3

3
- Мэтт! МЭТТ! Где этот чертов... – орал отец, заходя в мою комнату.
Я и не собирался отвечать, пусть ищет. Хоть я и понимал, что между мною и родителями уж слишком неустойчивые отношения, они сами в этом виноваты. Ведь, если подумать, не дети виновны в том, что они вырастают такими забияками и проказниками, вечно бунтующими злюками. Доля виновности в этом, конечно, лежит и на нашей совести, не спорю. Но в первую очередь виновны родители. И кстати, не такой уж я и забияка. Мама любит всегда преувеличивать, даже если я потерял пару долларов, что были на мелкие траты. Сразу давай, подавай скандал на стол! Я никогда не терзался угрызениями совести из-за всяких раздутых предками пустяков. Что поделать, я ведь еще подросток, мне простительно.
- Где Мэтт? – спросил у кого-то отец.
- А ты как думаешь, папа? – зевая, ответила Маргарет, - На кухне, как всегда... – прозвучали громкие шаги, - Пора уже привыкнуть! – крикнула она ему вслед.
Я сидел за столом с покойно попивал остывший чай, как тут залетел отец и громко ударил по столу. Чашка подскочила и упала на пол, разлив остатки чая.
- Доброго утра, пап, - посмотрел я ему в глаза и увидел в них мелкий злобный огонёк.
- Сколько раз я тебе говорил – не покидай свою комнату!
- Но мама ведь не против...
- Мама не против, - повысил он голос, - потому что не знает, что ты делаешь по ночам! Думаешь, что ты, придумав себе какую-то хворь, - тут я лишь прыснул, - станешь неприкасаемым?
- Что я такого сделал? -  встал я со стола, смотря так же в упор, - Я что, гуляю с какими-то наркоманами? Да перестань! – огрызнулся я, когда он начал щупать мои руки, - Не принимаю я наркотики, я никогда до такого не опущусь.
- Что ты такого сделал?! – закричал отец, еще раз грозно ударил по столу, - Ты гуляешь в позднее время сам по городу! А что, если на тебя нападут?! Или, не дай Бог...
- Прости, пап, но я больше не вижу смысла продолжать этот спор, - прервал я его крик и поднял чашку, - Она треснула, - показал я её отцу, - Это была моя любимая чашка. Спасибо большое.
Самое интересное в наших ссорах было то, что когда родители повышают тон, я всегда спокойно отвечаю, тем самым усмиряю их гнев. Даже в книгах по психологии, которую я когда-то изучал, детально рассматривались семейные конфликты, как в роли родителей, так и детей. Именно из этого раздела я извлек этот прием. И он действовал всегда... Ну, почти всегда.
- Ах вот ты как! – схватив меня за руку, он диким взглядом сверлил мои глаза, - Значит, какую-то чашку тебе жалко, а нас с мамой – нет?!
- А был такой повод? – спросил я, и отец переменился в лице. Неужели он наконец-то понял, что этот крик был пустым?
- Ну, - отпустил он мою руку, - извини меня. Не хотел я. Накопилось за последние дни. Это долбаная работа! Тендер на строительство новых детских площадок можем профукать. А ты ведь знаешь, что я занимаюсь организацией обеспечения всех детских домов и интернатов такими площадками?
Папа горел этим желанием вот уже полгода. В Сэдсити мы переехали, когда мне было девять лет. Сейчас мне семнадцать. Отец работал на строительной фирме «Билддрим», которая занималась постройки всяких жилых комплексов, теми же площадками. Отец ведь главный кормилец нашей семьи, несмотря на то, что мама тоже работала. Но увы, зарплатой медсестры в больнице для онкобольных нас не обеспечишь. Мне тоже приходилось подрабатывать на каникулах, когда большинство моих одноклассников ездили в сторону Флориды, где всегда было жарко и полно всяких развлечений для мажоров. Грузчик, курьер, мойщик машин, посуды, уборщик – уже в пятнадцать лет мне пришлось почувствовать на вкус все сложности этих профессий. Мама часто говорила, что не должен себя так изнашивать, ведь я еще слишком молод. А отец только и делал, что подбадривал меня, мол, ты молодец, на верном пути, сынок. Все в семье ставили меня в пример Стиву и Алексу, на что они лишь кивали головами и говорили:
- Он молодец, но мы не будем рвать спины ради мелких центов.
Они еще слишком молоды, чтобы понимать мое тогда положение.
Так вот, полгода назад мой отец получил от мистера Адамса – своего директора, он еще со своей женой нередко бывал у нас в гостях, признаться, не особо приятный этот тип – проект стройки спортивных площадок для детского дома Сэдсити. Увы, и наш город не обошла проблема детей-сирот. В нашем городе их было около трехсот человек, как мне рассказывал отец, и все были рады, что над их головами есть крыша, что они каждый день питаются хорошей едой, им предоставлено образование, и что все работники этого дома – добрейшей души люди. Никто в лицо не видел своих родителей, а сами работники отказывались объяснять, каким образом были найдены эти дети. Отец тут же согласился, ведь для него это была близка до души тема – он сам был детдомовцем.
- И вот, поставка металлических конструкций едва не прервалась аварией во время их перевозки, - грустно продолжал папа, смотря в пол, спустя минуты молчания опять посмотрел на меня, - Я ведь за тебя волнуюсь, Мэтт...
- Я знаю, пап, я знаю... Но мне уже без этого никак, пойми.
- А чем же ты занимаешься по ночам? – спросил папа.
- Пишу рассказ, пап, - улыбнулся я, когда увидел, что за всем этим наблюдала Маргарет, - Мама просила передать, - сказал я ей, - чтобы ты не забыла в пол третьего сходить к миссис Ри за лекарствами для бабушки.      
- Я помню, - потянулась она и зевнула, широко раскрыв рот. Папа тут же, по рефлексу, начал зевать, но на меня это не подействовало.
- Ну, пойду я в школу собираться. Не забудь маме позвонить, когда освободишься – покидая кухню, воскликнул я.
Одиннадцатый класс для меня был самым беззаботным, ведь я не особо парился на счет своей учебы. Я знал, что половина из тех уроков, что нам приносили на блюдце преподаватели и Министерство образования, мне не понадобятся. Посудите сами: как я изменю свою жизнь, зная, что косинус тридцати градусов – корень квадратный из трех, поделенный на два? Или благодаря знаний по астрономии я стану еще более успешным? Нет! Это же очевидно. Детям учеба должна нравиться, а не наоборот. Хоть нам с самого начала науськивали теорию полезности всезнания на основе игр и прочих примочек, все равно по мере взросления мы поняли – нам лгали. Вы подумаете, что я вас так дико настраиваю против учебы? Отнюдь.
Я по быстрому собрал учебники, тетради и канцелярские приспособления, оделся в черную куртку и такого же цвета джинсы, одел наушники, поцеловал Маргарет в щеку и отправился в школу. По пути я вспомнил ту девушку, которую встретил по пути домой этой ночью. Значит, у меня, возможно, есть однодумы, подумал я. С этой мыслью я и дошел до трехэтажного здания серого цвета, в которое входила большая толпа детей под название Школа.
  Я был в классе не то, что изгоем, так – я держал всегда твердый нейтралитет. Парней было девять, а девчонок – двенадцать. Лишь с парой людей я мог спокойно болтать и шутить – с Сэмом, высоким, всегда позитивным брюнетом, Бартом, который учил меня играть на гитаре, а так же Эмили, которая присоединилась к нашей компании недавно. Эта рыжеволосая девушка перевелась к нам из второй школы Сэдсити. Она была настолько недовольна своим бывшим классом, который вечно над ней издевался, что она однажды просто не смогла сдержать свои эмоции и влепила одному из одноклассников настолько сильную пощечину. Он перекинулся через стол и ударился головой об пол, как она сама потом нам рассказала. Естественно, разгорелся скандал по этому поводу. Сколько раз родители Эмили не предлагали оставить её в школе, сама она больше не в силах была терпеть эту школу и сама попросила о переводе. И вот таким вот образом мы и познакомились с этой милой девушкой – Эмили Роузен.
Сэма я знаю с самого начала пребывания в Сэдсити. Как только мы переехали и устроились, я тут же захотел прогуляться по улицам города. Первым, кто мне попался на глаза – Сэм. Он был одет в смешную куртку желтого цвета, ион похаживал туда-сюда, смотря вверх на общие балконы моего дома. 
- От черт! Мама меня убьет за него, - испугано бормотал он себе под нос.
- Что случилось? – подошел я к нему. Он лишь испугано отпрыгнул.
- Ой, извини, - выдохнул он, - Да вот, играли с ребятами, - показал он рукой в сторону парней, которые стояли в сторонке, - и случайно попали мячом на пятый этаж. А кода от двери я не знаю...
- Эй Сэм, - начали звать его те ребята, - Что, мячика не будет? Ну, мы тогда пошли...
- Не надо! – расстроено крикнул он им, но было поздно – они уже уходили.
- Хочешь, - предложил я ему, - я схожу за мячиком и мы вместе поиграем?
Глаза Сэма засияли радостью
- Ого! Классно! – широко улыбаясь, сказал он.
- Ты только скажи, на каком он этаже.
- Сейчас покажу, - ответил он и указал на балкон шестого этажа. Я вернулся в подъезд, поднялся, забрал мяч и, подойдя к краю балкона, крикнул Сэму:
- Эй там, внизу! Ловите!
Он поднял голову, выставил руки и я скинул мяч вниз.
- Меня, кстати, - как только я спустился вниз, протянул он мне руку, - зовут Сэм
Я посмотрел на него. Та широкая улыбка от уха до уха так не сошла с лица. Я улыбнулся в ответ и пожал руку:
- Мэттью. Можно Мэтт.
Потом наступило 1 сентября, и как же обрадовался, что я буду учиться вместе с Сэмом. Мы потом весело смеялись, рассказывали друг другу разные ситуации из своей жизни, гуляли, вместе проказничали – в общем, я нашел наконец-то настоящего друга.
- Ну что, - встречая, похлопал меня по плечу Сэм, - много успел ночью написать?
- Всего один стих. Зачитаю его на перерыве, а сейчас давай быстрее, - поторопил я его, ведь уже прозвучал звонок. Учебный день начался.