Долго не мог понять, чего (или кого) мне так напоминает советское искусство. наши старые фильмы, наши старые песни. Конечно, не те фильмы и песни, которые, хоть умри, стояли на своем, не советском (тоже, надо сказать, чудо), а те фильмы и песни, которые - в контексте. И тут недавно смотрел голливудский триллер "Лица в толпе" с одесситкой Милой Йовович, и фильм мне напомнил о русском ученом, психологе, академике Александре Лурии. Лурия считается основателем "нейропсихологии". Это область психологии, которая занимается людьми с патологией мозга. То есть с какими-то неизлечимыми мозговыми прибамбасами. И вот героиня Йовович перестала узнавать лица. И хоть ты ей кол на голове теши. Вылечить это расстройство (агнозия) нельзя. Но можно найти (причем, самой) маньяка, который тебе по голове дал и хочет это дело завершить, а потом можно поселиться на острове, где живет человек тридцать. И в школе - три ученика. Героиня - учительницей была. Вот это все и есть нейропсихология.
Если психология и психиатрия это во многом искусство, то нейропсихология - это, черт знает, какое искусство! Оно передается, как в мастерских художников Возрождения, от учителя к ученику. Есть такой всемирно известный нейропсихолог - доктор Оливер Сакс, англичанин, переехавший в Штаты, который написал кучу книг о своих пациентах, и еще есть блокбастеры по его книгам. Самый знаменитый и кассовый "Пробуждение". Так вот он в молодости увлекся идеями Лурии, написал ему письмо, и они прекрасно переписывались до самой смерти "отца нейрпсихологии", как назвал Сакс советского академика. Лурия до последних своих дней помогал ему советами и оказывал моральную поддержку. Видимо, это очень непросто - искать для таких людей какие-то формы существования, социального взаимодействия. Это, действительно, мучительный поиск формы. А многие пациенты Сакса не просто приспособились. Он стали счастливыми. И вот эти пациенты Сакса, все эти чудаки, принимающие жену за шляпу и т.д. но, каким-то чудом, научившиеся живть в ладу с людьим и самими собой, и напоминают мне столь дорогое нам советское кино, советские песни, типа "нам ли стоять на месте?" и проч.
У истории Лурии и Сакса был, кстати, сиквелл. То есть, наши на этом не успокоились и продолжили зажигать. То, чего добился Лурия и Сакс со своими "странными" пациентами, ученик Лурии Александр Мещериков и философ Эвальд Ильенков сделали с людьми слепо-глухо-немыми от рождения. Их ученик и пацциент - Александр Суворов (который правда, потерял зрение и слух в раннем дестве), окончил психфак МГУ, защитил кандидатскую и докторскую.
Мещериков был великим учителем, но вся эта затея с МГУ стала возможной благодаря безумному энтузиазму автора "Космологии духа" Ильенкова и Алексея Леонтьева, декана психфака.
Надо сказать, что псифак МГУ - это, вообще, тоже очень любопытное место. Леонтьев создал его, можно сказать, в разгар гонений на социологию, а с ней и на психологию, и само его возникновение под самым носом у Кремля - одно из чудес и феноменов советской культуры и науки. Впрочем, если послушать лекцию Леонтьева-младшего "Виктор Франкл в борьбе за смысл", то многое объясняется. Леонтьев-старший был того же полета птица, что Виктор Франкл - родоначальник "психологии смысла", одного из течений великой гуманистической психологии ХХ века. Франкл читал лекцию в тот момент, когда фашисты заняли его город. Эсесовский офицер вошел в помещение, где выступал Франкл, который, надо отметить, был еще и евреем, и приказал прекратить лекцию. Франкл, в свою очередь, предложил эсесовцу присоединиться к слушателям и сдобрил свою просьбу убедительным "стой, где стоишь", после чего офицер простоял соляным столбом до конца мероприятия. В общем, Франкл там так их всех очаровал и залечил на манер профессора Преображенского, что его не трогали вплоть до начала "окончательного решения вопроса". Но и тогда ему сказали, Виктор, тебе надо валить в Штаты, вот билет и виза, на что Франк сказал: "У меня родители - в Дахао, я без них поехать не могу". По блату Франкла устроили в Дахао, и высшим достижением своей жизни, Франкл всегда потом считал то обстоятельство, что его отец умер у него на руках, и он имел возможность облегчить его последние минуты. Так вот, Леонтьева старшего тоже на кривой козе было не объехать. Он не только основал психфак, но еще и приютил у себя опальных философов - Ильенкова и Мамардашвилли. Оба, кстати, маркисты. Других таких марксистов еще поискать. Но и марксизм их не защитил. Защитил их Леонтьев, дал возможность читать на психфаке у себя и вести семинары. Бога всех слепо-глухо-немых Эвальда Ильенкова, правда, все-таки достали и на психфаке, и в 1979 году, не выдержав очередного приступа депрессии, он перерезал себе соную артерию сапожным ножом.