Светлана болела редко, но, как говорится, «метко». В последний раз - весной. Сразу после мартовских выборов, когда была начальником штаба у одного известного кандидата. Тогда она выложилась на все сто. Как итог: свалилась, поднялась, но вялая ходила до самого Первомая.
В этот раз загрипповала. Провалялась в постели целых пару рабочих дней. Почти не ела. Даже курить не хотелось.
Спасла подруга. После того, как в городской поликлинике ничем не помогли (куча анализов, одни таблетки), подруга забрала ее к себе в стационар, где почти неделю продержала на уколах и капельнице.
… Из больницы Света вышла другим человеком. Насмотрелась.
Чего стоил вид только одной больной, которую выписали перед ней как безнадежную. Крошечная женщина, сравнительно молодая еще, вся иссохшая, ходила по коридору, как живой скелет. Торчащие кости, растрепанные, как у чертенка, волосы, худющие ножки…
Женщины шептались, что у нее рак…
Насмотревшись, наслушавшись, Светлана решила бросить курить. Не получилось. Не сдержала, конечно, собственного слова и, как только встала на ноги от легкого, как оказалось, по сравнению с чужими диагнозами, недомогания, начала смолить, как паровоз.
Но другое свое слово, данное себе, держит.
Дело в том, что болезнь у нее совпала с безденежьем. Как назло, оплатив текущие платежи и разорившись на паре шопингов и семейных праздников, для чего набрала авансов на работе, Светлана, вполне востребованная юрист, оказалась без денег.
Раньше с деньгами проблем особых не было. Если не вписывалась в рамки зарплаты, у нее, словно чудом, всегда находилась подработка. То тут исковое составить, то там контору какую проконсультировать, там кого с кем свести и так далее. А тут – как будто все про нее забыли.
Самый пик ее унижения настал при выписке.
Без денег, усталая, еще слабая, она сидела в холле больницы и ждала машину с работы. А та, как всегда, задерживалась.
Ждать пришлось около часа. И тут ей, как назло, жутко захотелось пить. То ли лекарства последние так подействовали, то ли усиленные дозы уколов от заботливой подруги, но у нее буквально пересохло в горле. А в карманах – ни мелочи. Беспокоить подругу не хотелось, да и стыдно было как-то, если честно…
В это время, когда она уже думала попросить воды у старика-вахтера, в коридор с верхнего этажа вывалила стайка практикантов. Видимо, студентов – совсем еще юные.
Девочки, совсем еще дети, но уже в замысловатых шубках, мудреных дубленочках, в разноцветных кожах и мехах, на шпильках, смеялись, порхая по холлу. Последние только переодевались, снимая колпачки и белые халатики. Однокурсники смущенно, украдкой, наблюдали за ними, в надежде: вдруг мелькнет что у кого из-под тоненьких, не по погоде нарядных кофточек?
Но не это было важно для Светланы в тот момент. Самое обидное было то, что девочки открывали свои пухленькие, как собственные щечки, кошелечки и всей стайкой толпились у автомата с соками. «Кола», «Пепси»…
Девочки пили, наслаждаясь, совсем близко от нее. Светлане, к тому же голодной, нормально не евшей в больнице целую неделю, запах всевозможных соков показался до того пьянящим, что у нее чуть не закружилась голова.
Девочки порхали, щебетали и с интересом бросали вызывающие взгляды из-под густо накрашенных ресниц на немолодую по их меркам женщину. Да что там женщину, тетку больную! И о чем-то, хихикая, шептались.
Светлане позвонили: машина подъехала, и она, чуть не шатаясь, вышла на улицу.
…Света пришла в себя, вышла на работу. Но перед этим дала себе слово: никогда не унижаться от безденежья и копить на «черный день».
Параллельно обзвонила своих постоянных клиентов, подкидывающих время от времени работу, нашла «халтуру», словом, начала трудиться на полную катушку.
Деньги не заставили себя ждать. Уже через месяц все нормализовалось. Но Татьяна уже не тратит свои кровные столь легко, как раньше, до гриппа.
Узнав истинную цену каждой копейки, она научилась экономить. Меньше стала ездить на такси. Перетряхнула весь гардероб и обнаружила, что брошенные на произвол судьбы в прошлом сезоне кофточки все еще актуальны. Продукты начала покупать впрок, в оптовых магазинах…
Результат – налицо. В кармане уже не пусто, временами даже густо. И кошелек – не хуже, чем у этих маминых дочек, еще не познавших жизнь…
Но самое главное, она не болела. Это уже была победа.