Картинка взята с сайта:
Здравствуй, мой дорогой!
Сегодня я попыталась (как советуют психологи) расчленить проблему на маленькие подпроблемы.
Итак, я тебе нравлюсь. Тебе приятно целовать меня и обнимать, НО…при всех, Так легче и не накладывает никаких обстоятельств. Тебе нравятся мои стихи; нравится, когда я тебе льщу; когда я тебя хвалю и выгораживаю перед всеми.
Тебе нравится, как я делаю массаж, когда смотрю на тебя огромными и шалыми глазами, НО … не приглашаю танцевать. Так танцевать, как в тот памятный вечер, мы уже не будем никогда.
Я сейчас вспомнила, что ты всегда танцевал со мной по-пионерски, на расстоянии и никогда не приглашал первым. Ты всегда делал мне одолжение, соглашаясь танцевать со мной. Ты изображал, что опасаешься моего мужа.
Когда ты сильно выпивши, ты - сама нежность и предупредительность. А когда трезвый, мы буксуем на рельсах дружбы.
Ты именно мне жалуешься на жизнь, на семейные проблемы, на жену, на детей, на всех своих баб и даже на своего друга. Тебе нравится, как я тебя внимательно слушаю и соглашаюсь с тобой. Ты именно мне хвалишься своими успехами и достижениями. И именно от меня ты в отворачиваешься первым, стоит ситуации слишком сильно «кинуть» нас друг к другу.
Я – холод, ты – огонь и наоборот. Тебе нравится играть моими чувствами, хотя я раньше не замечала в тебе жестокости. Или это тот принцип, когда говорят, что если бьёт, значит - любит?
Решение маленьких подпроблем привело меня к следующему заключению: того, чего хочу я, у нас не будет. Ты первый или остановишь меня, или отступишь назад. Тебе не нужны сложности и проблемы в жизни.
Если бы ты также хотел быть со мной, как хочу я, то мы бы уже давно были вместе. Ведь с другими ты далеко не робкий, особенно на отдыхе.
И я не могу прямо и связно сказать тебе о своих чувствах. «Кто первый признался, тот уже проиграл» - говорят древние. А я не люблю проигрывать. Я устала, сил бороться с неприятностями больше нет. Я и молчать тоже больше не могу и не хочу. Одна проблема порождает другую.
Сегодня был очень тяжёлый день. Во-первых, после праздников совсем не хотелось работать, во-вторых, после работы мы с мужем объехали аж 4 кладбища, где похоронены наши друзья.
Сам представляешь, в каком я была состоянии после этого вояжа. Муж позвонил вам всем и попросил собраться к 6 часам в бане, помянуть наших друзей.
А на первом уроке, в школе, я припоминала твой скулёж по поводу возраста, и написались следующие строки, посвящённые тебе:
Мы не стареем. Мы взрослеем и мужаем.
Мы учимся с врагами тихо-мирно жить.
Мы прожитые дни и годы не считаем.
Друзей пытаемся спасти и сохранить.
А седина, что на висках искрится,
Лишь память о потерях, о борьбе,
О боли. С ней приходится мириться.
Становимся сильнее мы вдвойне.
И жизнь нам дарит радости мгновенья:
Рассвет над морем, парус вдалеке.
Огонь костра, горящие поленья,
Песнь соловья – не место здесь тоске.
Мы годы, словно жемчуг, собираем.
И их храним, как наш победный стяг.
Мы мудрость, опыт из тех лет черпаем.
Жизнь - длинный путь, а годы – наш маяк.
Но оказалось, что эти стихи пошли, как второй тост: «Будем жить!»
В бане я никак не могла согреться (и от пониженного давления, и от нервов). Я плакала, не скрывая слёз. Вы все меня жалели, и предлагали разные способы, чтобы согреться.
Ты предложил погреться с тобой и твоим другом в парилке. Подруга согревала мне полотенце и укутывала меня. Твой друг постоянно наливал мне коньяк. Но спиртное меня не брало совершенно. Стресс был очень сильным.
А с тобой мы опять на дружеской ноге. И даже когда ты провозгласил третий тост и пошёл всех целовать, я не запомнила твой поцелуй. Вот сейчас закрываю глаза, но не чувствую твоих рук и губ, не чувствую твой запах. Значит, ничего ты не затронул в душе, просто приложился, как к иконе.
Зато как ты хвалил меня и моё стихотворение, как был горд, что оно написано для тебя. Ты несколько раз повторял мне дифирамбы. Я просто вслушивалась в музыку твоего голоса. Потом делала вам всем массаж, но не помню особых ощущений при прикосновении к твоему телу.
Или дневные переживание выжгли все чувства, или я так «замёрзла» и морально, и физически, что уже не чувствую ничего, кроме боли.
Я много выпила сегодня, но меня не тянуло у тебе. И только когда мы уходили, и ты порывался ехать на автобусе, я подошла к тебе, взяла под руку( и ты тут же успокоился) и сказала просто, что ты поедешь с нами со всеми вместе (мало ли что с тобой может случиться). Ты стоял рядом, руки не вырывал, хотя и чувствовал прикосновение моей груди к плечу (я крепко тебя держала). А провожать пошёл другую даму! Всё, я даже писать больше не могу.
Завтра пойду на кладбище: помогать твоей сестре сажать цветы на могилу твоей матери (твоя сестра меня сама попросила ей помочь). Я не смогла отказать!
В плену твоих рук и глаз.
Как будто всё в первый раз.
Ты руку целуешь мою.
Тебя так давно я люблю.
Пусть вечер над нами плывёт.
"Помедли", - молю я восход.
Я взглядом ласкаю тебя.
Свой бег ускоряет земля.
Вселенная песню поёт,
О том, что боль скоро уйдёт.
И взгляд потеплеет твой,
Ведь тают сугробы весной.
Нас музыка сводит с ума.
Тебя я целую сама.
И чувствую страстный ответ.
Нет больше страданий и бед.
(Это стихотворение я написала на уроке для тебя.)
Если просто сказать, что ты удивил меня на днях, значит не сказать ничего.
Во-первых, мы уже не просто на дружеских рельсах. Мы стоим на полюсе холода, причем, периодами. А иногда мне кажется, что мы в кратере вулкана.
В последний день перед праздниками я освободилась с работы рано. Меня страшно тянуло увидеть тебя. Я позвонила сначала твоей сестре, зная, что она работает у тебя на даче. Она сообщила, что у вас завал, работы непочатый край. И тогда я рискнула позвонить тебе.
Я: Привет. Твоя сестра говорит, что вы зашиваетесь с работой. Может, вам помочь?
Ты (после длительной паузы): Если хочешь, приезжай!
Я приехала. Какой радостью загорелись твои глаза, когда ты увидел меня. Я вскопала грядку под клубнику (ты увидел, что я могу копать), потом собственноручно, без перчаток, посадила молодые кустики клубники, полила их.
Было очень жарко. Твоя сестра предложила мне раздеться. Я отшутилась, что без купальника: только сняла обувь и закатала брюки. Ты пошутил, сказав, что я загораю, как египтянка: то есть в одежде.
Потом мне стало просто нехорошо от солнца, но я никому этого не сказала. Я пошла в дом: приводить твою кухню в порядок. Я вымыла стены, столешницу, плиту, посуду, кастрюли, стол, подоконник. Собрала весь мусор, твои вещи просто поставила по порядку (не зная, куда их убрать). Потом помыла полы.
Твоя сестра подмела зал, я передвинула стулья и стол, чтобы удобнее было мыть полы, потом собрала мусор. И здесь помыла полы и лестницу на второй этаж.
Потом в огороде твоя сестра перекопала ещё одну грядку, пересадила лилии, я всё полила, и мы ушли домой (тебя к тому времени уже не было на даче, ты уехал по делам).
Не успели мы отойти, как ты позвонил сестре и сообщил, что попозже вечером вы будете жарить шашлык. Так как мы с ней были похожи после земляных работ и уборки на чувырл, мы решили съездить домой, принять душ и потом вернуться. Так и сделали.
Когда я опять появилась у тебя на даче, тепла в твоих глазах уже не было, ты опустил занавес чувств. Мы – никто и никак друг другу. Однако сказал, что тебе понравилось, как я убралась на кухне.
Мы с подругой порезали салаты. Вы жарили мясо. Наконец, сели за стол. Третий тост – холодный бесчувственный поцелуй. И хотя я сижу рядом с тобой, между нами ледяная стена. И только когда ты что-то рассказываешь или споришь, ты пристально смотришь на меня, ища поддержки.
Только один раз я почувствовала ответное тепло: ты сидел на втором этаже и настраивал гитару, я подумала, что ты играешь новую мелодию и поднялась к тебе послушать её. И вот когда мы спускались (ты первый), ты подал мне руку: тёплую, сильную и крепко держал мою руку в течение нескольких минут, когда мы уже спустились.
При прощании ты еле-еле коснулся губами моих губ. И всё.
На следующий день мы встретились в доме твоего друга. Ты был другим. Ты сам сел рядом со мной, ты был очень внимательным и обходительным (пока твой друг, ссылаясь на то, что у него на солнце сгорела спина, не прогнал тебя, чему я очень удивилась).
Во время третьего тоста твой поцелуй был чувственным и долгим. Сердце запрыгало в груди. И я рискнула прочитать всем и особенно тебе два своих новых стихотворения.
И тут началось.
Ты: Стихи о секосе?
Я: Нет, о любви.
Ты: Это одно и то же.
Я: Это – разные вещи.
Ты:Ты что не знаешь, от чего рождаются дети? Любовь рано или поздно заканчивается сексом. (Такого цинизма я от тебя никогда не слышала. И даже не подозревала, что ты можешь так сказать.)
Я: Значит, выражения «Я тебя люблю» и «Я тебя хочу» одно и то же?
Ты: Да.
Спорить было бесполезно, ты стоял на своём. Оставалось только стукнуть посильнее; что я и попыталась сделать, только ты увернулся. А в целом, хорошо провели время: попели военные песни, поиграли в волейбол, подурачились.
Незаметно стемнело. Мы переселились в дом. Ты опять сидел рядом со мной и был мил, и уже не вредничал. А ещё я заметила следующее: когда ты почувствовал, что пьянеешь и можешь сорваться (то есть проявить свои настоящие чувства по отношению ко мне), ты перестал пить.
Пока накрывали на стол в доме, у нас с тобой состоялся следующий разговор.
Ты: Ничего не успеваю. Мне заказали написать песню, и всё никак.
Я: Давай помогу.
Ты: Но ты же не хочешь, чтобы другие (кроме меня) исполняли твои песни.
Я: Чисто мои - да. Но нашу совместную я отдаю тебе, делай с ней всё, что пожелаешь. Ведь два куплета и один припев, а также музыка – твои. Это - твоя песня!
(Не знаю, оценил или оценишь в дальнейшем ли ты этот мой жест!?)
Словом, я думаю обо всём случившемся следующее. Я не похожа на всех твоих женщин, поэтому тебя ко мне тянет (как и меня к тебе). И ты не знаешь, как вести себя со мной (такого опыта у тебя нет). Ты боишься быть нежным, боишься открыться. Тебя никто и никогда не любил по-настоящему. И ты, по всей видимости, тоже. Вот поэтому, у тебя «любовь» = «секс». Ты - не романтик, ты - циник в реальной жизни, но твои песни показывают, что глубоко в душе ты – романтик.
Только ты никого не пускаешь в свою душу, ты боишься настоящих чувств. Циникам жить и проще, и спокойнее.
И вот тут уже возникает вопрос ко мне: поднимать тебя до своего уровня чувств или опускаться к тебе? Что нужно мне? Голый секс или чувства? До вчера я бы ответила, не задумываясь - «чувства». А сейчас, пока пишу эти строки, уже не знаю.
Если очень честно, то я хочу всего, но вот чего больше, это загадка и для меня самой. Может, всё-таки положиться на время?
Продолжаю писать в полном шоке, но теперь от счастья.
Подруга пригласила меня на дачу. Я приехала. Ты уже был там. Как ты обрадовался, увидев меня (по словам подруги, ты не хотел к ним приходить, но когда узнал, что я приеду, тут же сообщил, что сейчас придёшь.)
Сегодня ты совсем другой. Спокойный, мягкий. Нежно смотришь на меня (а я сегодня сделала себе два хвоста из отросших волос, по словам подруги - мне они идут). Ты даже не засмущался, когда твой телефон «сдох», а тебе звонил твой друг, и, я, набрав его номер, передала трубку тебе, чтобы вы побеседовали.
Подруга специально сказала, что теперь пойдут разговоры, как это мы оказались рядом. Но ты спокойно промолчал, с достоинством, не комментируя ситуацию.
Подруга с мужем планировали остаться на даче на ночь, в палатке. Я бы попозже уехала на такси. Тут появился твой зять с твоей внучкой. Они немного посидели с нами, и ты спросил меня, мол, не хочу ли я уехать с ними. Я ответила, что я посижу ещё и поеду позже.
Ты ушел их провожать и пропал. Я подумала, что ты больше не придёшь. Тем более, что тебе нельзя позвонить из-за сломавшегося телефона. Потом ты перезвонил моей подруге и пригласил к себе на дачу. Она заупрямилась и потребовала, чтобы ты вернулся к ним.
Через некоторое время ты вернулся…с кружкой кофе. Оказывается, всё это время ты варил МНЕ кофе. (Перед твоим уходом мы с подругой обсуждали то, что она взяла термос с чаем, а кофе для меня – нет. Ты мимоходом «бросил», что кофе есть у тебя на даче.) И вдруг ты приносишь его мне!!!
Муж подруги даже сказал, что это неожиданный жест. А уж как я была поражена! Я поблагодарила тебя и не удержалась, поцеловала в щёку и шею. Ты не возражал. Чуть не «замурлыкал» от удовольствия!
Мы посидели ещё на воздухе и решили «переселиться» к тебе на дачу. Ты ушел вперед, потом пришли я и дочка подруги. Я взяла на себя смелость и сорвала семь нарциссов, поставила их в вазу на стол. Ты был не против. Ты был таким, каким я ещё никогда не видела тебя.
Потом я опять перемыла всю посуду (когда ты успеваешь захламить кухню?). Мы сидели за столом, пили вино. Ты пел и играл на гитаре. Мы оба были предупредительны друг к другу, внимательны, даже нежны.
Я предложила тост за хозяина дома. Мы с подругой выпили за тебя стоя, не разрешив тебе вставать, и по очереди поцеловали в щеки. Ты промурлыкал, что тебе очень приятно.
Потом ты опять пел (все песни были в новой аранжировке, ты был в ударе), играл и сварил для меня ещё кофе. Я поделилась с тобой, налив тебе чашечку, а затем погадала. У тебя в чашке опять чертик. Я даже показала его тебе. Ты понял, что я не обманываю тебя.
Потом вы принялись на перебой искать в этой чашке другие символы: и русалку ты нашёл, а морского коня и кролика нашла подруга. Я только смеялась над вами.
Мы хвалили тебя, твой талант, твои игру и пение. Было видно, что тебе приятно это слышать, хоть ты и ворчал себе под нос.
Потом муж подруги долго пытался сформулировать тост. Я помогла ему цитатой из Библии.
Ты (с удивлением в голосе): Ты и библию читала?
Я: Да, и Коран, и Тору. Врага надо знать в лицо.
Ты: Почему врага?
Я: Потому что я - атеист.
Тут подруга прервала наш богословский спор, сказав, что у всех разные взгляды и разная вера.
(Я обратила внимание, что в последнее время ты задаёшь мне странные вопросы, словно пытаешься узнать меня с разных сторон, получше.)
Было уже очень поздно. Я собралась уходить, но ты не пустил меня: «Куда ты пойдёшь? Сиди пока!» Ты позвонил своему другу-таксисту, и он обещал приехать за мной.
Мы ждали его, ты пел (опять начал хрипеть, горло устало). Такси приехало. Ты пошёл его встречать.
Пока я шла к машине, ты беседовал с таксистом. Затем ты открыл мне сначала переднюю, потом (видимо, вспомнив, что я сажусь всегда сзади) заднюю дверь.
Я приблизилась к тебе, и сама поцеловала сначала в губы, а потом в щеку. Ты по-деловому мне сказал: «Давай, садись быстрее!» Я не обиделась за эту нежданную холодность. Во-первых, мы были не одни; во-вторых, ты не хотел задерживать своего приятеля. А вот потом ты произнёс: «Увидимся завтра …или когда там!»
Такси тронулось, эмоции и чувства переполняли меня. Я улыбалась в темноте в течение всего пути домой. Уже из дома, сев в кресло, я послала тебе СМС: «Спасибо за то, что ты просто есть в моей жизни!» И мне без разницы, что ты подумаешь об этом.
Мудрые люди говорят, что слова значат мало, надо судить по делам. Ты сегодня молча, просто чашкой кофе, признался в своей симпатии ко мне. Это дорогого стоит.
Я засыпаю и продолжаю улыбаться. Мне надо «переболеть» случившимся. Может, получатся стихи!? И они мне приснились той ночью!
Пусть я тебя придумала сама,
Пусть говорят, что это только флирт.
И пусть сейчас я вновь схожу с ума,
А сердце «рвётся» и опять болит.
И кружится шальная голова.
Как из лукошка, сыплются стихи.
Пусть так, но лишь любовь одна права,
Всем сплетням, пересудам вопреки.
Реальность это: тёплая рука
И губы, и глаза твои в ночи.
Ты здесь, ты рядом, ты со мной пока.
В нас нежности переплелись лучи.
Мы волшебством окутаны одним.
Нарциссы в вазе. Кофе на столе.
Мир зачарован голосом твоим,
Звенит струна. Где рай? Он здесь! В тебе!
(Продолжение следует)