Пьеса в четырёх действиях
Действующие лица:
Т а м б о в ц е в С е р г е й Ф ё д о р о в и ч, писатель.
Э м м а А р к а д ь е в н а, его жена.
Л е д а, их дочь, школьница.
А к а т о в а Е в д о к и я В а с и л ь е в н а, хозяйка дома.
Я г о д к а А л е к с е й И в а н о в и ч, начальник районного отделения МГБ.
К а п и т о л и н а В и к т о р о в н а, его жена, дочь Акатовой.
С у д а р у ш к и н П а в е л Г р и г о р ь е в и ч, учитель.
К л а в д и я А г а ф о н о в н а, его жена, учитель.
С у щ е в и ч Г е о р г и й А н т о н о в и ч, художник.
З у з е н к о Н и к о л а й И г н а т ь е в и ч, инженер.
П о п е р е ч н ы й П ё т р П е т р о в и ч, учитель.
Н и к и т и н И г о р ь Л е о н и д о в и ч, студент.
П р и ч и н а С т е п а н И л ь и ч, поэт-самоучка, изобретатель – могучее телосложение, громкий голос.
Д е р е б я к и н а И н н а А н д р е е в н а, дальняя родственница Акатовой.
Ф р а г о М о и с е й Б о р и с о в и ч, сосед Акатовой.
Действие происходит в небольшом городке средней России.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Комната в доме Акатовой. В комнате стол, диван, буфет, прочая обстановка. Комната выходит на веранду, где происходило предыдущее действие. Через широкую дверь и окна по её сторонам, за верандой, видны сад, небо, на дальнем плане лес. В комнате никого нет. На полу, на столе, на стульях разбросаны и разложены разныевещи, стоят чемоданы, стол сдвинут к буфету. В отдалении звучат редкие удары колокола. В течение всего действия они периодически замолкают и снова начинают звучать. В комнату через веранду входит Фраго. Стоит, прислушивается к колоколу, начинает ходить, выходит, снова возвращается, ходит, обуреваемый переживаниями. Подходит к столу, берёт со стола десертный нож, смотрит то на него, то куда-то ещё, думает, кладёт нож. В беспокойстве ходит, потом уходит через веранду.
Входит Тамбовцев.
Т а м б о в ц е в. Ах, нехорошо… Пьян он был, конечно. Всё равно… Как бы не было последствий… Угораздило меня. Как я потерял осторожность? Ведь знал, кто сидит рядом. Всё лето испорчено одним днём. Ладно, если только лето. Уж больше сюда я не ездок… Если, конечно, не возьмут… Да разве я или кто-нибудь другой за столом сказал что-то против Сталина? Кто может сомневаться в наше время, какой это великий, выдающийся человек? Величайший… Да, величайший… и полководец… Пройти через такую войну – я понимаю… Ну вспомнили Ганнибала. Ну и что? Это же древность. Конечно несравнимые величины… Ночь не спал… сердце болит…
Входит Эмма Аркадьевна.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Ну что ты?
Т а м б о в ц е в. Что я? Дурак – вот что.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Будем надеться… Да ведь ничего такого и не было.
Т а м б о в ц е в. Это как посмотреть.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Он же был пьян, уже ничего и не помнит.
Т а м б о в ц е в. Пьян-то пьян, да не настолько.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Уедем, и всё забудется.
Т а м б о в ц е в. Хотелось бы… Руки у них длинные.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Но ведь все свидетели – ничего не было.
Т а м б о в ц е в. Э-э! (н а с м е ш л и в о , г о р ь к о) Свидетели!..
Э м м а А р к а д ь е в н а. Бог с тобой… Хотя, ведь было у меня. Тогда, в трамвае… Входит этакий как бы старичок. Физиономия крайне неприятная – злобный мопс, лицо, как печёное яблоко. Я уступаю ему место, говорю: "Садитесь, в ногах правды нет". А он – лицо сделалось вдруг просто страшное: "Как?! Правды нет?!" И обращается ко всему вагону: "Вы слышали, правды нет!! У нас, говорят, правды нет!!" И как пошёл. И все в вагоне опустили глаза, молчат, как один. И вижу – дело плохо. Я тут же, на следующей остановке, вылетела. Меня потом целый день просто трясло.
Т а м б о в ц е в. Да-да… Я помню. Прекрасно знаю, что это такое. Они и во время войны действовали. Сколько людей загубили! Ни за что!
Входит Акатова.
А к а т о в а. Собираетесь?.. Переживаете за вчерашнее? Ничего он не сделает. Не бойтесь. Человек, конечно, тяжёлый. Вы знаете, сколько я из-за Капы переживаю. Детей бьёт, никакой свободы им не даёт. Но всё равно – то, что вчера… не бойтесь. Покричит, да и перестанет.
Т а м б о в ц е в. Да, я тоже виноват…
А к а т о в а. Ничего вы не виноваты. Что вы там такого сказали?
Т а м б о в ц е в. Знаете, есть пословица: слово зависит не от того, как сказано, а от того, как услышано.
А к а т о в а. Ничего, ничего… Ну а как на следующий год? Приедете?
Т а м б о в ц е в. Следующий год?.. (в з д ы х а е т)
А к а т о в а. Да, понимаю… Вот честно говорю: для меня вы, как родные. Ведь такие хорошие люди. А я тут одна в этом доме… Муж был – всё было хорошо. А теперь одна… Капу ведь даже не отпускает ко мне, внуков не вижу.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Что вы говорите?
А к а т о в а. Да. Думала: вот будете приезжать каждое лето. Куда как было бы хорошо. Ну а теперь что ж?
Т а м б о в ц е в. Да… да.
А к а т о в а. Пойду немножко картошки накопаю, огурчиков – вам в дорогу. В Москве ж вы такого не купите
Э м м а А р к а д ь е в н а. Да что вы, Евдокия Васильевна, зачем это?.. Честное слово… С вами век бы жить.
А к а т о в а. Ничего, ничего (у х о д и т).
Т а м б о в ц е в. Славная старуха (п р и к р ы в а е т л и ц о р у к о й).
Э м м а А р к а д ь е в н а. Ну что ж? Надо собирать чемоданы (в ы х о д и т).
Т а м б о в ц е в. Да… надо.
Входит Причина.
П р и ч и н а. Доброго вам здоровьица! Я насчёт поэмы. Поскольку уезжаете сегодня, решил пораньше забежать. Как думаете? Это ж не просто – четыреста куплетов. У меня исторический охват. У меня такая рифма, до которой не каждый додумается: плазма-энтузиазма. Ну как? Последние достижения науки.
Т а м б о в ц е в. (в с т о р о н у) А этому хоть бы что. (П р и ч и н е , в я л о) Да, прекрасно… у вас талант, пишите, сочиняйте…
П р и ч и н а. Прочитали?
Т а м б о в ц е в. Обязательно. (в с т о р о н у) Буду я читать всякий бред. (б е р ё т с б у ф е т а т е т р а д к у , о т д а ё т П р и ч и н е).
П р и ч и н а. У меня же это диалектически, с точки зрения марксизма-ленинизма. (с к а н д и р у е т) Марксизма-ленинизма святое ученье для всех народов имеет великое эначенье!
Т а м б о в ц е в. (в з д ы х а е т , д у м а е т о д р у г о м) Да… замеча-тельно.
П р и ч и н а. У меня дедушка был член Парижской Коммуны, президент Марканской республики. Тоже, знаете…
Т а м б о в ц е в. Да, я помню… Замечательный дедушка…
Э м м а А р к а д ь е в н а. (з а с ц е н о й) Сергей! Подойди-ка!
Т а м б о в ц е в. Сейчас иду. (П р и ч и н е) Что ж, Степан Ильич, меня зовут. Будьте здоровы, желаю всяческих успехов.
П р и ч и н а. Ага! Ладно. Пойду… Значит, говорите – нормально?
Т а м б о в ц е в. Да,.. нормально.
П р и ч и н а. Ладно. Всего вам доброго (у х о д и т).
Входит Эмма Аркадьевна.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Ну что? Спасла я тебя?
Т а м б о в ц е в. Я понял. Ушёл, слава богу.
Тамбовцев и Эмма Аркадьевна кладут в чемоданы разные вещи. За окнами изредка слышатся далёкие удары колокола. В отдалении погромыхивает гром.
Э м м а А р к а л ь е в н а. Дети ведь не вернулись до сих пор из похода. Сегодня уже третий день. В городе бспокойство.
Т а м б о в ц е в. А? Да, да… Что с ними?.. Да ничего. С ними же этот… Пётр Петрович.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Леда ещё где-то… Всё никак не расстанутся… Ты что, совсем пал духом?
Т а м б о в ц е в. Всё думаю об этом. Почему этот гад на меня орал? Я что? Кто я? Какое он имел право?! Я был военный корреспондент с первых дней войы. Я участвовал в боевых действиях! Я выходил из окружения! У меня бовой орден! А он?! С бабми воевал, тыловая крыса! Какое он имел право орать?! (п л а ч е т , у т и р а е т с л ё з ы)… Да, они имеют право, с любым могут сделать всё…
Э м м а А р к а д ь е в н а. (о б н и м а е т Т а м б о в ц е в а) Тише, дорогй, не надо. С ними связываться нельзя. Уедем, и всё забудется.
Т а м б о в ц е в. Нет, этого я не забуду. Я многого не могу забыть. СМЕРШ, заградительные отряды, штрафные роты… Им же надо было показать, что они тут главные, они куют победу… Я видел, как посылают на верную смерть! Вы тут ещё не знаете ничего (п л а ч е т).
Э м м а А р к а д ь е в н а. Хорошо, хорошо, успокойся…
Т а м б о в ц е в. Наверное никто не придёт. Один только этот… со своей поэмой.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Но может ещё…
Т а м б о в ц е в. Нет-нет… Грудь сдавило… Выйду на воздух, подышу.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Да, выйди, не думай об этом, успокойся.
Т а м б о в ц е в. А ведь за столом было тринадцать человек – вчера. Поневоле станешь верить в приметы (Т а м б о в ц е в в ы х о д и т).
Э м м а А р к а д ь е в н а. Прямо не знаю, как его успокоить. Так хорошо всё было, и вот – на тебе. Не знаю…
Некоторое время Эмма Аркадьевна остаётя одна. Перебирает вещи, укладывает их в чемодан. Звучит далёкий колокол, погромыхивает гром. Входит Акатова.
А к а т о в а. Ну вот, немножко собрала там для вас кое-чего, возьмёте. Вы ведь на машине до станции.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Ну уж, Евдокия Васильевна, просто не знаю… Большое вам спасибо… Да, у вас прекрасный дом – сухо, чисто… книги, пианино. А, главное, вы сами. Нам у вас было… как будто в своём доме. Жалко, что получилось всё так…
А к а т о в а. Что ж? Моей вины здесь нет.
Входит Деребякина.
Д е р е б я к и н а. Ой! Здравствуйте.
А к а т о в а. Ты не на работе?
Д е р е б я к и н а. У меня вторая смена… Эмма Аркадьевна собирают вещи?
Э м м а А р к а д ь е в н а. Да, собираемся.
Д е р е б я к и н а. Сейчас уезжаете?
Э м м а А р к а д ь е в н а. Уезжаем…
Д е р е б я к и н а. Видела вашу девочку. Всё с этим мальчишкой. Имя какое у неё интересное.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Просто имя.
Д е р е б я к и н а. Я такого ещё не слыхала.
А к а т о в а. (Д е р е б я к и н о й) Картошку-то копали уже?
Д е р е б я к и н а. Ещё не всю.
А к а т о в а. Я ещё не начинала. Вот уедут мои постояльцы, начну копать, начну готовиться к зиме. Слава богу, дровами в этом году обеспечена.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Как вы только управляетесь с домом, с огородом?
А к а т о в а. Капа немножко помогает. Но всё равно… Если слягу, не знаю, что будет. Сил уже нет. А без огорода – никак. Не проживёшь. Картошка, морковка, капуста, свёкла – всё своё,.. огурцы. А если бы пришлось покупать, где ж наберёшься денег? Люди держат корову, поросёнка, а мне куда ж?
Д е р е б я к и н а. Теперь все так.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Места у вас красивые, а жить трудно. Сейчас везде трудно.
А к а т о в а. За время войны народ обнищал, обносился, оголодал. Сколько погибло. Сколько вдов, сирот.
Слышится колокол.
Д е р е б я к и н а. Звонят.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Колокол.
А к а т о в а. Дети ж потерялись. Что это такое? Не дай, Господи.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Да, странно. Пётр Петрович такой энергичный, опытный наверное. Как это они могли потеряться?
Д е ре б я к и н а. Здесь такие леса, болот много… Ну, надо идти, готовиться на смену. Так что, Эмма Аркадьевна, до свидания, очень интересно было познакомиться с вами, с Сергеем Фёдоровичем. Передавайте ему привет. Настоящий писатель. Таких людей здесь нет.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Вам желаю всего самого лучшего.
Д е р е б я к и н а. Приезжайте ещё (у х о д и т).
А к а т о в а. Что ж, надо идти по своим делам (у х о д и т).
Входит Тамбовцев.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Ну что?
Т а м б о в ц е в. Тяжко. Душа болит.
Э м м а А р тк а д ь е в н а. Ну успокойся, что ты? Я уверена: всё обойдётся. (в с т о р н у) Дай-то Бог. (Т а м б о в ц е в у) К тому же Капитолина, Евдокия Васильевна повлияют на него конечно.
Т а м б о в ц е в. Э, нет. У этих людей железное сердце. На них ничто не может повлиять. Все это знают. Видишь, никто не пришёл. Даже Николай. Георгий Антонович обещал принести картину, подарок… Что ж? Я их понимаю…
Э м м а А р к а д ь е в н а. Да, конечно…
Т а м б о в ц е в. И Николай… Вот так мы теряем друзей… из-за глупого слова… Придётся и это пережить. Чемоданы будем сами тащить.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Тут Евдокия Васильевна собрала для нас картошки, чего-то ещё.
Т а м б о в ц е в. Ну, это предётся оставить, всё не унесём.
Звучит колокол.
Э м м а А р к а л ь е в н а. Этот колокол надрывает душу. Это же беда. Детей до сих пор нет.
Входит Зузенко.
Э м м а А р к а д ь е в н а. А, Коля! Мы думли, не придёшь.
З у з е н к о. Как это?
Э м м а А р к а д ь е в н а. Ну, после вчерашнего…
Т а м б о в ц е в. Признаться, мы так думали.
З у з е н к о. Вы меня обижаете. Как я мог не прийти? Я же обещал. Машина вот – стоит.
Т а м б о в ц е в. Прости (п л а ч е т). Чего не подумаешь в такую минуту.
З у з е н к о. Какая минута?! Брось! Что ты!
Э м м а А р к а д ь е в н а. Да, он совсем пал духом.
З у з е н к о. Сергей, не узнаю тебя!
Э м м а А р к а д ь е в н а. Ночь сегодня не спал.
Т а м б о в ц е в. Да, всё время это у меня в голове. Я знаю, как по ночам забирают людей.
З у з е н ко. Ну сейчас же этого нет. Вы, я вижу, ребята, совсем… Да плевать на этого таракана! Ничего не будет. (в с т о р о н у) тьфу-тьфу-тьфу!
Т а м о в ц е в. Если бы…
З у з е н к о. А что может быть? Что мы там такого сказали?
Т а м б о в ц е в. А вот другие не пришли…Павел Григорьевич, Георгий Антонович…
З у з е н к о. Ну и наплюй.
Т а м б о в ц е в. Нет-нет, я не могу обидеть хороших людей. Я понимаю… Придётся пережить и это.
З у з е н к о. Нет, конечно обижать людей не надо. Это я так, сгоряча…
Т а м б о в ц е в. Когда человек, которого ты уважаешь и которому не сделал ничего плохого… Это тяжело… Как он посмел орать на меня?!
З у з е н к о. Э… посмел! О чём ты говоришь?
Т а м б о в ц е в. Я кровь пролил за отечество! Какое он имел право?!(с т а р а е т с я с д е р ж а т ь с л ё з ы).
З у з е н к о. У нас был случай. В сорок четвёртом году мы наступали в Белоруссии – там же реки, болота. Нужно было наводить переправу. Тут как раз налетели "юнкерсы", сапёрный полк – в щепки. Наводить переправу, а нечем. Тут же явился СМЕРШ – командира под белы руки, и больше его никто не видел. А был кадровый военный, полковник, знающий, смелый. Я его знал, немного даже общался, настоящий интеллигент. Таких отправляли в штрафной батальон, могли и расстрелять. Родным, конечно, посылали сообщение: пропал без вести. Так что они имеют право. Но вчерашнее… уверен, всё обойдётся. Не преживай. Он же был пьян. К чёрту его! Уедешь – и все дела!
Т а м о в ц е в. Дай-то Бог. Неизвестно, что у него на уме.
З у з е н к о. Да нет, брось! Я уверен – ничего не будет.
Т а м б о в ц е в. Обидно! Какая-то тыловая гнида позволяет себе орать… В присутствии целого общества!
З у з е н к о. Брось! Забудь! Чёрт с ним! Подумаешь – шишка! Теперь всё-таки не война и не тридцать седьмой год.
Т а м б о в ц е в. А! Ты прав! Что я в самом деле! Пошёл он!..
З у з е н к о. Ну конечно!
Э м м а А р к а д ь е в н а. (З у з е н к е) Поддержи его. Он ведь уже совсем…
З у з е н к о. Да ладно! Сколько мы уже знаем друг друга? И сколько было всего в нашей жизни! Ведь было и здорово! И есть что вспомнить!
Т а м б о в ц е в. Да, не имей сто рублей, а имей хотя бы одно настоящего друга. Слушай, тут есть ещё коньяк. Давай причастимся. Эмма, я и тебе налью (б е р ё т с б у ф е т а б у т ы л к у , р ю м к и , в а з о ч к у с п е ч е н ь м).
Э м м а А р к а д ь е в н а. Если только немножко.
Тамбовцев разливает.
З у з е н к о. С удовольствием! За то, чтобы у нас всё было только хорошо и отлично. Да рассыпятся чары! Да сгинут врази!
Все выпивают.
Э м м а А р к а д ь е в н а. А ещё я хочу сказать: Николай, тебе надо жениться.
З у з е н к о. Э, я свой срок пропустил. Теперь это уже… не знаю.
Т а м о в ц е в. Это ты зря. Сейчас вон сколько невест. Ну что, нет подходящей женщины?
З у з е н к о. Да нет, дело не в этом. Я привык к холостяцкой жизни. Сам себе хозяин. Что хочу, когда хочу – всё моё. Не могу представить, что я должен буду менять образ жизни, отказываться от своих привычек. Вот не могу!
Т а м б о в ц е в. Ну как же? Семейная жизнь имеет неоспоримые преимущества. Регулярная, правильная жизнь. За тобой ухаживают, тебя любят. У тебя будут дети. Дети!
Э м м а А р к а д ь е в н а. Нет, Коля. Это пока ты ещё нестарый. А когда состаришься, будешь старик, будешь одинок. Что хорошего?
З у з е н к о. Всё понимаю. И даже думаю, задумываюсь иногда. Но… нет, считайте, что я урод – нравственный урод. Не знаю, ничего не могу с собой поделать… Я ведь однажды чуть было не женился. Ещё молодым был. А мне ещё до свадьбы заявляют, что мне можно, чего нельзя, что я должен любить, а чего не должен, а там ещё такие папа, мама, бабушка, дедушка, целый выводок тётей. Нет, схватил шапку – и был таков!
Т а м б о в ц е в. Но есть и другие варианты.
З у з е н к о. Не знаю. Пока живу так и доволен.
Э м м а А р к а д ь е в н а. А я тебе скажу: ты всё равно женишься, непременно. Но женишься, когда будешь уже старик. Женишься по расчёту, из выгоды, не материальной, конечно – на какой-нибдь разведённой, с детьми. А если возьмёшь много моложе себя – тоже ничего хорошего.
З у з е н к о. Знаете, я любил однажды… да, любил… Готов был на всё. Но… Я однолюб. Дело не в папе и маме, не в том, что можно и чего нельзя, просто никакая другая женщина мне не-нужна… Да, Эмма, может будет так, как ты говоришь… А! Давай ещё по одной.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Бедый Николаша…
Т а м б о в ц е в. Очень жаль. Сочувствую. Ладно, выпьем за тебя.
Тамбовцев разливает. Все выпивают.
З у з е н к о. Что об этом говорить? Теперешним своим положением я доволен. Жалко вот только, что приходится расставаться. Встретились ненадолго и опять расстаёмся, может быть… Неизвестно, встретимся ли ещё. Вот это действительно жалко. Друзей ведь у нас не так много, совсем немного…
Входят Леда и Игорь.
Т а м б о в ц е в. А, молодёжь? Ещё немного, и мы бы уехали без Леды.
Л е д а. Ну и что! Я бы осталась здесь.
Т а м б о в ц е в. Правда?
Э м м а А р к а д ь е в н а. Родители уже не нужны.
З у з е н к о. Так ведь есть друг, опора.
Т а м б о в ц е в. Ладно, давайте ещё – по послелней. За всех (д о с т а ё т р ю м к и д л я Л е д ы и И г о р я , н а л и в а е т). Леда, тебе чуть-чуть.
Все выпивают.
З у з е н к о. (И г о р ю) Ну что, историк? Что будем делать с Ганнибалом?
И г о р ь. Я виноват, из-за меня получилась неприятность.
З у з е н к о. Да брось, выкинь из головы, наплюй на этого (п р и к л а д ы в а е т п а л е ц к г у б а м), только потихоньку… Всё ерунда!
Т а м б о в ц е в. Виноват я. Расслабились мы, утратили бдительность.
З у з е н к о. Да ладно. Подумаешь! Ничего не было. Всё ерунда! А некоторые товарищи хлебнули чуть больше своих возможностей.
Л е д а. Игорь переживает.
З у з е н к о. Что? Да брось ты! Ганнибал ему не понравился!
Звучит колокол. Раскаты грома всё громче.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Гроза надвигается.
Т а м б о в ц е в. А школьники до сих пор не нашлись.
З у з е н к о. Да, дела. Сейчас вымокнут под дождём, провизии у них нет. Есть ли хоть огонь? Третьи сутки уже. Наверное, что случилось?.. Ну и нам надо поторапливаться… до дождя.
Т а м б о в ц е в. (в с т о р о н у) Не пришли… Что ж…
Входит Акатова.
А к а т о в а. Уже собрались? Гроза вон надвигается… А детей всё не нашли…
Э м м а А р к а д ь е в н а. Найдутся. Не может быть, чтоб не нашлись.
А к а т о в а. Беды бы какой не было.
Входит Сущевич, в руках у него упакованная картина.
З у з е н к о. А вот и Георгий Антонович!
Т а м б о в ц е в. Георгий Антонович? Пришли?
С у щ е в и ч. Извините… Здравствуйте. Вот обещанная картина. В последнюю минуту кое-что подправил. Боялся не застать вас.
Т а м б о в ц е в. Да? Давайте посмотрим. Можно?
С у щ е в и ч. Конечно.
Картину равзворачивают, смотрят.
З у з е н к о. Да,.. я хоть мало чего понимаю, но мне нравится.
Э м м а А р к а д ь е в н а. Мне тоже нравится. Очень.
А к а т о в а. Какая картина!
И г о р ь. Да…
Л е д а. Красота...
Т а м б о в ц е в. Это больше того, что я ожидал. Вы замечательный художник… В такую минуту… Это дорогого стоит. Повешу в своём кабинете на самом видном месте (в о л н у е т с я , п р и к р ы в а е т г л а з а).
С у щ е в и ч. (у п а к о в ы в а е т к а р т и н у) Что ж? Будет память об этих местах.
Т а м б о в ц е в. Главное – о вас… обо всех…
З у з е н к о. Ну, ребята, пора.
Берут чемоданы, вещи.
А к а т о в а. Провожу вас до калитки.
Входят Сударушкин и Клавдия Агафоновна.
З у з е н к о. О! Павел Григорьевич, Клавдия Агафоновна!
С у д а р у ш к и н. Задержались… думали не застанем.
Т а м б о в ц е в. Идите, я вас догоню (с м а х и в а е т с л е з у).
З у з е н к о. Пошли.
Все выходят. Остаются: Тамбовцев, Сударушкин, Клавдия Агафоновна.
С у д а р у ш к и н. Домашние дела задержали.
К л а в д и я А г а ф о н о в н а. Пришли пожелать вам счастливого пути.
Т а м б о в ц е в. Я думал, не придёте.
С у д а р у ш к и н. Как? Вы так думали?
Т а м б о в ц е в. Ну, вчерашний такой инцидент…
С у д а р у ш к и н. Случай неприятный, да…
К л а в д и я А г а ф о н о в н а. Да он был пьяный. Взъелся чего-то. Кто ж не уважает товарища Сталина? Никто ничего…
С у д а р у ш к и н. В жизни многое приходится пережить, перенести, иногда, стиснув зубы.
Т а м б о в ц е в. Да… Честно скажу: дни, которые здесь прошли, для меня, для нашей семьи… было чудесно… славно… И главная причина этого – вы, ваша дружба… другие, конечно, тоже…
С у д а р у ш к и н. Мы ничего особенного не сделали для вас.
Т а м б о в ц е в. Нет, нет… Мы уже говорили, природа этих мест великолепна. Но природа без человека… Как бы ни прекрасна была природа, одна она не может дать счастья.
К л а в д и я А г а ф о н о в н а. Вам спасибо.
Т а м б о в ц е в. Да, наши прогулки, беседы… Я иногда шутил… может быть, не очень удачно…
С у д а р у ш к и н. Ну что вы! Жалко, что всё так быстро прошло. Если бы вы ещё приехали…
Т а м б о в ц е в. Не знаю… Посмотрим…
С у д а р у ш к и н. Во всяком случае желаем вам всего наилучшего. Здесь у вас всегда будут преданные почитатели.
Т а м б о в ц е в. Спасибо. И вам желаю… Будьте здоровы, живите счастливо. Честное слово, жалко с вами расставаться… Да, это правильно: когда тебя понимают, за это хочется отдать последнюю рубашку… Правда, – это не красивые слова (н а г л а з а х с л ё з ы).
С у д а р у ш к и н. Думаю, наши чувства равнозначны.
Звучит колокол, раскаты грома.
К л а в д и я А г а ф о н о в н а. Вы слышали, до сих пор не нашлись дети.
Т а м б о в ц е в. Да, не дай Бог, что-то случилось.
С у д а р у ш к и н. Я с самого начала высказывал сомнение Петру Петровичу. Маршрут он выбрал нехороший…
Т а м б о в ц е в. Что ж? Надо идти, меня ждут.
Тамбовцев, Сударшкин, Клавдия Агафоновна выходят. Входит Акатова.
А к а т о в а. Ну, уехали. Опять я тут одна… Осень начинается… холода… Ах, Викторушка, зачем ты оставил меня одну? А был бы – и поговорили бы, и поворчали бы друг на друга, и помирились бы, и так-то было бы хорошо… Вот уехали хорошие люди. Им что? Уехали и забыли. А мне даже с внуками видеться не дают. Всё буду одна… Дочке не даёт лишнюю минуту побыть с матерью. Сиротой осталась на старости лет (у т и р а е т г л а з а , х о д и т п о к о м н а т е , ч т о - т о п р и б и р а е т , с т а в и т н а м е с т о , с м о т р и т в о к н о , з в у ч и т к о л о к о л)… Гроза надвиается, а детей всё нет. Как же это? Беда…
Входят Капитолина Викторовна и Ягодка.
К а п и т о л и н а В и к т о р о в н а. Здравствуй, мама. Видели, как поехали твои дачники.
А к а т о в а. Да, уехали.
Я г о д к а. Уехал писака? Убрался?
А к а т о в а. Алексей Иванович, вы уж не сердитесь. Ну мало ли что тут говорили. Ну выпили. Да и вы были в таком состоянии.
Я г о д к а. Расфилософствовался! Умничает! Ганнибал у него величайший полководец! Я таких… Знаешь, что я с ними делал?! Думает, уехал – и всё? Ну нет… Ещё посмотрим.
А к а т о в а. Алексей Иванович, ведь хорошие люди…
К а п и т о л и н а В и к т о р о в н а. Ну ничего ж не было…
Я г о д к а. Я их насквозь вижу!.. (п о д х о д и т к с т о л у , н а л и в а е т и з б у т ы л к и в с т а к а н , в ы п и в а е т).
К а п и т о л и н а В и к т о р о в н а. Алексей, ты уже пил сегодня. Не надо бы тебе.
Я г о д к а. Я не пьян! Я перед товарищем Сталином отвечаю! Понятно?! Они не дождутся… Да!! Сегодня ночью "Голос Америки" передал, что товарищ Сталин умер! Сволочи! (п л а ч е т). Не дождутся! Товарищ Сталин никогда не умрёт! Мы ещё… (п л а ч е т , н а л и в а е т в с т а к а н , в ы п и в а е т).
К а п и т о л и н а В и к т о р о в н а. Не пей больше. Идём домой пока нет дождя.
А к а т о в а. (в с т о р о н у) Ай-яй-яй! Напился. Как она с ним? (Я г о д к е) Алексей Иванович, не сердитесь. Сейчас вон гроза начнётся… (в с т о р о н у) А дети-то, видно, ещё не нашлись. Как они там? Что там с ними?
Я г о д к а. Сволочи! Гады! (п л а ч е т)… Мы всё запомним!..
К а п и т о л и н а В и к т о р о в н а. Ладно, пойдём.
А к а т о в а. Как же теперь пойдёте (п о к а з ы в а е т н а Я г о д к у)?
К а п и т о л и н а В и к т о р о в н а. Мы на машине. (Я г о д к е) Успокойся, нельзя, чтоб Тихон видел, (п о я с н я е т А к а т о в о й) шофёр.
А к а т о в а. Ну, идите, провожу вас.
Ягодка, Капитолина Викторовна, Акатова выходят. За окнами ворчливый и близкий рокот грома, лай собак, выстрелы, колокол.
Пауза.
Вбегает Фраго, он в сильном возбуждении, мечется по комнате, Ищет чего-то, держит что-то под полой халата, бросается на пол, из-под халата выпадает топор, хочет лезть под стол. Звучит раскат грома чудовищной силы. В момент удара молнии за окнами, вдалеке, вспыхивает пламя. Фраго замирает в непо движности, смотрит в окно, поднимается, топор остаётся лежать на полу. Новый удар грома. Пламя за окнами разгорается. Выстрелы, лай собак, колокол.
Ф р а г о. (г о л о с о м , п о л н ы м о т ч а я н и я и с т р а д а н и я) Аа.. аа.. аа!! (п а д а е т , к о р ч и т с я н а п о л у).
Декорации постепенно исчезают. Смолкает лай собак. Прекращаются выстрелы. Колокол звучит всё ближе, гуще, величественнее. Последнюю минуту колокол умолкает. Пламя захватывает всю сцену, слышится жадный и жаркий его треск. Тишина.
Занавес.