Дебют

               
Нет прав на власть, иль их немного,
Как говорят их «с Гулькин нос»,
Твердят, что так угодно Богу,
Он так велел решить вопрос!
А там, уж верьте иль не верьте,
Все ваши думки не в зачет
Хоть речь идет о вашей смерти
Над властью «крыша не течёт»
Не была исключением и София-Фредерика Ангальт-Цербская, принцесса захудалого немецкого рода, ставшая в России Екатериной Алексеевной, императрицей Екатериной Второй. Это она писала в одном из ранних своих манифе-стов:  "Мы можем, не похвалившись, перед Богом целому свету сказать, что от руки Божьей приняли всероссийский престол не на свое собственное удовольствие, а на расши-рение славы Его и на учреждение доброго порядка и утвер-ждение правосудия в любезном нашем Отечестве"
Да, не разборчив был Господь наш в нравственном отношении, поставивший на престол распутную женщину, нарушившую все заповеди Божьи. В уме этой женщине не откажешь, если уцепившись за раскачивающийся под нею российский престол,  она все же сумела на нем удержаться! Каждый шаг ею должен был быть просчитан, в том числе и те шаги, которые она делала не по собственному желанию, а по принуждению. Она достаточно хорошо усвоила особенности политической жизни российской столицы, когда для производства государственного переворота достаточно было небольшой группы людей. Об этом она пишет своему бывшему любовнику Понятовскому: «Мое положение таково, что я должна принимать во внимание многие обстоятельства; последний солдат гвардии считает себя виновником моего воцарения, и при всем том заметно общее брожение" Отсюда и выбор тактики новой императрицы, изложенной ею в другом письме:  "Меня принудят", писала она, "сделать ещё тысячу странностей; если я уступлю, меня бу-дут обожать; если нет, то не знаю, что случится". Вот уж ко-му следовало говорить: «Да, тяжела ты шапка Мономаха». Ведь у императрицы не было своей партии, да и народу она была чужда -русские уже достаточно натерпелись от своеволия немцев! Здорово лгала Катерина Алексеевна в письме к графу Кейзерлингу: "Невозможно вам описать ра-дость, которую оказывает здесь бесчисленный народ при виде меня: стоит мне выйти или только показать в окне, как крики возобновляются" Приходилось чересчур властолюбивой женщине на первых прах делить власть с  фаворитом, понимая, что падение того означало бы и ее падение. Братья Орловы, приведшие к власти Екатерину зорко следили за брожением умов среди гвардейских офи-церов, поскольку те при слабости центральной власти имели большие возможности вмешиваться в распределение ее. Особенно этим прославился на ту пору Измайловский гвардейский полк. Он первым встал «под знамена» Екатерины Алексеевны, но по-видимому, раздача наград вызывала зависть и недовольство
Сентябрь 1762 года. Орлов совершенно случайно узнал от знакомых ему офицеров о том, что существует партия, по-ставившая своей целью возвести на престол бывшего императора Иоанна Антоновича. Говорили, что партия та насчитывает больше тысячи человек. Говорили, что уже  отправлены заговорщики в Шлиссельбург для освобождения претендента на престол  Приплетали к числу заговорщиков и лиц довольно известных  в придворных кругах, в числе их назывались князь Голицын, Никита Панин, Иван Шувалов. На поверку  оказалось, что дело  касалось ограниченной группы офицеров: братьев Хрущевых Петра и Алексея, а также братьев Гурьевых Семена, Петра и Ивана.. Расследование велось по приказанию Екатерины без применения пыток. Самой значимой фигурой из пятерых оказался Петр Алексеевич Хрущев – поручик лейб-гвардии Измайловского полка. О нем и о других потом от имени Ее Величества Им-ператрицы писалось: «Нашлись такие неспокойные люди, которые совершили покушение к ниспровержению Божьего у нас промысла и к оскорблению нашего величества, и тем безумно вознамерились похитить Богом врученного нам, народу, общее блаженство, о котором мы беспрестанно трудимся с матерным попечением»
Только  скромность не удел вельмож,
Ведь у них желаний слишком много
Что ни слово, то сплошная ложь
Служат Люциферу, а не Богу…

Сенат в полном собрании вместе с президентами коллегий приговорил  «самым неспокойным» Петру Хрущеву и Семе-ну Гурьеву отсечь головы, чтобы мысли неспокойные в них не рождались, а Ивану и Петру Гурьевым каторжную работу, а имение их оставить детям и наследникам. Императрица подумала-подумала  и заменила смертную казнь на вечную ссылку в Камчатку, а каторжную работу на вечную ссылку в Якутск. И действительно, что могли сделать пятеро молодых людей, в головах которых ничего зрелого еще не рождалось, кроме неуемных желаний? Поживут на Камчатке, да Якутии, поостынут от лютых морозов
Сейчас  об этом недавно случившемся событии в мягких тонах говорил Григорий Николаевич Теплов, пока еще не отягощенный ношением титула графа российского, своему собеседнику подпоручику Василию Мировичу, подготавливая его к реализации  им, Тепловым,  задуманной партии. Ему было совсем нетрудно найти контакт с подпоручиком, поскольку несколько раз они встречались  у графа Алексея Григорьевича Разумовского. Алексей Григорьевич, отлично зная огромные свои пробелы в образовании, окружил себя людьми во всех отношениях известными всему просвещённому Санкт-Петербургу. Среди них были Григорий Николаевич Теплов, Василий Евдокимович Ададуров (первый русский адъюнкт в Академии Наук, а позднее куратор Московского университета), Александр Петрович Сумароков, Иван Перфильевич Елагин. Влиянию этих просвещенных лиц можно приписать то, что быстрое возвышение Разумовского не породило в высших Петербургских кругах особенной зависти или недовольства. Он все время оставался простым, наивным, несколько хитрым и насмешливым, но в то же время крайне добродушным хохлом, без памяти любящим свою прекрасную родину и своих родственников. Таким он оставался всю жизнь, даже и после того, как сделался супругом Императрицы. Теплов никогда ничего не говорил лишнего,  но всегда таким образом, чтобы его собеседник, при самом неприятном сообщении, сохранял надежду благоприятного исхода своего дела. Ему предстояло сообщить Мировичу решение Сената по вопросу возвращения имений предков, а оно, решение, было категорическим: «…просителю отказать
- И мне  хотелось бы услышать от вас, господин подпоручик, что заставило этих офицеров нарушить присягу, задумав совершить государственный переворот? – спросил  Григорий     Николаевич.
- Я полагаю, - неуверенно ответил подпоручик, - наверное, недовольство чем-то…
- И вы абсолютно правы. Недовольство, к тому же не до конца продуманное… А теперь, позвольте мне, перейти к существу вашего вопроса.  Напомню, что с глубочайших времен в России шло только перераспределение земель. У одних отбирались, другие награждались ими. И ваши пред-ки получили в свое время имения, прежде принадлежавшие другим.  Получили за военные или иные заслуги. Оставаясь преданными гетману Мазепе даже тогда, когда тот изменил своему Государю, предки ваши остались преданными гетману, став, в свою очередь,  как и он, изменниками. Неудивительно, что повелением императора Петра  имения  Мировичей были отобраны. Но, оставались ли имения эти свободными? Естественно, нет.  Сменились только владельцы… Отобрать эти имения у новых владельцев  возможно только за совершенные ими государственные преступления…  К тому же, с той поры, когда Мировичи утратили имения, прошло более полувека. Сменилось много государей и государынь на российском престоле. Мировичи были прощены. Прощение – не заслуга! Вот почему Сенат оставил ваше прошение без удовлетворения. Указом Государыни можно наградить владениями Мировичей, но для этого нужны с их стороны соответствующие заслуги…
Мирович пытался заговорить, но Теплов его прервал слова-ми:
- Позвольте,  мне закончить…  Вы, участвуя в военных дей-ствиях в Пруссии, много ли заслужили. Храбростью и исполнительностью  добились офицерского  чина… и только… Вы, Василий Яковлевич, не поняли того, что я хотел сказать вам, рассказывая о заговоре Хрущевых и Гурьевых… Те  хотели только повторить то, что до них сделали другие, возводя на престол ныне здравствующую императрицу. Если бы они достигли успеха, то были бы пожалованы и землями, и званиями, и титулами…  Но этого не могло случиться…
- Почему? – воскликнул Мирович изумленно. – Орловым удалось!..
- У Орловых было много сторонников среди гвардейцев… Не забывайте о том, что сделали сорок тысяч ведер розданной водки…
- Милостивый государь, - прервал с досадой Теплова Васи-лий, - Вы лучше скажите, что мне делать, на что надеяться?..
- Довериться тем, кто действует в интересах Государыни императрицы, и кто нуждается в лицах храбрых, решитель-ных, но готовых повиноваться…
- Испытайте меня!
- Попробуем…  Но, скажите, что вы знаете об императоре Иоанне Антоновиче?
- Ничего, кроме того, что  я  только третий раз слышу его имя…  Дважды сегодня от вас самих…
- А от кого вы услышали о нем в первый раз
- От камер-лакея Касаткина… Но я не придал никакого зна-чения тогда, поскольку упоминание о нем было чисто слу-чайным…
- Прежде всего вы должны знать, что само упоминание его имени уже преступление… А поэтому, прежде чем перейти к существу дальнейшего разговора, я должен потребовать от вас клятвенного заверения в том, что даже под пыткой вы не расскажите никому о том, что услышите от меня.
- Слова офицера достаточно ли будет?
- Вполне!
- Итак, господин подпоручик, Иван Антонович в возрасте года и двух месяцев  был свергнут дочерью Петра Елизаветой и находился в заточении. Пребывает он в этом положении и сейчас. Попытки освобождения его или слухи о возможности совершения  его бывали прежде. Все они закончились для освободителей печально. А иначе и быть не могло. Для того, чтобы проникнуть в крепость, хорошо охраняемую, слишком  большие силы следует иметь Даже полку хорошо подготовленных солдат сделать это не под силу…  Сам император Иоанн за годы строжайшей изоляции давно умом повредился. Возводить его на престол – преступление. Он станет игрушкой в руках тех, кто это сделает. Но, как символ власти  он  слишком опасен! Это понимали все, кто занимал российский престол. Устранить его физически, означало бы  навлечь на царственную особу и государство им управляемое гнев самого Бога, поскольку  Иоанн – помазанник божий! Ее  Императорское Величие, руководясь свойственной ей добротой, решила облегчить судьбу затворника, поместив его в монастырь, тем более что сам Иоанн к этому весьма склонен…  Простой способ перемещения бывшей царственной особы не возможен, поскольку не ликвидирует опасность государственного переворота, а, напротив – усиливает ее. Иное дело – имитация смерти  Иоанна...
- Но это же невозможно! – воскликнул подпоручик. – Любой может отличить живого человека от мёртвого!..
-  Тут вы правы, - спокойно продолжал Теплов, - но только тогда, когда речь идет об одном человеке… Но, представьте, что вы заменяете живого человека другим, умершим… Это сделать вполне можно, тем более, что никто, кроме личной охраны, не видел в лицо заключенного. Когда убирают постель его, Иоанн находится за ширмой…
- Это мне стало понятным, но непонятна моя роль?..
- Вы играли когда-то в  пьесах господина Сумарокова, моего старого друга. Мне не нужно, надеюсь, объяснять, что такое сцена? Сценой будет служить крепость, где находится Иоанн, ведущим актером будете вы, подпоручик,  солдаты и офицеры крепости – участники массовки…   Замена живого мертвым должна происходит обязательно при скоплении людей, чтобы  не возникали слухи в будущем. Вы инсценируете захват крепости, во время которого гибнет император. Естественно, к этому времени должно иметь настоящего мертвого… Поэтому время начала действия определяется сигналом. Сигналом будет прибытие в крепость одного из служащих мой канцелярии.  Скорее всего это будет Бессонов. С ним я вас познакомлю лично. Перевод ваш на службу в крепость сделает Петр Иванович Панин, знакомый вам по службе в Пруссии. На  это понадобиться время… время нужно и для вашего личного знакомства с подчинёнными вам солдатами. Они должны слепо доверять вам – иначе нельзя Мелкие детали  и малейшие изменения в плане действий получите  непосредственно от Никиты Ивановича Панина, с которым, кажется мне, вы уже успели познакомиться
- Вы готовы стать участником выполнения моего плана?
- Готов!
- Участие в нем будет щедро вознаграждено самой Госуда-рыней! Естественно, никто посторонний не должен о суще-ствовании  самого этого плана… Есть ли у вас вопросы? Если нет, то – будьте здоровы