Практически с момента основания РСДРП в её среде началась фракционная борьба с различными оппозициями («течениями», «платформами», «уклонами»). Партия РСДРП(б) — РКП(б) — ВКП(б) исторически зародилась, как одна из двух основных фракций РСДРП; в этой связи к числу оппозиций обычно причисляют также меньшевистское течение «ликвидаторов», противостоявшее В.И.Ленину в рамках пока ещё единой РСДРП.
По итогам революции 1905 года в России были образованы представительные учреждения, и впервые легализованы политические партии. В этой связи перед социал-демократами встал вопрос об отношении к ним.
В 1907-1910 годах сформировалось «Правое» течение ликвидаторов. Его сторонники предлагали принять участие в работе Госдумы, одновременно полностью распустив (ликвидировав) нелегальные партийные структуры. Лидерами движения являлись меньшевики П.Б.Аксельрод, Ф.И.Дан, Ю.О.Мартов и др. В общих чертах ликвидаторство оформилось в 1908 году вокруг журнала «Наша заря».
Противоположностью ликвидаторству стало внутрибольшевистское «левацкое» течение отзовистов, требовавшее, наоборот, отозвать своих представителей изо всех легальных учреждений (Госдума, профсоюзы и др.), продолжить нелегальную деятельность партии. Отзовизм оформился также в 1908 году. Его основными представителями стали А.А.Богданов, а также А.В.Соколов (С.Вольский), А.В.Луначарский, Г.А.Алексинский. В августе 1909 года отзовисты основали действовавший при покровительстве писателя Горького собственный фракционный центр на острове Капри, Италия (Каприйская школа).
Идейно близки к отзовизму также были ультиматисты. Это течение также сформировалось в 1908 году. В отличие от отзовистов, ультиматисты требовали сначала объявить ультиматум социал-демократической думской фракции, заявившей о своей независимости от ЦК тогда ещё единой РСДРП. В случае отказа депутатов подчинятся решениям ЦК ультиматисты требовали их отзыва из Думы.
Более экзотическим и малочисленным уклоном стало течение «богостроителей» - левых литераторов, сгруппировавшееся в 1909 году вокруг Каприйской школы. Одним из представителей этого течения был А.В.Луначарский.
В декабре 1909 года ряд отзовистов, ультиматистов и богостроителей объединились в группу «Вперед», действовавшую в Париже, Женеве и Тбилиси.
В ноябре 1913 года образовалось течение под названиями «Межрайонная организация объединённых социал-демократов», «Междурайонная комиссия РСДРП», «Междурайонный комитет». Межрайонцы действовали только в Петербурге (Петрограде), название объяснялось тем, что в состав движения входили представители всех районов (районных комитетов партии) города. Межрайонцы в целом стояли на позиции «примиренчества» (прекращения борьбы между большевиками и меньшевиками, восстановление единства РСДРП). В число межрайонцев входили Троцкий, Юренев, Луначарский, Урицкий, Иоффе и др.
Непосредственно после Февральской революции большевистские верхи в целом стояли на позициях широкого сотрудничества с Временным правительством. И.В.Сталин даже заявил в «мартовский» период, что «объединение с меньшевиками возможно по линии Циммервальда — Кинталя». Немедленно после своего возвращения из эмиграции в апреле В.И.Ленин в течение буквально двух-трёх недель убедил партию отказаться от подобных настроений, соориентировав её на захват власти
Межрайонцы в феврале-июне 1917 года сблизились с большевиками по вопросу о мире («всеобщий демократический мир без аннексий и контрибуций»), и по вопросу отношения к Временному правительству. Растянувшиеся на несколько месяцев переговоры об объединении завершил VI съезд РСДРП(б), в июле принявший всех межрайонцев во главе с Л.Д.Троцким в состав большевистской партии.
Новые разногласия возникли вокруг подготовки Октябрьского восстания. Г.Е.Зиновьев и Л.Б.Каменев, опасаясь повторения июльского поражения, предлагали восстания не поднимать, тогда как бежавший в Финляндию Ленин настаивал на организации восстания немедленно, не дожидаясь созыва II Всероссийского съезда советов рабочих и солдатских депутатов, а также созыва Учредительного собрания, выборы которого после долгих проволочек были назначены Временным правительством на ноябрь. «Промежуточную» линию представил председатель Петросовета .Л.Д.Троцкий, предложивший восстание поднять, но приурочив его к созыву II Съезда Советов, который тем самым встал бы перед фактом, что Временное правительство разогнано, система «двоевластия» тем самым уничтожена, и Съезд оказался единственной властью в стране. План Троцкого получил большинство голосов ЦК, и был в итоге реализован.
Немедленно после Октябрьского восстания эсеро-меньшевистский исполком железнодорожного профсоюза Викжель потребовал создания «однородного социалистического правительства» из представителей всех социалистических партий, угрожая в противном случае блокадой. Зиновьев, Каменев, Ногин и Рыков согласились с предложениями эсеров и меньшевиков, в соответствии с которыми позиции большевиков в предполагаемом коалиционном правительстве значительно ослаблялись, и из его состава исключались Ленин и Троцкий, «как персональные виновники Октябрьского переворота».
Таким образом, внутри большевизма на короткое время возникло «правое» крыло. В ноябре переговоры с Викжелем были окончательно прерваны. Зиновьев, Каменев, Ногин, Рыков и Милютин в знак протеста подали в отставку с занимаемых постов, также вышли из состава ЦК. Уже 8 (21) ноября 1917 года председателем ВЦИК вместо Зиновьева был назначен Я.М.Свердлов. В декабре, однако, оппозиционеры предпочли признать ошибочность своей позиции, и вернуться в партию.
Новый раскол обозначился в начале 1918 года по вопросу о мире. Фракция левых коммунистов во главе с Н.И.Бухариным требовала мира на позорных для России немецких условиях не заключать, поднять широкое восстание против германо-австрийских оккупационных войск. В число сторонников движения входили также Ф.Э.Дзержинский, М.С.Урицкий, И.С.Уншлихт и др.
Фракция на какое-то время оказалась в большинстве в Московском комитете партии, имела собственное печатное издание (газета «Коммунист»).
Наркоминдел Л.Д.Троцкий опять выступил с «промежуточной» позицией «ни мира, ни войны», состоявшей на этот раз в затягивании переговоров в надежде на скорую революцию в самой Германии.
После окончательного провала этой позиции Троцкий был вынужден признать своё поражение, и подал в отставку с поста наркома иностранных дел; под влиянием угрозы Ленина подать в отставку (что фактически означало раскол партии с непредсказуемыми последствиями) Троцкий и его сторонники воздержались на историческом заседании ЦК 23 февраля. Тем самым, Ленину удалось получить большинство голосов.
В свою очередь, Ленин сформулировал новую «промежуточную» позицию, объявившую мир лишь «передышкой». После выхода Германии из войны и денонсации Брестского мира почва для «левых коммунистов» окончательно исчезла.
Летом 1918 года предреввоенсовета Л.Д.Троцкий принял курс на преобразование РККА в массовую армию, основанную на традиционных принципах строгого единоначалия, индивидуальных знаках различия, широком привлечении бывших царских офицеров и т. д. — вплоть до восстановления единой формы одежды и военных парадов.
Эти действия вызвали значительное сопротивление части партии, видевшей в них отход от декларированного принципа «всеобщего равенства». Кроме того, офицерство традиционно воспринималось социалистами, как «контрреволюционное». На этой почве к концу 1918 года оформилась военная оппозиция, в которую вошли “красные командиры” и их сторонники (В.М.Смирнов, Г.И.Сафаров, Г.Л.Пятаков, А.С.Бубнов, К.Е.Ворошилов, С.К.Минин, Е.М.Ярославский и др.), недовольные привлечением на службу военных специалистов из царской армии. Ю.В.Емельянов пишет: “Они выступали за возвращение к первоначальной организации Красной Армии с безбрежной митинговой демократией и отсутствием единоначалия. Вместе с тем сторонники “военной оппозиции” резко критиковали деятельность Реввоенсовета и лично Троцкого, возмущались его приказами о расстрелах ряда командиров и комиссаров”.
Выступление “военной оппозиции” против руководства Вооруженных сил в разгар Гражданской войны и перед началом активного наступления белых армий грозило молодой республике крупными внутриполитическими потрясениями. Известный писатель и публицист Ю.В.Емельянов отмечает, что разрядке этой проблемы способствовали меры, принятые Лениным по локализации внутрипартийного конфликта, а также смягчение позиции Сталина в отношении “военспецов”.По мере того, как новые методы организации Красной армии показали свою эффективность, оппозиция в течение 1919 года сошла на нет.
Тем временем в 1919—1920 годах образовалась новое оппозиционное течение —группа демократического централизма (децисты), критиковавшее наметившийся в партии и государстве переход к военно-командным методам, бюрократизацию, отход от выборности к системе назначенства. Представителями движения являлись А.С.Бубнов, Т.В.Сапронов и др.
Дискуссия о профсоюзах (ноябрь 1920 — март 1921) продемонстрировала самый крайний фракционный раскол. Ряд видных деятелей партии выступил за передачу профсоюзам верховной власти (платформы “рабочей оппозиции” и “демократического централизма”). В ходе дискуссии Троцкий объединил свою платформу с бухаринской, они вместе поставили вопрос о слиянии хозяйственных органов и профсоюзных организаций. Проект платформы подписали члены ЦК Ф.Э.Дзержинский, Н.Н.Крестинский, Е.А.Преображенский, Х.Г.Раковский, Л.П.Серебряков.
Ю.В.Емельянов отмечает: “...в середине 1920-х годов анонимный корреспондент (в авторстве подозревали Н.Н.Бухарина) писал эмигранту Илье Британу: “Помните, когда пресловутая дискуссия о профсоюзах угрожала и расколом партии, и заменой Ленина Троцким (в этом была сущность дискуссии, скрытая от непосвященных под тряпьем теоретического спора)... Впервые после Октябрьской революции Троцкий бросил вызов Ленину”.
Шансы у Троцкого в этой игре были очень велики: его поддерживали 10 из 19 членов ЦК, на его стороне могло оказаться большинство делегатов X съезда, так как формирование делегаций находилось в руках секретариата ЦК, целиком состоявшего из сторонников Троцкого (Крестинский, Преображенский, Серебряков). Кроме того, к концу 1920 года популярность Троцкого была очень велика и в партии, и вообще среди сторонников Советской власти. Многим он казался более привлекательной фигурой, нежели Ленин.
Официальные протоколы X съезда РКП(б) насчитывают в общей сложности восемь только зарегистрированных платформ. Линию большинства ЦК представляла оформившаяся только к декабрю 1920 года «платформа 10-ти» (Ленин, Зиновьев, Каменев, Сталин, Рудзутак, Калинин, Томский, Сергеев (Артём), Лозовский, Г.И.Петровский).
Крайняя пестрота фракционной картины, неоднократно менявшийся состав участников различных «платформ», а также тот факт, что официальная «платформа 10-ти» сформировалась только к середине «профдискуссии», всё это привело к тому, что борьба шла как между оппозициями и официальным ЦК, так и различных оппозиций друг с другом.
По представлениям современников, отвлечённая, на первый взгляд, дискуссия о роли профсоюзов на деле вылилась в острейший политический кризис. Его апогеем стало Кронштадтское восстание, произошедшее прямо во время X съезда. Одной из его причин стала «профдискуссия»; тогда как глава Петрограда Зиновьев поддерживал официальную «платформу 10-ти», командующий Балтийским флотом Ф.Ф.Раскольников принял сторону Троцкого. Дискуссия привела к подрыву дисциплины на флоте, возникновению резкого недовольства личностью Раскольникова, который в марте 1921 года был вынужден подать в отставку.
Точку на «профдискуссии» поставил X Съезд РКП(б), прошедший в марте 1921 года. Съезд принял резолюцию «О единстве партии», запретившую любые фракции и оппозиционные группы. Признаком фракционности могли стать даже создание собственных программных документов («платформ») и подмена общепартийной дисциплины на «групповую» (в рамках своей фракции). Резко усилилось смещение власти от Съезда (согласно Уставу — высшего органа партии), к ЦК; если ранее любые изменения в составе ЦК мог проводить только Съезд, то теперь, по требованию Ленина, фракционеры могли выводится из ЦК решением объединённого пленума ЦК и ЦКК (партийного контрольного органа).
Выполнение резолюции «О единстве партии», однако, растянулось более чем на 10 лет.
Платформа Троцкого (индустриалисты) настаивала на методах широкой милитаризации труда в промышленности, основной опорой этих методов предполагались профсоюзы. Вместе с тем отношение Троцкого к режиму «военного коммунизма» было весьма зигзагообразным. Возглавив в январе 1920 года образованную в порядке эксперимента 1-ю трудармию, Троцкий наглядно убедился в её полной неэффективности. Военная организация оказалась плохо приспособлена для выполнения хозяйственных задач. По данным самого Троцкого, лишь 23 % личного состава занимались трудовой деятельностью, как таковой, постоянно отвлекались строевой подготовкой и несением нарядов. Кроме того, трудармейцы демонстрировали крайне низкую производительность труда, низкую даже в сравнении с озлобленными крестьянами, работавшими по трудповинности.
Возглавляя преимущественно крестьянскую по своему составу Красную Армию, Троцкий был вынужден регулярно сталкиваться с настроениями, царившими в крестьянской среде. Уже в феврале 1920 года он обратился в ЦК с предложениями по замене продразвёрстки более лёгким продналогом. Предложения Троцкого сочетали отмену продразвёрстки с организацией принудительной запашки земли в центральных губерниях и курсом на коллективизацию. Однако на тот момент он получил в ЦК лишь 4 голоса против 11. Оказавшись в меньшинстве, Троцкий превратился в рьяного сторонника милитаризации труда. Получив в марте 1920 года назначение на пост наркома путей сообщения, Троцкий милитаризовал железнодорожный транспорт. Однако, когда в сентябре 1920 года он попытался распространить милитаризацию также на водный транспорт, эти меры вызвали ожесточённое сопротивление водников. В ноябре Троцкий выступил на V Всероссийской конференции профсоюзов с предложением «перетряхнуть профсоюзы», милитаризовав всю промышленность с использованием профсоюзов, как «приводных ремней».
Впервые с 1917 года Ленин и Троцкий, на тот момент — фактически два первых лица в государстве — оказались в оппозиции друг к другу. На декабрьском пленуме 1920 года ЦК раскололся между двумя лидерами примерно пополам, 8 голосов против 7. Для Ленина это стало тревожным симптомом, что он может потерять большинство в ЦК.
Буферная группа (Бухарин, Ларин, Сокольников, Преображенский и др.) настаивала на преодолении противоречий всех сторон, на деле была идейно близка к платформе Троцкого. К концу января 1921 остатки «буфера» окончательно объединяются с Троцким, приняв объединённые тезисы Троцкого-Бухарина.
С 1919 года начала формироваться «Рабочая оппозиция» во главе со Шляпниковым и Коллонтай. Она выражала недовольство части рабочих общим падением уровня жизни к концу Гражданской войны, так называемым «интеллигентским засильем», в связи с чем противники оппозиции неоднократно обвиняли её в склонности к анти-интеллектуальной махаевщине. Исследователь М.С.Восленский (в 1972 году сбежал из СССР, автор знаменитой «Номенклатуры») обращает внимание, что среди большевистских лидеров на деле доминировали не рабочие, а радикальная интеллигенция; в частности, в историческом первом составе Совнаркома было всего двое рабочих, Шляпников и Ногин. Кроме того, в этом составе было два дворянина (Ленин и Луначарский).
Программные требования оппозиции являлись разнородными, и неоднократно менялись; однако общим моментом являлись требование увеличение представительства рабочих в партийных и советских органах, требование регулярного, на несколько месяцев в году, перевода высших партийных руководителей «к станку», в целях преодоления их «отрыва от масс» (как вариант, также требование несколько месяцев в году служить в армии). Ленин подверг оппозицию особенно острой критике за лозунг передачи контроля над огосударствленной экономикой в руки выборного «Всероссийского съезда производителей», что было определено Лениным, как «анархо-синдикалистский уклон».
В январе 1921 года к «рабочей оппозиции» присоединяется также В.П.Ногин, а 29 февраля — идейно близкая оппозиции группа Игнатова. Делегат X Съезда РКП(б) С.А.Лозовский подытожил «наказы» рабочих: требования разрешения ухода с фабрик в деревни; возвращение к принципу «всеобщего равенства», что должно было проявиться в отмене различных «ударнических» пайков, которых было насчитано не менее тринадцати видов; преодоление «отрыва от масс» руководства заводских комячеек.
«Рабочая оппозиция» подверглась ожесточённой критике не только официального ЦК, сторону которого на X Съезде РКП(б) представляли в основном Ленин и Зиновьев, но и других оппозиционных групп. «Децистский» делегат X съезда Рафаил так охарактеризовал «интеллигентоедские» настроения группы Шляпникова-Коллонтай:
«Рабочая оппозиция занимается ингеллигентоедством в том смысле, что все зло она видит в наших руководящих органах и в том, что везде и всюду сидят интеллигенты. И тов. Ярославский был совершенно прав, говоря, что так же, как отсталые рабочие и крестьянские массы в свое время думали, будто все зависит от того, что всюду и везде сидит много «жидов», точно так же и это антиинтеллигентство является основной неправильностью позиции, которую занимает «Рабочая оппозиция».
Троцкий, сам на тот момент находившийся в оппозиции, также раскритиковал лозунги «рабочей оппозиции», обвинив её в том, что она делает из принципа «демократизма» «фетиш», тогда как партия, по мнению Троцкого, не может ставить себя в зависимость «от изменчивого настроения масс». Близкий к Троцкому секретарь ЦК Крестинский в Организационном отчёте ЦК привёл имевшиеся у него цифры социального состава партийных органов; по мнению Крестинского, эти цифры опровергали тезисы оппозиционеров о так называемом «интеллигентском засилье».
Продолжала свою деятельность также «Группа демократического централизма».
После X съезда РКП(б) в марте 1921 года, принявшего резолюцию «О единстве партии», от фракционной деятельности временно отказался Л.Д.Троцкий, также фактически самораспустилась фракция «децистов».
Однако, «рабочая оппозиция» (Шляпников — Коллонтай) фактически отказалась распускаться. Столкнувшись с тем, что на X съезде они оказались в меньшинстве, оппозиционеры в феврале 1922 года обратились в Коминтерн с «Заявлением 22-х». Хотя Коминтерн фактически с момента своего создания был целиком подконтролен Москве, по представлениям того времени он всё ещё рассматривался, как всемирная коммунистическая партия, в которую РКП(б) входила на правах лишь одной из подчинённых национальных секций. «Заявление 22-х» широко критиковало «бюрократическое перерождение» партии; как и следовало ожидать, оно было отклонено Коминтерном с уклончивыми формулировками.
На XI съезде РКП(б) в марте-апреле 1922 года лидерам оппозиции были вынесены последние предупреждения, произошли первые исключения рядовых оппозиционеров из партии. Кроме того, В.И.Ленин разорвал личные отношения с Коллонтай, что стало для неё сильным ударом. Организованная «рабочая оппозиция» прекратила своё существование.
Профессор Гарвардского университета Ричард Пайпс, рассматривая внутрипартийную борьбу периода окончания Гражданской войны, на первое место ставит именно «рабочую оппозицию»:
«Рабочую оппозицию составляли твердокаменные большевики. Они признавали партийный диктат и «руководящую роль» партии в профсоюзах; они одобряли отмену «буржуазных» свобод и подавление иных политических партий. Они не видели недостатков в политике партии по отношению к крестьянству. Во время Кронштадтского мятежа в 1921 году они были в числе первых, кто записывался добровольцами в отряды, формировавшиеся для подавления восставших матросов. По словам Шляпникова, его расхождения с Лениным касались не сути, а средств. Рабочая оппозиция не могла смириться с тем, что интеллигенция, образовавшая новую бюрократию, оттесняет от руля управления правящий класс — пролетариат. Ведь фактически в «рабочем» правительстве на руководящих постах не было ни одного рабочего: большинство из них не только нигде и никогда не занимались физическим трудом, но и вообще не имели никакого постоянного занятия, кроме революции.
…Лидеры профсоюзов серьезно поверили утверждениям о построении государства с «диктатурой пролетариата»: плохо разбирающиеся в диалектических тонкостях, они не могли понять, на каком основании партийное руководство, представленное интеллигенцией, знает, что нужно рабочим, лучше самих рабочих. Они выступали против устранения рабочих представителей из органов управления и возвращения под видом «специалистов» прежних хозяев производства. Они жаловались на то, что эти люди обращаются с ними в точности как при старом режиме. Что же тогда изменилось? И в чем вообще смысл революции? Они выступали и против установления в Красной Армии командной иерархии и восстановления чинов. Они критиковали бюрократизацию партии и сосредоточение власти в руках ее Центрального Комитета. Они осуждали практику назначения местных партийных руководителей по указаниям из Центра. Чтобы приблизить партию к трудящимся массам, они предлагали проводить частую смену состава ее руководящих органов, открывая дорогу в них настоящим людям труда.
Оппозиция дала выход подспудно тлевшему еще с конца XIX века конфликту между меньшинством политически активных рабочих и интеллигенцией, которая берется выступать от их имени. Радикально настроенные рабочие, тяготеющие более к синдикализму, чем к марксизму, кооперировались с интеллигенцией и позволяли руководить собой, потому что ощущали в себе недостаток политического опыта. Но они никогда не забывали о той пропасти, которая пролегает между ними и их партнерами, и, как только образовалось «государство рабочих», они уже не видели причины уступать власть «белоручкам» 9 (Известия ЦК КПСС. 1989 № 2/289. С. 204).
После окончательного разгрома «рабочей оппозиции» внутрипартийная борьба переключилась на уничтожение её остатков. Вокруг Г.И.Мясникова образовалась «Рабочая группа» («мясниковцы»), насчитывавшая, по разным источникам, от 200 до 3 тыс. человек в Москве, и неизвестное количество членов в других городах. В марте 1923 года Г.И.Мясников, В.Кузнецов и П.Б.Моисеев сформировали центральный орган фракции, «Временное центральное организационное бюро», начав также выпускать с марта «Манифест Рабочей группы РКП».
Одним из их требований было полное, в связи с окончанием Гражданской войны, восстановление свободы слова для всех политических течений, «от монархистов до анархистов». После того, как Мясникову написал лично Ленин, оппозиционер, однако, отказываться от своих убеждений не стал. «Мясниковцы» продолжили свою деятельность уже нелегально, после исключения из партии. Разгром «рабочей группы» и идейно близкой к ней «Рабочей правды» стал первым случаем применения ОГПУ во внутрипартийной фракционной борьбе.
XII съезд РКП(б) в 1923 году объявил «Рабочую группу» «контрреволюционной», 25 мая Мясников арестовывался ОГПУ, массовые аресты рядовых членов группы начались в сентябре, в связи с их участием в организации забастовок. В 1924 году фракционная деятельность группы переросла в организацию самостоятельной «Коммунистической рабочей партии», в том же году подвергнутую массовым арестам. Незначительные осколки РГ и КРП просуществовали до 1929 года.
Группа «Рабочей правды» сформировалась в 1922 году вокруг одноимённой «левацкой» газеты, впервые нелегально вышедшей в сентябре 1922 года в Москве. Ядро группы насчитывало, по разным данным, 20-40 человек при 200—400 сочувствующих. Члены группы участвовали в забастовках 1922—1923 годов, что привлекло к ней внимание. В 1923 году из партии были исключены 13 человек, связанных с «Рабочей правдой», группа была полностью разгромлена. Ян Геббс и К. Д. Уорд в своей работе «Левые коммунисты в России. 1918—1930-е гг.» обращают внимание на разногласия между «Рабочей группой» и «Рабочей правдой», высказывают мнение, что «Рабочая правда» находилась под влиянием идей активного сторонника НЭПа и поклонника американских методов хозяйствования П.А.Богданова (был расстрелян в 1937 году).
В ходе Гражданской войны большевики образовали на территории бывшей Российской империи до нескольких десятков советских республик, которые неоднократно реорганизовывались по мере продвижения фронтов. Их отношения были довольно запутанными: формально каждая из республик была отдельным государством, хотя, в то же время, национальные компартии входили в РКП(б) на правах местных парторганизаций, также единым было и командование РККА. Таким образом, хотя советские республики и считались отдельными государствами, на деле они были интегрированы в единую административную и военную машину с центром в Москве. 28 декабря 1920 года РСФСР и УССР заключили договор о хозяйственном и военном союзе, объединив наркоматы по военным и морским делам, внешней торговли, финансов, труда, путей сообщения, почт и телеграфа, ВСНХ. Фактически соответствующие объединённые наркоматы перешли под контроль СНК РСФСР, Всероссийских съездов советов и российского ВЦИК. Аналогичные договоры были заключены также между РСФСР и другими советскими республиками, кроме того, все советские республики делегировали РСФСР право представлять их на Генуэзской конференции 1922 года.
К концу Гражданской войны руководству РКП(б) стала очевидной необходимость урегулирования отношений между советскими республиками. Положение осложнялось тем, что в ходе борьбы за власть на национальных окраинах большевики неоднократно объединялись с местными коммунистами и разнообразными национальными партиями левой ориентации (младобухарцы, украинские боротьбисты, Российская мусульманская коммунистическая партия и др.), принявшими за чистую монету лозунг «национального самоопределения вплоть до полного отделения». В дискуссиях о структуре будущей советской федерации на первое место всё больше начал выходить вопрос о распределении власти между Москвой и национальными окраинами. Нарком по делам национальностей И.В.Сталин с августа 1922 года начал отстаивать «великодержавный» проект «автономизации», в соответствии с которым национальные окраины должны были включаться в РСФСР на правах автономий. В названии объединённой советской федерации, по этому проекту, обязательно присутствовало слово «Российская».
Сталин начал последовательно продвигать концепцию «национал-уклонизма», направленную против требовавших большей самостоятельности местных коммунистов («социал-независимцев»). Крупным примером «национал-уклонистов» того времени стал татарский коммунист М.Х.Султан-Галиев, разработавший доктрину «исламского марксизма». Идейные поиски Султан-Галиева так далеко отклонились от общепринятых в РКП(б), что он ещё в 1923 году был исключён из партии, с санкции правящей «тройки» Зиновьев — Каменев — Сталин. В 1928 году по обвинению в создании «контрреволюционной организации» Султан-Галиев был приговорён к расстрелу, заменённому 10 годами лагерей. Так называемая «султангалиевщина» во многом перекликалась с идеями «исламского социализма», распространившегося впоследствии в мусульманском мире.
И.В.Сталин сконцентрировал борьбу с так называемыми «социал-независимцами» на своей родине, в Грузии. Здесь основным источником противоречий стал вопрос о судьбе ЗСФСР. Тогда как центр во главе с Лениным настаивал на объединении Грузии, Армении и Азербайджана в единую Закавказскую республику, ЦК Компартии Грузии 15 сентября 1922 года высказался за вхождение Грузии в Союз непосредственно , на правах отдельной республики, «с сохранением всех атрибутов независимости». Противоречия вылились в крупный конфликт , когда представитель центра, один из ближайших соратников Сталина Г.В.Орджоникидзе, избил местного руководителя. В октябре ЦК Компартии Грузии в полном составе подал в отставку, обвинив Орджоникидзе в создании «держимордовского режима».
Положение дел в Грузии было особенно сложным, так как среди местного населения пользовались необычно высокой популярностью меньшевики. В этой связи Ленин санкционировал вторжение советских войск в Грузию годом ранее только после колебаний. Впоследствии шаткость позиций большевиков в Грузии привела к крупному меньшевистскому восстанию в августе 1924 года .
В декабре 1922 года в конфликт вмешался лично Ленин, написавший статью «К вопросу о национальностях или об „автономизации“». В феврале 1923 года Ленин через своего секретаря Фотиеву дал понять, что по «грузинскому делу» он «на стороне обиженных».
Прямой противоположностью обвинений в «национал-уклонизме» стали обвинения в возрождении дореволюционного «русского великодержавного шовинизма». Однако новое «великодержавие» отнюдь не являлось одним лишь механическим повторением дореволюционных имперских схем. Питательной почвой для него во многом стало новое для того времени явление «красного патриотизма». Как отметил делегат X Съезда РКП(б) Затонский, «Россия стала первой на путь революции…Россия из … фактической колонии Западной Европы, превратилась в центр мирового движения, этот факт наполнил гордостью сердца…и создался своего рода русский красный патриотизм…есть тенденция к «единой, неделимой»…
По мнению М.С.Агурского, своеобразным вне-большевистским отражением «советского патриотизма» стала белоэмигрантская идеология «сменовеховства», также именовавшаяся в СССР, по фамилии её главного идеолога Н.С.Устрялова , «устряловщиной». Сменовеховцы полагали, что большевистское движение «переродилось», фактически встав на путь строительства новой, «красной империи» вместо уничтоженной «белой империи»; исходя из этого, всем анти-большевистским силам предлагалось встать на путь полной поддержки СССР.
Начиная с 1921 года, Устрялов предсказывал большевизму гибель через термидорианский переворот, по аналогии с французской революцией, и называл советский режим «редиской», красной снаружи и белой внутри. Показательно также мнение монархиста В.В.Шульгина, считавшего, что белые идеи «перескочили» через линию фронта, от большевистской диктатуры и культа вождей остался лишь один шаг до восстановления монархии.
В.И.Ленин лично вступил в дискуссию с «устряловцами». Отвергнув идею «перерождения СССР», Ленин, впрочем, признал, что «враг говорит классовую правду», и такое «перерождение» возможно, в связи с оживлением «мелкобуржуазных элементов» при НЭПе и ростом бюрократизма. И.В.Сталин осудил «сменовеховство» как «буржуазную» идеологию, а Троцкий заметил, что «партию погубят устряловцы и полуустряловцы». Несмотря на то, что идеи Устрялова были осуждены всеми большевистскими лидерами, РКП(б), однако, не стала препятствовать их распространению и даже изданию в СССР.
Проект «автономизации» был поддержан компартиями Армении и Азербайджана; в то же время против него выступили коммунисты не только Грузии. ЦК Компартии Белоруссии высказался за сохранение существующего положения, а ЦК Компартии Украины заявил, что поддерживает «полную независимость» Украины.
В противоположность «великодержавному» «централизаторскому» сталинскому проекту «автономизации» Ленин выдвинул «интернационалистский» проект, в котором существовавшие на тот момент советские республики входили в единую советскую федерацию на началах полного равенства и равного представительства. Показательно, что из названия нового государства — СССР — было изъято слово «Российская» и вообще какие-либо географические названия, что не исключало в будущем присоединения и новых советских республик, в том числе и за пределами бывшей Российской империи.
9 марта 1923 года у В.И.Ленина произошёл третий инсульт, после которого он окончательно отошёл от политической деятельности. На первое место вышел вопрос уже о том, кто станет его преёмником.
Еще при жизни В.И.Ленина наиболее активным и ярким игроком на политическом поле был Л.Д.Троцкий. Большинство историков отмечает, что в троцкизме как политическом течении отразились настроения части городской мелкобуржуазной интеллигенции, отсталых рабочих, люмпен пролетариев. Им была свойственна демонстрация сверхреволюционности в периоды подъема революционной борьбы и, одновременно, способность впадать в панику, нередко оказываясь в стане реакции, в моменты ее спада.
После Октябрьской революции Троцкий отрицал возможность построения социализма в одной стране без помощи пролетарских революций на Западе, настаивал на том, что пролетариат России должен выступить инициатором “революционной” войны для “подталкивания” пролетариата западных стран к мировой революции.
Историк Ю.В.Емельянов так описывает действия Троцкого, например, в трудное для советской власти лето 1919 года. “1 июля Троцкий, находящийся на Южном фронте, телеграфировал Ленину: “Ни агитация, ни репрессии не могут сделать боеспособной босую, раздетую, голодную, вшивую армию”. Троцкий вернулся в Москву и подал в отставку со всех своих постов. Документы свидетельствуют, что в то время он исходил из неизбежности поражения революции в России, а потому 5 августа 1919 года представил в Совет Обороны свой план переноса мировой революции из России в Индию... Он выдвинул план создания корпуса (30 000 – 40 000 всадников) с расчетом бросить его на Индию. Троцкий предлагал “сосредоточить где-нибудь на Урале или в Туркменистане революционную академию, политический штаб азиатской революции...”.
Эти предложения были неприемлемыми, потому что, прежде всего, предполагалось во имя мировой революции пожертвовать жизнями миллионов и миллионов русских, украинцев, белорусов, татар и других народов, живших в то время на просторах бывшей Российской империи. Личность и методы Троцкого вызывали значительное отторжение в рядах «старых большевиков».
Результатом борьбы за лидерство стало появление неформальной «тройки» Зиновьев — Каменев — Сталин, сколотившей твёрдое большинство в Политбюро и ЦК. Таким образом, Троцкий при обсуждении любых ключевых вопросов заведомо оказывался в меньшинстве.
Возвышение «триумвиров» началось в последние годы жизни Ленина. Зиновьев с 1918 года возглавлял влиятельную Петроградскую организацию, и с 1919 года — Исполком Коминтерна (что по представлениям того времени, считалось даже выше, чем РКП), Каменев контролировал Московскую парторганизацию, возглавлял объединявший ряд ключевых наркоматов Совет Труда и Обороны; с началом болезни Ленина именно Каменев чаще всего председательствовал вместо него на заседаниях Совнаркома. Сталин контролировал Рабкрин (органы государственного контроля), с 1922 года в качестве Генерального секретаря он возглавил одновременно Секретариат и Оргбюро ЦК.
Осознав свою политическую изоляцию, Троцкий решил обратиться через головы ЦК (где он оказался в меньшинстве) напрямую к рядовым членам партии с лозунгом борьбы за «внутрипартийную демократию», как «децисты» до него. 8 октября 1923 года он обращается с письмом в ЦК и ЦКК с широкой критикой «бюрократического перерождения партии». 15 октября ряд высших партийных деятелей обращаются в ЦК с критическим «Заявлением 46-ти». Советская историография традиционно приписывает инициативу этого обращения Троцкому, который, однако, сам «Заявление» не подписал.
Начало широкой внутрипартийной дискуссии совпало с первым хозяйственным кризисом НЭПа, произошедшим летом-осенью 1923 года (ножницы цен - дисбаланс между ценами на промышленные и сельскохозяйственные товары), прокатившейся волной рабочих забастовок. Большинство ЦК во главе с Зиновьевым было вынуждено пойти на встречу оппозиции. 5 декабря объединённый пленум ЦК и ЦКК принял резолюцию «О
партстроительстве», фактически повторявшую ряд положений «Заявления 46-ти». Троцкий скептически воспринял эту резолюцию, опубликовал в декабре 1923 года ряд программных статей цикла «Новый курс».
Начавшаяся предсъездовская дискуссия продемонстрировала, что Троцкий пользуется очень значительной поддержкой, во-первых, в армии, главой которой он всё ещё являлся. Во-вторых, Троцкого в большой мере поддержала учащаяся молодёжь. В «Новом курсе» Троцкий впервые выдвинул лозунг «омоложения» «переродившихся старых партийных кадров», заявив, что молодёжь является «вернейшим барометром партии».
XIII партконференция (январь 1924 года) стала сокрушительным ударом по Троцкому; большинство обвинило его в нарушении резолюции X съезда «О единстве партии», и «социал-демократическом уклоне». Зиновьев, Каменев и Сталин развернули под предлогом борьбы с фракционном расколом «чистку непроизводственных ячеек» партии (то есть чистку военных и вузовских ячеек, в значительной мере поддержавших Троцкого). XIII съезд РКП(б) в мае 1924 года стал для Троцкого ещё более серьёзным поражением. Практически единогласно делегаты объявили «троцкизм» — «враждебным ленинизму мелкобуржуазным учением»; в защиту Троцкого выступил фактически один только Преображенский.
После того, как в январе 1925 года Л.Д.Троцкий был снят с ключевых постов наркомвоенмора и предреввоенсовета, правящая «тройка» Зиновьев — Каменев — Сталин развалилась. В качестве противовеса Сталин предпочёл на данном этапе опереться на группу Бухарина — Рыкова — Томского. Г.Е.Зиновьев, в 1923—1924 годах фактически возглавлявший партийное большинство, в 1925 году, однако, сам оказался в оппозиции. Так как основной опорой оппозиционеров стала «вотчина» Зиновьева, Ленинград, «новая оппозиция» 1925 года часто также именуется «ленинградской оппозицией». В 1925 году к группе Зиновьева-Каменева присоединились также наркомфин Сокольников и вдова Ленина Н.К.Крупская.
Все лето 1925 года газета “Ленинградская правда” полемизировала с центральной прессой, пытаясь доказать, что именно она является единственной наследницей дореволюционной “Правды”, что Ленинград - это “цитадель пролетарской диктатуры в стране”, а ленинградский пролетариат - “творец трех революций”, “соль земли пролетарской”. Зиновьев писал, что ленинградский пролетариат состоит из потомственных рабочих, а в московском много недавних выходцев из деревни, поэтому парторганизация Ленинграда во главе с Зиновьевым достойна ленинского наследия больше, чем кто-либо еще.
Зиновьев построил свою платформу на обширной критике Сталина слева: требования всемерного расширения «ленинского призыва», «наступление на кулака», лозунг «всеобщего равенства». Однако, Зиновьев проиграл Сталину в аппаратных интригах; под предлогом борьбы с фракционным расколом Сталин сумел добиться отмены традиционной предсъездовской дискуссии, кроме того, оппозиционная «платформа 4-х» даже не была опубликована. На XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 года на стороне Зиновьева выступила только ленинградская делегация. Зиновьев и Каменев оказались в меньшинстве, и в 1926 году были сняты с ключевых постов глав московской и ленинградской парторганизаций.
После XIV съезда ВКП(б) Политбюро поручило комиссии под председательством В.М.Молотова навести порядок в ленинградской парторганизации, что и было сделано. Комиссия очень быстро и вполне правовыми методами добилась практически единодушного одобрения ленинградскими коммунистами линии XIV съезда. Зиновьев был отстранен от руководства ленинградской парторганизацией, а вместо него избран отозванный из Баку С.М.Киров.
В 1926 году произошло неожиданное объединение группы Зиновьева-Каменева с полтора года молчавшим Троцким. «Объединённая оппозиция» («троцкистско-зиновьевский блок») включила в свой состав ряд разнородных политиков: «зиновьевцы», «троцкисты», также остатки «децистов» и бывшей «рабочей оппозиции» Радек, Преображенский, Серебряков, Пятаков, Сокольников, Антонов-Овсеенко, Муралов, Шляпников и Сапронов.
Н.Верт отмечает, что деятели, вошедшие в “объединенную оппозицию”, постоянно ссорились друг с другом по личным и теоретическим вопросам и “были едины только в своей неприязни к Сталину”.
Почти в это же время Троцкий выдвинул тезис о том, что революция предана бюрократами, в связи с чем, якобы, возникла опасность победы бюрократии над пролетариатом и единственный выход из такого положения - радикальная смена политического курса. На этой основе оппозиционеры-троцкисты начали создавать подпольные организации, выступать на собраниях партячеек некоторых предприятий, пытаясь настроить их против руководства ВКП(б).
Меры против этих действий оппозиции предпринял июльский (1926 года) Пленум ЦК. Дискуссии на нем шли настолько яростно, что в разгар заседания от сердечного приступа скончался Ф.Э.Дзержинский, являвшийся в те годы Председателем ВСНХ и главой ГПУ. На Пленуме Троцкого и Каменева исключили из состава Политбюро, а чуть позже Исполком Коминтерна отстранил Зиновьева от поста Председателя этой организации.
Деятельностью оппозиционеров помимо ЦКК занялось ГПУ, усилилось внимание ЦК к разъяснительной работе в первичных парторганизациях.
16 октября 1926 года шесть самых влиятельных деятелей оппозиции - Троцкий, Зиновьев, Каменев, Сокольников, Евдокимов и Пятаков опубликовали в центральной прессе покаянное заявление, в котором признали незаконность своей фракционной борьбы и дали обязательство впредь подчиняться партийной дисциплине.
На XV партконференции (октябрь - ноябрь 1926 года) Сталин сделал доклад “Об оппозиции и внутрипартийном положении”. Д.А.Волкогонов отмечает: “…когда слово для доклада (как и заключительное слово) было предоставлено Сталину, ему, только одному, делегаты устроили овацию”.
Перечислив все ошибки, виляния и многочисленные “платформы” последних лет, Сталин поставил оппозиционеров в безвыходное положение. Зиновьев, Каменев, Троцкий, долго уговаривали делегатов партконференции дать им для выступления по часу, потом просили добавить еще полчаса, потом – еще по 10 – 15 минут, однако выступали неубедительно, кроме множества цитат из классиков марксизма-ленинизма ничего противопоставить обвинениям во фракционности не сумели.
Выступавший следом за Троцким делегат Ю.Ларин верно заметил, что в длинных докладах лидеров оппозиции был лишь “литературный спор о цитатах и различных толкованиях различных мест различных сочинений”. Троцкий, Зиновьев и Каменев “вели себя не как политические вожди, а как безответственные литераторы”.
Я читал стенограмму этой конференции – сегодня, не зная обстановки тех дней, понять, о чем на ней шла речь, просто невозможно.
В течение нескольких последующих месяцев оппозиция не подавала признаков жизни. Однако разгром китайских коммунистов в Шанхае в мае 1927 года дал повод 47 оппозиционерам вновь подписать декларацию, разоблачающую якобы непролетарский характер Советского Правительства. В ответ июльский Пленум ЦК решил исключить Троцкого и Зиновьева из своего состава, но отложил это решение после того, как оба лидера оппозиции согласилось публично покаяться и “безоговорочно подчиниться власти ЦК”.
Осенью 1927 года оппозиция решила дать последний и решительный бой. В сентябре она представила собственную программу реформ и потребовала, чтобы следующий ЦК, избранный на XV съезде, был тесно связан с массами и не зависел от аппарата. ЦК ВКП(б) не разрешил распространять эту программу среди делегатов. Тогда оппозиция попыталась распечатать ее подпольно. Пленум ЦК, состоявшийся 21-23 октября, вывел из своего состава Троцкого и Зиновьева.
7 ноября, в Десятую годовщину Октябрьской революции, Троцкий решил нанести уже совсем последний удар. Во время праздничной демонстрации его сподвижники - Зиновьев и Радек в Ленинграде, Раковский в Харькове, Преображенский и сам Троцкий в Москве - развернули плакаты со своими призывами, по сути, к противодействию линии ЦК. Интересно, что когда Троцкий, объезжавший на машине центр Москвы, попытался на площади Революции обратиться за поддержкой к колонне демонстрантов, в него и его машину из колонны полетели камни, которыми были перебиты стекла машины.
14 ноября 1927 года Троцкого и Зиновьева исключили из партии, а Каменева и Раковского вывели из состава ЦК. Еще 93 видных деятеля оппозиции были исключены из партии на XV съезде ВКП(б). После этого Каменев, Зиновьев и еще около 20 оппозиционеров снова покаялись и попросили восстановить их в партии хотя бы после полугодового испытательного срока.
В Политбюро неоднократно рассматривался вопрос о Троцком, многочисленные инициативы и действия которого уже стали носить не просто антипартийный характер, но и превратились в антисоветские. 19 января 1928 года “Правда” сообщила об отъезде Троцкого и еще 30 оппозиционеров в Алма-Ату. По сути, это было полное отстранение их от участия в жизни партии и фактическая ссылка, но без лишения свободы.
Отъезд Троцкого из Москвы сопровождался скандалом, устроенным его сторонниками. Троцкий отказался выйти из квартиры и сесть в присланный за ним автомобиль. Его вынесли на руках, и на руках же несли от автомобиля в вагон. Во время этой процедуры его старший сын все время кричал:
- “Товарищи, смотрите, как несут Троцкого!”
Через некоторое время Троцкому из Алма-Аты разрешили выехать за границу, где он превратился в самого яростного врага не только лично Сталина, но и Коммунистической партии, Советского Союза и всего, связанного со строительством социализма в СССР.
Кризис хлебозаготовок 1927 года вынудил Сталина принять на вооружение многие лозунги разгромленной «левой оппозиции». Принятый курс на коллективизацию и форсированную индустриализацию вызвал конфликт с группой Бухарина — Рыкова — Томского («правый уклон»). Разгром «правых» в общих чертах завершился к концу 1929 года, когда они были лишены всех ключевых постов, 17 ноября 1929 года Бухарин был выведен из Политбюро.
После разгрома Бухарина в ВКП(б) не осталось никаких фракций; XVII съезд ВКП(б), состоявшийся в 1934 году, декларировал, что впервые за всю историю партии в ней нет никаких оппозиций. Однако небольшие группы бывших оппозиционеров продолжали в частном порядке собираться, составлять в программные документы.
В 1931 году возникла подпольная группа И.Н.Смирнова, нелегально собиравшаяся и критиковавшая положение дел в СССР. Разгромлена ОГПУ в 1933 году.
В 1932 году ОГПУ также разгромил оппозиционную группу Каюрова — Рютина (Союз марксистов-ленинцев). Признаком фракционной деятельности в этом случае стало составление собственных программных документов («платформа Рютина»). Правление Сталина было названо в документе «мелкобуржуазной диктатурой»; так как документ содержал крайне резкие нападки на Сталина, он усмотрел в «платформе» призыв к террористической деятельности, и потребовал расстрела Рютина. Однако он был приговорён лишь к 10 годам заключения, и расстрелян только в 1937 году.
В 1928-1930 годах Н.И.Бухарин, А.И.Рыков, М.П.Томский организовали течение в партии, получившее название “правого уклона”. Представители этого течения отрицали необходимость и возможность ускоренной индустриализации страны и развития тяжелой промышленности, проведения коллективизации сельского хозяйства, проповедовали “теорию” затухания классовой борьбы и мирного врастания кулака в социализм.
Н.И.Бухарин также понес в массы свою идею о том, что СССР в силу вековых традиций должен развиваться не как индустриальная, а как сельскохозяйственная страна.
В принципе, наличие оппозиции, разных, иногда прямо противоположных точек зрения на пути дальнейшего развития страны, ее экономики и самой партии вполне бы соответствовали нормам демократии в западном понимании этого слова. Но времени на выполнение этих требований и процедур у ВКП(б) тех лет не было. Запад не собирался долго и демократично терпеть у себя под боком государство, где у власти находились рабочие и крестьяне, отобравшие все богатства у прежних хозяев жизни, да еще к тому же государство, очень популярное у их собственных рабочих и крестьян, довольно значительной части интеллигенции.
Капиталистический мир сотрясал невиданный до сих пор экономический кризис 1929-1933 годов. Вторжение Японии в Манчжурию в 1931 году прямо угрожало советским интересам в Дальневосточном регионе. Япония, а затем и Германия вышли из Лиги Наций, которая при возникновении конфликтных ситуаций всякий раз демонстрировала полную беспомощность. К 1933 году Германия осуществила перевооружение своей армии. Создавалось впечатление (и не только у руководства СССР), что рост напряженности в мире вот-вот приведет к возникновению широкомасштабных международных конфликтов.
Показательно заявление, сделанное виднейшим французским политиком тех лет маршалом Петеном после подписания в Париже в 1935 году франко-советского договора о взаимопомощи в случае любой агрессии в Европе: “Протягивая руку Москве, мы протягиваем ее коммунизму... Мы позволили коммунизму стать в ряд приемлемых доктрин, и нам, по всей вероятности, скоро представится случай об этом пожалеть”.
Кстати, в нескольких словах Петена сказано все, и это было важно тогда так же, как важно сегодня - коммунизм для Запада никогда не сможет быть в числе приемлемых доктрин, с ним всегда будут бороться законным и незаконными способами и средствами.
На рубеже 20-х-30-х годов как непримиримый противник «сталинской преступной диктатуры» выступил кандидат в члены ЦК М.Н.Рютин. В 1930 году он распространил обращение «Ко всем членам ВКП(б)», в котором обвинил Сталина в извращении ленинизма, в узурпации власти. По просьбе «большевиков-ленинцев» (такое самоназвание в 20-х и 30-х годах прошлого века использовали Троцкий и его сторонники). Рютин разработал платформу «Сталин и кризис пролетарской диктатуры» (документ опубликован в сборнике «Реабилитация. Политические процессы 30-50-х годов», М., 1991, с. 334-442), настаивая на отстранении Сталина от руководства партией. Рютин доказывал, что последний стал подлинным предателем партии, отбросившим партийную порядочность и честность, все подчинив интересам своего честолюбия и властолюбия, отмечал, что Сталин, не терпя около себя людей независимых, теоретически подготовленных, опираясь на партаппарат и ГПУ, вышиб этих людей с руководящих постов и на место опороченных им руководителей поставил ограниченных в теоретическом отношении, беспринципных, но ручных и покорных холуев и льстецов. Указав на поощрение Сталиным своих верных слуг, ограждение их от критики, Рютин писал: «Всем известно, чем кончилась попытка ленинградцев разоблачить Кирова как бывшего кадета и редактора кадетской газеты во Владикавказе. Им дали „по морде" и заставили замолчать» . Основная когорта соратников Ленина с руководящих постов снята, и одна часть ее сидит по тюрьмам и ссылкам, другая, капитулировавшая, деморализованная и оплеванная, — влачит жалкое существование в рядах партии, третьи, окончательно разложившиеся, превратились в верных слуг «вождя-диктатора».
В 1932 году Рютин был обвинен в создании контрреволюционной организации «Союз марксистов-ленинцев» в целях борьбы с советской властью и восстановления капитализма в СССР, подготовке программного документа этой организации и активной антисоветской деятельности. Постановлением Коллегии ОГПУ в 1932-1933 годы по этому делу были привлечены в несудебном порядке к уголовной ответственности с назначением различных мер наказания 30 человек, среди них — М.Н.Рютин, В.Н.Каюров, Л.Б.Каменев, Г.Е.Зиновьев.
В 1937 году трое из привлеченных (среди них Рютин) по тем же обвинениям были вновь привлечены к уголовной ответственности и Военной коллегией Верховного суда СССР осуждены к расстрелу.
Пленум Верховного суда СССР в 1988 году приговоры в отношении этих лиц отменил и дела на них прекратил по стандартному основанию - «за отсутствием состава преступления».
Хочу кратко сказать о знаменитых судебных процессах 30-х годов над рядом профессиональных оппозиционеров.
22 декабря 1934 г. ТАСС сообщило о раскрытии "ленинградского центра" во главе с бывшими зиновьевцами, причастными якобы к убийству Кирова. Закрытый процесс над членами выявленного "центра" проходил 21-29 декабря 1934 года. Обвиняемые были приговорены к высшей мере наказания; объявлялось о существований руководящего "московского центра" в составе 19 человек во главе с Г.Е.Зиновьевым и Л.Б.Каменевым, проживающими в Москве.
16 января 1935 года Зиновьев и Каменев "признали моральную ответственность бывших оппозиционеров" за свершившееся покушение и были соответственно приговорены к пяти и десяти годам лишения свободы.
19 августа 1936 г. начался первый открытый московский процесс, где в качестве обвиняемых проходили Зиновьев, Каменев, Евдокимов и Бакаев, осужденные за пособничество терроризму в январе 1935 года, а также несколько видных в прошлом троцкистов - И.Н.Смирнов, С.В.Мрачковский и другие лица, ранее участвовавшие в оппозиции режиму. Обвиняемые "признали" свое участие в осуществлении убийства Кирова, в подготовке аналогичных акций против других руководителей партии, "подтвердили" наличие широкого антисоветского заговора и указали на свои "связи" с другими оппозиционерами, находившимися еще на свободе М.П.Томским, Н.И.Бухариным, А.И.Рыковым, К.Б.Радеком, Г.Л.Пятаковым, Г.Я.Сокольниковым и др. 22 августа 1936 года Томский покончил жизнь самоубийством. 24 августа всем главным обвиняемым на Мос-ковском процессе был вынесен смертный приговор.
В октябре 1936 года последовали аресты Пятакова, Сокольникова, Серебрякова, Радека, а также ответственных работников транспорта и угольной промышленности. 23 января 1937 года открылся второй Московский процесс, где главными обвиняемыми были вышеуказанные лица. Как и во время предыдущего процесса, обвинение строилось на признаниях подсудимых, но теперь уже в дополнении к терроризму добавлялись признания в политическом и экономическом саботаже. Второй Московский процесс продолжался неделю и закончился приговором: 13 обвиняемых - к смертной казни и 4 человек - к длительным срокам заключения (в том числе Радек и Сокольников, которые в мае -1939 года были убиты сокамерниками).
В марте 1938 г. состоялся третий Московский процесс, среди обвиняемых на котором были Бухарин, Рыков, Раковский, Крестинский, бывший руководитель НКВД Ягода, а также представители партийного руководства республик: всего 21 человек.
Все эти процессы проходили открыто, в присутствии большего количества как советских людей, так и ряда именитых иностранцев. Присутствовало и некоторое количество иностранных корреспондентов. Ход процессов довольно подробно освещался в печати, о приговорах широко информировались трудовые коллективы и партийные организации. Справедливость вынесенных приговоров в народе тогда сомнений не вызывала.
Сегодня все иначе. Провозглашается, что все эти процессы были сфальсифицированы, признательные показания из обвиняемых выколачивались жесточайшими побоями, все тогда осужденные были полностью реабилитированы если и не при Хрущеве, то уж точно при Горбачеве и Ельцине. Но реабилитированы все втихаря, предъявлявшиеся реабилитированным обвинения не опровергнуты, да и, как правило, просто не исследовались. Широким народным массам ничего не было сказано о том, как происходила эта реабилитация, по каким основаниям предъявленные в те годы обвинения признаны ложными.