Глава 2
Случилось это, летом девяносто второго года – теперь, уже прошлого столетия. Было мне тогда двадцать пять лет. Год назад меня уволили по сокращению из Военно-Воздушных Сил, и я только-только начинал привыкать и осваиваться в новой для себя жизни.
Устроился в одну, по тем временам преуспевающую компанию. Был я там: ни то снабженцем; ни то экспедитором. В те мутные времена, особого распределения по каким-либо должностям и обязанностям (в большинстве кооперативов и предприятий, только-только зарождающегося частного бизнеса) ещё не наблюдалось. Какой-либо амбициозный парнишка, обладавший маломальскими родительскими подвязками, брал деньги в долг и регистрировал своё ООО, АОЗТ или просто ИП в местной администрации. Набирал команду из своего ближайшего круга, то есть, из местных пацанов. Они-то и занимались всем подряд. Потому как никто в те времена ещё не знал, как должно, это самое малое предприятие работать. Лишь спустя три-четыре годика, то или иное частное предприятие (если, конечно, оно умудрилось выжить) обретало некий контур. Кто-то отсеивался; кто-то напротив, подымался до уровня приближённого к «генеральному директору», имея чёткий реестр своих прав и обязанностей.
Вот и я, бывший офицер, тем же самым макаром устроился на работу в один из полулегальных кооперативов, неким сотрудником «на подхвате». Мотался по уже знакомым (по прежней службе или учёбе) местам, в районе Поволжья. Искал где и чего можно урвать подешевле, да продать подороже... В те лихие времена вся страна только и делала, что воровала, да продавала. Перепродавали или меняли по бартеру в буквальном смысле всё. Шоколадные батончики на бензин; горох нынешнего урожая на автомобильные пылесосы; соль на покрышки и так далее... Потому и не существовало для меня, холостого молодого человека, каких-либо границ и пределов. Главным было, почаще выходить на связь со своим непосредственным работодателем, да сообщать ему о той или иной заключённой сделке.
В одну из таких поездок, пришлось мне добираться в свой родной Омск, из Пензенской области через Саранск. Если глянуть на карту, то будет понятно, что выбрал я не самый короткий маршрут и, тем не менее, иного выбора у меня не было.
Дело в том, что тогда я случайно узнал о некоем заворовавшемся директоре совхоза, который пытаясь залатать прорехи в своей бухгалтерии, готов был продать выращенные совхозом овощи почти за бесценок... Уже прибывая на пензенской земле, я отыскал тот совхоз, того самого директора и в первый же день знакомства заключил с ним чрезвычайно выгодное соглашение. После чего отзвонился в офис и уж собрался было в обратный путь... Однако в поисках подходящего транспорта, я провёл в вышеозначенном совхозе, без малого неделю. В ожидании какой-либо попутку в сторону города, мне пришлось промаяться бездельем почти шесть дней. Тем не менее, я своего дождался.
Сами понимаете, мне уже было плевать в какую сторону ехать. Главное, вырваться из этого Богом проклятого, нищего и разорившегося хозяйства. Потому и напросился я в попутчики к одному дедку, отъезжавшего на своём «Жигулёнке» в Мордовию. То есть, едва ли не в противоположном направлении. Так, через несколько часов, я оказался в цивилизованном мире. Точнее, на Саранском железнодорожном вокзале.
Однако и здесь, всё оказалось не так-то просто, как я рассчитывал ранее.
Начало августа – курортный сезон в полном разгаре. Мало того, что прямых поездов до Омска, раз-два и обчёлся; так ещё и билеты на них, едва ли не до середины сентября, давно распроданы. Приходилось уповать, разве что, на случайное свободное места по прибытию того или иного состава, либо как-то «договариваться» непосредственно с проводниками.
Благо нашёлся один умный гражданин, случайно подсказавший, что в моём случае, лучше всего выбраться на станцию... Ни то на Узловую; ни то на Разъездную. А уж там, через Челябинск полно поездов и до моего родного Омска. Дескать, сама эта Узловая или Разъездная мелкий городишко. Зато, через неё проходит около семидесяти процентов всех поездов на Восток.
Это уже позже, как говориться: на светлую голову, предметно склонившись над картой, я и понял что мужик тот, дословно сказал мне следующее: «Доберись до Рузаевки. Это узловая станция. Там хороший разъезд по всем направлениям». Вовсе и не знаю, почему тогда, будучи на саранском вокзале, в памяти моей так и не зафиксировалось ключевое слово: «Рузаевка». Тогда как чётко втемяшились в мою башку второстепенные: «Узловая» и «Разъездная». А впрочем, в тот поздний вечер я не имел ни малейшего представления, ни о первой, ни о второй, ни о третьей – где и в каком направлении эти станции находятся и что они из себя представляют.
Тем не менее, понадеявшись на добрый совет постороннего мужичка, в приподнятом настроении я вышел на ночной перрон перекурить. За одно и переварить в своей голове полученную ранее информацию.
Первый путь, непосредственно примыкавший к душным вокзальным помещениям, на тот момент был занят пассажирским поездом. Вдоль этого самого состава, я и решил неспешно прогуляться, дабы окончательно определиться со своими дальнейшими действиями.
Медленно вышагивая по пустынному перрону, как-то незаметно я добрался до самого хвоста поезда. Уже там, на обрыве бетонной платформы, моё внимание привлёк последний вагон, прицепленный к основному составу.
В отличие чистеньких и аккуратных вагончиков, которые я миновал прежде, тот последний выглядел просто «гадким утёнком». Во-первых, у него были разбиты практически все окна. Во-вторых, в нём полностью отсутствовало освещение. Если б я не подошёл к нему очень близко, то в это позднее ночное время, вполне возможно, я бы и вовсе его не заметил. Ну, и в третьих, вагон был полностью перепачкан ни то извёсткой, ни то какими-то ляпистыми подтёками краски. Заканчивая с внешним видом «гадкого утёнка», следует упомянуть ещё о надписи, сделанной белым колером вдоль всего борта вагон: «В ремонт».
Немного посочувствовав изрядно побитому и израненному вагончику, я, было, собрался вернуться к вокзальным кассам. Но тут меня кто-то окликнул.
– Эй, паренёк!.. Чего слоняешься?..
Я обернулся и увидел в разбитом окне последнего вагона, небритого и по пояс раздетого бугая.
– Уехать не могу... – ответил я честно.
– А тебе куда?
– До Омска... Ну, хоть бы до «Узловой-Разъездной» добраться.
– До Омска, мы тебя, конечно не довезём... А вот, до «Узла»... Он совсем рядышком. За пузырь водяры, запросто подкинем. Условия в нашей «плацкарте», сам понимаешь, не сахар... Однако пару часов дискомфорта, в нынешнее безбилетное время стерпеть можно.
Здесь следует упомянуть о том, что в моей багажной сумке, кроме пары комплектов сменного белья, всегда имелась несколько шоколадок, коробка конфет и кое-что из спиртного. Не редко эти самые, казалось бы, вовсе необязательные «гаджеты», помогали мне («специалисту по договорам») заключать наивыгоднейшие соглашения. Вот и на сей раз, кроме вышеупомянутой «сладкой кондитерки», в моей «вещмешке» тихо позвякивали ещё и две водочные бутылки с пузырём коньяка. Вполне возможно, что на этот самый магический перезвон, тот мужичок и откликнулся.
Короче, мы сговорились. Забрав у меня «пропуск», бугай предупредил: «Чтоб вёл я себя тихо, иначе он ссадит меня из поезда... Да, хоть на полном ходу».
В кромешной темноте и едва ли не на ощупь, я пробирался по тёмному вагонному коридору, подыскивая себе место, рядом с мало-мальски уцелевшим окном. Таковых, жизнепригодных «кубриком», оказалось всего лишь три. Причём первые два, в самом начале вагона, были уже заняты. В одном из них разместились четверо бородатых мужиков с какими-то огромными баулами. Помниться, я принял их тогда за староверов, возвращавшихся из города на свои отшельнические места. В принципе, я мог бы примоститься и рядом с ними. Но, знаете ли... Практически с самого начала Перестройки, когда в нашу страну хлынула волна всевозможных аферистов под личиной праведников, я начал испытывать некую неприязнь абсолютно ко всем «иноверцам», невзирая на их статус и вероисповедание.
Во второй «кубрик» проследовал тот самый бугай, пропустивший меня в вагон. Здесь расположилась полупьяная компания из пяти-шести человек. С радостными криками эта братия приветствовала мой бывший «пузырь», перекочевавший из рук бугая на их грязный стол. И здесь, сами понимаете, мне выпадало не очень-то приятное соседство.
«Уж лучше, к «староверам».
Потому, в поисках лучшей доли, я и продолжил свой путь по вагонному коридору. И только в самом конце, мне всё-таки подфартило. Лишь один, худощавый мужчина с суровыми чертами лица занимал тот «кубрик», в котором имелась стеклянная перегородка отделявшая вагон от улицы.
– Позвольте? – поинтересовался я ради приличия.
– Пожалуйста... – ответил тот, кивнув головой на свободные места. При этом заметив. –…Зря ты им водку отдал. Они такие же зайцы, как и мы с тобой. Бригада шабашников, отправившаяся за длинным рублём в Татарию.
– Кто б знал... – ответил я, с некоторой долей раздражения. Дескать, тоже мне умник. –…В таком случае, кто ж здесь за главного?
– Никто... Вагон, сам по себе, мы сами по себе. Думаю в скорости, ты и сам поймёшь: почему... – как-то чересчур лукаво усмехнулся мой новый попутчик.
Тем временем поезд тронулся. И наш вагон, набирая ход (лишённый из-за разбитых окон всякой звукоизоляции) вдруг жутко загремел всеми своими колёсными подвесками и причиндалами. Прибавьте к этому грохоту ещё и дикий сквозняк, со свистом гулявший по всему объёму вагона, и вы поймете, почему нам приходилось орать во всё горло, дабы быть услышанным собеседником. Только теперь мне и стало понятно, на что намекал мой сосед по «кубрику». Вряд ли, какой сопровождающий смог бы усидеть в этом грохочущем и продуваемом всеми ветрами, адском вагоне.
«Как бы самому, перетерпеть пару ближайших часов».
Впрочем, очень скоро я успел смириться и более-менее приспособился к новым для себя условиям. Познакомился с худощавым мужчиной. Как-то легко и просто мы нашли с ним общий язык. Быть может потому, что и он, как и я сам, в своём недавнем прошлом был офицером. Правда, служил Валера (именно так его звали) ни в ВВС, а в ВДВ. И в отставку он вышел вовсе не по сокращение. Как и положено, по выслуге лет. И, тем не менее, у нас нашлось с ним много общего.
– Э, дружище... Так ты едешь сейчас в обратную сторону... – выкрикнул Валера, как только узнал о том, что я собираюсь добраться до Омска через Челябинск. – …Тебе нужно было ехать в противоположном направлении. На Рузаевку...
– И как же, теперь быть? – я заметался было по кубрику.
– Да, ничего страшного. Доберёмся до «Красного узла», там я подскажу, на что тебе пересесть... – немного успокоил меня собеседник. – …В этом районе сплошные пересечения главных магистралей. Обязательно отыщется пять-шесть поездов восточного направления.
– Может, по коньячку? – предложил я на радостях, вынимая из сумки бутылку.
– Не возражаю.
Через полчаса, за малыми и редкими дозами алкоголя, мы узнали друг о друге практически всю подноготную. К примеру, мне стало известно о том, что Валера в свою офицерскую бытность служил в Афгане, провёл там без малого четыре года. Что уволился он из армии в звании майора. Со своей бывшей супругой, он давно в разводе и живёт один. А так же о том, что сейчас он отправился в Уфу, к сослуживцу. Якобы, тот пообещал ему должность инструктора по рукопашному бою в одном из частных охранных предприятий. Денег на дорогу – минимум. Потому и предпочёл Валерий добираться до столицы Башкирии на попутках и перекидных. Когда Валера проник в этот самый вагон, в нём уже были бородачи-староверы. Ну, а шабашники присоединилась к ним чуть позже, в районе Пензы.
Конечно же, говорил в основном он, более опытный и повидавший всякое мужчина. Впрочем, и я успевал поделиться с собеседником своими «бедами», мытарствами и кое-какой неопределённостью.
Увлёкшись разговором, я совсем не заметил, как в наш «кубрик» вошёл мужчина. Тот самый бугай, «выписавший» мне «пропуск» в этот самый вагон.
Он о чём-то говорил. Правда, из-за вагонного грохота, я так и не понял смысла его слов. Зато Валера, успевший адаптироваться к подобному шумовому сопровождению, похоже, понял бугая сразу.
– Пошёл на хер! – рявкнул он незваному гостю.
– Чего ему надо? – выкрикнул я, обращаясь уже к бывшему офицеру.
– Известно чего... Требует от тебя ещё один пузырь... – усмехнулся Валерий.
– Нет-нет... – я категорично замахал руками.
Вопрос даже не стоял в том, что жаль мне было отдать вторую бутылку или нет. Тут было дело принципа. Предположим, попроси бы он её по-человечески или там, предложил за тот бутыль какие-то деньги, возможно, и добился бы он своего. Так нет... Этот бугай предпочёл действовать наглым нахрапом. Дескать, вынь да положь. Будто я ему чем-то обязан.
Завидев мою отрицательную жестикуляцию, шабашник схватил с нашего стола наполовину опорожнённую бутылку коньяка, и собрался было податься с ней восвояси.
– А ну, сука, стоять! – взревел бывший майор, рванув бугая за плечо.
Надо полагать, неспроста этого офицера-десантника пригласили на должность инструктора по рукопашному бою. В доли секунды, Валерий уложил на пол мужика, едва ли не вдвое выше и тяжелее по комплекции его самого.
Коньяк был возвращён на прежнее место. Однако не успели мы пропустить по стопке в честь нашей победы, как в проходе нарисовалась бригада шабашников, в полном своём составе. По-видимому, эти разгневанные граждане решили уже толпой отомстить за своего, изрядно побитого и кое-как унёсшего ноги товарища. Впрочем, и на этот раз, наши доблестные ВДВ не подкачали. Рукопашный бой закончился, едва успев начаться. Очень скоро, Валерий распинал эту полупьяную банду по вагону.
Тут-то из своей «норы» осторожно выползли «староверы». В руках у них оказались мотки бельевых верёвок. Очевидно распоясавшиеся алкаши, своими пьяными выходками «достали» даже этих, бесконечно смиренных граждан. А быть может, «староверы» опасались непредсказуемых последствий назревающего конфликта, потому и поспешили они нейтрализовать наиболее агрессивную сторону. Так или иначе, но словно заправские пауки, четверо бородачей сноровисто опутали своими «сетями» разбушевавшихся шабашников. После чего, забросили получившиеся «коконы» в их же «плацкартную секцию».
– Спасибо!.. – поблагодарив, Валерий дружески хлопнул одного из них по плечу.
На том, собственно, и разошлись. Каждый, по своим местам.
Потом была минутная остановка на какой-то малозначимой станции. Я слышал, как «староверы» открыли дверь вагона, как запустили они в вагон двух женщин. После чего, состав вновь отправился в путь.
– Ещё минут тридцать... От силы, сорок... И будет твой «Красный узел»... – с некоторым равнодушием в голосе заметил Валерий.
К слову, после той потасовки с шабашниками, наш последующий диалог почему-то не клеился. Мы молча допивали коньяк, лишь изредка перебрасываясь короткими и малозначащими фразами.
Скажу за себя. Невзирая на полное ощущение правильности наших предыдущих действий по усмирению разгулявшейся банды, на душе у меня, всё же было отчего-то паскудно. Догадываюсь, что и Валерий испытывал в тот момент нечто подобное.
Благо наш состав начал терять скорость. Хоть появилась какая-никакая, а тема для отвлечённого разговора.
– Не уж-то, уже приехали? – поинтересовался я, вглядываясь в абсолютную темноту окна.
– Не думаю. Пожалуй, ещё рано... Наверняка, красный семафор, потому и притормозили.
Меж тем, наш состав двигался всё медленней и медленней. Машинист не тормозил, просто отключил двигатель, потому и поезд катился, как бы по инерции. Тук-тук, тук-тук. Ту-ук-тук. Ту-у-ук-ту-у-ук. Ту-у-у-ук…
И вдруг состав встал, как вкопанный. Торможение было настолько жёстким, что я полетел на Валерия, сидевшего напротив меня.
– Твою ж мать, – выругался я, сконфуженно вернувшись на свою полку.
В своём падении, я был не одинок. По вагону прокатилась волна нецензурной брани.
Валерий вышел из «кубрика» и, едва ли не по пояс высунулся в противоположное от нас, разбитое окно. И буквально через мгновение, он отдёрнулся, словно увидел в той темноте нечто ужасное.
– Кажись, приплыли...
– Что?.. Наша станция?.. – переспросил я, сразу и не сообразив, о чём, собственно, говорит бывший офицер.
– Ваша!.. – ответил мне вовсе не Валера, а кто-то из коридора.
Я выглянул из «кубрика», пытаясь разглядеть того, кто вмешался в наш диалог. В ту же сторону обернулся и бывший десантник. В метре от нас стояла пара староверов. И у каждого из них, в руках был обрез двуствольного ружья.
– Лечь на пол!.. Руки за спину!.. – приказал один из них. И видимо для демонстрации своих серьёзных намерений, он ещё и выстрелил.
Грохот, произведённый тем выстрелом, был настолько сильным, что у меня на какое-то время заложило уши. Тогда как образовавшееся на противоположно стене отверстие, величиной с гандбольный мяч, в определённой степени нас деморализовало. Потому мы медленно начали опускаться на пол. Разве попрёшь с голыми руками, супротив двух дробовиков?
Впрочем, до самого последнего момента, я всё же надеялся на сноровку и боевые навыки бывшего десантника. Мне казалось, что вот-вот он выкинет некий фортель, разоружив бородачей и уложив их на пол. Однако чуда, так и не случилось и на вагонном полу оказались именно мы.
Нам молча связали руки и так же, без каких-либо слов и комментариев вытолкали из вагона на улицу. И только тут, оказавшись на свежем воздухе, я наконец-то понял смысл Валеркиной фразой: «Кажись, приплыли».
Наш вагон оказался отцепленным от основного состава. Более того, каким-то образом он очутился загнанным в железнодорожный тупик. Тотчас мне стало понятно, отчего мы свободно катились, медленно теряя скорость. А так же, почему наше торможение оказалось столь жёстким. Потому как передними колёсам наш вагон, буквально врылся в тупиковую земляную насыпь. Мы оказались одни, в чистом поле.
Пока из вагона «сгружали» остальных пассажиров, я успел шёпотом переговорить с бывшим майором ВДВ.
– Что за хрень здесь твориться? – процедил я сквозь зубы, едва шевеля при этом губами.
– Сам не «врубаюсь»... – так же тихо отвечал мне Валерий. – …Определённо могу сказать лишь то, что нас захватили в плен... А вот кто и с какой целью, это и предстоит нам в скором времени выяснить. Андрюха, ты понапрасну не дёргайся... Не нужно их лишний раз злить. Подождём, посмотрим... Будем надеяться, что обойдётся всё банальным грабежом.
– Вот и я думаю, что брать нас в заложники и требовать некий выкуп – это не серьёзно. Не такие мы важные персоны, чтоб кто-то прислушался к их условиям.
– Если пофантазировать, то в самом худшем варианте, нас могут продать в рабство... Куда-нибудь в Турцию. Или, к примеру, изъять органы на трансплантацию... Однако всё это, маловероятно. Ты посмотри на эти крестьянские рожи и тебе всё станет понятно. Не иначе, как в батьку Махно, на волне перемен решили мужички поиграть...
– Э-э!.. Какой к дьяволу Махно?.. – в мою голову вдруг закралась тревожная мысль. – …А если после грабежа, они надумают пристрелить нас, в каком-нибудь овраге?
– И этот вариант нельзя исключать... – Валерий хотел было закончить свою мысль, да не успел. Посреди бескрайней степи, вдруг послышался звук, приближавшегося в нашу сторону автомобильного двигателя, и уже через минуту рядом с нами притормозил грузовик с металлической будкой вместо кузова. После чего, бывший майор едва ли не присвистнул. – …Не думал я, что у них всё так серьёзно. До последнего надеялся, что здесь, в степи, они нас и бросят...
Двух женщин и нас, семерых мужиков, общим скопом загнали в тот самый, прибывший к тупику грузовичок. После чего, за нашими спинами захлопнулась дверь.
Каких-либо щелей или дырочек, не говоря уже об окнах, в той металлической будке попросту не было. Потому и отправились мы в путь в полной темноте и абсолютном неведении: куда и главное, зачем нас везут.
– Ребята, может кто-то из вас слышал, о чём говорили в вагоне эти «лесные братья»?.. – Валерий обратился в темноту, рассчитывая на мужские отклики. Потому как женщины, уже не ревели. Выплакав все свои слёзы, они лишь тихо скулили в своём полном бессилии. – …Быть может, у кого-то имеется подходящая мысль относительно данного похищения?
– Ты б, сука, поменьше кулачищами своими размахивал... – злобно ответил ему кто-то из шабашников. – …Глядишь, и попивали бы мы сейчас пивко в каком-нибудь привокзальном кафе, а не парились в этой душной кутузке.
– Сейчас не самое лучшее время для выяснений: кто был в поезде прав, а кто виноват... – твёрдо, если не жёстко огрызнулся десантник. – …Нынче, мы оказались в одном общем дерьме, потому и выбираться из него, нам следует сообща, забыв о всяких обидах и претензиях. Так какие у вас, господа вольнонаёмные, будут идеи, на сей счёт?
– Не знаю, не знаю... Эти бородатые уроды, всю дорогу молчали... – выкрикнул ещё один мужской голос.
– Точно-точно. Они всё делали молчком... – вдруг поддакнула ему одна из женщин. –…Мы, когда в вагон садились, ещё подумали, будто бы они глухонемые.
– Вот тут, вы точно не правы... И говорят, и слышат они, просто превосходно... – усмехнулся Валера. – …Ну, давайте-давайте... Припоминайте ещё что-нибудь.
Нет. Ничего путного, никто так и не вспомнил. В основном говорили о том, что и без того было давно известно. Что захватчиков, как минимум пятеро. Все они физически крепкие и немногословные мужчины, вооружённые обрезами. По манере поведения, в них чувствовалась некая основательность. Ни у кого не было и доли сомнений и в том, что всё у них заранее рассчитано и продумано; исключены любые сбои. «И уж будьте уверены, задуманное они обязательно доведут до логического конца».
И тут, кто-то из компании пленников вдруг высказал, пожалуй, самое разумное и весьма уместное предложение. Он просто-напросто попросил помочь развязать ему верёвки. Ведь стоило нам оказаться свободными от тугих пут, как расклад сил стал бы несколько иным, а наши шансы на освобождение значительно возросли.
Однако, как не тужились пленники, как не изгибались в невероятных позах, дабы помочь сотоварищу по несчастью, а избавиться от хитроумных узлов у них так и не получилось. Да и сделать это по ходу движения транспорта; в тесном помещении; к тому же с заведёнными за спину руками, было практически нереально.
Везли нас долго. Что-то около полутора часов. Нас то подбрасывало на кочках; то вновь мы выезжали на более-менее ровную дорогу. Машина беспрерывно маневрировала, уходя то влево, то вправо. Несколько раз она, как будто бы разворачивалась в противоположное направление. Короче, уже на полпути мы окончательно потеряли всякую ориентация. Вполне возможно, что все вышеозначенные виражи и манёвры, как раз и проделывались лишь для того, чтоб посильней нас запутать...
(Продолжение следует)