выходит.)
П е т р о в и ч (сидя на диване и обращаясь к Молчанскому).
Вот, брат, так и живём - двенадцать лет на одном диване. Когда же
у нас будет отдельная квартира? Не знаешь?
Молчанский вылезает и ложится рядом с Петровичем. Тот дос-
таёт из вазы теннисный мяч и бросает его Молчанскому. Молчанский
ловко ловит и бросает назад Петровичу, который тут же возвращает
его Молчанскому.
Л и д и я (в прихожей разговаривает по телефону). Оля! Это
ты? Очень плохо слышно. Говори в трубку... У меня что-то трещит...
Нет, это не я варю щи. Это наш сосед варит мясо! Что? Ты уже чув-
ствуешь запах? Какой запад? Мы же севернее тебя... Я не ругаюсь!
Какая-то сволочь влезла в наш разговор! Нет! Мы по-прежнему зани-
маемся осами. Что? О-са-ми! Японский? Да не разводим мы никаких
пчёл! Осы - это операционные системы! Нет, мне не делали никакой
операции! Что? Когда будут делать? Чего вы не можете? Где? На па-
нели? Какой панели? Магнитофона? Что? Таре то таре? Нет! Это по
английски! С ленты на ленту. Нет, там всё правильно, никакого
брака! А? А ты не обращай внимания... Спасибо! Миша тоже передаёт
привет. Обязательно будем! До свиданья! (Вешает трубку и возвра-
щается к себе в комнату.)
П е т р о в и ч (продолжает играть с Молчанским). Это дейс-
твительно Оля.
Л и д и я. Они купили магнитофон и не могут понять назначе-
ние кнопок.
П е т р о в и ч. Я всегда говорил, что пора вводить образо-
вательный ценз покупателя.
Л и д и я. Оля передаёт тебе привет.
П е т р о в и ч (безразлично). Много доволен.
На пороге комнаты неожиданно возникает Алексей Емельянович.
Петрович и Лидия вздрагивают. Молчанский прячется под диван.
- 4 -
С о с е д (сдержанно, но уже с некоторым напором). Желаю
иметь беседу.
П е т р о в и ч (с беспокойством). А на какой предмет?
С о с е д (после некоторого раздумья). На любой!
Л и д и я (с раздражением). Стучать надо, когда входите...
С о с е д (мерно раскачиваясь всем телом). Не и-ме-ю такой
при-выч-ки... Сукой и стукачом не был.
П е т р о в и ч (с надеждой). Алексей Емельянович, у вас
убежит мясо...
С о с е д (снисходительно). Ему бежать некуда. Оно в каст-
рюле.
Л и д и я. Вы опять варите в газете?
С о с е д (с явным воодушевлением). Мя-со моё... Ку-пил на
свои кровные... Желаю варить в буль-о-не... Никто не имеет права
мне запрещать... У меня отдельная комната... Захочу буду варить в
соб-ра-ни-и Пушкина... А сейчас желаю беседовать с вами... В чём
смысл существования всех вещей? Прошу отвечать конкретно! (Делает
вальсирующее движение и с трудом удерживается на ногах.)
П е т р о в и ч. Это очень сложный вопрос.
С о с е д. Нет, ты проводи беседу... Вот, скажи... Ты пони-
маешь?
П е т р о в и ч. Я понимаю...
С о с е д. Ни хера ты не понимаешь...
Л и д и я (почти готова вцепиться в волосы Соседа). Мясо
уже через край лезет.
С о с е д. Не надо про мя-со... Вот смотри... Страна тебя
выкормила, одела, обула, выучила... об-ра-зо-ва-ни-е дала, комна-
ту тебе подарила... А какая от тебя польза?
П е т р о в и ч. Хватит! Алексей Емельянович, мы не хотим с
вами сейчас разговаривать! (Энергично выталкивает соседа из ком-
наты.)
С о с е д (выделывая ногами пируэты). Нет, это я не желаю с
тобой разговаривать! Не понимаете ни хера... Мангусты! (Уходит в
свою комнату.) Ши-ра-ка са-та-ра-на май-я раднай-я!
П е т р о в и ч. Ну как можно жить в этой стране?
Л и д и я. Опять вонь! Заткни щель под дверью.
П е т р о в и ч. Алексей Емельянович, вероятно, уже сварил
мясо. Надо пойти проверить.
Л и д и я. Выключи в любом случае. Он может есть и сырое...
Петрович выходит из комнаты и сталкивается с Соседом, кото-
рый тоже идёт на кухню. Оба заходят туда одновременно.
П е т р о в и ч (торжественно). Алексей Емельянович, ваше
мясо готово!
С о с е д (ковыряет палкой в кастрюле). Созрело! Михаил,
вырубай! Слуш-шай, исполним шикар-ный холодец! (Вытаскивает из
кастрюли обрывки газеты и бросает на пол). Пусть теперича от-
дохнёт в твоей морозильне. (Снимает дымящуюся кастрюлю с плиты и
собирается поставить её в финский холодильник Петровича.)
П е т р о в и ч (загораживая собой холодильник). Алексей
Емельянович, так нельзя! Горячее в камеру не ставят!
С о с е д. Оно ж там и остынет. Боисся? Ладно, давай к тебе
в комнату под вентилятор. (Делает ногами пируэт и, едва не обва-
рив Петровича, готовится нести "холодец" в комнату.)
П е т р о в и ч (в бешенстве). Оставьте здесь! Поставьте на
подоконник! (Поворачивается и уходит.)
С о с е д (в некотором изумлении). Я ему русским языком, а
он... никакого уважения. Хорьки и мангусты... Михаил! Какая от те-
бя польза? (Немного подумав). Я здесь хозяин!
- 5 -
В прихожей звонит телефон. Петрович снимает трубку. Сосед
ставит кастрюлю на подоконник и уходит в свою комнату. Лидия
включает приёмник и начинает играть в мяч с Молчанским, который
снова располагается на диване. Петрович говорит по телефону, но
его голос заглушается звуками марша, криками "ура" и голосом дик-
тора: "Вот сейчас мимо мавзолея стройными рядами проходят трудя-
щиеся Советского района столицы. В едином строю, плечом к плечу
идут создатели самой совершенной вычислительной техники - рабо-
чие, программисты и учёные. Они с неподдельным энтузиазмом рапор-
туют руководителям нашей партии и правительства о своих славных
трудовых достижениях." Сосед в своей комнате достаёт бутылку и
пьёт из горла. Молчанский на диване катает лапкой теннисный мяч.
Петрович вешает трубку и возвращается в комнату.
П е т р о в и ч. Всё в порядке. Скоро выветрится.
Л и д и я (принюхивается). Ещё не скоро. Кто звонил?
П е т р о в и ч. Стасюк.
Л и д и я. Чего ему надо?
П е т р о в и ч. Хочет нас сделать "лучшими по профессии."
Л и д и я. По какой профессии?
П е т р о в и ч. Я думаю, что всё-таки не самой древней.
Л и д и я. Зачем?
П е т р о в и ч. Ему видней. И ещё нас повесят на доску.
Л и д и я. Что?
П е т р о в и ч. Не пугайся. На доску почёта.
Л и д и я. Меня?
П е т р о в и ч. Нет, пока только твоё фото. А рядом - моё.
В целях экономии я предложил бы что-нибудь из свадебного альбома,
но, боюсь, нас могут не так понять.
Л и д и я. Я не хочу на доску.
П е т р о в и ч. Почему? Висеть на доске почёта почётней,
чем стоять у позорного столба.
Л и д и я. А кандидатуры к столбу обсуждались тоже?
П е т р о в и ч. Такие кандидатуры не обсуждаются. Их наз-
начают.
Л и д и я. И кого назначили на этот раз?
П е т р о в и ч. Как всегда, - Трясучкина и Рачкова. А что,
отчёт о праздничной демонстрации всё идёт?
Л и д и я. Тебя это удивляет?
П е т р о в и ч. Вообще-то она кончилась неделю назад.
Л и д и я. Зато была длинной.
П е т р о в и ч. И отчёт, естественно, будет долгим. К тому
же это удобно - нечто вроде "танца маленьких лебедей"...
На пороге комнаты возникает Сосед. Петрович и Лидия подска-
кивают, как ужаленные. Молчанский прячется под диван.
С о с е д. Мигель! На три слова... Разговор двух мужчинов.
Имею важное сообщение. (Уводит из комнаты Петровича, который поч-
ти не сопротивляется.) Слуш-шай, Мигель, я тут немного разгоря-
чился... Понимаешь? Короче! Червонец до завтра и всё! Утром отдаю
сразу... Позарез, понимаешь... Душа просит! Будь человеком! А
завтра... к вечеру... непременно...
Петрович достаёт бумажник. Сосед мгновенно выхватывает ку-
пюру и исчезает. В эфир врывается песенка герцога из оперы "Риго-
летто": "Сердце красавиц склонно к измене..." Сосед уходит из
квартиры. Громко хлопает входная дверь. Песенка герцога нарастает
и становится всё громче.
- 6 -
К А Р Т И Н А В Т О Р А Я.
Декорации не меняются. Петрович, Лидия и Молчанский играют
в мяч. Оба телевизора настроены на разные каналы. По обоим асинх-
ронно транслируется отчёт о праздничной демонстрации трудящихся
столицы. Молчанский механически ловит мяч и вопросительно смотрит
на хозяев. Открывается входная дверь и входит Сосед. На нём всё
таже заячья шапка, но вместо ватника красная рубашка навыпуск.
Его сопровождает пышная дама в немного разорванном платье свобод-
ного покроя. У дамы опухшее лицо и синяк под глазом.
С о с е д (в радостном возбуждении). Вот... пришли... Здесь
мы и живём. В маленькой комнате - соседи. Мангусты, в натуре, но
оч-чень примерного поведенья... Сидят и пишут программы... на
разных языках для машин... На фене не ботают... Сейчас я тебя
познакомлю... (Дама отворачивается и плюёт в угол.) Подожди
тут... (Сосед открывает дверь в комнату Петровича, но не пересту-
пает порога.) Слуш-шай, Мигель, я вот подругу встретил... Сто лет
не видались... Душа, сам понимаешь, горит... А у меня там бар-
дак... Получается неудобно... Давай мы эта... отдохнём у тебя...
У вас тут радио и... диван... всё путём... А вы полчасика погу-
ляйте... Погода на улице, я доложу, шепчет... Ветерок... листочки
шуршат... Ну, давай, не подводи... (Поворачивается к своей даме.)
Эй, как тебя! Сисястая, заходи!
П е т р о в и ч и Л и д и я (хором). Нет! Нет! Нельзя! К
нам сейчас придут гости! (Пытаются закрыть своими телами дверной
проём, но не саму дверь, так как Сосед прочно держит её ногой.)
С о с е д (несколько обескураженно своей даме). Я ж гово-
рю, хорьки и мангусты... Не успел, понимаешь, воспитать... Ну ни-
чего, сейчас настроим... счас разберёмся...
Уводит её в свою комнату, потом идёт на кухню, открывает
холодильник Петровича, забирает оттуда какие-то банки, возвраща-
ется в свою комнату и пытается расставить принесённое на столе.
Петрович и Лидия без лишних слов подпрыгивают от возбуждения.
Молчанский с возмущённым видом встаёт на задние лапы.
Подруга Соседа наклоняется и собирает разбросанную по полу
одежду. Сосед оставляет сервировку стола, подходит к своей даме
и начинает её грубо тискать.
Д а м а (лениво, хриплым голосом). Отстань... поди подмой-
ся... от тебя сукой пахнет...
С о с е д (продолжая её тискать). Это не сукой... это я хо-
лодец ставил...
Д а м а. Отстань, говорю... (Резко толкает Соседа.)
С о с е д. Иду, иду... (Убегает в ванную.)
Из ванной слышен плеск воды и голос Соседа, который с воо-
душевлением поёт: "Моя Маританна, моя Маританна, я никогда не за-
буду тебя!" Дама складывает в хозяйственную сумку кое-что из
одежды, добавляет банки со стола, вытаскивает из висящего на сту-
ле пиджака паспорт Соседа и, без шума закрывая за собой дверь,
уходит. Сосед с прежним воодушевлением продолжает: "Моя Маритан-
на, моя Маританна..." Петрович и Лидия выключают телевизоры и
прислушиваются. Молчанский спрыгивает с дивана и нюхает дверь.
- 7 -
П е т р о в и ч (по-библейски вздымая руки). Как можно жить
в этой стране? Нет! Надо ехать!
Л и д и я. Куда?
П е т р о в и ч. В Париж, Неаполь, в Багдад... на Кольцевую
дорогу! В край уссурийских тигров! В Биробиджан, наконец!
Л и д и я. Займись политикой, сделай жизнь лучше.
П е т р о в и ч. Я уже занимался - был доверенным лицом од-
ного... кандидата...
Л и д и я. Теперь сделай ещё один шаг - стань депутатом
местного совета. Тебя обязательно выберут, а я буду тебя кор-
мить... в случае неудачи... и в случае удачи тоже...
П е т р о в и ч (воодушевляясь). Наше время ещё не пришло.
Но, вот увидишь, не пройдт и пятнадцати лет, как мы будем лежать
на песке у египетских пирамид и купаться в Красном море!
Л и д и я. Хватит болтать! Лучше пойдём погуляем. Я чувст-
вую, как пахнет весной. Алексей Емельянович иногда высказывает
довольно здравые мысли.
П е т р о в и ч (мечтательно). Последний раз, насколько пом-
ню, мы покидали квартиру в позапрошлую пятницу. Действительно -
пора. (Ложится на диван, несколько потеснив Молчанского, и с эн-
тузиазмом сцепляет на затылке руки.)
Л и д и я. Миша, так ты идёшь?
П е т р о в и ч. Обязательно. На улице так хорошо... Мы
пройдём широкими проспектами столицы... посетим её скверы и пар-
ки, будем слушать, как ветер шумит молодой листвой, увидим стада
на горных лугах, соберём букет эдельвейсов... Это прекрасно...
(Подтягивает к себе Молчанского и накрывается пледом.)
Л и д и я. Как хочешь... Я ухожу одна.
Совершенно голый сосед с клочьями мыльной пеной вместо фи-
говых листьев сюрпризом выскакивает из ванны, проверяет свою ком-
нату, потом кухню, и тут до него доходит, что сюрприз-то препод-
несли ему. Тогда он в полном расстройстве чувств врывается в ком-
нату Петровича.
С о с е д. А!? Что!? Где!? Где она!? Куда её дели?! А?!
(Пытается залезть под диван. И ему это почти удаётся, но Петрович
и Лидия за ноги вытаскивают его в прихожую.)
П е т р о в и ч (с натугой). Алексей Емельянович, не вол-
нуйтесь! Мы всё простим!
Л и д и я. Идите вниз. Она вас ждёт у подъезда!
С о с е д. А?! Что?! Где?! Когда!? (Вырывается из их рук,
вбегает в свою комнату и мечется по ней, пытаясь одеть на голое
тело ватник. Бросает ватник, хватает пиджак и обнаруживает пропа-
жу.) Обокрали! Сука! (Выбегает на лестничную площадку, но тут же
возвращается.) Очистила ! Стерва! (Бросается к телефону и набира-
ет номер.) Алё! Милиция! Срочно! Обокрали! Немедленно! На мото-
циклах! Даю адрес... (Бросает трубку.) Сволочи! Гады! Я ей пока-
жу! Я ей клизму... Она у меня... (Вбегает в свою комнату и начи-
нает лихорадочно одеваться.) Я тебе, сука, царский день сделаю!
Петрович, Лидия и Молчанский выходят в прихожую. Лидия за-
пирает дверь комнаты на два замка. В руках у неё большая плетёная
корзина для кошек. У Петровича за спиной спортивный рюкзак, он
тащит на коротком поводке Молчанского, который упирается и не хо-
чет идти. Всё это сильно напоминает бегство.
Гаснет свет. Сосед в темноте опрокидывает стул, разбивается
какая-то посуда, потом громко хлопает входная дверь и наступает
полная тишина. В полной тишине и темноте проходит минута. Очень
тихо, как бы издалека, возникает мелодия песни "По долинам и по
взгорьям..." Мелодия приближается, нарастает, звучит в полную
мощь и внезапно гаснет. И тут же включается свет.
- 8 -
Открывается входная дверь, и двое "агентов" в штатском
втаскивают в квартиру Соседа. Он сильно пьян, почти не владеет
ногами, но ещё может говорить без посторонней помощи.
С о с е д (пытаясь превзойти Цицерона). Вот... обобрали,
очистили... всё... мебель, люстры, ковры... Сука... один гобе-
лен... машина... дача... Поил, кормил... в люди вывел... Банкет,
холодец... сам готовил... Суки, хорьки... Я здесь хозяин!
Агенты в штатском молча затаскивают Соседа в его комнату и
довольно грубо бросают на койку. Потом выбивают дверь в комнату
Петровича, забирают кое-что из одежды и аппаратуры, затем идут на
кухню и проверяют содержимое холодильника. Достают бутылку, молча
выпивают, закусывают и уходят. Сосед, который до этого пытается
петь, замолкает. Снова гаснет свет. Но тут же где-то под потолком
вспыхивает яркая точка, которая начинает мерцать и с самолётным
гулом медленно двигается в западном направлении. Лаборатор-
но-красный свет заливает сцену. И сразу резкая какофония вспары-
вает эфир. Слышен шум толпы, отдельные выкрики ораторов, пушечные
выстрелы смешиваются с тяжёлым роком и воем санитарных сирен,
прорвавшийся вдруг марш "Прощание Славянки" заглушается многого-
лосицей биржи и нарастающими воплями: "Мани! Мани! Мани!"
Это конец. Но пока ещё только второй картины.
Э П И Л О Г.
Между началом пьесы и эпилогом проходит восемнадцать лет.
Сцена представляет собой внутренний вид отдельной двухком-
натной квартиры. Расставлена современная и дорогая мебель. Много
всевозможной электронной аппаратуры: приёмники, видео-магнитофо-
ны, факс, четыре или пять телевизоров (все включены и настроены
на разные каналы). В каждой комнате по два персональных компьюте-
ра, они включены и мерцают своими мониторами. Половину окна зани-
мает кондиционер, за окном угадывается тарелка телеантенны. Под-
весные книжные полки превратились в роскошную книжную стенку.
Среди массивных томов стоят две-три иконы.
Лидия сидит за компьютером, Петрович говорит по обычному
телефону и ещё вертит в руке трубку сотового телефона. Лидия и
Петрович в дорогих спортивных костюмах. Внешне они почти не изме-
нились. На огромном итальянском диване лежит Молчанский. Он силь-
но постарел. На нём зелёные очки, слуховой аппарат, шея обмотана
вязаным шарфом, на лапах тёплые тапочки, на животе розовый пам-
перс. Молчанский смотрит в зрительный зал с отрешённо-брезгливым
видом.
П е т р о в и ч (сухо и чётко). Да, мистер Гейнц. Не сомне-
вайтесь, мистер Гейнц. В крайнем случае завтра, к вечеру, мистер
Гейнц. До свидания, мистер Гейнц. (Вешает трубку.)
Л и д и я (не отрываясь от компьютера). Боюсь, что мы не
успеем. У нас меньше суток. Послезавтра мы должны уже быть в
Египте. А ещё надо устроить Иннокентия в санаторий. Слушай, поз-
вони во Франкфурт Молчанскому... то есть Максимовичу, конечно...
Скажи ему...
П е т р о в и ч. О'кей! Я всё понял. (Набирает номер на
трубке сотового телефона.) С Франкфуртом не соединяют...
Л и д и я. Позвони в Стокгольм или отправь сообщение по
мэйлу... Да, это самое, а ты мерил у Кеши температуру?
П е т р о в и ч (пытается связаться со Стокгольмом). Мерил.
Тридцать семь и восемьдесят шесть сотых... по Цельсию.
Л и д и я. Это, по крайней мере, на пятнадцать сотых ниже
нормы. Надо сделать ему тонизирующий укол. (Достаёт шприц.)
- 9 -
П е т р о в и ч (кричит в трубку). Стокгольм!! Это Сток-
гольм?! Что?! Кого обманул? Барнаул? Чёрт побери! (Выключается.)
Сегодня связь работает отвратительно...
Л и д и я. Попробуй ещё раз. (Обращается к Молчанскому.)
Кешенька, Кеша... Сейчас мы сделаем тебе чик-чик... И будет сов-
сем не больно...
П е т р о в и ч (садится за компьютер). Десять дней на пля-
же у пирамид! Даже не верится...
Л и д и я. Мы заслужили и больше... Но, знаешь, кому много
дано, с того много и спросится...
П е т р о в и ч. Думаешь, нам много дано?
Л и д и я. Вроде бы немало.
П е т р о в и ч. А ты посмотри на тех, кто нам будет сос-
тавлять компанию! Вспомни, какие рожи мы наблюдали в прошлом году
на Мальте! А эти куриноголовые туристы в Колизее! Им что, тоже
много дано?
Л и д и я. Нет, но они много взяли. Это совсем разные вещи.
И они ответят за это...
П е т р о в и ч (иронически). Конечно, конечно...
Л и д и я. Каждый в свой час.
П е т р о в и ч. Впрочем, дожить до поры той прекрасной не
доведётся...
Л и д и я. Скажи спасибо, что не доведётся.
Бесшумно открывается входная дверь, и на пороге возникает
Алексей Емельянович. Бывший сосед выглядит весьма импозантно. Ис-
текшие восемнадцать лет укрепили его физически и духовно. У него
почти белая профессорская борода, дорогие очки "хамелеон", одет в
светло-коричневый с иголочки костюм, розовую рубашку и красный
галстук; в руке - изящно упакованный в голубой целлофан букет -
ш е с т ь китайских гвоздик.
Петрович и Лидия застывают в высшей степени изумления. Пет-
рович пытается что-то сказать, но только открывает рот. Даже Мол-
чанский встаёт с дивана, снимает очки и трёт глаза лапами.
Сосед подходит к изумлённым супругам, галантно целует руку
Лидии, дотрагивается до ладони Петровича, хлопает по спине Мол-
чанского и небрежно садится напротив них в кресло. Букет пока ос-
таётся в его руке.
С о с е д (низким бархатным голосом). Присаживайтесь, гос-
пода, а то получается как-то неудобно - я сижу, а вы стоите... К
тому же, как известно, истина не в ногах, а в благородных напит-
ках. Н...да, чувствуется, не ждали... А я к вам по-простому, зна-
ете ли, без церемоний... по-соседски... Вот, проезжал мимо...
Дай, думаю, зайду - и зашёл... Вы уж простите старика... Без вас
получается как-то грустно... Перед отлётом в Икстлан решил, пони-
маете, навестить... Угнетает пустота жизни... Рулетка, вино, жен-
щины не воодушевляют... Может быть, тут годы берут своё... Как
думаешь, Мигель, годы?
П е т р о в и ч (обретя наконец дар речи). Как вы вошли,
Алексей Е..Мель...Янович? Дверь...
С о с е д (с ласковой снисходительностью). Ах, это... В
трудное время живём, друзья мои. Силы напряжены, нервы натянуты
до пределов... А ведь друг друга надо беречь. Нельзя нам друзей
теперь по ерунде беспокоить... Вот стою я перед дверью и думаю -
сейчас позвоню, а они, может, делом каким увлечены, занимаются,
значит, обеспокою... Лучше уж самому... И надёжней, и вроде буд-
то сюрпризом... Да вы садитесь, ребята, чего стоять... Не перед
генералом же... Ха-ха-ха!
Петрович и Лидия продолжают стоять. Молчанский вытягивается
по стойке смирно.
- 10 -
С о с е д. Ну что, брат Молчанский, ещё скрипим? Да ты, я
вижу, почти Мафусаил... Властелин, так сказать, времён. Однако,
как там у классика, "пора, брат, пора", а?
П е т р о в и ч (деревянным голосом). Чем занимаетесь, А...
лексей Мих...Емельянович?
С о с е д. Чтой-то вы в таком возбуждении, ребята? А не
сменить ли ему подгузник? (Указывает на Молчанского.) Чем, гово-
рите, занимаюсь? Делом, друзья мои, делом...
Л и д и я. А...
С о с е д. В прошлой жизни не мог найти примененья. Теперь
встал, как говорится, на свой путь. Приношу пользу отечеству.
Л и д и я. Это каким манером?
С о с е д. Поддерживаю справедливость, перемещаю собствен-
ность, уменьшаю энтропию...
П е т р о в и ч. У нас, насколько помню, уже переместили.
Понравилось - желаете повторить?
С о с е д. Что вы, друзья мои, как можно? Я ведь просто
по-дружески, по-соседски... Тогда ведь какая была жизнь: обман,
карьеризм, зависть... Страшные времена... спивались... А ежели
откровенно, то и перемещать у вас нечего... Мазут составами не
воровали, цветные металлы к эстонцам не гоняли, реликтовый лес
финам не таранили... Только свои мозги в мериканский ломбард за-
ложили. А потом на свои же и выкупили. Почти благородное дело...
Так что я к вам по-дружески и со всей, можно сказать, душой...
Перед отбытием в Икстлан почёл, как говорится, своим долгом...
П е т р о в и ч. Спасибо, Алексей Емельянович. Тронуты до
глубины... Только нам сейчас надо работать. У нас, видите ли, це-
йтнот.
С о с е д. Это я понимаю. Труды, так сказать, и заботы...
Однако, Мигель, ты вспомни... Сколько лет, сколько зим... Нет, ты
вспомни нашу беспокойную юность! Гитарный перезвон у ночного кос-
тра, жаркие споры до утра... На Воробьёвых Горах рассветы... А
наши милые пустяки и уморительные розыгрыши? А наши бескомпромис-
ные партии домино? А наша первая любовь, наконец? "У московских
студентов горячая кровь!" Впрочем, как это ни печально, юность и
дружба в прошлом. Но ты дай мне "до детства плацкартный билет"!
Ты вспомни, Мигель, ты только вспомни! Вот, например, такой пре-
забавнейший эпизод...
Л и д и я. Хватит, Алексей Емельянович. Мы уже всё вспомни-
ли. Миша вас проводит. Давайте, а то в Икстлан опоздаете...
Лидия идёт в прихожую и открывает входную дверь. В квартиру
молча входят два агента в штатском. Это всё те же ребята, которые
сопровождали Соседа в конце второй картины. За истекшие годы они
значительно возмужали и стали солидней. Оба в длинных свободных
пальто, мягких шляпах и тёмных очках. Агенты, скрестив на груди
руки, замирают в позах почётного караула. Лидия бессильно опуска-
ется в кресло.
С о с е д. В жуткие времена живём, друзья мои. Теперь поря-
дочный человек без охраны и шагу ступить не может. Вот познакомь-
тесь, мои, как говорится, тургауды. Ежели что, составят компанию
в наилучшем виде. А в Икстлан я не опоздаю. Мне туда и не надо.
Это ведь вам туда... Впрочем, советую не спешить... (Встаёт и ак-
куратно кладёт на стол гвоздики.) Следите за дорожными знаками,
господа. Вникайте в предупреждения. Кругом, знаете ли, только
указатели левого поворота. На дороге можно предусмотреть многое.
Можно не отравиться и избежать простуды, можно закупорить себя в
квартире. Можно поставить ещё одну железную дверь.
- 11 -
Можно, наконец, сделать стратегические запасы. Но это не даст
полной гарантии. Просто удар будет в спину. И это будет уже не
предупреждение. Это будет р а с ч ё т. (Поворачивается и идёт к
двери, которую распахивают перед ним агенты в штатском.) Мигель!
Какая от тебя польза? (Все трое уходят.)
В глубине комнаты звонит телефон. Петрович и Молчанский
стоят, Лидия сидит в кресле.
К О Н Е Ц.