Прочитала рассказ Николая Шурика «To be or not to be» http://www.proza.ru/2013/11/04/1101 и вспомнила похожий случай из своей жизни. Поначалу хотела назвать свой рассказ аналогично: "To draw or not to draw", но потом подумала, что это смахивает на плагиат. Да и не только в рисунке дело. Всё началось с интервью...
«Остановись, юный друг, и дай ответ!» Эта песня появилась в конце 60-х, а мне впервые пришлось отвечать на вопросы незнакомым старшим раньше, когда я училась в третьем классе. И надо признаться, что это первое интервью оказалось, как всем известный первый блин… На перемене ко мне подошли две «большие девочки».
- Ты староста третьего «А» ?
- Да.
- Мы из школьной редколлегии. Расскажи, что у вас в классе интересного?
- Не знаю… Учимся, металлолом собираем, сбор недавно проводили…
- Это неинтересно, в каждом классе такое… А как с успеваемостью? Двоечники есть?
- Нет…
- Так-таки никого? Ну, вот только что у вас был урок. Неужели никто не получил двойку?
- Получил. Женя Петров. Но…
Я хотела уточнить, что вообще-то Женя учится хорошо, только сегодня не выучил урок, но дальше меня слушать не стали.
- Вот видишь! А говоришь, ничего не происходит. Всё, мы побежали.
Помнится, неприятный осадок от этого разговора у меня остался, но только до звонка на урок. Потом я уже не думала о девочках из редколлегии. Через несколько дней появилась школьная стенгазета, а в ней – карикатура, переведённая через копирку из «Календаря школьника». Впереди идут «правильные» пионеры, а в отдалении от них понуро шагает мальчик в школьной форме. Под рисунком стихи. Что-то о сознательном отношении большинства ребят к учёбе, а последние две строчки: «Только Женечка Петров всё в хвосте плетётся». Поначалу я никак не связала карикатуру с тем разговором, даже удивилась, почему это Женя попал в газету, ведь двойку он уже исправил. Но на следующей перемене разразился скандал, и члены редколлегии раскрыли источник информации.
Женина мама преподавала в нашей школе и ревностно следила за всем, что касалось сына. Не раз она приходила к нам в класс, сравнивала его тетради с моими, возмущалась, что у меня «пять», а у него – «четыре». Сам Женя воспринимал свои оценки вполне адекватно и даже пытался успокоить маму, но это было непросто. Можно представить себе её реакцию, когда она увидела своего сына-хорошиста, изображённого двоечником, да ещё узнала, что именно я дала такие сведения в газету. Ей уже было не до выяснения, кто автор рисунка, карикатуру она тоже «повесила» на меня. Собрав вокруг себя народ, Женина мама кричала, что я оклеветала её сына и изобразила его «в похабном виде». Относительно вида, в чём-то она была и права: мальчик был изображён спиной к зрителям (как она выразилась, «задом»), выглядел мешковатым, полноватым и своей комплекцией чуточку напоминал оригинал. Я попыталась возразить, что не рисовала, что вообще не умею рисовать людей, но Женина мама тут же вспомнила «того морячка»*, за которого я получила пятёрку во втором классе, тогда как Жене поставили только «четыре».
После бурных выяснений стенгазету сняли, и все постарались забыть о произошедшем недоразумении, только Женина мама по-прежнему шумно переживала за каждую его оценку и, время от времени, бросала на меня неодобрительные взгляды. В шестом или седьмом классе Женю перевели в другую школу. Думаю, что без постоянного присутствия мамы учиться ему стало легче. Во всяком случае, по окончании школы он сразу поступил в институт, а впоследствии преподавал в одном из ведущих техникумов города. Не знаю, остался ли у него в памяти тот случай со стенгазетой, виделись мы с ним редко и этой темы не касались. Зато я невольно вспоминала об этом всякий раз, когда приходилось давать уже «взрослые» интервью, и с осторожностью формулировала ответы, дабы не попали они куда-нибудь в неприемлемой форме в виде цитат, напечатанных крупными буквами, или, ещё хуже, - картинок.
*Случай описан в рассказе "Ох, уж этот морячок!" http://www.proza.ru/2013/11/05/1054