Река, лениво изогнувшись, вплотную подходит к городским окраинам. От воды до набережной, где в одиночку и парами гуляют люди, не более ста метров. Но зудящий гул, исходящий от улиц и проспектов едва слышен на каменистом берегу. Воздух, обволакивающий русло реки, словно вата, безвозвратно поглощает любые звуки извне. Лишь вода шелестит, задевая прибрежную гальку с песком.
Поздняя осень. Вечер радует остатками сухого тепла живых существ. Ветерок осторожно переворачивает опавшую листву, которая играет сочными осенними красками. Размеренно, сторонясь всего и всех, текут минуты, рассекая жизнь на будущее и прошлое.
На округлый валун, замерший прямо у кромки воды, мостится невзрачный мужичок неопределённого возраста и такого же непонятного происхождения. На его лице толи чумазом, толи загорелом красным пятном выделяется нос. Одет человек в изрядно потрёпанный пуховик с прожжёнными в нескольких местах дырками. На голове вязаная спортивная шапочка с надписью известной фирмы, прикрывающая спутанные с проседью волосы. Спортивные штаны с лампасами уже другой фирмы заправлены в явно большие по размеру резиновые сапоги серого цвета. Бомж бережно ставит на гальку пару пакетов, наполненных пустыми бутылками. Объёмный заплечный рюкзак опускает рядом. Оглядываясь вокруг, тут же из кармана вынимает мятую пачку сигарет. Подкурив, жадно затягивается табачным дымом. Глазами с покрасневшими белками стреляет по сторонам. Не приметив конкурентов с ментами, его душа успокаивается.
Через несколько минут бросив окурок под ноги, и сплюнув сквозь выбитые зубы, принимается за дело, ради которого сюда пришёл.
Вываливает содержимое из целлофановых мешков на берег. Получается внушительная горка стеклотары. Затем поочерёдно каждую бутылку омывает водой. Размякшие этикетки скоблит ногтями, высовывая язык от усердия. Изредка человек сжимает раскрасневшиеся от холодной воды кисти рук и прячет их в тепло под куртку. Немного согревшись, целеустремлённо продолжает отмывать найденную посуду.
Наконец-то дело сделано. Сверкающее чистотой стекло сохнет на берегу.
Бездомное существо, пошарив за пазухой, вытягивает на свет пол-литра дешёвого вина в пластиковой таре. Открутив крышку и сделав добрый глоток напитка, чмокает от удовольствия губами, чувствуя приятное тепло, опускающееся к желудку. Отхлебнув ещё порцию бормотухи, закуривает. С сознанием исполненного долга мужичок наслаждается моментом, которым так не часто балует его судьба.
Окунаясь мыслями в прошлое, вновь старается понять, где же произошёл тот поворот в его жизни после которого уже нельзя подняться с настоящего сегодняшнего дна.
Каждый день на ум приходит одно и то же. Прошлое не отпускает.
Сергеем Ивановичем в прошлом величали его. Ну и что, что простое имя и отчество были. Но ведь они же были. А сейчас…
А сейчас лишь память о них осталась одна.
Смахнув тыльной стороной ладони слезу, бомж вновь закуривает.
И тут прямо к валуну, на котором в раздумьях он сидит, прибивается бутылка, закупоренная какой-то странной заглушкой, но не пробкой. Стеклянная гостья странной выпуклой формы выглядит необычно по сравнению с привычными бутылками. Правда вся она, обросла тиной и ещё какой-то слизью.
С минуту мужчина смотрит на нечаянную находку, затем поднимает её и пытается рассмотреть на свет, что внутри. Не увидев ничего сквозь мутное стекло, пытается вытянуть подобие пробки. Оно не поддаётся. Посопев безрезультатно ещё с пару минут, мужичок принимает решение открыть находку подручными средствами.
Приставив бутылку горлышком к валуну, на котором только что сидел, бьёт, зажмурившись, со всей силы камнем поменьше, который предварительно берёт в другую руку. Стекло с глухим хлопком разлетается по сторонам. Из разбитого отверстия струится синеватый дымок.
Любопытство берёт верх над разумом. Человек нюхает, тут же чихает, сплёвывает и отбрасывает подальше от себя предмет с непонятным содержимым. Бутылка звякает три раза по камням и затихает.
Бомж, сплюнув ещё раз и беззлобно ругнувшись, делает несколько глотков из пластиковой ёмкости с вином. После запаха из разбитой бутылки вкус бормотухи кажется поистине пределом мечтаний.
– Я ппприветствую тттебя, мой ннновый Гггосподин! – внезапно раздаётся чей-то голос.
Мужичок, поперхнувшись, кашляет, одновременно подскакивая с валуна и озираясь по сторонам.
В пяти шагах от себя видит кланяющегося ему голого толи индуса, толи индейца, покрытого гусиной кожей.
– Ох, и хххолодно жжже тут у вввас. – вновь шевелит посиневшими губами пришелец.
– Ты кто? – постепенно приходит в себя бомж.
– Джин, я. Ииисполню любббое тттвоё жжжелание, Гггосподин! – лепечет замерзающий гость.
Бомж оценивающе осматривает своего новоявленного благодетеля, прикидывая шансы на выживание того.
– Ладно, исполнишь, я разве против. – мужичок развязывает рюкзак и достаёт оттуда одежду. – Только вот накинь перед этим на себя пока не околел. Потом не забудь отдать.
Смеркается в октябре рано.
На берегу горит костёр. У костра наши знакомые. Бомж, сдав бутылки, угощает своего гостя. На расстеленной газете перед ними батон и бутылка вина подпольного разлива.
Хозяин разливает пойло по пластиковым стаканчикам.
– Ну, Серый! За тебя! – изрядно повеселевший гость поднимает свою порцию напитка.
Оба выпивают, отламывают по куску батона и жуют, смакуя.
– Давай, Серёга! Говори своё желание – исполнять буду. – индус-индеец принимает позу Лотоса, закутываясь в старенькую телогрейку и закрывает глаза, входя в транс. – А то уже вечер! А мне ещё на свою Родину лететь!
– Может, погостишь ещё? Смотри, какая у нас тут природа! – мужичок взмахивает в сторону рукой с дымящимся окурком. – Не хуже ваших Египтов!
– Не могу, Серёга! Я уже дома триста лет с гаком не был! Соскучился по интерьеру!
– Ну, ладно, Джин! Давай на посошок и по домам!
– Давай! И про желание не забудь! Придумал его?
– А как же, будь спокоен! Всё на мази! Ещё час назад решил, куда лыжи направить!
Новоявленные друзья дружно приговаривают остатки ядрёного напитка.
– Серый! – проговаривает заплетающимся языком индус-индеец. – Ты сейчас думай, что там хочешь! Представляй себе, где хочешь быть! Как только я хлопну в ладоши, желание исполнится! Понял?
– Уразумел. – мужичок смотрит на луну окосевшими глазами. – Всё, Джин! Поехали!
Волшебник с Востока хлопает ладонями и тут же валится на бок, попутно начиная храпеть.
Джину снится большая раскалённая сковорода. Его кто-то хватает за ноги и пытается столкнуть в эту посудину с кипящим маслом.
– А-а-а! – просыпается индус-индеец и раскрывает глаза.
Вчерашний собутыльник тянет его за ноги по песку в тень пальмы.
– Где я? – вырывается волшебник и подскакивает на ноги. – и почему с тобой?
– Где-где, на острове, на тёплом море-океане. Желание моё такое. – Серёга задумчиво чешет макушку. – Только вот остров больно маленький какой-то а океан вокруг слишком большой. А в остальном полный порядок. Я уже пересчитал.
– Чего пересчитал? – переспрашивает Джин, сожалея, что его вчера выпустили из заточения.
– Водку пересчитал. Вон она под пальмой. – вчерашний Россиянин указывает на стопку ящиков. – все четыреста бутылок, как и заказывал. Хотя нет, уже триста девяносто девять. Одна початая. На вот опохмелись. Полегчает. Да и телогрейку сними. Здесь не Сибирь.