Иду я однажды по улице имени Дружбы Народов не спеша. Курю сигарету, смотрю в небо. Там где-то далеко-далеко за облаком летит крошечный, казалось бы, и такой большой на самом деле, как Камаз деда Андрея, белый самолет. А небо, точно помню - голубое как галифе того же самого деда. Земля ему пусть будет пухом. И за рулем самолета сидит строго одетый летчик, смотрит на землю широко открытыми глазами, крепко сжимая в руках штурвал. Играет какая-то песня про ультралюстры. Летчик тоже может быть курит, хотя им скорее-всего это строго-настрого запрещено.
В Париж наверное людей повез. А я иду дальше. И тут совершенно случайно я остановился посмотреть - а не бросает ли меня девушка. Бросает. Садится в первый попавшийся самолет, точно такой же белый, и летит куда-то далеко-далеко за океан в Америку. С трудом даже верится в такое. Горе да и только.
Несколько часов я собирался с мыслями. Еще некоторое время разбирался что с ними делать. Присел на пенек. Вижу на дереве висит афиша - Вера Полозкова, сегодня вечером в театре имени Шевченко. Пойду - думаю - и пошел не спеша.
- Что, девушка бросила? - слышу из-за спины знакомый до боли голос. Вижу сосед из соседнего подъезда догоняет меня со свернутым в руке небольшим, но аккуратным пакетом.
- Бросила - говорю.
- Как же она могла тебя бросить, если у тебя ее и не было? - смеется надо мной сосед.
- А тебе то что? Что это ты умный такой? - рассердился я, - а не пошел бы лучше на концерт Веры Полозковой в театр имени Тараса Григоровича Шевченко вместо меня? А? - спрашиваю, - А? Что молчишь?
- Я - отвечает, - был там в прошлом году. Каждый раз когда она приезжает, от моей жены остается только записка на холодильнике. Стихи хорошие - но лучше б я пил. Не пойду я туда. И ты не ходи, - протягивает мне, улыбаясь свой аккуратный пакет.
- Что это?
- Это не что, - говорит, - а где! Это там, куда Полозкова никуда не приедет. Эдакий театр имени Полозковой в одной таблетке.
- Сколько стоит?
- 10 гривен. Последний.
- Беру. Только все-таки не пойму что мне делать с той девушкой, которой у меня не было.
- Пускай, - говорит, - летит. А ты прибавляя шагу иди вперед не оглядываясь второпях назад. А то загребут.
И не загребли. А концерт вечером так и не состоялся. Потому что все проебали свои билеты по 300 гривен в метро.
Но наврали что был аншлаг. А сами пили не закусывая горькую, и смотрели в небо.
И только охранник, если бы был трезв или прав, мог слышать как глубокой глубокой ночью по сцене театра ходил не спеша усатый старый дедуля. Шептал себе под нос что-то не разборчивое:
"Вот когда мы бухали, плакали или грызлись -
Выделялось какое-то жизненно важное вещество.
Нам казалось что это кризис"
Потом добавил тихо и коротко:
- Как умру, похороните.
А над городом пролетал белый Камаз деда Андрея, оставляя по себе белоснежно белый след вонючей вонючей солярки. А я сидел в кузове. И теперь уже никуда не смотрел. Сильно замерз потому что.