Весть о возвращении царской власти на Яик быстро разнеслась по всей степи, а в подтверждение слухов, вскоре были разосланы грамоты царицы по всем станицам об отмене всех повинностей комендантам кре-постей. Отныне все подати и десятины было приказано платить в войсковую казну, а станичных атаманов обязывала исполнять только указы ордынского правления.
Однако Устинья понимала, что одними указами утвердить власть невоз-можно, а потому разослала по соседним государствам своих послов. В Петербург для присутствия в Военной Коллегии, в которой были приписаны казачьи орды, отправила сотника Падурова - ещё молодого, но общительного казака, умеющего войти в доверие, чтобы знать намерения царей российских. Перфильев, бывший атаман Яика, уехал в Кунгур налаживать связь с местными заводчиками из северных руссов.
Сама Устинья тем же летом, в сопровождении сотни казаков и мужа, наведалась в древнюю столицу Царской Орды, Ахту. Она знала, что подчинить жителей Артании нельзя никакими указами, но, полагаясь на верность слову, хотела заручиться их помощью.
Ахта встретила Матушку с её свитой колокольным звоном многочисленных церквей и протяжными призывами к вечернему намазу муллы с минаретов каменных мечетей. Обе эти религии мирно уживались под небом обширного острова, что разбросался на много вёрст между реками Волга и Ахтуба. Высокие дома и дворцы причудливой архитектуры, выполненные мастерами Персии, Китая и Рима из кирпича, покрытого голубой и зелёной лазурью, крытые медью купола церквей и мечетей ещё напоминали о бы-лом могуществе старинного царского города династии Мономахов. Местные жители-саки по своему происхождению, перемешались с хазарами и сарматами и на манер кабардинцев, носили высокие, чёрные, головные уборы, а потому и звали их Чёрными клобуками, относились к обеим религиям с одинаковым почтением. Мудрый Царь Андрей ещё в самом начале основания Великой империи Моголов так поучал, наставляя язычные племена в православие:
- Господень наш един, а пути к ему разные. А потому все веры народов едины.
Народ воинственный и малообщительный, клобуки не отличались радушием и, если у пришельцев не было благих намерений, их изгоняли, а непослушных ожидала неминуемая смерть. Только так им удавалось на протяжении многих веков уберечь свои земли от вторжения чужеземцев. Казаки, сопровождавшие Матушку в этом походе, с удивлением и восхи-щением смотрели на красоту дворцов и мечетей Золотой Орды. Привычные к деревянным да каменным постройкам, они были поражены вели-колепием города с его огромными дворцами, арками, мощёными диким камнем улицами.
-Что, братцы рты по открывали? -с усмешкой спросил Фёдор своих попутчиков. -Чудеса увидели?
-Твоя правда, атахан! -подтвердили казаки, кивая головами.
Такое великолепие они видели впервые.
-И такую благодать кацапы прозвали сараем? - удивлялась и сама Матушка.
-Не токма так прозвали, но и повелели сломать! Кабы наши ханы не воспротивились, сгубили бы всё это кацапы проклятые по приказу царя Фёдора - сына беспутного Ваньки Лютого - подтвердил её слова сотник из местных.
Хан Кудеяр, как звали его клобуки, крещеный Игнатий Заметаев, атаманом был избран недавно. Молодой да лихой, он больше всего любил в набеги ходить морем, а потому дома бывал редко. Вот и в этот раз он только, что с ватагой вернулся из Хазарии с богатым кушем. Встретил он Матушку с большим почтением в Царском дворце, построенного во времена правления Всеволода - Батыя, сам напомнил о верности клятве, данную его народом князю Андрею Первозванному, а потому обещал помочь Яику в его борьбе со славянами, хотя и сам посетовал на зло, чинимое его ханству астраханским и царицынским воеводами.
-Неужели и наш кунак Татищев притесняет клобуков? - спросила Устинья.
-Нет! При нём нам вольнее стало. Малость в себя приходим. Генерал иной раз наведывается к нам, да всё в бумагах копается. Их у нас много скопилось. Старики сказывают, что это ещё при Батые повелось - свитки да списки в монастырях и мечетях собирать. При нём много книг из Византии и Рима было привезено после похода к морю Франков. Все они прописаны на разных языках, а потому нам мало понятные. С тех пор все ханы Царской Орды считали то дело святым. Патриаршую ризницу, многие свитки и книги в Московию опричники по приказу царя Ивана вывезли, когда стрельцы Астрахань грабили. Однако и у нас ещё многое из тех летописей осталось. Вот ими Татищев и интересуется - читает да списывает. Не воин он – книжник, а потому у кацапов и немцев не в почёте.
-Правду видать про нас узнать хочет? Оно так! В мире жить лучше, чем воевать да грабить. Своё конечно ближе, но и чужое знать да почитать не грех - вслух проговорила Устинья.
Не могла знать всего Матушка Устинья, что Калмыцкая комиссия воспри-нималась В.Н. Татищевым как ссылка. Назначение же астраханским губернатором он понял как заключение в «узилище», потому нелёгок был труд его на новом месте. Уже больной и в преклонном возрасте, Татищев ревностно принялся за реорганизацию экономики Астраханской губернии, со-стояние которой он нашел плохим. Но губернаторство его закончилось (в 1745 году) тем же, чем заканчивались все его назначения на Каменном поясе - обвинением в различных злоупотреблениях, отстранением от должности и отдачей под суд.
«Зависть к способностям Татищева между учеными, месть иностранцев - ханжей за его неверие, которое было велико... сделали то, что Татищев был отправлен в ссылку на житие в собственное имение» в деревню Болдино, и до конца своих дней работал там над «Историей Российской», которую последующие поколения посчитают научным подвигом автора».
Однако славянские и немецкие власти постараются скрыть тот труд, и он станет доступен широкому кругу читателей только спустя десять лет после смерти Татищева. За это время придворные историки постарались убрать из его трудов, всё примечательное, что касалось истории Руссии во времена правления Мономахов и Моголов.
Умер последний инквизитор Василий Никитич Татищев 15 июня 1750 года в деревне Болдино. Накануне смерти он получил известие о своем оправдании и награждении орденом Александра Невского. Татищев письмом поблагодарил императрицу Елизавету Петровну и возвратил уже ненужный ему орден.
Кудеяр о том знать не мог. А пока он не хотел ссориться с губернатором, но и от помощи казаков не собирался отказываться. Узнав, что Устинья из рода Арапши, в знак особого уважения, он показал ей Царский трон в Тронном зале Царского дворца. Увидев золочёный трон византийской отделки, Устинья не утерпела, присела на него и окинула взглядом пустой зал, представляя себе, как это делал грозный Батый и первый царь Русского улуса, Берке. Трон когда-то принадлежал правителям Византии и был подарен Батыю императором Балдуином Вторым за освобождение Константинополя от католиков-крестоносцев во время похода к морю Франков. Объявлять себя царём Батый остерёгся, опасаясь гнева атахана Угедея. Его младший брат атаман Берке пренебрёг опасением и подарок стал Царским троном Русского улуса и служил ордынским царям в Ахте до той поры, когда Великий князь Дмитрий, после смерти Арапши перенёс его во Владимир. Во время последнего похода степи на Москву, атаман Давлет Гирей в 1571году вернул трон в Ахту и приказал установить в Царском зале столицы Царской Орды навсегда, надеясь возродить её могущество. Трудным оказался путь возвращения на Царский трон потомков царевича Арапши. После долгого перерыва хозяйкой трона стала Устинья Арапова. Знала это Устинья и радовалась, что сбылась мечта персидской красавицы Тайдуллы, молодой жены доброго царя Джанибека, последнего правящего царя из рода Берке, сохранившая тамгу на право Царского престола. Так, через четыреста лет воссоединились два символа власти Руссии - Царский трон и Царская тамга в столице Русского улуса.
Матушка, в знак благодарности, подарила атаману хорунк с изображением Георгия Победоносца и, по восточному обычаю, саблю златоустовской стали, кованную мастерами Каменного пояса, отделанную яшмой и изумрудами. Зная цену оружию, Кудеяр был приятно удивлён мастерством её отделки.
Задерживаться в Ахте Устинья не стала - слишком далеко от Яика, где были собраны основные силы для войны. Да и место ей пришлось не по душе: - сырость, духота и комары не дают покоя ни днём, ни ночью. Клобуки и гузы к ним привыкли, а казаки не могли найти себе спасения от назойливых насекомых. Не помогал и сухой степной ветер.
Сделав все уговоры на случай необходимости, купив у Кудеяра партию сельджукских сабель, привезённых им из набега, Устинья отбыла в Яик.
Посетить Царицын и Астрахань, Матушка не осмелилась, опасаясь ковар-ства местных воевод. На обратном пути навестила могилу сотника Ла-быскова, на пригорке у самой реки, откуда была видна родная степь. Поправили надгробье, поставили крест, отслужили панихиду, как того требовал обычай. Стоя над могильным холмиком, Устинья утерла набежавшую слезу и вспомнила, как уговаривал её старый сотник взять правление Ордой в свои руки, и как всеми силами старался вселить в её ещё не неокрепшую душу веру в себя.
На третий день пути они вернулись в Яик. Все были рады удачному воз-вращению. Радовались даже кони, почуяв запах родной степи. Здесь их донимала не мошка да комары, а слепни и мухи, но они на то не роптали. Здесь было их Отечество, а на нём всегда вольней и просторней.