Бомж

Бомж

Весна нынче как никогда активно и шумно расправляется со снегом. Правда, снегом это грязное месиво, смешанное с землёй и копотью городского смога, исходившего от тех заводов и фабрик, которые ещё влачат своё жалкое существование, назвать трудно. Выхлопное марево от машин, густой дымкой окутывающее весь город, пожалуй, ещё сильнее грязнит снег. Машин так много, будто они, как огромные бусины, нанизаны на длинную нитку, и она с лёгкостью тянет их за собой, при этом водители активно перебибикиваются, что неприятно действует на нервы пешеходов. Люди, ослеплённые зеркальными бликами легковых машин и автобусов, несущихся как на пожар, стараются не попадать под брызги, вылетающие из-под колес. Такого душа, особенно на узких улочках, избежать почти невозможно. Также никому не хочется вброд перебираться через большие лужи и все аккуратно лавируют между ними в поисках подсохших тропинок.

Марина тоже после рабочего дня петляла по тротуару, добираясь до автобусной остановки. Лабиринт тропок привёл её во двор пятиэтажного дома, откуда нужно было через арку выйти на остановку. Волей-неволей она оказалась возле мусорных контейнеров. Эти объекты человеческого творения красуются во многих дворах, являя собой ярчайший пример человеческого долготерпения. Привычные для глаза любого горожанина, они уже не должны так действовать на психику, но Марина вдруг почувствовала, как своим омерзительным видом эти зловонные ёмкости нагнетают и в без того плохое настроение – от всей этой чехарды грязи и воды, движения и шума – ещё и приличную порцию гадливости. Разбросанный вокруг них мусор, собачьи испражнения, мутная жижица весенней или осенней распутицы – вся эта неотъемлемая часть городской жизни десятилетиями прочно соседствует рядом с человеком. А в последние годы этот интерьер всё чаще стали дополнять человеческие особи, в простонародье – бомжи.

Развал страны Советов породил немыслимое количество несчастного люда, оставшегося без крова. Каждое утро бездомные вереницей тянутся от одного мусорного бака к другому, пугая своих соотечественников страшным, уродливым видом. Вот и сейчас Марина увидела трёх бомжей: они шлёпали по лужам, нисколько не утруждая себя поисками подсохших дорожек. Страшная тройка подошла к мусорным ёмкостям и начала раскидывать их содержимое, выискивая добычу и рассовывая её в обсмоктанные полосатые сумки. Их беспардонное отношение к порядку часто вызывает раздражение окружающих, но Марина где-то в глубине души оправдывала поведение этих обездоленных.

Казалось бы, пора привыкнуть к подобной картине, как к тем же мусорным бакам, такие вещи сейчас происходят на каждом шагу, но женщина в который раз содрогнулась, глядя на опустившихся людей. Она вспомнила, как однажды в мо-розный зимний день увидела на крыльце магазина бомжа. Он сидел расставив ноги, с аппетитом перемалывая беззубым ртом кусок хлеба. Взгляд невольно выхватил что-то необычное в позе сидящего человека. То, что Марина увидела, повергло её в шок. Прогнившие между ног брюки открывали взору прохожих мужское достоинство этого несчастного. Содержимое промежности мужчины покоилось на грязных обледенелых ступенях крыльца. Женщина рванула домой, отыскала нижнее белье, тёплое трико, свитер и брюки покойного мужа, которые много лет лежали в коробке, достала из холодильника котлеты, пару крупных яблок, хлеб, сложила всё это в пакет и выбежала на улицу в надежде застать бомжа. Она увидела его бредущим от магазина вглубь двора. Бомж равнодушно уставился на неожиданную благодетельницу, когда она сунула ему в руку пакет.
- Здесь тёплые вещи, пожалуйста, переоденьтесь сейчас же, - умоляюще запричитала Марина.
- Був-бу-бу, - пробубнил что-то бедолага.
- Да, да, переоденьтесь, там есть и нижнее белье, а старые вещи выкиньте, - продолжала голосить женщина.

В глазах никому ненужного человека плеснулось лёгкое удивление и тут же исчезло, сменившись таким выражением, будто он бездумно смотрел в бесконечность. Такое выражение глаз однажды Марина уже где-то видела, и она вдруг с ужасом вспомнила, что её муж перед смертью смотрел точно так же: как во вселенскую даль, и в этот миг рядом ничего и никого для него не существовало. Её потряс этот безжизненный взгляд. И тогда впервые она с безысходным чувством поняла, каким становится равнодушным человек, когда он внутренне готов к смерти. И эти последние часы или дни его жизни обречённый на гибель уже ничего так не воспринимает, как воспринимает нормальный здоровый человек.
 
Бездомный молча взял пакет и побрёл дальше, и Марина вдруг отчётливо поняла, что он не станет переодеваться, что он, может быть, уже не понимает таких элементарных человеческих вещей. Скотский образ жизни сделал его безучастным и равнодушным даже к своим непомерным тяготам, от которых для него уже нигде и никогда не будет спасения. Кто о нём позаботится? Кто пригласит его в свой тёплый и чистый дом, кто предложит ему тарелку горячего наваристого борща, кто уложит его в мягкую постель?! Он даже не имеет представления о том, чем жива страна, что творится в мире, разве только по обрывкам газет, которые извлекает из мусорных куч. Но бомж вряд ли их читает. Всех этих простых человеческих житейских благ бездомный лишён с той минуты, как стал бродягой. Если раньше бичи находили себе приют в тёплых вокзалах, грелись в магазинах или в подъездах домов, то с некоторых пор их отовсюду стали гнать. Излюбленные ими места – подвалы – тоже отныне заботливо закрываются жильцами. Непонятно – где нынче эти обездоленные люди находят себе приют?
Боже, как это страшно!!!

Вот и в этот весенний день, проходя мимо мусорных баков с роющимися возле них бомжами, Марина старалась не обращать на них внимания, чтобы не расстраиваться. «Бог с ними, пусть умирают в подворотнях, в конце концов, все мы смертны», - мстительные мысли от своей беспомощности и жалости жгли её беспокойное сердце.

Неожиданно взгляд женщины остановился на одном из этих несчастных. Что-то до боли знакомое мелькнуло во всём облике этого заскорузлого мужчины. Услужливая память тут же подсказала: это Иван.
«Господи, как же так, неужели это он?!» - с ужасом подумала Марина. Женщина замедлила шаг, лихорадочно соображая, подойти или нет. Инстинкт не то чтобы самосохранения, а здравого смысла взял вверх над первым порывом – подойти и поздороваться. Поразмыслив, она достала из кошелька пятьсот тенге, подошла к Ивану и протянула ему деньги.
- Возьмите, купите себе что-нибудь поесть, тёплую обувь, трико, - Марина пытливо смотрела бомжу в глаза, ища в его лице хоть что-то от прежней красоты, но не увидела, хотя узнать его было не сложно по носу с характерной горбинкой, по бирюзовой синеве прекрасных когда-то глаз, нынче, правда, будто разбавленных грязноватой жижицей. - Как же ты, мил человек, докатился до такого?! - не удержалась она от вопроса, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

Иван обалдело взглянул на неё, моргая длинными ресницами, но, слава богу, не узнал. Он не то чтобы взял, он схватил эти деньги и сразу, прихрамывая в своих чвакавших истрёпанных кроссовках – словно он прошагал в них от Владивостока до Павлодара, – насколько ему позволяло здоровье, стал удаляться от своих товарищей. Они же кинулись за ним, крича вслед, чтобы он поделился с ними такой большой добычей. «Хоть бы не догнали», - мысленно подгоняла Марина Ивана. Она пожалела, что не подумала о свидетелях, надо было отдать деньги как-то по-другому, чтобы его приятели не видели... Но дело уже было сделано.
***
Марина сошла с автобуса и вяло поплелась домой, думая о том, что её снова будет ждать бессонная ночь, ведь снотворное уже почти не помогает ей справиться с этим страшным злом, которое преследует сорокатрёхлетнюю женщину много лет. «Надо учиться брать себя в руки, - в который раз думала она. - Не забывать, что я ещё нужна своему сыну». Она решила постоять у подъезда, полюбоваться солнцем, крупным красным шаром нависшем над серым лесом, вольно раскинувшим свои владения на том берегу Иртыша. Крутой яр скрывал реку, и ей вдруг так захотелось вблизи посмотреть хоть и на мутную в эти дни воду, на ранний нынче ледоход. Марина решительно направилась к реке уже не думая о промокшей обуви. Шумные волны или лёгкая рябь всегда успокаивающе действовали на неё. Марина выросла на Иртыше, знала его хорошие и капризные стороны. Пятистенок, построенный её родителями в конце пятидесятых, стоял на самом берегу высокого яра. И потом, позже, когда они с мужем и четырёхлетним сыном получили квартиру в доме возле этой могучей реки, она часто из окна девятого этажа наблюдала за её настроением и даже научилась по поведению воды определять погоду. То безмятежная лазоревая гладь, когда и облака, и лес, и близстоящие дома отражаются в воде, как в зеркале; то сине-свинцовая рябь, с нависшими низко над водой тучами; то крупные перекаты тёмно-зелёных волн, соперничавшие по шуму с завыванием ветра. Любой вид Иртыша всегда был мил сердцу.

Женщина долго стояла на высоком берегу наблюдая за тем, как из города густая подтаявшая масса по своим проторенным каналам тяжёлым потоком устремляется в Иртыш, превращая его воды в серосвинцовую муть. Любовалась буйной водной стихией с торопливо плывущими льдинами. Они как будто играют в догонялки, то отрываясь друг от друга, образуя плеши на воде, то, наоборот, со скрежетом соединяясь. Вспомнила своё детство, когда на шугу сбегалась ребятня со всего посёлка и устраивала куролесь на льдинах, перепрыгивая с одной на другую, совершенно не думая о смертельной опасности. Какое это было беззаботное время, как всё было просто, ясно и безмятежно! Посёлок жил своей трудовой жизнью, своими праздниками, своими радостями и горестями. Жили большой семьёй: русские, казахи, немцы, украинцы, ингуши, татары, белорусы, мордва и даже финны, поляки, болгары, венгры. Не было тогда бедных и богатых, не было бомжей, не было такого повального равнодушия друг к другу, как это происходит сейчас. Никто не рвался на свои исторические родины. А зачем?
 
Развал Союза породил массу пороков, и они множатся как вредоносные бактерии. Огромная некогда страна глазницами пустых окон разоренных фабрик, заводов, ферм и даже жилых домов безучастно наблюдает за своей гибелью. И остановить это бедствие никто не спешит. Одни на этом скорее наживаются, разворовывая народное добро, другие – падают в пропасть либо влачат жалкое существование, безнадёжно цепляясь за прошлое. Обездоленность и нищета так неожиданно подкралась ко многим и застала врасплох, что люди не могут опомниться. Марина тоже несколько лет не получала зарплаты, работая инженером на крупном заводе. Спасала дача, она на какое-то время стала единственной кормилицей. Сейчас, слава богу, работа есть, даже заработную плату выплачивают почти ежемесячно – это нынче, скорее, исключение из правил.

Сестра Татьяна живёт в деревне, работает в школе учительницей, зарплату не видит годами. И опять же – выручают огород и домашняя живность. Правда, с кормами стало трудно, и, наверное, придётся расстаться с коровой, а это сровни со стихийным бедствием. В деревнях люди голодают, едят, как лошади, отруби: из них варят каши, пекут котлеты. Младшему брату Андрею, работавшему бригадиром на большом заводе, живётся ещё хуже: зарплаты нет, завод на гране банкротства, а дома – жена и трое детишек. Вся семья Графов только и озабочена тем, как помочь друг другу не умереть с голоду. Дмитрий, сын Марины, живёт в России, и ещё учась в университете, постоянно подряжается то укладывать асфальт, то подрабатывает грузчиком, то ночным продавцом в "комках", чтобы дотянуть последний курс.

Ну почему к власти приходят не только тщеславные подонки, но и идиоты, как Горбачев или Ельцин?! Страшны не только полное разорение и нищета, страшна стрельба с горами трупов в большинстве бывших союзных республик, повальная бойня, навязанная без объявления войны. Страшен откат назад, как минимум на пару культурно-исторических эпох, в разорённых сёлах. Особенно удручают впряжённые в телеги лошади и примитивные мотыги. Кто давал право двум безго-ловым дуракам изгаляться над целым народом?!

...Река, не на бегу, а по-настоящему, уносившая свои невозвратимые, как сама жизнь, воды вдаль, на этот раз не успокоила и не вывела из нервного напряжения. Тяжелые мысли усугублялись ещё и тем, что Марина лишний раз посетовала на то, как обмельчал Иртыш. Некогда полноводная река с каждым годом становится всё уже: берега в некоторых её местах, того и гляди, скоро сойдутся; посредине воды вырастает целый остров, который тут же буйно покрывается ивняком; лес на том берегу подступает всё ближе к городу.
- Господи, такую богатую реку загубят почём зря! – не замечая, что её мысли звучат вслух, беспокойно думала Марина. - Что-то я сегодня совсем расклеилась...
 
Стемнело. Женщина пошлёпала по лужам домой и также, как бомжи, не выбирала дорожек. Прохожих уже не было. Марина удивлялась тому, что в последние годы на улицах города почти не видно людей, только утром в часы пик и вечером после рабочего дня. Детей тоже не стало, а ведь раньше большие оравы гомонили во дворах почти допоздна, особенно в тёплое время года. От безлюдья на душе становилось ещё тоскливей. Мысли, мысли! Она уже устала от тяжёлых дум...
Встреча с Иваном не выходила из головы.
***
Ночью Марина никак не могла уснуть. Воспоминания вернули её в далёкое прошлое.
***
 Паша, младший брат Марины, мечтал стать лётчиком с тех пор, как себя помнил. Впервые он увидел настоящий самолет, когда ему было пять лет, в 1959 году. Эта железная птица однажды по какой-то причине приземлилась в степи за деревней. Сногсшибательная весть мигом облетела посёлок, на поле сбежались и стар, и млад. Пока лётчик что-то там чинил, люди с интересом разглядывали машину. Паша просто замирал от счастья, наблюдая за действиями пилота, рассматривал его красивую форму, очень хотел потрогать самолёт. И, конечно, мечтал полетать. С тех пор у ребёнка не было покоя, грезил и не мог дождаться, когда вырастет и станет лётчиком.

Умный, не по годам развитый, Паша был самым способным ребёнком из пяти детей в семье Графов. Отец работал в школе учителем. Он радовался любым успехом своих детей – будь то учёба или другие способности. Дети и правда умели и рисовать, и мастерить поделки из всего что попадалось под руку, и увлекались спортом, и хорошо пели. Когда в совхозе организовали большой хор – в состав которого входили ученики, учителя, родители – с музыкальным сопровождением баяна, гитары, а отец играл либо на мандолине, либо на балалайке, Паша сразу стал запевалой этого песенного коллектива. Звонкий, чистый голос, хороший слух сделали его знаменитым на весь район и даже область, куда участники хора выезжали с концертами. «Эх, тачанка-ростовчанка, наша гордость и краса, конармейская тачанка, все четыре колеса!» мощно выводил припев огромный хор, после того, как запевала прекрасным вокалом исполнял куплет. Или патриотические песни – «Красная гвоздика», «Щорс», «Женька», «Дан приказ ему на Запад» – вызывали такой шквал аплодисментов, что, казалось, взорвётся совхозный клуб.
 
Паша был любознательным, талантливым мальчиком, лучшим учеником в классе. Хорошо рисовал; самостоятельно, присматриваясь к тому, как шила мать, научился шить себе рубашки, брюки; также рядом с отцом в его импровизированной мастерской – в дровянике – учился мастерить мебель, выпиливал лобзиком резные узоры на дереве, которые потом находили свое применение в убранстве комнат. Позже научился играть на гитаре, устраивал концерты, собирая вокруг себя деревенскую ребятню и подростков. Был хорошим волейболистом, боксёром, шахматистом, много и с упоением читал. Часто ночами прятался от строгого отца под одеяло, и там, освещая страницы фонариком, зачитывался Валентином Кавериным, Жюль Верном, Уилки Коллинзом, Марком Твеном.

Но, когда пришло время, и Паша поехал поступать в авиационный институт, медицинская комиссия забраковала молодого человека. Оказывается, у него больное сердце. Кто бы мог подумать?! Родители были в шоке, ведь ребёнок никогда не жаловался на здоровье. Переживали все, кто знал о мечте этого незаурядного юноши. А он просто не мог оправиться от такой несправедливости, впал в тяжёлую депрессию. Родные всерьёз испугались за его здоровье. Позже Павел поступил в индустриальный институт в областном центре, который блестяще закончил, став инженером-строителем. Но его никогда не влекла эта неинтересная работа, просто надо было получить высшее образование – вот и получил.
***
Когда Паше исполнилось 16 лет, он познакомился со Светланой. Она, студентка строительного техникума, приехала в деревню к тётке на каникулы из областного центра. Светлана – смелая, раскованная, модная девушка – сразу привлекла к себе внимание местной молодёжи. Так случилось, что с первых же дней Света познакомилась с Мариной и подружилась с ней. Яркая брюнетка с длинной косой, с большими черными глазами, утопающими в пушистых ресницах, Марина была полной противоположностью Светланы – шатенки, с пышными светло-каштановыми волосами, с кошачьим разрезом серо-зелёных глаз. Эти девушки считались самыми красивыми в посёлке, и само собой, многие парни ломали возле них копья. Света, как только познакомилась с братом Марины, сразу призналась подруге, что он ей очень понравился. Паша, не по годам взрослый, с яркой внешностью, лидер среди сверстников, не мог не нравиться девушкам. Марина не удивилась признанию своей новой подруги. Она хорошо помнила тот случай, когда две Пашины одноклассницы подрались в классе из-за её брата, и отец, уже будучи директором школы, стыдил девчонок за неподобающее поведение.

Молодые люди начали встречаться. Хотя Светлане исполнилось 17 лет, разница в возрасте была незаметной. О романе Паши и Светы постепенно узнал весь посёлок. Света не страдала закомплексованностью и не была обременена пуританским воспитанием: через год их любовь перешла за рамки «дозволенного». Но, что было нехарактерным для той поры, эту любовную связь никто в деревне не осуждал, настолько их союз был нерушимым. Когда Павла забирали в армию, для Светланы разлука стала трагедией, с таким надрывом и исступлением она его провожала. Он тоже очень переживал, что его на целых два года отрывают от возлюбленной.

Чуть ли не каждый день Света писала своему солдату письма. Однажды она решила проведать Павла в армии – сделать ему сюрприз. Когда она, сияя от счастья, с чемоданчиком шла на заставу, её взору открылась картина: Паша – стройный, в хорошо подогнанной солдатской форме – весело балагуря, шёл в обнимку с симпатичной девушкой. Увидев Светлану, он побледнел, сказал что-то своей спутнице и ринулся навстречу любимой.
- Не подходи никогда, слышишь!.. - Света резко развернулась и пошла прочь. Она старалась сохранить гордую осанку, но её качало из стороны в сторону.
- Света, дорогая моя, подожди, давай поговорим, - кричал ей вслед испуганный Павел, сердце рвалось из груди. - У меня с этой девушкой ничего нет.
Но Светлана уходила всё дальше от этого, ставшего для неё таким страшным, места.
Что потом творилось в душе девушки, знала только Марина. И в душе её брата – тоже.

Светлана вскоре вышла замуж, родила дочку. Заочно поступила в институт, с отличием его закончила, преподавала в техникуме. Но продолжала идти по своему жизненному пути так, будто сама себя насильно тянула вперёд. Потом она с мужем переехала в большой районный центр и иногда приезжала в город, останавливаясь у Марины.

Павел после армии доучился в институте (в те годы студентов забирали в армию, не дав возможности закончить вуз), работал на стройке инженером. Его жена Ирэна работала архитектором. Она училась в этом же институте, отличалась большими способностями в учёбе. Ирэна первая и проявила к нему внимание, а потом в студенческом стройотряде, куда Паша был назначен командиром, а она – комиссаром, у них случился роман. Осенью, заработав на стройке приличную сумму денег, молодые люди сыграли свадьбу. Родные Паши все эти годы переживали вместе с ним его сердечную боль, они очень надеялись, что молодая супруга поможет ему справиться с глубокой депрессией. Ирэна знала о его первой любви, но не придавала этому значения. Что было – то было! В молодой семье на первых порах всё складывалось хорошо. Маленькая дочка Дашенька радовала родителей смышленостью и здоровым темпераментом.
Казалось бы, всё у Павла было нормально, но в той печали, спрятанной в глубине некогда улыбчивых глаз, угадывались опустошённость и равнодушие, что было совсем несвойственно его деятельной, любознательной натуре.
***
Сразу после армии Павел познакомился с Иваном – лётчиком – и его двумя коллегами. Однажды Паша, как это он часто делал, поехал в аэропорт, чтобы полюбоваться самолётами. Он так и не мог смириться с той мыслью, что не осуществилась его заветная мечта. Молодой человек стоял перед высоким кружевным железным забором и зачарованно наблюдал за тем, как взлетает в чистое голубое небо огромный лайнер, а потом, похожий на большую птицу, постепенно уменьшаясь в размерах, исчезает в воздушном пространстве. Паша представлял себя за штурвалом, сильным и смелым, властным над этой железной махиной. Сердце его, как всегда в такие минуты, сжалось и заныло. «Надо бы к врачу сходить, что-то мой мотор барахлит иногда», - как-то вяло подумалось ему. Он положил под язык валидол – лекарство в последнее время Паша всегда носил с собой.

В этот день Павел увидел группу молодых лётчиков, которые после полёта спешили домой. Они шли по аэропорту так, как ходят хозяева в своём родном доме. Это были уверенные в себе, подтянутые парни, их привлекательность ещё подчёркивалась ладной формой пилотов. Среди них выделялся своей статью и выправкой Иван, было заметно, что он в этой компании лидер. И вдруг, неожиданно для самого себя, Павел решил с ними познакомиться.
- Извините меня за некоторую бестактность, но я бы очень хотел с вами познакомиться, - смело подошёл он к своим сверстникам. - Я в своё время мечтал стать лётчиком, но врачебная комиссия меня забраковала. Так вот – хочу хотя бы познакомиться с пилотами, мне это будет очень приятно.
- Иван, - первым протянул руку для знакомства лидер этой группы, - рад с тобой познакомиться.

Так Павел подружился с молодыми людьми. В тот момент он даже подумать не мог, что Иван станет его лучшим другом. Умные, мужественные – они и по внешнему виду, и по характеру были похожи и неудивительно, что сразу же под-ружились.
Крепкая мужская дружба роднила, и, когда парни женились (первым Павел), они продолжали дружить семьями. Несколько раз, вопреки запретам, Иван брал с собой в полёт своего друга, и тот находился в кабине пилота во время рейса. Паша замирал от чувств, переполнявших его в эти минуты. С этих пор молодому человеку как будто легче стало дышать, его чуть-чуть отпустило это противное чувство неудовлетворённости, он уже не так болезненно относился к тому, что не стал пилотом.
И Павел, и Иван дорожили дружбой, зная, что всегда могут положиться друг на друга в любой ситуации. Но жестокий рок протянул к этим неординарным людям свои корявые руки, и спасенья от него не было.
***
Паша уже был женат, а тут и Иван решил покончить с холостой жизнью. Валя была самой красивой из тех девушек, с которыми встречались друзья Ивана. Она это знала и в любой дружеской компании вела себя несколько вызывающе, де-монстрируя свою неземную красоту. Молодые – под стать друг другу, и на свадьбе все гости это отмечали: нечасто в жизни встречаются такие красивые пары. Павел был избран тамадой. Он старался не показывать другу своего беспокойства: ещё до свадьбы и в этот день тоже он замечал, как Валя строила глазки любому симпатичному парню и ему в том числе. Иногда такое поведение можно было бы списать на чисто женское кокетство, свойственное слабому полу, но в этом случае – нет! Паша старался сделать всё, чтобы свадьба друга была весёлой и запоминающейся, и для этого у него были заготовлены шутки-прибаутки, он от души пел и отплясывал гопака, заряжая своим задором гостей. Здесь ему таланта – не занимать. Ирэна не отставала от мужа в веселье и танцах, помогала ему в проведении фокусов, игр.

Иван очень гордился своей красавицей, баловал, наряжал. Из каждой командировки привозил ей дефицитные вещи, дорогие украшения. Благо, что он мог себе это позволить: зарплата у пилотов была приличной, к тому же Ивана вскоре перевели командиром экипажа. Романтическая натура Валентины восхищала молодого супруга, ему нравились её детская наивность и доверчивость, он любовался кротким взором, когда она чего-то стеснялась.

Правда, все эти качества характера довольно быстро куда-то испарились и взамен вырисовались совсем противоположные. Она вдруг без повода властно повышала голос, становилась такой крикуньей, что Иван пугался и не знал как себя вести, старательно сглаживая острые углы.
- Сколько раз я тебе говорила не трогать мои волосы, св-чь такая, - яростно верещала некогда милая супруга, когда Иван перебирал её локоны. При этом в выражениях Валюша была не очень разборчива, её многофункциональная речь иногда изобиловала не только бранными словами.
- Валюшка, ну не надо так кричать, постараюсь больше так не делать, - лепетал подавленный всем этим Иван. - Извини.
- Пошёл ... - Валюшкин незамысловатый жаргончик не просто расстраивал молодого семьянина, но приводил в ужас.

Однако Иван, нервически бодрясь, старался меньше обращать на всё это внимание, ослеплённый большим чувством. Он не хотел замечать, что Валентина ленива, капризна, вспыльчива, а позже ко всему этому добавилась злоба, клокотавшая в ней и кипевшая, как вулкан. Приезжая из командировок, Иван засучивал рукава и принимался за уборку квартиры, стирку, бежал в магазин за продуктами, готовил обеды. Часто он обнаруживал пустые бутылки из-под спиртного, что пугало влюблённого мужчину и он, как мог, старался устраивать досуг жены, чтобы отвлечь от выпивки. Валентина с утра до обеда работала в двух детских садах, вела музыкальные занятия, а потом предавалась лени и унынию. Ей было скучно, а занять себя чем-либо она и не старалась.

Сначала молодые снимали жильё, а потом Ивану выделили двухкомнатную квартиру. Настроение у молодой жены значительно улучшилось, и Иван надеялся, что это обстоятельство поможет супруге избавиться от хандры. Она рьяно взялась за обустройство своего угла – покупку мебели, хрусталя, посуды, – создавая уютное гнёздышко. В те годы всё было дефицитным, но Валентина в умении достать-добыть проявляла завидную неутомимость и сноровку. Довольно скоро их дом стал объектом внимания родственников и друзей, и это хозяйке очень нравилось. Нечасто в то время люди могли так быстро обустроить свой быт.

Вскоре Валентина родила сына. Она с какой-то просто ненавистью таскала свой живот, ноя и жалуясь на плохое самочувствие, часто говорила, что зря оставила ребёнка, чем пугала мужа. Жалким, испуганным, несчастным показался родителю его сынок сразу после рождения, но потом Вадик стал очень хорошеньким, унаследовав от родителей красоту и обаяние. Мать совершенно не желала о нём заботиться, ангельское лицо её кривилось в злой гримасе, когда ребёнок плакал, часто она злобно кидала его в кроватку, при этом истерично заходилась криком.

Когда Иван бывал дома, он ухаживал за ребёнком, а когда уезжал в командировки, Валентина относила малыша родителям Ивана, под тем предлогом, что ей надо работать. Игра в «уютное гнёздышко» женщине уже изрядно надоела, и снова Иван возвращался домой в запущенную квартиру, снова засучивал рукава и наводил порядок. Великодушие позволяло ему терпеть неприглядные выходки жены, её постоянную раздражительность. Иван упорно не хотел видеть в ней плохое. Валентина принадлежала к тому типу женщин, обладая которыми мужчины, в сущности, не обладают ничем, кроме бесконечных семейных обязанностей и тычков с её стороны. Другой мужчина с более крепким характером давно бы стукнул кулаком в опасной близости от стервозной жены, требуя порядка и уважения. Но Ивану это было несвойственно. Притом он очень боялся потерять семью.
Он любил – и этим всё сказано.
***
Однажды по возвращению домой Иван не смог открыть своим ключом входную дверь. Она была заперта изнутри. После долгих звонков дверь распахнулась, на пороге стояла пьяная Валентина.
- Предупреждать надо, - едва ворочая языком, заорала пьяная женщина, - никто тебя не ждал, иди куда хочешь... – и, скроив противную гримасу, добавила ещё несколько крепких словосочетаний, а потом попыталась ногой оттолкнуть мужа от двери.
- Ты же прекрасно знала, когда я должен был вернуться из командировки, - Иван хотел смягчить обстановку и успокоить распсиховавшуюся супругу.
Он взял пьяную жену за плечи и втолкнул в квартиру. Когда Иван вошёл следом, перед его взором предстал полуобнаженный мужичок, статью и лепотой особо не отличавшийся. Валюшкин кавалер конфузливо напяливал на себя рубашку, а потом виновато, бочком, подхватив свою обувь, как испуганный козлик поскакал по лестнице вниз. Иван не мог выйти из состояния ступора. А Валентина, как ни в чём ни бывало, пошатывающейся походкой прошлёпала мимо мужа в кухню, налила себе стопку водки и одним махом залила в горло. Посидела с отсутствующим видом, затем булькнула из горлышка ещё несколько глотков и потекла в спальню, рухнула на постель, уснув сном младенца.
 
Иван, как только пришёл в себя, выпил остаток водки, а потом зашёл к соседям (водку тогда достать было не просто) и выпросил у них в долг ещё бутылку. Очнулся он утром на полу возле кухонного стола. Валентина ещё не вставала, и мужчина принялся за уборку. Вынес кучу бутылок, мусор, помыл пол, сварил обед. Валентина, кудлатая, в грязном халате, ближе к обеду ввалилась в кухню, потянула носом.
- Как вкусно пахнет! Давно ничего нормального не жрала, - пропела она, и с жадностью, не стесняясь мужа, зачавкала, уплетая тушёную картошку с мясом прямо из кастрюли. Ни переживаний, ни извинений, во всём облике – наглость, причём удачно смешанная с величавостью. И как у неё это получалось, непонятно?
- Не «жрала», а – «ела». Что за словечки, как ты себя вообще ведёшь? Что за мужик? Развода хочешь? - в сердцах оборвал её муж.
- Подумаешь, культурный нашёлся, плевать я на тебя хотела... Не нравится – катись! - нагло ухмыльнулась супруга и, растопырив пальцы с длинными малиновыми коготками, с визгом кинулась на Ивана. – Вчера оставалась недопитая бутылка, где она?! я тебя спрашиваю.

И вдруг Иван почувствовал гнев. Без особых церемоний затащил жену в туалет, закрыл на задвижку, и пока она там бесновалась и вышибала дверь, он молча переоделся и ушёл к родителям, чтобы повидаться с сыном, по которому очень соскучился. Побыв у родителей, он зашёл к Паше. Друг сразу понял, что у Ивана что-то произошло из ряда вон. Паша догадывался о неприглядных сторонах супружеской жизни Ивана, и они с Ирэной переживали за этого хорошего, порядочного парня. Паша с Иваном сели за партию шахмат, но игра не заладилась.
- Ты бы хоть рассказал, что произошло, легче бы стало, - сказала Ирэна, накрывая к ужину стол.
И Иван впервые рассказал о своей жене то, что никогда никому не говорил.

- Что тут можно посоветовать, - жалея друга, ответил Паша, когда тот сказал, что не знает как быть. - Этот вопрос ты должен решать сам.
Иван переночевал у них, а утром пошёл домой. Задвижка на туалетной двери была сломана. Валентины не было, видимо, ушла на работу или скрылась с глаз, понимая, что нагадила. Иван отутюжил вещи и уложил их в чемоданчик, приготовившись к следующей командировке.
Он как всегда был подтянут, аккуратен. Одно только изменилось в его лице: не было уже того живого блеска в глазах, того внутреннего огонька, что так притягивали окружающих к этому умному и мужественному парню.
***
Так продолжалось какое-то время. В один из дней Валентина, не пустив мужа после командировки домой, выставила ему на лестничную площадку вещи и быстро захлопнула перед его носом дверь. Хозяин квартиры не хотел уходить, не поговорив с женой, к тому же Иван слышал в квартире мужские голоса, смех. Он стучал в дверь, пока она вновь не распахнулась. На пороге стояли три амбала, похожие на довольных и сытых бульдогов. От них пахло спиртным.
- Убирайтесь! - едва сдерживая гнев, крикнул Иван.
- Ты кто такой? Пшёл на ...! - пробасил один из здоровяков. Его крупное коровье лицо излучало такую радость от предвкушения – ударить, что нижняя губа криво отвисла вниз, растянув физиономию в разные стороны.
- Ну, б-я, урою! - счастливо, в восторге зарыдал другой.

Иван не успел ответить, сильный удар сбил его с ног. Молодчики с удовольствием избили мужа своей пассии, да так, что ему с неделю пришлось отлеживаться у родителей. Иван тяжело пережил это унижение, разговора с женой не получилось. Он с вещами перебрался к родителям. Сын был с ним, Валентина совершенно не интересовалась ребёнком.

Иван скучал по жене так, что готов был простить ей всё. Однажды он зашёл домой, чтобы забрать кое-какие оставшиеся вещи. Валентина, в дымину пьяная, прилипла к нему с нежностями и поцелуями, и едва ворочая языком, мурлыкала что-то о своей любви. Он всем телом ощутил зовущую мягкость и томность желанной женщины. Даже такую неухоженную, икающую от выпитого, Иван любил. Подавляя удушливый восторг, он на руках занёс жену в спальню, сорвал с неё замызганный халат и осыпал поцелуями. Ему не нужна ни одна другая женщина в мире, ему нужна Валентина!
Он вернулся домой.

Обнадёженный Валиной нежностью в очередную командировку Иван ехать не хотел, но работа есть работа, деваться некуда. Ничего не изменилось после его возвращения из поездки. Валентина пила, рядом с ней всегда были какие-то чужие мужики, сын жил у родителей Ивана. Муж терпел все выходки своей благоверной, молча сносил гадости, которыми она напичкала его жизнь. Он не хотел верить, что жена уже никогда не станет прежней – доброй и кроткой, ласковой и внимательной. Он надеялся, что она когда-нибудь оценит его заботу о ней. Увы!

Однажды Иван вернулся домой и снова застал какого-то полуголого типа в своей квартире. Иван не выдержал, схватил Валиного кавалера за шиворот и выкинул на лестничную площадку. Тот стал сопротивляться, махать кулаками. Получив несколько хороших затрещин, мужская особь, подёргав ножками, успокоилась на площадке. Пьяная женщина зашипела, будто злая гусыня, и кинулась к Ивану, как всегда, растопырив пальцы, чтобы вонзиться перламутровыми ноготками в лицо супруга.
- Это мой мужчина, я его люблю, - вращая белками выпученных глаз, с ненавистью кричала женщина. - Он занимает большой пост, богатый и щедрый, не то что ты, - и добавила такую нецензурщину, что Иван впервые за их совместную жизнь вдруг почувствовал к жене отвращение.
Она визгливым трескучим клекотом, словно охрипшая птица, кричала, что подаёт на развод. Иван, сам не ожидая от себя такого, стукнул жену по щеке, хотя не раз сдерживал её гневные порывы, когда она кидалась к нему драться. В этом случае он держал женщину за руки до тех пор, пока у неё не растрачивалась разрушительная энергия злобы, и она не уставала сопротивляться. Иван с расцарапанным лицом, собрав кое-какие вещи и переступив через жениного руководящего гуся, ушёл к родителям.

Через месяц Иван и Валентина развелись. Сын остался с отцом, мать на него свои права не предъявляла.
***
Светлана на этот раз приехала к Марине без предупреждения. Муж Марины, Вячеслав, сбегал в магазин, купил бутылку вина, кое-что из продуктов. Женщины организовали ужин. Только сели за стол, раздался звонок в дверь. Пришел Павел. Он хотел взять у сестры новую логарифмическую линейку для жены, которую Марина раздобыла в своём конструкторском бюро. Дефицит товаров много лет отравлял людям жизнь, любая мелочь не покупалась, а доставалась. Здесь шли в ход и блат, и лесть, и взятки. Марина взялась написать сочинение для сына-десятиклассника одной своей коллеги, а взамен уговорила ту достать линейку: женщина работала завхозом в отделе, и такие вещи поступали через её руки.

Пока Паша снимал обувь в прихожей, Вячеслав, который открыл ему дверь, зашёл в кухню со странным выражением лица и суетливо стал накладывать плов ещё в одну тарелку. Марина сразу догадалась, что пришёл её брат. В глубине души она боялась встречи Паши с бывшей возлюбленной. Когда-то она сама выступала в роли примирительницы, но сейчас – нет. Когда Павел зашёл в кухню и увидел Светлану, лицо его в доли секунды выразило и радость, и грусть, и беспокойство. В глубине глаз угадывались его неостывшие чувства к этой женщине – любовь и надежда. Он не видел Светлану с того злополучного дня, когда она застала его в воинской заставе с девушкой. Паша писал ей письма, просил простить, оправдывался, как мог, доказывая ей, что это был всего лишь лёгкий флирт, но Светлана никак не реагировала на его мучительные попытки примирения.

Света тоже изменилась в лице, красные пятна сменились пугающей бледностью. Молодые люди смотрели друг на друга, глаза в глаза, не отрываясь.
- Садись, поужинаем, а потом поговорите, - строго сказала Марина брату.
Слава разлил по бокалам вино, попытался сказать шутливый тост, что-то в таком духе, что за такую встречу не грех и выпить, но шутку никто не воспринял. Разговор не клеился. Потом Слава с Мариной ушли в зал, оставив влюблённую пару наедине.

Семилетний сын Вячеслава и Марины, Дима, гостил у родителей мужа в деревне. Марина постелила гостье в спальне сына, сказала Паше, что его дома ждёт жена, пожелала Светлане спокойной ночи, и супруги ушли в свою спальню. Утром рано хлопнула входная дверь, Света ушла, не попрощавшись с хозяевами.
«Нет, она не могла обидеться из-за того, что я предупредила Павла о жене, - подумала Марина. - У Светланы хватает ума не обижаться из-за таких вещей».
В этот же день Света по межгороду позвонила Марине на работу, извинилась, что не попрощалась, не хотела будить чуть свет. Голос у неё был странным, с придыханием, будто Светлане не хватало воздуха. Но Марина не стала ни о чём спрашивать. На том подруги и распрощались.

Марина терзалась от мыслей об этой встрече. Она подспудно чувствовала, что рано или поздно влюблённые встретятся на её территории. Так и случилось. Она желала счастья своему брату, и подруге – тоже. Но она уважала и Ирэну, любила маленькую племянницу и, конечно же, не хотела разлада в Пашиной семье. В то же время здравые её размышления сводились к тому, что в этой ситуации судьба всё равно распорядится по-своему, как она сделала это уже восемь лет назад, и вмешиваться в этот процесс – себе дороже. Поразмыслив, она решила воздержаться от каких-либо шагов со своей стороны.

Однажды Ирэна в поздний час позвонила Марине, чтобы узнать, не у них ли Паша. Марина сразу всё поняла. Она как могла успокоила свою родственницу. На следующий день Паша рано утром позвонил Марине с работы, чтобы попросить её поддержать его маленькую ложь: дескать, он ночевал у сестры.
- Ирэна уже знает, что ты не ночевал у нас, - чуть не плача ответила Марина. - Она звонила вчера поздно вечером. Паша, одумайся, у тебя семья, это ведь не шуточки. Рано или поздно такие вещи вылезут наружу.
- Марина, я люблю Светлану и сам не знаю, что делать. Лучше бы я её не встречал... Мы этой ночью были вместе, и мне теперь уж точно не нужна ни одна женщина на свете, кроме неё!
Марина так и не узнала, как он загладил свою вину перед женой и заглаживал ли вообще.
***
Иван изводил себя страданиями, лишился покоя и сна. Иногда приходил к своему бывшему дому в надежде увидеть Валентину. Он порою подолгу сидел на лавочке, но ни разу её не встретил. Однако его долготерпение было вознаграждено. Он увидел её. Валентина брела к дому, едва переставляя ноги, так она была пьяна. Помятая, неопрятная, с одутловатым лицом её можно было бы принять за бичёвку. Но Иван настолько обрадовался при виде бывшей жены, что в голове царила радостная пустота. Хоть она и лыка не вязала, Ивана узнала сразу. Доверчиво повисла на нём, а он бережно повёл её домой и сразу уложил в постель. Бытовое разложение в квартире привело мужчину в шок: бардак, грязь, разбитая посуда. Бывший хозяин недосчитался многих вещей: книги, хрусталь, столовый и чайный сервизы исчезли.

Иван привычно убрался в квартире. На следующий день он с утра пораньше сходил в магазин, набрал продуктов, приготовил обед. Валентина, увидев бывшего мужа в кухне, закричала так, что испугала его своей неистовостью. Потом она подняла рёв, размазывая по лицу слёзы и сопли. Иван отвёл её в ванну, которую до этого едва отчистил от грязи, выкупал, как ребёнка, отнёс в постель. Она притянула его к себе, такая родная и любимая. Он задохнулся от любви к этой женщине, он не замечал её одутловатого синюшного лица, перегара. Он ничего не замечал в ней плохого...

Потом они обедали, и она сначала жаловалась на свою горемычную судьбу, на то, что новые мужья бьют её, тащат из дома вещи, при этом легкоточивая похмельная слеза катилась по чуть разрумянившейся щечке. Потом – весело балагурила. Кокетливо направилась в спальню, попросила не заглядывать. Вынырнула из спальни размалёванная, с чудовищно взбитой причёской и, выразив на лице умильную улыбочку, заигрывая, уселась к нему на колени.
- Ты останешься или уйдешь? - щекоча ему за ухом, лепетала Валентина.
- Останусь. Ты работаешь или нет?
- Нет. Видишь ли, я прогуляла несколько дней и меня уволили...
Она говорила об этом так, будто все вокруг неё сплошные негодяи, а она несчастная жертва.
- Я постараюсь помочь тебе устроиться на работу, - сказал Иван. - А сейчас пойдём в магазин, купим тебе что-нибудь из вещей.
Валя обрадовалась и, крепко взяв Ивана под руку, повела по магазинам. Люди с удивлением оглядывались на эту странную пару: опухшая от пьянства, размалёванная девица рядом с таким красивым, подтянутым кавалером... Вечером Валя примеряла у зеркала обновки, вертелась и щебетала от удовольствия, демонстрируя перед влюблённым мужчиной свою неотразимость. Про сына она не спросила ни разу, Ивану казалось, что она и не помнит о том, что у неё есть ребёнок.

Семейная идиллия продолжалась недолго. Валентина по ходатайству Ивана устроилась на работу продавщицей киоска в аэропорту, но её надолго не хватило. Чуть-чуть отошла от пьянства, спала с лица одутловатость, её облик принял более-менее нормальное выражение, к ней вернулось былое кокетство, но всё это – до первой рюмки. Иван всеми фибрами души старался оградить свою любимую от пьянства, но Валентина запила и началась старая песня.

В один прекрасный день Иван вновь с криками и руганью был изгнан из их совместной жилплощади. У Валентины случился новый роман с «охами» и «ахами», с переживаниями и любовным томлением. О своих больших чувствах она, оживлённая бодрящими похождениями, совершенно не стесняясь, рассказывала теперь уже бывшему мужу, причём в красках о самых интимных подробностях её отношений с новым сердцеедом. Когда Иван сказал ей, чтобы она закрыла рот, Валентина кинулась в драку.
- Ты мне не муж, а всего лишь сожитель, что хочу то и делаю, с кем хочу с тем и живу, - выпучив глаза, орала она, пытаясь как всегда дотянуться растопыренным маникюром до его лица. - Ты сам меня бросил... - наглела Валюшка, при этом смотрела на него с такой гадливостью, что Иван содрогнулся.
- Какой же ты бессовестный и равнодушный человек, эгоистка до мозга костей, - оттолкнув от себя разъярённую мегеру, крикнул Иван и хлопнул дверью так, что где-нибудь в островной сейсмической стране могло начаться землетрясение.
- Хватит! Хватит! Хватит! – как сумасшедший твердил он. Однако в глубине души Иван рвался к своей женщине и мучился ревностью.
***
Иван женился во второй раз. Но прежде он вынужден был пройти курс лечения у венеролога. Пресловутым венерическим заболеванием, поражающим многих любителей сходить налево, тут не обошлось. Как бы Валентина не сопротивлялась этому, выпучив как всегда глаза и подняв вой, он и её заставил лечиться, хотя между ними любовных утех уже не было. Он договорился с медсестрой, с которой познакомился по объявлению в газете, и она проводила все необходимые процедуры по лечению бывших супругов. Этот факт очень расстраивал Ивана, он страшно стыдился своего неприглядного положения.

С медсестрой отношения Ивана постепенно переросли в дружеские, доверительные. Таня нормально реагировала на переживания своего пациента, всегда всё понимала, умела подобрать нужные слова, успокоить. Это была очень симпатичная девушка, моложе Ивана на шесть лет. Она первая проявила к нему внимание, не скрывая, что он ей нравится. Их роман длился недолго, молодые люди решили создать семью. Иван не хотел свадьбы, но Татьяна настояла. Правда, новое торжество было более скромным, чем первая свадьба Ивана, но такого искромётного веселья гости не знали уже давно. И снова хороший лёгкий тон всему задавал Павел, а Ирэна не отставала от мужа. Таня светилась от счастья.

После свадьбы Иван с сыном перебрался в Танину кооперативную квартиру, рассчитываться за которую ей помогали родители. Хорошая хозяйка, она с первых дней совместной жизни создала в доме уют, организовав всё так, чтобы всем было комфортно. Мягкая дружеская обстановка, здоровый юмор – всё это было так необычно человеку, жившему в первой семье совсем в другой атмосфере. Иван теперь приходил с работы в чистую, прибранную квартиру, где его всегда ждали внимание, забота, горячий ужин. В свободное время он старался разгрузить жену от домашних дел, особенно, когда Таня забеременела.
Таня родила сына. Илюшка был копией своего папы, чему радовалась его мама. Трёхлетний Вадик очень любил своего братика.
Ивану казалось, что его жизнь вошла в нормальное русло, и он как мог берёг дарованный ему семейный покой.
***
- Света, дорогая моя, я не знаю, что мне делать?! Не могу жить без тебя. Все эти годы я был болен тобой, бредил, мечтал, изводил себя сердечными муками. И вот ты рядом, ты со мной и в то же время – не со мной...
Паша с отчаянием прижимал к себе любимую женщину. Их встречи случались всё чаще. Истории, которые они сочиняли своим мужу и жене уже исчерпывали всякую фантазию, врать становилось всё труднее. И права была Марина, когда сказала Паше, что когда-то всё тайное становится явным.

Иногда влюблённые встречались у Марины, иногда на Светиной территории. Всё это для всех очевидцев этой истории было очень тяжело, а выхода никто не видел. В семьях и Паши, и Светы начались недомолвки, ссоры. Ирэна как-то пожаловалась Марине, что Паша часто не ночует дома, что почти перестал с ней общаться, спит в зале на диване. Правда, дочку любил, баловал. Она считает, что у него роман на стороне, но докапываться до сути боится.
- Я не хочу с ним расставаться, не хочу, чтобы мой ребёнок рос без отца. Верю и надеюсь, что у него это пройдёт, ведь семья, наверное, дороже, - плакала несчастная женщина.
Марина не знала, что ответить, как помочь дорогим ей людям.

Вскоре Светлана родила дочку. Когда она прислала Марине фотографию своей младшей дочки Инги, та сразу поняла, что это Пашин ребёнок, настолько явным было сходство этой девочки с её братом. Особенно на семейной фотографии, где двухлетний Паша сидит на коленях у отца, рядом мама, а Марина со старшим братом Сашей и младшей сестрёнкой Татьяной стоят возле родителей. Паша был таким же забавным и пухлощёким карапузом, как Инга на фотографии двадцать семь лет спустя.
Павел догадывался, что это его дитя, хотя Света никогда не комментировала ситуацию. Теперь он ещё чаще стал ездить к Светлане, чтобы повидать дочку, а потом счастливый отец в красках описывал Марине, какая это смышлёная и кра-сивая девочка, и как она тянется к нему, и смущённо прятал предательские слёзы.

Паша осунулся, лицо его всё чаще покрывала восковая бледность, без валокордина или валидола он уже обходиться не мог. Марина иногда ругала его за легкомыслие, умоляла сходить к врачу.
- Да, не мешало бы… - равнодушно отвечал он сестре.
***
Однажды Иван, возвращаясь с работы, как всегда зашёл в магазин за продуктами. В отсеке располагался отдел со спиртными напитками. С некоторых пор здесь начали продавать спиртное на разлив, и это обстоятельство не осталось сек-ретом для алкашей. Какой только сброд отныне не стал стекаться в магазин, пьяные часто тут же находили себе своего рода спальни, свалившись на пол и засыпая молодецким сном под столиками этой забегаловки. Когда Иван стоял в очереди за молоком, он услышал до боли знакомый голос: как выяснилось – это Валентина сцепилась с каким-то пьяницей, который пытался протиснуться вперёд неё за стаканчиком водки.
- Эй ты, козёл, чего лезешь без очереди, б-дь такая, - вопила разъярённая дева. - Двину по сопатке, будешь знать, как не уважать даму - замахнулась она на обидчика.

Иван ужаснулся, когда увидел свою бывшую жену, так безобразно выглядела эта женщина. Когда-то она лёгкой надменной походкой, красивым станом сводила мужскую половину с ума. А сейчас – ужас! Бывший муж подошёл к ней, взял за локоть и силой выволок девицу из толпы собутыльников. Расхристанная женщина раскричалась пуще прежнего, но потом, когда отверзла мутные очи и узнала, кто перед ней, скисла, обмякла и позволила увести себя из магазина. Иван притащил её домой, уже не удивляясь засвиняченной квартире. Он как-то привычно взялся за уборку. Правда, прибраться как следует было трудно, настолько всё в квартире оказалось запущенным. Он выкупал Валентину, поражаясь её худобе, уложил на грязные тряпки: чистой постели, разумеется, не было.

На следующий день Иван из телефона-автомата позвонил на работу, сказал, что приболел, надо отлежаться, а сам отправился к Валентине. Весь день он стирал, убирал, готовил обед. Он кормил её, как маленького ребёнка, с ложечки. Она вяло подчинялась, плохо на всё реагировала. К радости Ивана, следующие три дня у него были выходными: хватит времени  привести хоть чуть-чуть в порядок квартиру, достать продукты и поухаживать за бывшей женой. Ночевать он уходил домой, а утром бежал обратно. Таня не удивилась, знала, что у Ивана иногда менялся график работы.

Валя помаленьку приходила в себя, на щеках появился лёгкий румянец, чистые светлые локоны красиво рассыпались по плечам. Даже сейчас, сквозь худобу, в ней проглядывалась девичья стать, большие серые глаза выражали ту кротость, которую он в ней так любил. Господи, как же он соскучился по ней, как хотел обладать этой женщиной. Она чувствовала это всем своим женским чутьём, знала, что любима и желанна. На четвертый день после обеда Иван сказал Валентине, что ему надо домой, что завтра он улетает в командировку и что по приезду обязательно зайдёт к ней. Просил её дождаться его прихода, не пить, обещал помочь с работой, хотя сам слабо верил в то, что говорил. Он оставил ей денег и ушёл.

Все эти дни Иван только и думал о бывшей жене, стараясь не допускать крамольных мыслей о совместном грядущем восторге их любви при следующей встрече. Но он думал об этом всё чаще, даже семья отошла на второй план. По приезду из командировки он, не заезжая домой, поехал к Валентине. Она к его удивлению была дома. Чувствовалось, что Валя его ждала. В доме был относительный порядок, хозяйка в чистом кокетливом халатике, накрашенная, милая и улыбчивая, чмокнула в щёку своего гостя. Даже ужин был приготовлен, и к удивлению Ивана, на столе стояли две свечи и бутылка игристого ркацители.
Но романтического свидания не получилось.
Иван вдруг испугался всего этого. Он любил Валентину, страстно её желал, но ему так же дороги были и Таня с детьми. Иван прекрасно понимал, что свяжись он вновь с бывшей женой, начнется всё сначала, и он потеряет семью. Но и бросить сейчас эту опустившуюся женщину он не может. Она пропадёт! Как быть – он не знал.

Иван поблагодарил Валю за ужин, сказал, что завтра поищет ей работу, простился и ушёл. Дома его встретили с такой радостью, что отец семейства устыдился своих тайных мыслей о другой женщине. Даже маленький Илья, когда увидел папу, поднял от восторга визг, и Вадик тоже ни на шаг не отходил от отца. А о Тане и говорить нечего, она, что называется, сдувала с него пылинки. Иван окунулся в тепло и внимание своей семьи и радовался, что сумел себя пересилить и уйти от Валентины.
 
Но ему необходимо было облегчить душу и с кем-нибудь поделиться своими переживаниями. В этот же день он позвонил Павлу, и вечером друзья встретились в кафе за кружкой пива.
- Что с тобой, Пашка? - стараясь не показать испуга, спросил Иван. - Часом, не заболел ли?
- Мотор барахлит, - положив руку в область сердца, ответил Павел. - Ничего – запустим, - пытался шутить молодой человек, но в глазах пряталась растерянность.
- Если нужна помощь, скажи. Могу по блату определить к хорошему кардиологу, - сочувствующе предложил Иван.
- Спасибо, друг, может быть, попозже и воспользуюсь...
Они без утайки рассказали друг другу о своих сердечных переживаниях, обо всём, что их мучило в последнее время. На душе друзьям и правда стало легче.
***
Паша утром не смог встать с постели. Болела голова, тошнило, от слабости в руках и ногах он едва доплёлся до туалета. Сердце неровными громкими толчками напоминало о себе.
- Может, вызвать «скорую», - спросила испуганная Ирэна.
- Нет, не надо. Позвоню на работу, скажу, что отлежусь денёк-другой.

Ирэна отвела Дашу в детский садик и ушла на работу. Отношения между супругами в последнее время стали ровнее. Однажды Паша рассказал жене о Светлане и честно сознался, что не знает, как быть. Ирэна долго и отчаянно плакала, он жалел её. Разговор у них не был на повышенных тонах, как это было несколько раз, когда Ирэна пыталась выяснить, у кого он пропадает ночами. Они оба устали: он от лжи, она от неизвестности и страха потерять мужа. Доверительный тон, с которым Паша начал разговор, не вызвал у Ирэны раздражения, и дал им возможность хоть как-то обсудить создавшуюся ситуацию.
- Я постараюсь, - говорил Павел, - очень не хочу рушить семью...
- Паша, я всё прощу, если ты расстанешься с ней, - умоляла Ирэна.

Он действительно перестал ездить к Светлане, но здесь ещё примешалось плохое самочувствие. Паша списывал своё слабое здоровье на переживания. Он метался между семьёй и любимой: любил одну женщину, жил с другой, которую уважал и чтил, как мать своего ребёнка. Но ведь и там у него росла дочка...
К тому же обрушившиеся беды на семью Графов и печаль по умершим родным тоже не добавляли здоровья. Так случилось, что в 58 лет умер отец от рака лёгких, даже не доработав до пенсии. Эта смерть была первой в большой семье и тяжёлой утратой рвала сердце. Затем, через два года умер старший брат Александр – в 31 год, осиротив двух малолетних детей. И так же – через два года – умер от сердечной недостаточности Вячеслав, муж Марины, и тоже в 31 год. Эти страшные события как неумолимый рок нависли над некогда здоровой и благополучной семьёй. Мать даже подалась в местную церковь, усердно учила молитвы и била поклоны невидимому никому на этой земле Боженьке...

Паша попытался уснуть. Но ему стало хуже. От сильной тошноты началось обильное слюноотделение, в груди давило и жгло.
«Неужели чем-то отравился», - подумал он и решил промыть желудок. Однажды в детстве он уже проходил такую процедуру в больнице, когда вся семья отравилась молоком, которое мать на ночь оставила в цинковом бидончике. Тогда его родные чуть не поплатились жизнью. С тех пор в доме больше никогда не водилось цинковой посуды, мать её выбросила.

Павел кое-как поднялся, налил в трёхлитровую банку тёплой воды, поставил перед собой таз и начал неприятную процедуру. Видимо, от надрыва во время рвоты, он потерял сознание: очнулся на полу возле таза. Давило сердце, знобило. Он выпил корвалол, укутался и не заметил, как уснул.
Как впоследствии оказалось, Паша перенёс первый инфаркт. Тем, что он промывал желудок, он мог обострить плохое состояние, но, как решили врачи, молодой организм мощно сопротивлялся этой страшной болезни.
***
Валентине не понравилось, что Иван не остался у неё. Её обескуражил поступок влюблённого мужчины. Она даже не сомневалась, что он вернётся к ней, стоит только поманить пальцем. Этого теперь она страстно желала. Она возомнила себя роковой женщиной и упивалась сладкими мыслями о себе, любимой.
«Неужели так любит свою Танечку? - терзалась Валентина. - Нет, этого быть не может, он любит только меня, и я сделаю всё, чтобы его вернуть».

После того, как Иван притащил её из магазина домой и немного привёл в чувство, она сама вдруг ужаснулась, когда трезвыми глазами взглянула на себя в зеркало. На неё смотрела расхристанная, опухшая от пьянства и беспутства бичёвка, и Валентина решила взять себя в руки и бесповоротно покончить с такой жизнью. Сходила в парикмахерскую, отполировала ногти (они снова стали похожи на коготки, которыми она не раз расцарапывала бывшему мужу лицо), привела в порядок ручки, усиленно мазала лицо кремами. Все дни, пока не было Ивана, она занималась наведением порядка в квартире, хотя здесь уже давно требовался капитальный ремонт. На деньги, которые оставил ей бывший муж, она купила постель, кое-что из вещей и посуды. С энтузиазмом, свойственным ей, когда она чего-то сильно хотела, обдумывала, как они вдвоём займутся ремонтом, какие обои купят в зал и спальню, какой новой мебелью заменят растерзанную стенку в гостиной.

Валентина решила не сдаваться и бороться за своего бывшего мужа. У неё тем более есть сильный аргумент в свою пользу: сын. Нет, она не скучала по своему ребёнку, но в данной ситуации – это крепкий козырь. Женщина, как хороший стратег и тактик, составила план действий и твердо решила от него не отступать. Как ни странно, ей вполне удалось справиться с пьянством. Либо другие мысли так прочно завладели этой женщиной, либо организм ещё не так сильно поддался этому страшному недугу – алкоголизму.
***
Паше всё-таки пришлось взять больничный лист и отлежаться. Потом всё в семье вошло в свою колею, жизнь текла как прежде. Правда, некоторого напряжения изжить ещё не удалось, но Ирэна верила, что время лечит.
Как-то Светлана снова приехала к Марине и осталась ночевать. Подруги проговорили почти всю ночь, благо была суббота, и утром можно было позволить себе поспать подольше.

Света очень сочувствовала своей подруге в горе. Муж Марины – Вячеслав – прекрасный человек и семьянин – скончался в одночасье от сердечной недостаточности. Марина мужественно переносила тяготы, которые свалились на её семью. Отец умирал тяжело, практически от голода: организм отказывался от пищи. Брат Александр своей смертью тоже оставил незаживающую рану у всех родных. Но надо жить дальше: растут дети, и тянуть их в жизни вынуждены женщины – вдовы.

Светлана никогда раньше не любила рассказывать о своей жизни, но нынче разоткровенничалась как никогда. С мужем она не развелась, но супружеской жизнью не живут уже некоторое время. Он догадывается об амурных делах своей супруги, но из-за детей разводиться не хочет. Завёл себе подругу и живёт так, как считает нужным: то ночует дома, то у своей пассии. А Светлане всё равно: развод или нет, измена или не измена... Мужа она никогда не любила. Вышла замуж только за тем, чтобы отвлечься от мыслей о Павле. Знала, что дети, муж, работа займут всё пространство в жизни, и просто некогда будет вспоминать о пережитых страданиях. Она, не раздумывая, согласилась, когда Алексей (её муж) предложил ей уехать к его родителям в райцентр, где ему предложили высокую должность.

Света боялась встречи с Пашей, хотя в глубине души всегда мечтала об этом. И, когда увидела его после долгой разлуки, сердце не выдержало: она решила, что будет с любимым, что хватит уже мучить и изводить себя. Пусть – позор, пусть – развод, хоть что – лишь бы быть с ним. Все те страдания и мучения, что не давали спокойной жизни, пусть окупятся большой любовью, и она уже не отступится от этого. Жизнь доказала: неподкупность и гордость в принципе ничего не дают и только отравляют своей горечью и душевной неустроенностью. Может быть, иногда лучше усмирять гордость и слушать голос разума. В том, что её жизнь с той минуты, когда она оттолкнула от себя Павла, зациклится на нём, она прекрасно от-давала себе отчёт, однако упорствовала в своей непримиримости, надеясь, что время всё-таки вылечит. Ан, нет!

- Скажи, Света, Инга Пашина дочь? Почему ты так упорно от меня это скрываешь? Ведь она – его копия, - спросила Марина.
- Да, Инга его дочь. Когда я встретила Павла, я под разными предлогами старалась с мужем не спать. Мы очень редко были близки, я уступала из жалости к человеку, который ведь ни в чём не был виноват. Но я точно знаю, что это Пашина дочь. И рожала я этого ребёнка с большой радостью. Это было таким счастьем! Я каждый день разглядывала её личико, находила сходство с отцом, а потом и в поведении, и в характере видела в своей девочке Пашу. Она такая же умница, у неё такие же пушистые и длинные ресницы, характерные Графам. И чёрные глаза – это тоже от вас. Я – счастлива.
- Привези как-нибудь её ко мне, я хочу посмотреть на свою племянницу, - попросила Марина.
- Привезу, обязательно. Я в будущем хотела бы, чтобы Инга знала свои корни по отцу, - сконфуженно улыбнулась Света.
- Правильно! Только вот Ирэну желательно от этого всего оградить, ведь её вины здесь нет, - осторожно сказала Марина. - А муж знает, что это не его дочь?
- Нет. Но вначале удивлялся, от кого ребёнок унаследовал чёрные глаза. Я соврала, что у моей бабушки были такие же, как у Инги, и он успокоился.
- Я чувствую, что ты хочешь спросить о Павле, - сказала Марина. - Он долго болел, были проблемы с сердцем, ле-чился. Сейчас вроде бы ничего. Работает.
- Марина, я ничего не могу с собой поделать. Позови его завтра, пожалуйста! У меня ещё есть время, и я могу побыть у тебя ещё один день, - со слезами на глазах попросила Светлана.
- Поверь, Света, мне очень трудно это сделать, ведь его жена так же невиновна во всём этом, как и твой муж. За что же они должны страдать? Тем более, я уважаю нашу сноху.

Но Светлана всё-таки встретилась с Павлом, и их связь продолжилась. Каждое свидание теперь было как последнее, с такой страстью и неистовством влюблённые кидались друг другу в объятия. Они как будто чувствовали, что их земные часы сочтены...
***
Иван снова нашёл Валентине работу продавщицы в продуктовом магазине. Новая работница молочного отдела добросовестно выполняла свои служебные обязанности. Она приоделась, похорошела, тщательно следила за внешностью, хотя до конца изжить запойный вид было непросто, но Валя старалась. Перед ней стояла цель – вернуть Ивана, и это давало ей силы.

Иван помог бывшей жене сделать в квартире ремонт, заменил кое-что из мебели, купил постель, посуду. По большей части, он трудился в те часы, когда Валентина была на работе. Ему помогали Павел и второй его товарищ Александр. Когда Иван пригласил Павла помочь сделать ремонт в бывшей своей квартире, Паша задал другу вопрос, а потом жалел о своей бестактности.
- Иван, зачем тебе это надо, после всего того, что эта женщина тебе устраивала? Я бы, наверное, от таких унижений так не смог, - удивился он.
- Значит ты никогда никого не любил, - спокойно ответил Иван. - Конечно, я не хочу, чтобы Татьяна об этом узнала, но по-другому не могу, ведь Валентине нужна помощь, а то она пропадёт.
- Извини, Иван. Глупость сморозил. Если взять в расчёт Светлану, то и я бы так поступил, - смутился Павел и ругнул себя за дурость.

Иван знал о любви Павла и Светланы и тоже сочувствовал другу в этой непростой ситуации, к тому же он уважительно относился к Ирэне. Но в такие деликатные дела лезть нельзя, здесь влюблённые должны разобраться сами.
Вечерами, к приходу Валентины с работы, Иван оставлял ей деловую записку и уходил с помощниками домой. Ремонт несколько затянулся, ведь свободное от работы время ему и его друзьям приходилось выкраивать. Когда были сделаны последние штрихи, Иван написал в записке, что желает Валентине в обновлённой квартире счастья и благополучия. Он твёрдо решил больше к Вале не ходить и посвятить свою жизнь исключительно семье.
Но человек предполагает, а жизнь располагает...

Валентина удивлялась стойкости Ивана. Он ни разу за это время не проявил к ней внимания как к женщине, и она злилась и даже пугалась – неужели так изменилась в худшую сторону, что даже Ивану не нужна?.. Но, нет – не выйдет!
Она стала подкарауливать его возле дома, что мужчине не понравилось, он всячески избегал её.
- Зачем ты это делаешь? - спросил он однажды, когда бывшая жена подошла к нему возле подъезда его дома.
- Я тебя люблю и хочу жить с тобой и сыном, - нисколько не смущаясь от такой наглости, ласково пропела Валюшка.
Первый раз за всё время их знакомства Иван вдруг задохнулся от страшного негодования к этой бессовестной женщине. Он хорошо помнил, как маленький Вадик скучал по маме, и как ему жалко было ребёнка. Сейчас малыш уже забыл о родной матери.
- Тебе не стыдно говорить такие вещи? О сыне вспомнила, хоть бы постеснялась, - психанул Иван.
- Ну ошибся человек! - соорудив соответствующую мину залепетала женщина. - Что теперь всю жизнь будешь упрекать? - Валентина всё-таки немного сконфузилась, поняв, что насчёт ребёнка перебрала. Она стояла перед бывшим мужем сжавшись в комочек, как кошка, съевшая хозяйское сало.

Иван молча вошёл в подъезд, в сердцах хлопнув перед её носом дверью.
Вот уж этого Валюша не ожидала, никогда Иван не был с ней так груб. На какое-то время женщина затаилась и решила пока о сыне не упоминать. Но потом снова пошла «ва-банк». Плевать ей каким образом она перетянет к себе нужного ей мужчину, здесь, как на войне, все средства хороши. Валя начала названивать Ивану домой. Когда он брал трубку, то молча клал её на место, услышав голос бывшей жены. Несколько раз трубку поднимала Татьяна. Конечно, она узнала голос своей бывшей пациентки, которую лечила от позорной болезни.
- Иван, что хочет от тебя Валентина? - спросила она как-то мужа.
- Я прошу тебя, Таня, не обращай на это внимание, не реагируй и не заводи с ней разговоры. Только так мы сможем отделаться от её приставаний и домогательств.

Таня доверяла мужу и поступала так, как он просил. Несколько раз Валентина пыталась клеветать на Ивана, стараясь навести смуту в душе Татьяны, но та не реагировала на враньё своей предшественницы, зная, что это наговоры.
А Иван уже корил себя за мягкосердечие: ну зачем он снова связался с этой беспутной женщиной, да еще помог ей в благоустройстве?!
***
Валентина поняла, что супруги договорились не обращать внимания на её звонки, бдения у порога их дома и прочие уловки. Она хотела расшатать семейный устой изнутри, но её тактика оказалась бессильной против их стойкости и сплочённости, что ещё больше бесило неудачного стратега.
Может быть, Валентине, наконец, и надоела бы вся эта свистопляска ещё и в силу своего характера – неуравновешенного, переменчивого, но что-то в последнее время по части кавалеров у неё был простой. Не находилось мужчин, которые бы по достоинству оценили её неотразимость и рвались бы в её объятья. Женщину это пугало, и пока другой кандидатуры, кроме бывшего мужа, она не видела. Валентина решила действовать по-другому. Только лаской, женской обольсти-тельностью можно завоевать сердце мужчины. Валентина тщательно следила за внешностью. Постепенно спала отёчность с лица, она избавилась от худобы, приоделась и, как когда-то, зазывно завиляла красивыми бёдрами.

Перед днём своего рождения Валя позвонила Ивану на работу и попросила диспетчера передать ему, чтобы он ей позвонил. Она пригласила Ивана на день рождения, сказав, что уже давно забыла, когда его праздновала. Голос был жало-стливый, умоляющий. И Иван решил сходить к ней, поздравить и сразу уйти, чтобы не вводить себя в искушение.
Лучше бы он этого не делал...
Переступив порог бывшей своей квартиры, Иван сразу сказал Валентине, что спешит, только поздравит её и уйдёт.
- Почему ты так меня обижаешь? Не надо, не задерживайся, выпей со мной шампанского, потом уходи, - обиженным тоном ответила Валентина.
- Хорошо, - согласился Иван, - минут десять-двадцать побуду, - и прошёл в гостиную.

Красиво оформив стол с романтическими атрибутами – свечи, цветы, шампанское, Валя и сама выглядела прекрасно. Нарядное платье цвета мокрого асфальта ладно облегало статную фигуру. Короткое платье открывало взору пару длинных, потрясающе стройных ног. Льняные волосы крупными локонами свободно падали на открытые плечи. С косметикой тоже всё было «о кей». На такую женщину можно было заглядеться... Запах духов с романтическим и интригующим названием «Может быть» витал в воздухе, одурманивая и завораживая своим неповторимым ароматом. Валя не висла на нём, как делала это раньше, вела себя с достоинством, без жеманства и излишнего кокетства. Эта женщина знала, как себя вести, когда надо. Что говорить – в ней пропала яркая драматическая актриса. Иван всё это понимал, он давно уже разобрался в бывшей жене, но в своё время просто не хотел ничего плохого в ней замечать.

Под тихую музыку у них состоялся спокойный ужин. Иван всё порывался уйти, но Валентина мягко его удерживала. Шампанское кружило голову. Бывшая жена не ныла и не жаловалась на свою тяжёлую судьбу. Наоборот, она была весела, шутила и говорила Ивану комплименты. А Иван и вправду был хорош собой. Брутальный с годами вид потеснил юношескую угловатость. В новой семье молодой мужчина снова обрел уверенность, какая была у него до первого брака. Красивое, тонкое лицо и бездонные бирюзовые глаза выражали спокойствие, надёжность. Валентина просто захлёбывалась от переполнявших её чувств. Какая же она была дура, когда вышвыривала такого мужчину за порог. К тому же – если сравнить с Иваном тех приблудных козлов, которые в последнее время возле неё крутились, то ей даже неловко становилось за свою такую неразборчивость в мужчинах.

Бывшая жена Ивана млела от близости с ним. Кротость во взоре, ласковый взгляд убаюкивали, внушали доверие и чистоту помыслов, ведь Иван, собираясь на встречу с Валей, решил держать себя в руках. Но как она была хороша! Как он любил этот нежный взгляд, за который когда-то готов был умереть, а женщина прекрасно об этом знала...

Танцуя танго под надрывную мелодию песни Вячеслава Добрынина «Не сыпь мне соль на рану», она ненавязчиво прильнула к этому красивому сильному мужчине, лаская взглядом, завораживая милой улыбкой. Всё мужское поднялось в нём, сладкое затмение тревожило, туманило и манило в объятья этой несравненной женщины. Иван, уже не думая ни о чём, поднял Валентину на руки и отнёс в спальню. Валентина ничего похожего раньше с мужчинами не испытывала, даже когда-то и с Иваном. Эта близость была ошеломляющей и неповторимой: разные оттенки чувств переплелись в этой страсти и затмили всё земное, унося их ввысь. Впервые до Валентины реально дошло значение двух давно знакомых афоризмов, которые, как она считала, люди говорят для усиления эффекта: «седьмое небо» и «две половинки – одно целое». Оказывается, – это не просто слова! Мужчина и женщина действительно слились в единое целое и унеслись на седьмое небо! Как прекрасно найти, наконец, свою половину! Осязаемость, реальность соприкоснулись с неземными, сказочными тайнами мироздания и произошёл взрыв – именно такое состояние они сейчас испытывали. Влюблённые не могли оторваться друг от друга, задыхаясь от переполнявших их чувств и приятной истомы в усталых телах.

Потом, откинувшись на спину, Иван вдруг отчётливо понял, что никогда у него такого с Таней не было и не будет... Его испугали эти провокационные мысли. Он резко встал с постели, молча оделся и, не попрощавшись с Валентиной, ушёл. Но её это уже не испугало. Она точно знала, что он снова на крючке и никуда не денется. И была права. К тому же, после такой близости, какую бывшие супруги испытали сегодня, она тоже не хочет терять этого страстного и сильного мужчину. И как она раньше не замечала в нём таких редких мужских достоинств?! И потом – ведь у неё были разные мужчины, но ни один с Иваном и сравниться не мог...
***
Ирэна догадывалась, что Паша снова бывает у Светланы, но никаких шагов не предпринимала. Она вдруг поняла, что ни слёзы, ни упрёки, ни крики и мольбы не помогут. Супруги спали в разных комнатах, почти не разговаривали.
Однажды Светлана предложила Павлу решить их дальнейшую судьбу: развестись и создать свою семью.
- Уж ни нам ли знать, как тяжело жить в разлуке, как глупо я поступила, расставшись с тобой, наказывая не только тебя, но и себя тоже. Не хочу больше этих мучений, мы ведь уже всё равно не сможем жить поврозь, - чуть не плакала Света.
- Я сам всё чаще об этом думаю, хотя, если честно, обещал жене справиться со своими чувствами, но не могу. Наверное, так будет лучше для всех нас.
Они договорились, что после майских праздников каждый начнёт со своей стороны бракоразводный процесс. Решение о разводе обоим далось очень трудно. Нервы, как тонкие нити – вот-вот порвутся.

Но после праздников Павел снова заболел. Кардиолог ставил неутешительный диагноз. Паша видел по глазам лечащего врача, что шутить ему со здоровьем нельзя. Он добросовестно выполнял указания доктора, маясь в душной палате. Окна по неистово тёплой и внезапной весне были почти всегда открыты, и такое благоухание, освободившейся от зимы и расцветающей земли, шло от берёз и серебристых тополей, от трав, что Павел не мог надышаться. Он много думал о прошедших годах, о том, как по глупости потерял свою любовь, и вот сейчас, когда так хочется порадоваться жизни, ему надо за неё серьёзно бороться. Прямо как на войне, стараться не попасть под шальную пулю. И ещё его мучила совесть: как он бросит свою семью?! Все эти думы здоровья не добавляли.

Прошёл месяц, прежде чем Паша поднялся на ноги. За всё это время они со Светой встретились только один раз – в больнице. Светлана сказала Паше, что беременна.
- Рожай, обязательно рожай! Хочу сына! - воскликнул Павел.
Света ответила, что подумает, но Павел умолял её не делать поспешных шагов. Когда женщина уходила от него, она вдруг с какой-то непонятной даже ей самой жадностью припала к губам любимого. И навзрыд разрыдалась. Паша первый раз видел её плачущей.
- Светочка дорогая, я скоро к тебе приеду. Мы обязательно будем счастливы, не плачь только. Ты ведь стойкая и сильная… - Паша с детства не переносил слёз.

Это расставание тяжело отдалось в сердцах влюблённых, надрыв был похож на тот, который случился со Светланой много лет назад, когда она провожала своего любимого в армию – такой же исступлённый и горький.
Светлана всё-таки избавилась от ребёнка. При операции ей занесли инфекцию. Через сутки после этого она умерла от абсцесса – заражения крови.
Паша, выписавшись из больницы, в этот же день поехал к Светлане. Он торопился, хотел уговорить её не делать аборт. Но его встретило страшное горе. Когда мужчину завели в морг, где вторые сутки лежало тело дорогого человека, то своим видом Паша испугал медбрата. Тот едва оторвал его от мёртвой женщины.

Приехав в город, Павел сначала зашёл к Марине. Сестра испугалась за здоровье и даже жизнь своего брата, так плохо он выглядел. Смерть уже подступилась к нему, вошла в его тело и смотрела из глубины глаз своим непримиримым безжизненным оком. Точно так же в своё время она застыла в глазах её отца – голодная, алчная и непобедимая. Марине хорошо было знакомо это состояние тяжелобольного человека. Смерть она видела уже ни один раз...
- Паша, Светлану уже не вернёшь, - стараясь не плакать, сказала Марина. - Но ты подумай о себе, о своей семье. О маме, наконец. Ты всем нам очень нужен. Срочно иди в больницу.
Паша как-то вяло отреагировал на её слова и ушёл. В этот же вечер он сказал Ирэне, что если она его простит, он останется в семье: Светы не стало и теперь никто и никогда не вторгнется в их жизнь.
Ирэна, напуганная его видом, сказала, что всё будет хорошо, чтобы он не волновался.

На следующий день Ирэна, испугавшись смертельной бледности мужа, хотела вызвать неотложку, но Паша запретил таким тоном, как будто чеканил слова:
- Не надо! Я много думал. Я хочу к ней! Извини.
Через три дня Паша умер. В гробу лежал тридцатиоднолетний мужчина, худой и постаревший так, будто он был лет на двадцать старше. Некогда красивый, умный и мужественный...
При вскрытии обнаружилось, что он пережил два инфаркта. Оказывается, правы были врачи, когда не дали ему добро на учёбу в лётное заведение, но, впрочем, чем тоже подлили масла в огонь, усилив его переживания и добавив плохого самочувствия в измученное сердце.
***
Иван  тяжело переживал очередное своё падение. По другому свои поступки он называть не хотел. Почему он такой бесхарактерный? Нет у него силы воли! Ну что ему ещё надо от жизни? Прекрасные жена, дети, работа – радуйся и дорожи.
Он мучился и терзался. Ему было стыдно перед Таней. А она, ничего не зная о его измене, доверчивая и нежная ластилась к нему в поисках мужского внимания. Иван с ужасом ловил себя на том, что не хочет близости с супругой, что ищет любой повод, чтобы избежать этого. Его тянуло к другой женщине...
Смерть друга добавила в тяжёлые думы скорбь и муки утраты. Кому он теперь откроет свои сокровенные мысли так, как он открывал их Павлу. Ведь это был единственный человек на земле, который знал о его жизни больше, чем все ос-тальные родные и знакомые.

Иван также жалел всю Пашину семью, пережившую столько горя за последние несколько лет. В день похорон друга Иван, выпив на поминках поминальные сто грамм, отправил Таню домой, а сам зашёл в знакомую ему забегаловку и напился. Татьяна таким его ещё не видела, но она решила, что потеря близкого товарища была виной этому и не придала большого значения такой, в сущности, мелочи: ну и выпил, бывает. Ивану показалось, что на душе полегчало, когда он напился допьяна. С некоторых пор, неожиданно для себя, он стал испытывать неодолимую тягу к алкоголю. У него уже были такие моменты в жизни, когда он брался за стопку. Это случалось после изгнания Валентиной его из их общей семейной территории. Но он находил в себе мужество отказаться от спиртного, помнил о ребёнке, испытывал угрызения совести перед родителями. А потом и не вспоминал о горячительном. Сейчас же Иван только и думал о выпивке.
Он ещё не отдавал себе отчёта о подстерегающей его опасности, когда пропускал пару стаканов в заветной забегаловке. Татьяна пугалась этой, неожиданной для неё, потребности мужа в алкоголе.
 
Валентина искала любой повод, чтобы заманить Ивана к себе. И ей это удавалось. Он всё чаще стал бывать у бывшей жены, иногда даже с ночёвками. Влюблённые переживали второй медовый месяц, но более чувственный и страстный, чем первый. Частенько после неистовых игр, они выпивали немного горячительного. Сначала это было шампанское или некрепкое вино, потом на столе появились более крепкие напитки. Когда Валя в первый раз предложила ему выпить, Иван запротестовал. Он боялся, что она снова увлечётся спиртным. Но потом он уже не видел ничего плохого в том, что они чуть-чуть выпивали после любовных утех.

Постепенно это стало нормой. Иван всё чаще приходил домой под градусом, а потом и вообще – в стельку пьяный. Когда Таня забила тревогу, он как мог старался её успокоить, дескать выпивает с товарищами и часто там же остаётся но-чевать. Не тащиться же домой пьяным. Первое время он переживал, что ему приходится врать и изворачиваться, а потом – привык.
Жизнь в семье не была уже так безмятежна и счастлива, как вначале. Иван теперь даже и не пытался пересилить себя, чтобы отвечать на ласки жены. Любые её поползновения он сразу пресекал. Дома Иван бывал всё реже, а потом и вообще забыл туда дорогу...
***
Смерть сына совсем подкосила Екатерину Евгеньевну, мать Павла. До смерти Владимира Ивановича – своего мужа – она успела похоронить отца, родного брата, через каждые два года потом она хоронила своих: мужа, сыновей, любимого зятя. Во время войны пропал без вести на фронте её старший брат. Оставшись без матери в шесть лет, Катя, единственная девочка в семье, всю женскую работу отныне тащила на себе, с детства сполна изведав все тяготы тяжёлого физического труда. Семья пережила голод, свирепствующий на Украине в тридцатые годы, родные и она в том числе – трудармейское лихо. Не много ли на одного человека?! Сколько страданий и горя вынесла эта мудрая, уравновешенная женщина. Она уже много лет тяжело болела, но, как могла, старалась помогать своим детям и в воспитании внуков и в заботах об их благополучии.
Марина забрала её из деревни к себе, стараясь оградить от всех дел. Но матери становилось всё хуже. Умерла она от инсульта, летом в деревне у сестры Татьяны. Екатерине Евгеньевне было 64 года. Ещё бы жить, да жить!
Матерь Божья, сохрани и помилуй!
***
Попытки Татьяны вернуть мужа ничего не дали. Иван спивался со своей первой женой. Год назад один за другим ушли из жизни его родители. Поведение их сына не добавляло здоровья. Они объединились с Татьяной, помогая ей вернуть Ивана в семью. Пытались приструнить бессовестную Валентину, но та плевать на всех хотела. «Ивана я никому не отдам. Пошли вон!» - и некрасивыми словами посылала своих бывших свёкра и свекровь подальше. Совестили сына, призывали к здравому осмыслению всех неприглядных дел, которыми он мучил всю семью. Иван переживал, но ничего не менял в своей жизни. Он опускался всё ниже. С работы его уволили. Друзья тоже пытались как-то помочь Ивану справиться с беспробудным пьянством, но, увы!

Позже Татьяна уехала с Илюшкой к родственникам в Россию на постоянное место жительства. Вадика забрала старшая сестра Ивана, Наталья, которая уже лет десять как жила на Украине, оформив над ним опекунство.
Дальнейшую судьбу Ивана отслеживала Ирэна. Он стал часто приходить к её дому, поджидая после работы, выпрашивал деньги в долг. Разумеется, долг не возвращал. Они с Валентиной несколько лет не платили за квартиру, потом продали её за небольшие деньги, ведь стоимость их квартиры оценивалась по долгам. Пытались на те деньги купить в общежитие комнату, но быстро их пропили. Оказались на улице. Бродяжничали. Первое время им ещё помогали по старой памяти друзья и знакомые, потом – нет.

Валентина умерла поздней осенью от переохлаждения организма. Она напилась так, что не могла встать с холодной земли. Иван тоже вусмерть пьяный пытался помочь ей подняться, но сил не хватило. Он пролежал с ней рядом до утра, но не умер от холода, судьба даровала ему жизнь. Утром, замёрзнув так, что зуб на зуб не попадал, немного протрезвев, Иван, с раздувшимся лицом и затёкшими ногами, еле-еле поднялся с земли и попытался разбудить Валентину, он думал, что она спит. Мужчина понял, что его любимая женщина мертва. Страшный крик прорезал утреннюю тишину сонного города.
 
- У-у-у! - выл, как дикий шакал, мужчина. - Валечка, встань, не умирай!
Но кому его горе было нужно?! Он отволок тело в сквер возле Иртыша и целый день оплакивал. Потом протащил свою Валечку к берегу и скинул под высокий яр в камыши. Он хотел разыскать лопату и вырыть там для неё могилу, но потом, напившись, благополучно забыл об этом. На следующий день пришёл к Ирэне в таком страшном состоянии, что она испугалась. Но что она могла сделать, как помочь? Иван выпросил у Ирэны денег на поминки и, напиваясь до беспамятства, не думал уже ни о чём. Так и поджидал иногда жену своего покойного друга возле её дома, чтобы вновь выпросить на бутылку.
***
О последних годах жизни Ивана Марина узнала от Ирэны, когда позвонила ей после случайной встречи с ним возле мусорных баков. Марина пригласила Ирэну на чашку чая и рассказала своей родственнице, что сразу его узнала, что дала ему денег, а потом всю ночь не могла уснуть, думая о жизни друга своего брата. Женщины долго сидели, вспоминая эти тяжёлые для семьи годы.
Как непредсказуема жизнь! Как неумолимо жестоко она иногда расправляется с людьми, не щадит и не даёт никаких шансов.
Паша и Иван – редкого качества люди, талантливые и на многое способные. Сколько пользы они могли бы принести, сколько радости своим близким.
***
С тех пор прошло много лет. Иртыш – умирает. Люди выкачивают из него последние воды, как соки. Он уже не впечатляет своим бурным темпераментом, скромненько течёт себе к гибели. Лес на той стороне разросся и всё ближе подступает к городу. Нет уже того буйного ледохода: вода всю зиму не замерзает, только у берега – с одной стороны – намерзает непрочный лёд. Река курится, отдавая в атмосферу много драгоценной влаги, которая потом, скапливаясь в небесах, падает на землю тяжёлыми каплями слёз...
г. Павлодар,
1994-2009 годы.
Повесть вошла в мою литературную страницу в разделе «Творчество российских немцев» на сайте «Немцы Поволжья» в Германии – февраль 2013 г.