Двенадцатое августа выдалось на редкость жарким. Господин Томас Тобиас Ричардсон лениво растянулся на софе, что находилась на веранде, и уже час наблюдал, как прелестная Лиззи Браун - их экономка, женщина семидесяти лет отроду, но легкая и, на удивление, гораздо более подвижная и гибкая, нежели современные и надменные по-большинству своему барышни, возится в саду с кустами роз, коими был усажен весь задний двор старого дома, который приобрел пятидесятилетний статный мужчина с брюшком вместе со своей семьей. В самом начале, жена Томаса Тобиаса Ричардсона Полли Мария Ричардсон ( в девичестве Харвелл) была исключительно против покупки этого дома, а что уж до переезда из столицы в провинциальный городок - и подавно. То и дело, ( она была мастером истерий и скандалов) Полли хлопала дверью своей просторной светлой спальни их богатого и большого особняка, бросала свои презрительные "фи" в Томаса, как дротики в дартсе, а потом и вовсе поставила мужу ультиматум, что так любим женщинами ее характера: либо она, либо переезд. Но, к счастью ли, к сожалению ли, мистер Ричардсон обладал достаточно легким нравом и был из той редкой породы людей, которые, при желании, собравшись вместе могли бы загладить любой из политических конфликтов. Право, привести политиков радикально разных взглядов на мир к компромиссу более проще, нежели договориться, а самых редких случаях, которые надо заносить в историю и никак иначе, склонить женщину в свою сторону, что, собственно, и без того делает мистера Ричардсона достойным хотя бы лаврового венка. Полли подарила Томасу троих детей. Старшую звали Маргарет Розали Ричардсон, ей ровно месяц назад исполнилось шестнадцать и она, без сомнений, была настолько же красива, как и ее темноглазая брюнетка мать. Только нрав у девушки был очень бойкий, что, конечно, огорчало Полли. Марджи всегда пред почитала охоту вышиванию, конные прогулки светским приемам, а в детстве и вовсе игру мальчишек в разбойников игре маленьких девочек в принцесс. Прозвище "маленький бесенок" крепко закрепилось за Марджи. Правда, и по сей день, Полли лелеет надежду на то, что вся эта молодая протестующая спесь сойдет, и ее Маргарет станет леди. Средним был Майкл Джозеф Ричардсон, светловолосый как отец и кареглазый как мать, спокойный и тихий мальчишка двенадцати лет. Майкл был полной противоположностью Марджи. И, если характер старшей сестры, несомненно, достался ей от отца, то Майкл в своем поведении был не похож ни на кого из родственников. Мальчик всегда был спокоен, иногда даже холоден, тих, неприметен и себе на уме. Он относился к тем молодым людям, которые проводили большую половину дня в библиотеках и полностью утопали в огромном, бескрайнем океане литературы. Майкл мнил себя ученым мужем и иногда разрешил себе поглядывать на мальчишек своего возраста, а то и на ребят старше, с высока. Малец недоумевал, как они могут так беззаботно и впустую тратить свое время на игры, когда вокруг столько серьезных вещей и проблем. Почему же никого из них не волнует то, что они в свои двенадцать лет не прочли ни одной из философских книг, не задумывались о мироздании и материи, но вопрос о том, как лучше подвернуть камень рукой, чтобы он как можно дальше проскакал по водной глади, для них более всего важен. У Майкла не было друзей среди соседских детей, и детей его возраста в целом. Он не желал уподобляться этим глупцам. Единственным его собеседником и товарищем была его старшая сестра Марджи. Мальчика всегда вдохновлял ее дух протеста против древних устоев этого общества, и по сути своей, она, в результате своих взглядов, так же была одинока как и он. Самой младшей из четы Ричардсонов была Люсия Фелиция Ричардсон. Малютке было полтора года, а самой главной черточкой, которой она выделялась на фоне всех Ричардсонов - ее искренняя улыбка. Свет, который исходил от этого дитя, мог бы освещать вечность мир, если бы тот вдруг погрузился во мрачную тьму всех человеческих негодований.
Полли стояла около огромного зеркала в их с Томасом спальне и было шириной во всю стену. Комната была небольших размеров, обклеена бордовыми обоями с изображением огромных черных орхидей, которые сплетаясь в причудливые кружева, образовывали собою подобие спирали, которая, если присмотреться, охватывала всю комнату. Массивная мебель из черного дерева только нагнетала и без того достаточно удушливую, как выражалась миссис Ричардсон, обстановку. Окно в спальне было маленьким и выходило на задний двор, где подобно пчелке уже с раннего утра трудилась Лиззи Браун. Единственное, что оценила Полли и что весьма порадовало ее глаз, так это постельное белье из темно-красного натурального шелка. Но, что снова удивило женщину, все постельное белье, которое предназначалось для этой спальни, было сделано исключительно из этого материала и именно в этом цвете. Узнав эту новость, Полли в самом начале слегка смутилась. Постельное белье было очень дорогим и это слишком легкомысленно оставлять его, да еще и продавать вместе с домом за бесценок. С предыдущим хозяином дома Ричардсоны никогда не встречались. Говорили они только с нотариусом, и с его слов, владельцем являлся некий сэр Арчебальд Глоусберри - старый англичанин под восемьдесят, которому по долгу какой-то тайной службы пришлось срочно уехать в Индию на постоянное местожительство. Полли Мария Ричардсон никогда не принадлежала к числу людей, которые всегда и всех во всем подозревали. Логика у женщины, в силу ее природы, отсутствовала как таковая, и всем, чем могла руководствоваться любая из таких особ истерзанная поколениями интуиция. Полли не раз говорила Томасу, что ее шестое чувство ее никогда не обманывало, и дом, который они собирались приобрести, пугает ее. Она чувствует каждой клеточкой тела, что муж совершает непоправимую ошибку и дело здесь вовсе не в том, что она не желает покидать родную столицу. Но мистер Ричардсон был непреклонен и лишь шутя отвечал на все доводы своей жены. Зеркало, которое рассматривала женщина, было слегка помутневшим (возможно, сказывались годы). Деревянная рама была обычной, без причудливых цветов или узоров, толщина средняя. Единственное, что украшало эту раму, множество царапин. Глубоких, неровных внизу слева и справа, а также посередине справа и сверху, ближе к правому углу. Зеркало и рама очень контрастировали между собой. Полли считала, что это смотрелось точно так же, как если бы под вечерний наряд вместо туфель одевали сапоги для верховой езды. Вообще все в этом доме вызывало у Полли Марии Ричардсон подобные чувства.
Маргарет проснулась без настроения, со дня приезда в это место она ни разу не улыбнулась. Абсолютно все угнетало девушку, но более всего комната, в которой ей приходилось жить.
- Розовый! Черт бы вас всех побрал! Розовый! Розовая постель, розовые занавески, даже ванная! Что это за запах? Черт, ну конечно, розы! Ненавижу!- Маргарет ударила кулаком по кровати и убрав непослушную челку со лба, встала.
- Ты ведешь себя как маленькая, капризная девчонка,- раздался тихий, без эмоций голос за спиной у Марджи где-то слева,- тебе бы следовало просыпаться в состоянии эйфории. Ведь как сказала мама, розовый снова актуален в этом сезоне. Но ты просто на пике моды.
- Да я сейчас просто захрюкаю от счастья, Майкл! - Марджи резко повернулась на голос брата,- и, как я помню, мы договорились, что ты никогда не пользуешься смежной дверью. Так что прошу тебя, уйди обратно в свой "белый мирок" ( вся вся комната мальчика была точной копией комнаты сестры, с разницей лишь в том, что она была исключительно белой). И более не беспокой меня.
- ты первая своими терзаниями побеспокоила меня, и, между прочим, прервала мой чудесный сон, который, как тебе известно, прерывать нельзя, ибо он очень важен доя меня. Здоровый сон есть залог моего душевного равновесия в течении всего дня. И к тому же, разве ты не знаешь, что наши сны, это ничто иное, как путешествие нашего астрального тела по параллельным вселенным? И, если человек будет дальше совершенствоваться, мы сможем столько всего открыть. Нам станет подвластно пространство и время. Кто знает, может мы сможем открыть формулу вечной молодости и бессмертия? А как же установление связи с другими живыми формами на других планетах? Скажи, неужели тебе никогда не хотелось узнать, что же там, за границей нашего человеческого мира и что может скрываться в самой глубине нашего сознания? Неужели тебе никогда не хотелось понять это?
- Нет. Единственное, что я хочу понять, почему ты до сих пор не ушел из моей комнаты,- сухо ответила Марджи.
- Я только собирался спуститься на завтрак, но замок на моей двери, кажется, снова заел. Это слишком странный дом со странными замками, которые почему-то находятся снаружи...
- Ох, не страннее тебя, братец. Это же очередная модная причуда, помнишь, мама говорила?
- Многие взрослые люди ведут себя слишком глупо.
- Кому как не тебе известно, что возраст не показатель умственного развития.
- Именно, мне,- с ухмылкой ответил мальчик.
- А ну вон отсюда!- девушка запустила в брата подушкой, но тот успел скрыться за дверью комнаты.