К седьмому ноября дождался приказа о назначении командиром минно-торпедной боевой части на К-92 в 31 дивизию 3 флотилии атомных подводных лодок.
Буду служить на подводных крейсерах 667 БД проекта. Лейтенант без году – неделя.
До этого три месяца службы на торпедо-технической базе (ТТБ) в должности начальника отделения приготовления кислородных торпед.
Вот и казарма моего нового экипажа, типовое обшарпанное здание на два подъезда. По такому же неприглядному, холодному подъезду на третий этаж.
Вхожу. На входе дневальный из молодых: «Дежурный по части на выход!». Отмахиваюсь, прохожу по коридору. Там установлен стол для настольного тенниса, играют офицеры. Вот это и есть подводники.
Борода одного игрока удивляет густотой и окладистостью. Капитан-лейтенант. «Вот это дед!»- подумалось мне. «Сколько ж ему лет? Какие деды служат на лодках!».
Расспрашивают, кто и почему. Представляюсь. «А, минер, давай присоединяйся!».
Вот так и вошел в экипаж подводников, хотя потом и был официальный доклад старпому и командиру о прибытии, беседы с замполитом и прочая официальная часть. Но первое прибытие в казарму запомнил на всю жизнь. Дед, играющий в теннис. А дед, как потом выяснилось, Андрей Климович, и старше - то меня был всего на два года, мировой парень и отличный специалист.
А через месяц принимали «железо», так на сленге подводников называется подводная лодка. Еще одно яркое и запоминающееся событие, после которого это «железо» я полюблю на всю оставшуюся жизнь.
Вот она, стоит правым бортом на 13 пирсе. Но сначала нужно пройти КДП (контрольно-дозиметрический пункт), иначе и не попадешь на этот пирс. Здесь служат девчата в военной форме, их практически не видно, сидят у себя в дежурке. Вперед можно пройти через «вертушку», а обратно, только через контроль. Все за них делает умная техника. Встал на контроль, приложил руки и ноги куда следует, секунды и горит зеленый, значит чистый от радиации, можешь проходить.
Ребята говорят, что раньше здесь переодевались экипажи, но я уже не застал эти времена, страна стремительно катилась к распаду, 1988 год на дворе.
Спускаемся по пирсу к лодке. Будем принимать К-421, однотипную с нашим проектом лодку. У этого экипажа нет второго, сменного и наш экипаж негласно является вторым сразу у двух подводных лодок.
Лодка действительно красива, возвышается над нами ходовым мостиком, раскинув черные горизонтальные рули, как птица. Подняты выдвижные устройства. Ракетная палуба за рубкой настороженно смотрит закрытыми шахтами в небо, все это плавно переходит в немаленькую корму и вертикальный руль. Где-то там внутри ядерные реакторы, мелькает мысль. А сколько же еще скрыто под водой, под ватерлинией.
Экипаж, перекурив, поднимается по трапу на борт, отдавая честь военно-морскому флагу, реющему на мостике. Флагов здесь даже два, один на мостике – Военно-морской, а второй – на носовой надстройке – это Гюйс, он означает, что наш корабль 1 ранга и этот ранг напрямую связан с нашими шестнадцатью ракетами и ядерными реакторами. Рядом с трапом верхний вахтенный с автоматом.
Поднимаюсь на борт, отдаю честь флагу и по левому борту следом за другими подводниками пробираюсь через узкие проемы внутрь лодки. По трапу сначала вверх на мостик, а дальше сразу вниз, по вертикальному трапу. Матросы лихо проваливаются вниз, цепляясь руками и ногами за поручни, как крабы ухают в самую глубину. Для меня же это все в первый раз. Переступаю через комингс-площадку и стараюсь, не задерживая общий поток, быстро спуститься вниз.
Вот я и внизу. Это третий отсек подводной лодки. Оглядываться некогда, все еще впереди, да и сверху поток людей поджимает, сразу же по трапу еще раз вниз и налево, через люк во второй отсек и дальше еще раз через переборочный люк в первый.
Вот он – родной! Отсек, за который я буду отвечать головой. Через узкий лаз наверх, на торпедную палубу. Зеленые торпеды, торпеды и еще раз торпеды…торпедные аппараты, личный состав сразу двух экипажей, сдающих и принимающих. Сдающий экипаж только что пришли с морей и жаждут поскорее сдать «железо» и уйти в очередной отпуск. Все им здесь знакомо и наверное и надоело, а для меня каждая деталь яркое событие.
Оглядываю свое будущее заведование с любопытством, все это нужно будет знать досконально. Понимаю, что сейчас меня ни к чему подпускать нельзя. Из матчасти я хорошо знаю только торпеды, все их тонкости и проблемы, а все корабельные системы для меня темный лес, и, чем скорей я разберусь и освоюсь, тем быстрей меня будут считать своим, подводником.
Ну что ж задача ясна, будем ее решать в минимальные сроки. Главное, что желание огромно! И у меня есть один большой плюс, мой подчиненный - старшина команды торпедистов старший мичман Аверин Александр Константинович, старый заслуженный всеми уважаемый в экипаже человек. Вот за него и надо держаться, думаю, что с его помощью отсек и технику удастся освоить быстро, что в дальнейшем и произошло, т.к. это один из моих учителей, как и матросы по второму и третьему году службы, у которых я не стеснялся спрашивать о тонкостях и нюансах других отсеков. Это они помогли мне в максимально короткие сроки сдать зачеты на самостоятельное управление отсеком, кораблем, чтобы в дальнейшем уже самому обучать вновь приходящих на борт.
Первый отсек небольшой, состоит из трех частей; торпедная палуба (верхняя палуба), средний проход (нижняя палуба) и трюм.
Наверху кроме торпедных аппаратов и торпед в количестве двенадцати штук, не считая четырех, уже уложенных в торпедные аппараты и приборов гидроакустического подавления (ГПД) много чего интересного; это и входной люк первого отсека, выполняющий роль шлюзовой камеры при спасении с затонувшей ПЛ и торпедопогрузочный люк и скрывающийся под съемными листами торпедопогрузочный лоток, затворы, вентиля, клапана, датчики, трубопроводы…кошмар, как всего много! Четыре торпедных аппарата калибра 533 мм, причем в двух из них торпеды с ЯБП (ядерный боеприпас), требуют особого отношения и догляда, а потому приставлен при них вооруженный вахтенный с штык-ножом и повязкой «РЦЫ» не из числа торпедистов. Два аппарата калибра 400 мм с самоходными приборами, имитирующими подводную лодку, чтобы в случае необходимости сбить противника с толку и увести в сторону. Средство связи «Каштан» для связи с центральным отсеком, телефон. Кресло командира отсека практически под входным люком.
На нижней палубе лаз в аккумуляторную яму. «Внимание! Водород! Взрывоопасно!» Выгородка, в которой находится компрессор для подбивки баллонов высокого давления, перемычка объединяющая и отсекающая эти баллоны с тьмой-тьмущей переключателей и вентилей. Выгородка гидроакустиков. Люк в небольшой трюм с помпами, насосами и клапанами. Виден массивный шпиль якоря, который можно отдать из первого отсека и…. затворы, вентиля, клапана, датчики, трубопроводы…очередной кошмар, все это нужно знать как самого себя, а может и лучше. Станция ВПЛ для борьбы с пожарами (красный цвет). Главная гордость и собственность личного состава первого отсека – гальюн. Командирский гальюн. А потому и порядок в нем должен быть идеальный. Для поддержания порядка на гальюне висит массивный замок, а ключ естественно в кармане у старшины команды торпедистов и чтобы выпросить этот ключ, надо очень даже постараться.
Как покажет время первый отсек станет родным домом. Здесь старшина, когда позволяет время, солит сало и делает изумительной по своей остроте и вкусу соус к нему. Здесь заваривается крепчайший чай. Здесь повсюду спрятаны банки с воблами, черными суровыми зубодробильными сухарями, консервами, сгущенным молоком и прочими жизненно необходимыми подводнику в условиях автономности продуктами. Здесь всегда тепло, за исключением времени, когда мы будем грузить торпеды на борт в любую непогоду. Тишину отсека нарушает лишь равномерное гудение приборов, трансформаторов и подволочных ламп. Свет в отсеке никогда не выключается, за исключением опять же тренировок и отработок по борьбе за живучесть. Здесь нельзя, как в каюте «сделать ночь», выключив свет для сна и «день», включив его. Здесь в отсеке всегда день и матросы, которые оборудовали себе нештатные места для сна, с молчаливого согласия командования подводной лодки, слева и справа побортно на верхней палубе сразу за торпедами, смиряются, что на три года службы и днем и ночью здесь горит свет.
За оружие и безопасность отсека, матросы которого целыми сутками находятся в первом отсеке, а не за четыре отсека от него, в пятом «бис» - спальном, спокойно и уверенно, зная, что днем и ночью осуществляется контроль, ведь даже во сне настоящий подводник все слышит, видит и чувствует и это умение тоже придет ко мне с годами службы, хотя моя каюта и будет во втором отсеке, буквально сразу за переборочной дверью.
Картина навсегда: Лодка в базе. Личный состав торпедистов во главе со мной командиром боевой части и старшиной команды торпедистов на верхней палубе. Сало порезано тонкими ломтиками и вместе с соусом аккуратно распределено по нарезанному ароматному хлебу. Чай заваривается и его аромат приятен и свеж. Мы со старшиной сидим и готовимся отведать первые ломти, матросы переминаются рядом с ноги на ногу, им тоже достанутся эти деликатесы. Вдруг рев сигнализации, свист и ее завывание врываются в наши благодушно настроенные уши, сверху с хорошим напором ударяют струи холодной воды.
Срабатывание аварийного орошения торпедного боезапаса!!! Все мгновенно разбегаются по местам. Никакого задымления и открытого очагов пламени нет. Старшина стремительно скрывается на нижней палубе, откуда может быть включено орошение…там никого…тогда мгновенный бросок во второй отсек, откуда подается резервное питание…и там никого!!!
Вахтенный второго отсека лишь разводит в недоумении руками. Снимаем питание с орошения торпед, собираемся на залитой водой верхней палубе.
Да…попили чайку…Мистика.
Объяснить нештатное срабатывание можно лишь одной фразой: «Темные силы электричества!».
После наведения порядка, возвращаемся к трапезе.
Но это уже после возвращения из морей, потому что сразу после принятия корабля у первого экипажа мы начинаем готовиться к выходу в море, сдаем контрольные задачи штабу дивизии, флотилии и Северного флота и отрабатываем учения.
Первый выход в море на боевом корабле! Да еще на каком!
Шестнадцать баллистических ракет, могут вмиг по команде командира и экипажа сорваться и унестись к далекой и загадочной Америке, неся огневую мощь в сотни раз больше, чем сброшенных американцами бомб на Хиросиму и Нагасаки!
Два атомных реактора заставляют дрожать в нетерпении и стремительно нести черное тело красавицы подлодки в любую точку мира, дают нам свет и тепло!
Рубочные и хвостовые рули легко позволяют погружаться в неизвестную глубину и стремительно всплывать на поверхность моря!
Связь с берегом через космос и космические аппараты!
Определение координат корабля по звездам, а толщины льда над нами умнейшими приборами!
Звуки касаток извне, из толщ океана, обстановку на поверхности моря обеспечивает для нас гидроакустический комплекс!
А моим торпедным оружием можно управлять прямо из центрального поста подводной лодки!
Боевые товарищи бок о бок рядом со мной!
Плафон с забортной водой, налитый в трюме одним из матросов и миг посвящения в подводники при первом погружении!
Мог ли я мечтать обо всем этом, если даже и не подозревал никогда, что такое возможно?!
И это все было и было возможно, а молодость…молодость она прекрасна!!!