Глава двадцать первая
На следующее утро помощник явился ещё раньше, чем накануне. Подсунул какие-то бумаги на подпись и сразу же вывел на обход. Темп с ходу взял резвый. Подолгу нигде не задерживаясь, коридоры проносились на вылет. И по лестницам почти бегом наверх.
Проскакивая этаж за этажом, Гастон удивился тому, что накануне не обратил внимания на то, что все двери располагаются строго по одной стороне коридора. Еще через пару уровней, он окончательно уверился в том, что внутренняя часть здания изолирована от внешнего мира и представляет собой нечто вроде шахты. Вдоль стен ближе к потолку тянулись черные провода в палец толщиной, которые, в конце концов, привели к вчерашнему тупику.
Чингиз быстренько распрощался, оставив своего временного начальника лицом к лицу с тайной.
На этот раз, Гастону перебороть любопытство не удалось. Поднялся по винтовой лестнице, следом за пучками проводов. Ступени закончились узкой площадкой. Дальше путь преграждала каменная стена. Всё пространство её по кругу занял надоевший уже Уроборос. Клыкастой пастью он пытался заглотить собственный хвост и при этом недружелюбно зыркал единственным черным глазом на непрошенного свидетеля трапезы.
Этой ночью Гастон плохо спал. Еще засветло он вышел немного развеяться. Прогуливаясь, спустился на подземный уровень. Не найдя там ничего, кроме сейфовых дверей преграждающих вход в хранилище и сурового вида охранников на каждом углу, он собирался уже было уходить, как вдруг… увидел Пабло.
Или это только показалось. Скорее всего, так и есть, потому что на радостный окрик тот не откликнулся. Только замер на мгновение и, не оборачиваясь, умчался по лестнице и скрылся за одной из дверей.
Это окончательно выбило Гастона из колеи. Как можно было забыть о друге? Он вспомнил о своих подозрениях, которые теперь казались совершенно надуманными, и ему стало нестерпимо стыдно.
В коридорах было ещё пустынно. Только изредка встречались одинокие кофейные автоматы. Возле одного из них Гастон остановился в задумчивости, как тут же откуда-то вынырнул услужливый господин, поколдовал с автоматом и поднес стаканчик. Под пристальным взглядом незнакомца – неудобно все же – Гастон принял. И так с ним в руке и пошел.
Где-то ближе к верхним этажам его нагнал доктор Парацельс. Без пиджака, тяжело дыша, он перескакивал через две ступеньки. И проскочил мимо. Гастон окликнул его. Бегун остановился, но в глазах его читалось недоумение. Казалось, он отчаянно пытается вспомнить имя остановившего его. Только заметив жезл в руке юноши, доктор улыбнулся и пригласил следовать за собой.
В лаборатории он на минутку скрылся в подсобке. Вернулся уже причесанным и в свежей рубашке.
- От кого вы убегали? – спросил Гастон.
- Убегал? А, там на лестнице. Ну да, убегал… от костлявой старухи с косой. Знаете ли, надо поддерживать себя в спортивной форме. Не хочется в одночасье сыграть в ящик. У меня тут мыши дохнут - напоминают, безмозглые, что нас всех ждет, в конце концов.
- Вы так боитесь смерти?
- Нет, ну что вы. Меня вдохновляет перспектива поучаствовать в круговороте веществ. Гордость прямо-таки распирает, как представлю, что положат меня в землю, а там эти склизкие червяки примутся за свое дело.
- И поэтому вы пьете кофе? Чтобы прожить как можно дольше?
- Я? Пью кофе? Вы издеваетесь?
- Но вы же сами говорили, как он удлиняет жизнь, …
- Я?! Я говорил?! - взвился Парацельс. – Никогда! Слышите, никогда я такого не говорил. Даже в мыслях не держу. Может быть, вы хотите меня проверить? Проверяйте-проверяйте, но запомните, я принципов своих никогда не менял.
Теперь пришла очередь удивляться Гастону.
- Но не далее как вчера вы так убедительно рассказывали о пользе кофе.
- Вас пытаются ввести в заблуждение. И я даже догадываюсь кто. Но вы никому не верьте! Вы здесь человек новый, много чего не знаете, и мои враги пытаются этим воспользоваться.
От растерянности Гастон потерял дар речи, а рука поднесла стаканчик к губам.
Неужели и в самом деле обознался? Не может быть! Одно ведь лицо. Разве что голос чуть мягче, да и говорит не скороговоркой, а протяжно…
Навалилась усталость, да так что вытолкнула вздох.
- Вы знаете, - прищурившись, сказал проницательный доктор, - что, кофеин может вызывать путаницу в мыслях и нарушения памяти! – он кивнул на стаканчик в руке гостя. - Установлено, что он способствует не снятию, а усилению общей усталости, потому что стимуляция нервной системы носит временный эффект, потом неизбежно приходит снижение уровня умственной активности. Причем, заметьте, ниже нормы! Вот что вы обычно делаете в рабочее время, когда не можете справиться с растущим количеством проблем? Прибегаете к помощи такой чашечки?
Гастон отрицательно замотал головой, но Парацельс сделал вид, что этого не заметил.
- И этим только усиливаете стресс: с каждым днем стресс все больше довлеет, у вас остается все меньше сил, чтобы справиться с ним. Вы хотели всего лишь немного взбодриться? А в результате, эффективность выполнения вами своих профессиональных обязанностей только снижается. И знаете почему? Потому что всего две чашки кофе в день на треть уменьшают снабжение мозга кровью. И знаете, к чему это приводит? К спонтанным перепадам настроения и снижению концентрации внимания. А вы что думали? И не смотрите на меня так.
Из руки выскользнул стаканчик. На полу растеклась черная лужа.
- Вот вам и доказательство, - неожиданно обрадовался этой неловкости Парацельс. – Вы знаете, что у моих подопечных, которым регулярно вводился кофеин, значительно замедлялась скорость моторных реакций. Всему виной стимулирующее действие кофеина на кору головного мозга. Да! Отсюда потеря координаций движений и тремор рук, но не только, впоследствии ждет повышенная раздражительность, бессонница, враждебность и страх. Если такие последствия - результат вашего желания, проснувшись, почувствовать себя бодро, то стоило ли тогда вообще просыпаться?
- Я только… - взмолился Гастон.
- Вы хоть когда-нибудь задумывались над тем, откуда берется этот приток энергии? – продолжал терзать безжалостный доктор. – Особенно если учесть, что кофе не имеет никакой – понимаете, никакой! - питательной ценности? Ясно же, что кофеин вмешивается в процессы метаболизма. Он, прежде всего, способствует использованию запасов энергии в организме, создавая тем самым дефицит для будущих энергетических затрат…
Схватившись за голову, Гастон выбежал из лаборатории. Он, наверное, сошел бы с ума, если бы вовремя не встретил своего помощника.
- Я хочу закрыть эту лабораторию! - чуть не кричал он, подтаскивая степняка к табличке «136/2П».
- На каком основании? – упирался тот.
- А вы сами послушайте.
Парацельс без тени смущения повторил свою лекцию и для Чингиза. Говорил еще более пространно и обстоятельно о том что, все те же злополучные две чашки кофе в день в несколько раз увеличивают риск рака, инфаркта и вероятность смерти от сердечнососудистых заболеваний. А под конец, воодушевившись, еще и присовокупил:
- Кроме того кофеин может вызвать сильную форму зависимости. Относясь к алкалоидам, среди которых, между прочим, никотин и кокаин, он вызывает тягу и к другим видам наркотиков. Не сразу конечно, но со временем они не только больше курят и пьют, но и чаще прибегают к снотворному, безнадежно пытаясь тем самым сбавить стремительный темп жизни.
- Вообще-то сама жизнь вызывает привыкание, - попытался отшутится Чингиз.
- Да, но она сама по себе не вызывает мутаций, а вот кофеин при продолжительном употреблении может. Мутагенное действие, которое он оказывает на клетки, проявляются на генетическом уровне уже…
- Ну так как? – спросил Гастон, вытащив Чингиза за дверь.
- По-моему очень толково.
- Но вчера же он говорил совсем другое.
- Во-первых, не вчера, а позавчера. А во-вторых, кто вам сказал, что тогда это был тоже он?
- То есть? - Гастон уставился в спокойно-равнодушные глаза степняка. - Я не понимаю.
- Дело в том, что Парацельс - это не фамилия, а должность.
- Не может быть!
- Почему бы и нет?
- Тем более я хочу закрыть…
- Боюсь, это невозможно.
- Почему?
- Это не входит в вашу компетенцию.
- Куда не входит?
- Люди имеют право знать правду, а узнать ее нельзя, пока изучаешь явление только с одной стороны… Знаете ли, я когда-то продвигался по военной линии. И небезуспешно! При моем имени дрожали целые города. Некоторые и сейчас побаиваются. Так вот, не нужно сразу рубить с плеча. Обождите, осмотритесь и сами поймете, что, только осмотрев жертву… в смысле проблему со всех сторон, можно далеко пойти в направлении истины.
- Истины?! Да где же она, по-вашему?
- Истина-то? Как всегда где-то посредине…
Неизвестно чем бы закончился этот спор, если бы на помощь не пришла неизвестно откуда взявшаяся Афродита.
- Все это от недофинансирования, - сказала она, отстраняя бочком степняка. - Поэтому Парацельсы и работают посменно. Их у нас, видите ли вы, пара, один Цельс трудится днем, другой - ночью.
Она была в платье с короткими рукавами, так что теперь были отчетливо видны швы на её белых полных предплечьях. Увлекая юношу подальше от места возможных боевых действий, она ласково вытребывала преференций для своего направления.
- Мне не нравится то, чем вы занимаетесь, - Гастон вырвал руку.
- Неужели?
– Да! Вы загоняете всех в одну клетку, изобретаете всё новые желания, а потом заставляете всех гоняться за ними, как за своими собственными, вместо того, чтобы позволить каждому иметь какое-то одно - единственное, но свое собственное.
- Я вас бесконечно уважаю и люблю, но согласитесь, если бы люди были настолько примитивны, чтобы иметь всего одно желание то, скорее всего, наш мир все ещё прозябал в первобытном виде, - она подцепила пухлым пальчиком обвивающую её шею коралловую нитку, под которой стал заметен след от давно зажившего шва. - С ростом цивилизации наши потребности становятся более утонченными. Только желая, мы живем. Желания наполняют нашу жизнь смыслом. Без них она была бы тускла и однообразна, - в этот момент Афродита была особенно хороша. - Мозг это то, что сделало нас отличными от животных. И если мы не хотим деградировать, то мозг нужно постоянно держать в тонусе - подкармливать его новыми задачками…
- А кроме мозга разве нет ничего?
- Ничего такого, чтобы зафиксировали наши приборы.
- А у ваших приборов есть душа? Нет?! Так как же вы тогда можете полагаться на них?
- Значит, денег мне не видать? - сказала Афродита сухо и, гордо поведя плечами, удалилась.
Тут только Гастон заметил, что он оказался на старом месте, рядом с таинственной лестницей, ведущей в тупик.
Стечение обстоятельств? Возможно всего лишь случайность, но обстоятельно принудившая течь мысль в заданном направлении. Эта мысль зудела весь день, как заноза. Вместе с другими занозами требовала, чтобы её вынули и разглядели на свет. А если не получится, то хотя бы чесали.
В третью ночь Гастону было не до сна. Сначала чье-то дыхание слышалось в темноте. Потом в отблеске луны мерещились огромные крылья и неподвижный человеческий силуэт, долго убаюкивающий перезвоном ключей. А когда крылатый старик, позвякивая, ушел, то приползли черви (не иначе как сбежали от двуличного Парацельса). Они лезли отовсюду – из-под кровати, дверных щелей, свисали и падали с потолка.
Проснувшись от собственного крика, Гастон ложиться больше не стал. Бродил по полуночному кабинету в ожидании утра и окончания заточения.
Но надежде не суждено было сбыться: ни утром, ни в полдень никто не явился.
Тогда он сам направился к выходу. Однако выйти из здания ему не позволили. Двери преградили дюжие молодцы со строгими лицами и с оружием наизготовку. Когда ситуация накалилась до крайности, появился Чингиз. Деловито поинтересовался:
- Чем могу?
- Я собираюсь вернуться домой, - сказал Гастон.
- Никому ещё не удавалось вернуться! Назад пути нет, - во всеуслышание сказал помощник и увлек Гастона за колонну. Зашептал: - он никуда не уходил, все время ждал вас там – у себя наверху. Только не спрашивайте меня ни о чем. Я и так рассказал слишком много. Лучше бегите. Его все равно не победить, а я помогу вам бежать…
Чингиз посторонился, не решившись встать на пути. Наверное, что-то такое пробежало в глазах Гастона, что даже на бывалого вояку произвело впечатление.
Что уж говорить про остальных? На обычно безлюдной в это время лестнице скопилось несусветное количество народу. Все расступались на его пути. Кто-то улюлюкал, кто-то смотрел с сожалением.
Отовсюду слышалось:
- Дорогу молодым.
- Хватит уже, натерпелись.
- Наподдай старому хрычу!
- Ротацию кадров.
Гастон никого не замечал. Последний этаж он проскочил насквозь и нырнул в уже знакомый и ставший отчего-то ещё более узким проход. Вбежал по винтовой лестнице. Без особого замешательства вогнал жезл прямо в черный драконий зрачок.
В стене что-то хрустнуло, и она медленно отъехала в сторону, открывая вход в ярко освещенную залу.
Вдоль всех её стен стояли стражи в длинных плащах.
Когда маг сделал шаг вперед, стражи дружно шагнули навстречу. Нет! Не стражи, это были всего лишь зеркала. Сотни зеркал опоясывали овальную залу. Сквозь конусообразный прозрачный свод на них падал свет и, отражаясь, собирался в яркий пучок посредине, где исчезал через отверстие в полу. На небольшом отдалении от отверстия располагались по кругу знаки Зодиака, так что Стрелец оказался у самых ног Гастона.
Первым желанием юного мага было войти в зодиакальный круг. И он уже занёс ногу над Стрельцом, но тут из-за плеча выпорхнул мотылёк. Пока Гастон с досадой размышлял о том, что в последнее время что-то уж часто из его плаща вылетает всякая моль и что надо было послушать Пабло и сдать его в чистку, как из-за одного из зеркал послышался шорох.
- Не прячься, - спокойно произнес Гастон. – Знаю, ты там Сер Алкехим Гор.
Лучезарный смокинг вышел на свет и грузно оперся обоими рукавами на трость. Количество отражений сразу удвоилось. Казалось, что полный зал зрителей безмолвно наблюдает за ними, копирует каждое движение.
- Умный мальчик, - сказал Гор, подставив солнцу лицо.
Его трудно было узнать. Всего за несколько дней он высох, так что смокинг висел на нем, а лицо скукожилось, как у мумии. Только глаза сверкнули, как и прежде, когда он добавил:
– Умнее своего папаши.
- Что ты сделал с отцом?
- Он исполнил свою роль. В любое дело, малыш, нужно вкладывать душу. Иначе ничего не получиться. А души, понимаешь ли, материя сумбурная, ненадежная, все мечутся, ищут чего-то. Им нужно только указать путь, и тогда…
- Заткнись! – у Гастона побелели костяшки пальцев – он до боли сжал кулаки и выпалил: - Где Пабло?
- Ты о своем алчном приятеле? – трескучий смешок разнесся по залу и задребезжал в зеркалах. - Так он же и продал тебя. Даже и не очень-то торговался.
- Не верю! Ни одному слову не верю!
- Ну что ж, тогда убей меня! Вот он я - стою перед тобой - беззащитный слабый старик. Порази громом или что там ты умеешь?
Из лука Стрельца под ногами Гастона стал разгораться желтоватый свет. В ответ ему клешни Рака у штиблет фрака тоже начали мерцать, но уже голубым.
- Или у тебя силенки иссякли, мой мальчик? – продолжал подзадоривать Гор. – А может быть, на самом деле, никакой магии и не существует? Вспомни-ка тот листок, полетом которого ты думал, что управляешь. У природы свои законы! На всё есть своя причина и следствие. Всё подчиняется единым правилам. Ты всего лишь такой же листок, и неизвестные тебе силы сорвали тебя с места и принесли сюда. Ты не в состоянии контролировать этот ветер, но ты можешь понять его природу. И тогда твое движение не будет таким безысходным. Все что ты себе надумал - это всего лишь ловкий фокус, морок неясных тебе событий. Все это только фантазия, развившаяся под влиянием сказочника.
- Сказочника?!
- А ты все еще думаешь, что старина Клер настоящий маг? И то, чему он тебя учил - магия? Ха! Да, вспомни сам. Заумные разговоры, сказки и притчи - это всё, чем он тебя пичкал. Всё это искусный обман. Да, он многое пережил, насмотрелся на таких как ты и умеет произвести впечатление. Вот и всё!
- А как же я попал в ваш мир?
- Всего лишь знание. Знание того, что рано или поздно ты повзрослеешь, и тебе придется покинуть мир грез. Что и произошло! А он выдал это за какую-то там магию. Небось, ещё и обнадежил тебя, что вернешься? Ха! Почему ты не спросил, отчего он с тобой проводил так мало времени. Он тебе не сказал? Нет. А я скажу! У него очень много учеников. И всех их он готовит, и отправляет сюда. И знаешь почему? Потому что он не только сказочник, но еще и мой лучший помощник!
- Ложь!
- Понимаю, тебе трудно в это поверить… Смирись! Считай, что это был всего лишь сон. Сон разума!
- А это что?! – крикнул Гастон, собирая весь свой гнев в кулак и, разжав пальцы, продемонстрировал языки пламени на ладони.
Нечто неуловимое пронеслось по залу. Знаки Огня окрасились золотом, а Знаки Воды – голубым. Каменный пол начал вбирать в себя свет и становится подобен смальте.
- Где? – осклабился Гор после того как неизвестно откуда взявшийся мотылёк, без особого труда задул крохотными крылышками чахлый огонек.
Однако юношу это не остановило. Он занёс ногу над распластавшимся знаком Зодиака…
Вновь загоревшийся огонь в его руке шаровой молнией прорезал пространство. На мгновение смокинг исчез в облаке искр, а когда марево рассеялось, то злорадная ухмылка вновь украшала физиономию Гора.
Мало того что он ничуть не пострадал, если не считать чуть подпалившихся воротничка и манжет, но и кожа лица вновь слегка подтянулась на костлявом каркасе, а щеки даже подрумянились.
- И это все что ты можешь? – игриво спросил помолодевший старик.
Его слова эхом отразились от стен и потерялись под сводом.
Смокинг начал желтеть и в мгновения ока, выцветая, превратился в броню из горящей золотом чешуи. Шея вытянулась и, изгибаясь, тянулась до тех пор, пока голова не выросла в пучеглазую драконью морду. Цокая когтистыми лапами, ящер сохранял в каждом движении всё те же повадки смокинга: так же противно кривлялся и тряс клыкастой башкой, как и он.
Юноша тоже как будто возмужал: подрос и раздался в плечах. В вытянутой руке его появилось копье, а под плащом теперь сверкали звенья кольчуги.
Без лишних разговоров враги сцепились в неравной схватке. Дракон обвил своим длинным хвостом ноги воина, стремясь повалить его с ног. А тот в свою очередь вонзал копье раз за разом в поисках уязвимого места. Но острие наконечника отскакивало от чешуи.
Зала наполнилась гулом. Этот гул был подобен шуму ветра и одновременно невнятному реву многотысячной толпы.
Копье выпало из рук. Змеиный хвост кольцами сдавил тело, так что не вдохнуть, не рукой пошевелить. И когда кости уже трещали, а Уроборос праздновал победу, на свет явился мотылек. Вихрем свалившись откуда-то сверху, он вымахал до размеров орла и вонзил свои когти в драконий загривок.
Мизансцена мгновенно переменилась. Теперь уже змей извивался в агонии, а рыцарь в сияющих доспехах подобно Георгию Победоносцу вонзал длинное копье в пасть поверженного противника…
Пока эпическое полотно сражения во всех красках разворачивалось на экране – диораме составленном из сотен фрагментов-зеркал, Гастон всё ещё заносил ногу над Стрельцом.
Плотоядная улыбка слетела с лица его противника, когда появился реальный мотылек. Он совершил большой круг по залу и устремился в центр – туда, где собирались лучи. Оказавшись в струе света, он забился, точно попал внутрь невидимой клетки. В этом немыслимом танце с его крыльев во все стороны заструились волны тончайшей пыльцы…
Яркая вспышка всколыхнула воздух. Разом задребезжали все зеркала и, напружинившись,.. взорвались тысячами звенящих осколков. Пол под ногами тут же пришел в движение: знаки Зодиака повернулись всего-то чуть-чуть – на какой-то градус. Непроницаемые до этого плиты только долю мгновения были прозрачны, но и этого было достаточно, чтобы разглядеть, как под ними зашевелилась золотая пыль и устремилась в воронку, - точно такую же, как в песочных часах.
Мотылек исчез в столбе света, а Гастона как вспышкой ударило. Он вдруг ясно увидел всех тех, кто когда-либо приходил сюда. И те, кто пытался покончить с властителем башни и те, кто доверился ему – все они потеряли здесь не только жизнь, но и нечто несравненно более важное…
- Как я понимаю, представлений больше не будет, - сказал Гор, пытаясь привлечь к себе внимание.
Зеркала больше никого не отражали. Они вбирали в себя лишь тьму.
- Жаль! – помолодевший старик перестал сверлить глазами противника. - Я рассчитывал, на нечто большее. Ну что ж делать...
Он поправил рукой волосы и подобрал хвост.
- И всё это ради золота?! – крикнул ему Гастон.
- Глупец! – поморщился Гор. - Золото всего лишь связующий ингредиент. Преобразования, конечно, без него невозможны, однако оно не цель, а лишь средство.
Говорил он, растягивая слова и тщательно расставляя паузы, будто тянул время:
- Но кому я это говорю?! Тому, кто не понимает что самое ценное в этом мире, тому, кто так и не понял, что эликсиром жизни является свет. Свет дарит жизнь, без света ничего б не родилось на этой Земле. Но и это ещё не всё: свету подвластно само течение времени! – голос его стал тише. – А время, малыш, – это то, что ты и твой умник Клер не умели ценить. И вместе с вами все остальные. А я подарил людям календарь для того чтобы они научились, наконец, ценить не только жизнь, но и само время. Я тот часовщик, который запустил маховик часов, и они тикают – тик-так, напоминают всем о скоротечности времени.
Не сводя глаз с противника, он двинулся вдоль зодиакального круга. И снова заговорил:
- Родившись из света, время, один раз запущенное, уже летит стрелой, которую никому не остановить. А ваш покорный слуга его только немного подгоняет.
Внезапно остановившись, погонщик времени сделал глубокий реверанс, при этом звонко щелкнув пальцами отставленной назад руки. В ту же секунду две пары крепких лап схватили сзади Гастона. Он отчаянно рванулся, но те держали крепко. Еще и заломили кисти так, что стоило больших сил, чтобы не вскрикнуть от боли.
- Уведите его! - скомандовал своим подручным Гор. – От него всё равно больше нет толку.
Чингиз кивнул. Стражи сдернули пленника с ног и поволокли к выходу. Над его головой проплывало ясное небо, а когда небо закончилось, то на притолоке он разглядел выполненную вязью надпись:
"Тот, кто управляет временем - управляет звездами".
Звезды дарят свет без устали, но увидеть их самих удается лишь ночью. Только сами звезды и тьма знают свои сокровенные желания. Довольно того что звезды дарят жизнь, а тьма отбирает ее. Но тот, кому удастся постичь желанья света и тьмы, и встать на грани между правдой и ложью, сможет жить такую же долгую жизнь, как камень.
Сутулая спина Чингиза впереди, двое стражей по бокам - процессия выдвинулась из лифта, спускавшегося на много дольше, чем требуется, чтобы достичь нижних уровней здания. Дальше проследовала по бесконечным внутренностям темного лабиринта. Завели пленника далеко вглубь кривой кишки и связанного бросили умирать.
Когда он смог, наконец, распутать веревки, стражей уже и след простыл.
Поверьте, найти выход из лабиринта совсем не просто, а в кромешной тьме и вовсе немыслимо. Вначале, шарахаясь в разные стороны, он метался, как мечутся в погоне за убегающей мыслью. Затем, уже обессилев, плутал по закоулкам, натыкался на стены.
Зажатый в кулаке медальон прощупывался свернутой в клубок чешуей. Посланием изначально заключенным в нем, намекал на то, как сгинет бессмертный. Только забытый всеми, оставшись один на один с собой, он вынужден будет сожрать себя сам. Начнет с хвоста и, истекая слюной, закончит то, что не под силу больше никому.
В минуты отчаянья Гастон жалел только об одном: о том, что усомнился в преданном друге и теперь уже никогда не удастся попросить у него за это прощение.
Нет, он не страшился встречи с каким-нибудь монстром, подобно Минотавру, поджидавшим свою добычу в глубине лабиринта. Другая участь подстерегала его в темноте. Слизь на теплых стенах, прелые запахи желудочного сока и разложившихся останков – всё это признаки того, что кишечник лабиринта рано или поздно переварит и свою новую пищу. Оставалось надеяться только на чудо, подобно нити Ариадны способное вывести на свет.
_________________
Эпилог: http://www.proza.ru/2013/11/06/715
.........