Жаба

         
                Жаба
Самая, что ни на есть, фантастическая реальность.
 
                Жабы, в противоположность лягушкам, имеют очень    
тонкую нервно-эмоциональную организацию, этим объясняется их тяга к людям искусства.
(Из публикации научной статьи «Люди и Земноводные»).

Человек по природе своей склонен верить всяким небылицам, особенно если он заражён вирусом любознательности. И надо сказать, небылицы эти вызывают у него больше доверия, чем правдивый рассказ из нашей с Вами жизни.
Наплети-ка ты кому-нибудь «с три короба», и он тут же примет всё это «за чистую монету» и проявит живое участие, будет обсуждать, советовать и даже напишет за тебя заявление в полицию. 
А расскажи какому-нибудь парню историю, что случилась на прошлой неделе. Так он прищурит эдак глаз и скажет с улыбкой: «Ну, ты приятель, загнул!», и станешь ты для него на всю жизнь пустым балаболом. А если ещё растреплет кому об этом, так, вообще, беги из родного дома куда-нибудь в Замоскворечье, где сплошь живут одни трепачи.
Отсюда и народная мудрость: «Ложка лжи просто необходима, чтобы украсить бочку правды».

В воскресенье утром раздался телефонный звонок. Звонил мой дружище Геннадий, замечательный музыкант, виртуоз-пианист и интеллигентный человек. Его звонок  меня очень удивил -  было восемь часов и по музыкальным меркам можно было бы считать это верхом неприличия, если бы не странная дрожь в его голосе.
- Я к тебе сейчас приеду, - сказал он.
Меня так и подмывало ответить: «Геннадий, ты мне дорог, как друг, но сон всё-таки дороже!» - и повернуться на другой бок, но я почувствовал, что что-то не так и только сказал: «Давай!»
               Через двадцать минут он позвонил в дверь.
Сказать, что «на нём не было лица», значит не сказать ничего. Лицо было, но то, что оно выражало, Вы поймёте лишь, прочитав рассказ.
- Что-нибудь с близкими? - спросила обеспокоенно жена.
- Нет, нет! Спасибо! Дома всё хорошо. Петрович, - обратился он ко мне, – я знаю тебя как смелого и решительного человека, - (мне это было приятно слышать, и я не стал его разубеждать), - можешь ли ты мне помочь?
- Конечно! Что нужно? – отозвался живо я и напряг бицепсы.
- У тебя есть ружьё? – спросил мой друг.
- Если ты хочешь пригласить меня поохотиться, то напрасно. У меня нет даже удочки.
- Нет. Это для самообороны, - уточнил Геннадий.
О! Дело принимало серьёзный оборот. 
Сопоставив последние слова и недавнее восхваление моей доблести, я спросил:
- Уж не зовёшь ли ты меня на рандеву с бандитами?
- Нет, – сказал он с волнением, - это будет пострашнее. Но прошу тебя, собирайся быстрее, дорогА каждая минута.
- Мы куда-то едем?
- Да, к нам на дачу.
- Это чудесно! Я не была у вас на даче, - обрадовалась моя супруга, - сейчас быстро соберу что-нибудь покушать, - и скрылась на кухне.
- Слушай, отговори её, это очень опасно, - шепнул мне Гена.
- Будет гораздо опаснее, если она, что-то заподозрит и неправильно истолкует. Пускай едет. И бутерброды не помешают. – Я был заинтригован, - расскажи, в чём дело?
- Всё в дороге. Поехали скорее! 
Учитывая возбуждённое состояние Геннадия, решили ехать на нашей машине. Через десять минут уже были в пути, и он поведал нам очень странную историю.
Воспроизвожу её Вам в его изложении.
                Рассказ Геннадия.
 Если бы вы были у нас на даче, то непременно познакомились бы с нашим соседом. Это интересный человек. По профессии Игорь художник, но очень увлекающийся парень и большой выдумщик.  Пишет стихи, разводит цветы, весёлый остроумный рассказчик, в общем, приятный человек. Вам бы он понравился непременно. Одно из его главных увлечений - бодибилдинг. К нему он относится очень серьёзно и даже получает призы, которые показывает с бОльшим удовольствием, чем свои картины. 
               Он был женат. Но насколько Игорь приятен в общении, ровно на столько,  жена его скучна и вызывает зевоту своей глупостью. Весь словарный запас её состоит из двух слов «Вау!» и «Клёво!». В начале Игорь водил её по разным выставкам, пытаясь привить ей хоть какой-то вкус, но его красотку интересовали лишь наряды посетителей, и он махнул рукой. На вернисаже её любимым словом было «Кич!», которое она произносила с уверенностью и, как правило, невпопад, чем приводила в замешательство окружающих.
При знакомстве она жеманно протягивала руку и томным голосом произносила: «Изабелль».  Настоящее её имя  Варвара.
Несмотря на протесты, она звала его Гарри, а иногда, вмешавшись в деловой разговор, унижающе, якобы ласкательно, Гарик.  Он говорил о ней снисходительно ласково: «Моя безграмотная дурочка».
Всё же у неё были и достоинства, это огромные серые глаза и необъятная грудь, что, очевидно, и привлекало художника. Особым предметом гордости Изабелль были длинные ноги, которые демонстрировались при каждом удобном случае. 
            Игорь написал картину, на которой изобразил только розовую грудь и на месте сосков два серых глаза. Подпись гласила «Изабелль».
- Это я? – спросила жена.
- Как видишь, - уточнил автор.
- А где же ноги? – возмутилась она.
- Дорогая, твои ноги так хороши, что заслуживают гораздо большего полотна и гораздо большего вдохновения, - попытался отшутиться он.
- Нет! – заявила она категорично, - Лесть твоя совершенно напрасна. Либо я с ногами, либо картина без подписи.
- Лесть никогда не бывает напрасна. Я уже вижу, что мы приходим к консенсусу. Пожалуй, я размещу их, если ты не возражаешь, где-нибудь рядом,- и пририсовал на деревянной стене аэрозольными красками длинные ноги, увитые кошачьим хвостом. Композиция получилась очень сексуальной, но возникла сложность - картину стало невозможно экспонировать на вернисажах.

Изабелль постоянно была раздражена его гирями и тренажёрами, он же был раздражён её постоянным раздражением, а так как раздражение её было постояннее постоянного, то и он часто был не в духе. 
            Несколько раз она уходила от него к человеку со странным именем Слон, но каждый раз возвращалась, неизменно с синяком под левым глазом. Игорь принимал её и, непонятно почему, мирился с её глупостями и капризами.
 В конце концов,  Изабелль, спровоцировав ссору, покинула его, на прощанье, срезав под корень его любимый куст гортензии, и на даче больше не показывалась, от чего он почувствовал заметное облегчение, и был расстроен только гибелью куста.
            Через три дня к дому художника подъехали две машины, и Слон, в сопровождении двух крепких парней появился перед Игорем. Познакомившись с творчеством художника и продемонстрировав живописные узоры на своём теле, гость обратился к нему вежливо:
- Зачем ты обижаешь Белочку?
- Ты не прав, Слон, это от тебя она приезжает каждый раз с бланшем.
- Ну, да! Я иногда бываю горяч, - согласился он, - Гарик, отдай её мне. 
- Слон, прошу тебя, не называй меня Гарик. Моё имя Игорь. И второе: я уже думал, что ты, наконец, забрал её.   
- Нет, ты не понял. Белочка хочет, чтобы всё было по настоящему, вы разведётесь, а я женюсь на ней.
- Да, ради Бога!  Главное, что я отдаю её в надёжные руки, – вздохнул с облегчением Игорь и подумал: «Попался Слон в кошачьи лапы».
Гость достал из машины две бутылки хорошего коньяка, которые они тут же распили, закрепив этим сделку.
В завершение всего Слон купил у художника две картины, заплатив немалые деньги, и отметил, что это Белочке понравится. Хотел так же купить «Изабелль», но Игорь соглашался уступить её только вместе со стеной. На это покупатель ответил, что стен у него достаточно своих, и крыша ещё не съехала. На том и расстались.
 
               Это было на даче две недели назад.
В ту ночь я очень плохо спал, часто просыпался и сквозь сон слышал одно и то же слово, произносимое не человеческим голосом, смысл, которого я не мог понять. Без конца тревожно лаяли собаки и порой принимались выть.  Наконец, когда рассвело, я встал и вышел на крыльцо полюбопытствовать в чём дело.
-  Доброе утро, Сосед! – услышал я голос Игоря, - что, не спиться?
- Доброе! – ответил я, - странный звук. - Вы не слышите? 
- Геннадий, что Вы думаете о говорящей жабе? – озадачил он меня вопросом.
- Боюсь, я Вас разочарую. Последний и единственный раз я думал о ней, когда мама читала мне сказку о «Царевне - лягушке». 
- То была лягушка, а я Вас спрашиваю о жабе.
- Разве есть какая-то разница? - у меня не было никакого желания состязаться с утра в остроумии, и я хотел было пойти досыпать, но он остановил меня странным вопросом:
- А не хотели бы сейчас взглянуть на один экземпляр?
- Что Вы имеете в виду? – не понял я.
- Мы же говорили с Вами о говорящих жабах, - уточнил сосед.
- А, вот как, это любопытно! – сказал я с недоверием.
- Тогда милости просим, - и он указал мне на свою дверь.
Я перешагнул через невысокий штакетник, разделяющий наши участки, и вошёл в его дом.  Я бывал у него, и не раз, поэтому не стал разглядывать картины, которыми были увешаны все стены его небольшого жилища. Меня привлекло совсем другое зрелище.
На ковре, посередине комнаты, сидела огромная жаба величиной с небольшого бульдога. При нашем появлении, она издала странный звук. Игорь наклонился к ней и сказал: «Кушать!»  Теперь было хорошо слышно, как жаба чётко произнесла: «Кууушать». Игорь дал ей большой кусок мяса, который она проглотила мгновенно. Я был поражён.
- Откуда она у Вас?
- Не беспокойтесь это не Изабелль, - успокоил он меня, хотя такая мысль мелькнула в моей голове.
 - Но так как та эксцентричная  особа покинула меня, - продолжил он, - теперь её имя будет принадлежать этому безобидному животному.
-Изабелль! – произнёс он.  В ответ я услышал скрипучее: «Кууушать!»
 На этот раз Игорь полез в карман, вынул две таблетки и кинул ей. Жаба поймала их на лету.
- Чем это Вы её кормите? – удивлению моему не было предела.
- Это анаболические стероиды, они ей очень нравятся.
- Но, зачем? И откуда она у Вас?
- Она заскочила ко мне в дом случайно дня четыре назад.  Я только что закончил занятия и хотел принять таблетку. Жаба спокойно сидела и смотрела на меня. Таблетка выскользнула у меня из рук. Жаба ловко подхватила и проглотила её.  С тех пор она не желает уходить и без конца требует анаболики. Я пытался заменить их аспирином или глюкозой, но она в этом очень хорошо разбирается. Смотрите, это глюкоза, - он кинул таблетку. Жаба даже не моргнула глазом. 
- Вы видите? Только мясо и стероиды, - он задумался и затем произнёс, - ещё никто не достигал таких вершин дрессировки.
Я лучший в мире дрессировщик, и будьте уверены, скоро стану самым знаменитым. Господи! Столько зря потраченных лет.
Эти полотна, краски, кисти, этюды. Загубленные детство и юность у мольберта. Бесплодная мечта висеть рядом с Клодом Моне.
Вот чем надо было заниматься, - он указал на жабу, -  само плывёт в руки.
- Но, зачем Вы даёте ей гормоны роста? Это опасно!
- Друг мой, что значит опасно? Опасность вокруг нас. Мы каждый день неизвестно, что пьём, неизвестно, что едим. Вот опасность!
Я задумал величайший аттракцион «Говорящая Жаба» и мне нужно, чтобы актрису было хорошо видно на сцене, крупную и в меру упитанную.  Было бы славно научить её петь, но тут я не специалист.
Вдруг он повернулся ко мне.
 - Ха! Какая блестящая мысль! Ведь Вы музыкант. Вот Вы и поможете мне. Это будет замечательный номер: жаба поёт, Вы аккомпанируете, и мы вместе подпеваем. Надо только подобрать подходящий репертуар, например, что-нибудь из ранней Пугачёвой. Главное, чтобы это было весело. Я думаю, научить жабу плясать тоже не составит труда. Какие блестящие перспективы! – Он был так увлечён своими фантазиями и так азартно говорил о них, что невольно и я оказался в их плену.
- А, давайте-ка прямо сейчас, устроим ей прослушивание. Как Вы думаете, сумеем? – озадачил он меня неожиданным поворотом.
У меня был на даче небольшой синтезатор, и я охотно сходил за ним.
              После того как мы разместились и дали Изабелль освоиться, я сыграл несколько простых песенок, таких как «Во саду ли, в огороде». Жаба очень легко их повторила, за что получила таблетку.  Игорь был очень доволен.
- Давайте, что-нибудь посложнее, - предложил он.
Я увлёкся процессом и задумался: «Чтобы такое предложить?».
Пальцы машинально пробежали по клавишам, и неожиданно прозвучал отрывок из романса Алябьева «Соловей».  Жаба тут же нота в ноту пропела его. Я был поражён. Игорь ликовал.
- Я же говорил, я же говорил! Я был уверен, - твердил он, - давайте попробуем ещё! 
После пятнадцати минут старания животное исполнило нам весь романс. Звучало это очень чисто, но только на октаву выше, от чего трели соловья больше походили на комариный писк.
Игоря охватило волнение.
- Геннадий, помяните моё слово, через два месяца о нас будут говорить все СМИ. Наш эксперимент, не просто аттракцион,  это научное открытие.  Надо кое-кому позвонить, - он схватился за телефон, стал лихорадочно набирать номер, затем бросил трубку, 
- нет, рано.
- Мы соберём с Вами жабью оперу, - продолжал он свои фантазии, - и поставим спектакль из жизни земноводных и пресмыкающихся.
Я знаю, кому заказать либретто, Вы же напишете музыку. Смотрите, как всё замечательно складывается!
              Меня это стало немного раздражать. К тому же я ещё не завтракал, а урчание в желудке и запах горячих сырников, прокравшийся с Наташиной кухни, манили меня домой. 
«Кууушать!» - простонала жаба.
- Я обучу её английскому языку! 
- Простите? – я немного отвлёкся.
- Да! Изабелль будет говорить по-английски, - твердил он, расхаживая по комнате. 
- Но, зачем? - удивился я.
- Мы будем выступать в Нью-Йорке, в Карнеги Холл.
                Мне так хотелось покрутить пальцем у виска, но вместо этого я сделал жест, что мне пора к себе и сказал, - Наташа, наверно, уже ищет меня.
- Геннадий, - художник всё понял, - я всегда буду рад принять Вас в мой коллектив, хотя бы за то, что выслушали меня, и не покрутили пальцем у виска, как Вам этого хотелось.
Я в смущении удалился.
               Жена ждала меня.
- Где ты был?  Я уже начала беспокоиться, - сказала она, накладывая в тарелку горячие сырники.
Я рассказал ей всё по порядку.  Наташа задумалась.
- Да  он псих, - резюмировала она, -  у него от этих препаратов «крыша поехала», и тебя втягивает в эту глупость. Ты что, хочешь прослыть среди коллег «лягушачьим концертмейстером»? – Потом, подумав, добавила, - не нравится мне всё это. Давай-ка поедем домой. Чует моё сердце, что-то нехорошее.
Мы наспех покидали вещи в багажник и  уже через пять минут были в пути. 
               На этом месте рассказ Геннадия был прерван моей женой.
- Так значит Наташа не на даче? – спросила она.
- Нет, она в Москве.
- Тогда высадите меня здесь. У меня что-то разболелась голова.
Зная о неприязни Татьяны к земноводным, я не стал оспаривать её решения и остановился у ближайшей станции метро.
- Это хорошо, что она нас покинула, зрелище, которое предстоит нам увидеть, не для женских нервов, - сказал Геннадий, когда дверь машины за ней захлопнулась, и мы двинулись дальше.
- Прошу тебя, давай побыстрее, - сказал Гена, - от этого зависит человеческая жизнь.
Меж тем мы мчались настолько быстро, насколько позволяли дорожные условия и правила дорожного движения.
- Через  неделю я получил SMS - продолжил свой рассказ мой друг: « Геннадий, Вы напрасно так поспешно покинули меня. Изабелль делает удивительные успехи в лингвистике, но в музыке мы не продвинулись ни на шаг. Мне нужна Ваша помощь. Игорь». Ещё дней десять я сомневался, но всё же любопытство и непонятное беспокойство пересилили. Предупредив Наташу, что вернусь на следующий день, я выехал, с таким расчётом, чтобы вечер провести на даче, переночевать и утром вернуться в Москву.  Дорога была свободна, и под музыку Оскара Питерсона я очень быстро оказался в тихих и приятных моему сердцу местах. Первое, что я услышал, как только заглушил мотор, утробный рёв из-под земли: «Уууша! Уууша!», и тишина. Зловещая тишина, не пели даже птицы.   Мне стало не по себе.  Ужасное предчувствие охватило меня. Не медля, я устремился к дому соседа. Во дворе рядом с его машиной стоял автомобиль Изабелль-Варвары, но самой обладательницы пышной груди не было видно. Я подошёл к окну и попытался, что-либо разглядеть в доме, но в ужасе отпрянул. На меня сквозь оконное стекло смотрел, не мигая, глаз величиной с обеденную тарелку, и тут же раздалось зловещее: «Уууша!»  Я стал звать Игоря и после нескольких попыток услыхал его отдалённый голос.  Обойдя дом с другой стороны, я, наконец, отчётливо различил слова хозяина. 
- Геннадий, - кричал он мне, - жаба проглотила Варвару, как только та появилась на пороге. У этой твари зверский аппетит, она нашла и съела все мои препараты. 
- Думаю, дело не в аппетите, а в ревности, жаба не терпит конкуренции, - попытался успокоить я Игоря.
- Только не открывайте дверь! Вы не сумеете меня спасти и погибните сами! Мой Вам совет, скорее  бегите отсюда и пришлите мне помощь. Чудовище зажало меня в угол. Самому мне не выбраться. Поспешите, не ровен час, оно меня съест. Я не могу его кормить, зверь страшно голодный, злой и вот-вот вырвется на свободу, тогда беды не миновать!
               Я  тут же последовал его совету, уже через час был в Москве и утром сразу же позвонил тебе.
- А почему ты не обратился за помощью в полицию? – спросил я.
- Как раз это первое, что пришло мне в голову, но потом сообразил, что как только я изложу им суть дела о том, что лягушка пытается съесть моего соседа, ко мне примчится «скорая помощь» с двумя крепкими ребятами.
«Да, пожалуй, он прав, - подумал я. - Тут рисковать нельзя. Пока мы будем убеждать спасителей, жабе на обед достанется художник».
- Тут поверни, - сказал Геннадий, - ещё два километра.
Мы съехали на грунтовую дорогу, и странное чувство  тревоги сразу же охватило меня. Стояла жуткая тишина. В соседней деревне не пели петухи, не мычали коровы. Все жители попрятались в дома и закрыли ставни.  И вдруг, леденящий душу рёв, нарушил её: «Уууша, уууша!»
Холодок пробежал у меня по спине. Я боялся, что проявлю малодушие и поверну назад,
Все два километра пыльной дороги мы проехали молча, иногда вздрагивая от ужасного рёва. Каковы были мысли Геннадия, не берусь судить, я же старался понять, где грань между смелостью и безрассудством.
               С этими тревожными мыслями мы подъехали к садовому товариществу «Огонёк». Шлагбаум был поднят, навстречу нам вышел сторож Василий с ружьём в руке.  Узнав Геннадия, он сказал ему, дыхнув на нас стойким перегаром:
 - Зря вы туда едете, это очень опасно.
И, как бы в подтверждение его слов, мощное «Уууша! Уууша!» сотрясло округу. Я подумал, что было бы неплохо принять боевые сто грамм, но у нас кроме бутербродов ничего подходящего не было, а мою попытку вступить в переговоры с Василием Геннадий прервал на корню.
- Ты, что? Там человек погибает, а мы здесь будем устраивать банкет? – упрекнул он меня, - поехали, поехали!
- У вас есть хоть какое-то оружие? – спросил, в меру хмельной, сторож.
- Нет, - ответил я.
- Ладно, пожалуй, я поеду с вами, - сказал он, залезая на заднее сидение. Наличие ружья в его руках, значительно ободрило меня, хотя я не был уверен, заряжено ли оно.
Мы быстро подкатили к дому художника.
Во дворе одиноко стояли два автомобиля. Дом же выглядел весьма плачевно: одно окно вместе с рамой и стёклами было выдавлено изнутри, входная дверь с дверным косяком валялась на земле и вместо неё зияла огромная дыра. Прекрасный цветник был беспощадно потоптан. На розах, лилиях, хризантемах, кустах рододендрона были гигантские следы доисторического животного.
            На наши призывы не отозвался никто. Мы вошли в дом. Следы страшного погрома были повсюду. Несмотря на ужасный смрад, мы обследовали все помещения и нигде не обнаружили никого. Стало ясно, - мы опоздали.
            Нет, я не увидел и не услышал, я нутром почувствовал опасность. Лёгкий холодок пробежал по спине. Все трое мгновенно выскочили наружу.
Из-за ветвей деревьев, не мигая, на нас смотрела огромная жабья морда. Саркастически улыбаясь, жаба сказала:
 - Good morning! – что в переводе могло означать лишь:  «Что, попались, охотнички?» 
Я хотел  объяснить чудовищу, что наличие в нашей компании огнестрельного оружия носит миролюбивый характер, и попытался было, как-то озвучить это на английском, но получилось только «фы-фы!». Рот и скулы свело напрочь, ноги налились свинцом, волосы на всём теле встали дыбом и шевелились. Это был не страх, это был ужас.
Тоже самое произошло и с двумя другими смельчаками. 
В следующую секунду возникло лёгкое колебание воздуха, и я успел лишь заметить, что из пасти животного торчат ноги обладателя ружья. Надо было бежать, но я словно врос в землю. Но тут чудовище открыло пасть и выплюнуло бездыханного Василия. Думаю, причиной тому было её отвращение к алкоголю. 
            Мы заворожённо смотрели на жабу, жаба оценивающе разглядывала нас и вдруг издала своё громогласное «Уууша!».  Это был очень своевременный сигнал продемонстрировать наши спринторские способности.  Бросив недоеденного сторожа, на волю судьбы, мы в мановение ока оказались в машине и заблокировали двери. Я проявил необыкновенную ловкость, развернувшись на пятачке, вдвое меньшем, чем автомобиль, и уже хотел нажать на газ, но не тут-то было. Жаба, осознав свою оплошность, прыгнула и ловко устроилась у нас на крыше, промяв её, от чего всё лобовое стекло покрылось мелкими трещинами и потеряло обзорность. Гена правой ногой выбил уже не нужное стекло, я же своей правой  давил на  газ, стараясь разогнать машину, и надеясь, что на большой скорости жаба не удержится на автомобиле и свалится, но нет. Эта тварь прочно устроилась на крыше и намеревалась так проскакать до самой Москвы. Мало того, свой длинный липкий язык она просунула в выбитое окно и норовила выловить им кого-нибудь из нас. Наконец, ловко ухватив руль, стала неистово крутить его. Нас швыряло из стороны в сторону.
- Мы разобьёмся, - кричал Геннадий и бил жабу дамским цветным зонтиком.
- Это будет лучше, чем оказаться у неё в желудке!
В этот момент жаба выхватила зонтик и обрушила этот хрупкий предмет на моего друга, от чего зонт развалился на мелкие составляющие.
- Это зонтик моей жены, - завопил я в бешенстве. Теперь тварь посягала не только на нашу жизнь, но и на имущество моих близких.
Геннадию тоже не понравилась эта выходка, и он (что с ним никак не вязалось) выдал из своих потаённых арсеналов такую тираду словесной эквилибристики, воспроизвести которую я никак не решаюсь, и предоставляю Вам, для полноты картины, самим домыслить её, в меру своей осведомлённости.
            Чудовище не желало реагировать на наши протесты, а наоборот, ухватив меня за плечо, стало тянуть в окно. Я упирался, как мог, но жаба была намного сильнее меня.
Инициатива явно перешла в её руки (точнее, язык), и я уже представил, как будет сыро и неприятно у неё в желудке, поэтому решился на последний шаг.
Крикнув Геннадию: «Держись!», я резко нажал на тормоз. К такому сюрпризу она не была готова и соскользнула на землю, но тут же опомнилась и приготовилась к прыжку.  Здесь чудеса находчивости продемонстрировал Гена, и надо отдать должное, именно это спасло нам жизнь.  Сунув в рот, неизвестно откуда взявшийся свисток, он издал оглушительную трель.  Резкий звук явно озадачил зверя, и на секунду жаба проявила растерянность. Этого было достаточно, чтобы получить значительную фору.  Я с силой нажал на акселератор. Машина подпрыгнула, хотела взлететь, но в последний момент передумала, и понесла нас по пыльной дороге, временами едва касаясь колёсами грунта. Жаба опомнилась и сделала гигантский прыжок, но промахнулась, сумев, однако, ударить лапой в дверь багажника, от чего машина чудом не опрокинулась, и мне стоило трудов удержать её. Я обернулся. Жаба попыталась сделать два-три прыжка, но безуспешно. Руки мои тряслись, но мне стало жаль это никчёмное животное. «Что может одна подмосковная жаба, пускай даже выращенная на самых качественных фармацевтических удобрениях, против двухсот двадцати отборных лошадей японской породы?» -  так я успокаивал себя, а сам прибавлял скорость.
            Нескольких секунд хватило, чтобы мы стали для неё недосягаемы, но страх был так велик, что мы мчались и мчались, а ветер хлестал и хлестал в разбитое окно. Когда клубы пыли окончательно скрыли жабу от нас, мне показалось, что я услышал далёкие нежные трели «Соловья» господина Алябьева.
               Когда же мы, наконец, выскочили на асфальт, то гнали до тех пор, пока не увидели знак «населённый пункт» «Гришино», где  остановились и спешились у магазина. Из-за отсутствия в посёлке пивной, все новости обсуждались местным населением у этой торговой точки. Тут же у крыльца скучала мелкая  торговля молоком, творогом и огурцами. Однако сами жители были сильно встревожены, а наше появление их ещё больше обеспокоило. И не удивительно. Вид у нас был такой, будто мы вырвались из пасти дьявола, что было недалеко от истины, поэтому покупатели расступились, но желание услышать от нас новости, было написано у них на лицах.
- Без комментариев! – выдал Геннадий почему-то на языке племени, о существовании которого даже не подозревал. Но догадливые жители «Гришина» моментально всё поняли и ограничились сочувственными вздохами и цоканьем языком. Мы беспрепятственно проследовали в магазин, где, всегда деликатный Гена, гаркнул: - «Водки!», - от чего сонные мухи все разом вспорхнули над прилавком.
Две бутылки водки, нарезка колбасы и батон хлеба уже ждали нас, и продавщица вежливо придвинула их к нам. Легко можно было догадаться, что ничего другого мы покупать не будем.
- А зачем две бутылки? – спросил я.
- Вас же двое. Чего два раза бегать? – уточнила она.
Мы оценили её проницательность, но взяли одну.
- А, колбасу? – прокричала она нам вдогонку, но Гена махнул рукой.  Какой-то сердобольный мужик угостил нас солёным огурцом и дал гранёный стакан.  Другой стакан был в машине.
            Когда первые сто грамм теплом и спокойствием растеклись по организму, остановив тряску рук и возвратив чувство юмора, Гена произнёс:
 -  Хороший экстрим!
- Да, - согласился я, - для любителей помериться в скорости с лягушками.
Мы хохотали долго, тыча  друг в друга пальцами, и вспоминая ужасные подробности, пока на меня не напала икота.
- Это нервное, - сказал Гена, - надо выпить.
- Слушай, а, на хрена мы то туда полезли?
- Вот уж не знаю!
Когда последние капли содержимого слетели с горлышка опрокинутой бутылки, и мы с сожалением заглянули в её пустоту, Геннадий грустно спросил:
 - Как ты думаешь, может быть жаба не хотела нас съесть, а просила позаниматься с нею вокалом? 
- Ага! А художника она проглотила за то, что тот не захотел учить её живописи. Не терзайся. За удачу! – и мы чокнулись с ним гранёными стаканами.
- Петрович, - сказал он, опустошив стакан, - во мне погибает великий педагог. Я за пятнадцать минут научил ЖАБУ петь! 
Я хотел сказать ему что-то умное, но сон сомкнул мои веки.

ПОСЛЕСЛОВИЕ:
Через три дня после описанных событий я прочитал на второй странице газеты в разделе «Сенсации» небольшую статью о том, что наши учёные нашли где-то в Подмосковье вечную мерзлоту, и откопали в ней, совершенно целёхонькую жабу величиной со слона, которой, якобы, двести миллионов лет.
«Вот дурят нашего брата!» - подумал я, - «Откуда в Подмосковье вечная мерзлота? В прошлое лето стояла такая жара, что вся планета пропеклась, как колобок в духовке.  Уж эти ребята точно из Замоскворечья».  Далее, на странице четыре в разделе «Криминальная хроника» читаю: «….. ограблена со взломом дача известного российского художника. Сам художник и его жена пропали без вести. Кто хоть что-то знает о месте пребывания супругов, просим сообщить в редакцию».
Мне так и хотелось позвонить и сказать им: «Парни, так вы сделайте вскрытие этой двести миллионной твари со второй страницы, и найдётся пропажа!»
Но, я решил, что благоразумнее будет промолчать.
            Это ещё не всё.
В полночь на девятый день после наших приключений, в квартиру к Геннадию раздался стук в дверь. Именно стук, несмотря на наличие звонка. Это всех всполошило, кроме хозяина, который спокойно встал и пошёл открывать.
В дверях стоял невысокий, но плотный мужчина. Шляпа, плащ, сорочка, брюки были на нём ярко зелёного цвета. Исключение касалось только небесно голубых ботинок. Лицо было трудно разобрать. Половину его скрывала широкополая шляпа, открытая же часть постоянно менялась, как на экране телевизора, но голос был очень и очень знакомым.
- Вы Геннадий? – спросил незнакомец.
- Да! Это я, - ответил он, с удивлением отметив, что видит сквозь пришельца царапины на входной двери за его спиной.
- Вам депеша. – И зелёный человек протянул увесистый пакет.
Приняв посылку, Гена хотел спросить от кого она, но посетитель странным образом растаял на глазах. Событие это показалось всем близким настолько подозрительным, что решили, было, не вскрывая пакет, бросить его в мусоропровод, но всё же любопытство пересилило.
Сверху лежало письмо: «Уважаемый Геннадий! От человека, которому в высшей степени доверяю, я получил о Вас очень лестные отзывы и рекомендации, поэтому  обращаюсь к Вам с настоятельной просьбой, от которой Вы, я надеюсь, не решитесь отказаться. А именно: к указанному числу (дальше стояло число, совпадающее с сороковым днём гибели несчастного художника) написать музыку к спектаклю. Сценарий и всё необходимое прилагается. Одно обязательное условие: ничто и никоим образом не должно распространяться. Успехов!».  Ни подписи, ни печати.
Геннадий открыл сценарий, холодный пот выступил по всему телу.
На первом листе было крупно выведено: «ВЕСЁЛАЯ ЖАБА».
Дрожащими руками, музыкант поднял печатный текст, под которым оказался ещё один увесистый пакет. Он вскрыл его.
- О! – невольно вырвалось у всех домочадцев. Из конверта на стол стали, нескончаемым потоком, сыпаться и сыпаться иностранные купюры и все немалого достоинства. Когда этот ручей соблазна всё же иссяк, на стол выпала записка из трёх слов: «Это только аванс».
Только тут Геннадий вспомнил голос и удивился, почему он его сразу не узнал.
Да, соблазн был очень велик, но и требования были немалые.
Написать хороший мюзикл в очень сжатые сроки, всего один месяц.
Не откладывая и невзирая на поздний час, он тут же сел за сценарий. Прочитав его два раза, Геннадий принялся за музыку.
Сначала всё шло с большим трудом, и даже были минуты отчаяния, но он не отходил от инструмента, играл и писал, писал и переписывал. Он мог позволить себе спать всего один час в сутки, и вдруг настал момент, когда мелодии стали бесконечной рекой проникать в его уши и ложиться на чудесную гармонию.
Теперь нужно было успевать их записывать.
            Весь месяц он не общался ни с кем, отключил телефон, на завтрак, обед и ужин выделил по пятнадцать минут.
И вот, в назначенный срок за десять минут до полуночи он написал последнюю ноту и поставил точку.
Ровно в полночь раздался стук в дверь. На пороге стоял тот же прозрачный незнакомец, но теперь на нём всё было фиолетовое, кроме голубых ботинок. Протянув руку, он знакомым голосом сказал: «Партитуру!»
- Игорь, ну зачем этот маскарад? – сказал Геннадий, -  я Вас узнал, снимите шляпу. 
- Вы ошибаетесь, Маэстро! Игоря больше нет. Это только моя работа, - сказал пришелец, и, взяв из рук Геннадия ноты, с видом знатока  углубился в партитуру.
- Замечательно! – сказал он через пару минут.
- Здесь остальное. Прощайте! – и исчез, как и в первый раз.
Как и в первый раз, Геннадий стоял поражённый с пакетом в руках.
И  опять из вскрытого пакета на стол струились и струились купюры бесконечным потоком. Уверен, Ллойд Уэббер не мог бы похвастать таким гонораром. У счастливого обладателя в этот момент было одно опасение, что к утру всё это превратится в бумажки или растворится, как и сам виртуалец.
Но, нет! Всё по-честному!
                Через день он позвонил мне и просил заехать к нему. За чашкой чая мой друг рассказал мне эту историю, и в завершении сказал:
 - Петрович, хоть я и дал слово о неразглашении, но тебе я кое-что спою, - и, аккомпанируя себе, запел, (это то, что я успел запомнить):
ЖАБА:
          Люблю я петь и веселиться,
          Я же не дама, а девица,
          И своё сердце так без боя не отдам.
          Нужен решительный мужчина,
          Может такой, как Аль Пачино,
          Или красавчик, словно Клод Ван Дамм.
ХОР ЛЯГУШЕК:
Вау, Вау! Ууша!
Счастья просит душа.
Выйду замуж за Ужа!
ЖАБА:
          Но, Вот какая штука,
          Холодная гадюка
          Вмешаться в наше счастье норовит.
          Но я не просто Жаба,
          В друзьях имею Краба.
          Он живо ей попортит внешний вид.
ХОР:
Вау, вау! Ууша!
Ты собой хороша.
Будет твой муж
Красавец Уж.
ЖАБА:
          А ночью при луне
          Он улыбнулся мне.
          Глаза его и хвост так хороши.
          Шепнула мне Лягушка:
          «Одумайся, подружка,
          Ведь жабами питаются ужи!» 
ХОР:
Ах! Ах! Ах!
Это крах, это крах, это крах! 
УЖ:
          Не увлекайтесь перцем, дабы
          Лягушки, так же как и жабы,
          Под маринадом хороши.
          Рекомендую от души!
Одна красавица-девица
В мечтах со мной соединиться.
Поможем девичьей мечте.
Пускай поёт и веселится,
А коль на ужин нам сгодится,
Попляшет в нашем животе.
Ха-ха-ха-ха-ха!
ЖАБА:
          Моя любовь, как твердь,
          И с ней пойду на смерть.
          Взамен прошу немного, лишь всего,
          Чтоб полюбил бы уж,
          Этот ползучий муж, 
          А дальше мы посмотрим кто кого!
ХОР:
Ша! Ша! Ууша! 
ЖАБА:
Потихоньку, не спеша
Я приручу Ужа!
ХОР:
          Не упусти свой куш, 
          И кровожадный Уж 
          У ног твоих окажется в момент.

ЖАБА:
          На днях мне снился сон:
          Гименей и Мендельсон
          Нам пели гимн Любви под диксиленд.
ХОР, ЖАБА и УЖ:
Уууша! Уууша! 
К счастью рвётся душа.
И жить хорошо,
И жизнь хороша!
УЖ, облизываясь смотрит на Жабу:   ХО-РО-ША! ДАЖЕ ОЧЕНЬ!

               Надо заметить, что после этого случая дела у Геннадия чудесным образом пошли вверх. Заказы стали сыпаться, как из рога изобилия, и сейчас на его музыку необыкновенный спрос.
                Конечно, Вы можете не верить ни единому моему слову, и я Вас понимаю. Уж  очень невероятная история, особенно с этим баснословным гонораром. Ну, кто заплатит неизвестному композитору такие огромные деньжищи? 
С другой стороны, вдумайтесь сами, откуда у меня эти куплеты?
Не сам же я их сочинил.

            Юрий Петров.      Октябрь 2013год.