ДЛЯ ПОДРОСТКОВ ОТ 9 ДО 13 ЛЕТ
Тренировка по волейболу продлилась чуть дольше обычного. Зато и результат был налицо: сегодня Сашка вытащил семь сухих подач. В конце игры сам тренер, Вениамин Захарович, похвалил его за отменную реакцию и прозрачно намекнул на место в юношеской сборной города. Даже лучший друг и одноклассник Денис не стал скрывать своей зависти.
– Если так дальше пойдёт, – сказал он с заметным разочарованием, – то мы с тобой, Саш, в одной команде теперь не поиграем. Попадёшь в сборную и забудешь нас. Как прошлогодний снег.
На что Сашка с лёгкой усмешкой отпарировал:
– Это ещё на воде вилами написано. А если и попаду, то и тебя перетащу. Будешь стараться – вместе в сборной играть станем.
Между тем после трёх часов дня тренировка закончилась. Мальчишки, ученики 6-х и 7-х классов, переодевшись, высыпали в школьный вестибюль. По привычке потянулись к раздевалке. Но неожиданно притормозили. В глаза им непроизвольно бросился большой ватманский лист, красочно оформленный под выпуск очередной школьной стенгазеты. Пацаны подошли ближе.
На самом видном месте был размещён портрет Александра Сергеевича Пушкина, а чуть выше красовалась надпись: «К 200-летию великого гения земли русской». Теперь стало ясно, что ещё с зимы готовящаяся программа торжеств, посвящённая юбилею замечательного поэта, начала претворяться в жизнь. И первая ласточка – эта школьная стенгазета, в которой, как они заметили, были помещены не только стихи юбиляра, но и очерки, зарисовки, статьи учителей и учащихся школы.
Удовлетворив своё любопытство, Сашка повернул было к раздевалке, однако взгляд его внезапно зацепился за небольшое, отпечатанное на машинке стихотворение. В заголовке значилось: «Посвящение Александру П.» С первых же строк мальчишка онемел от удивления. Сердце в груди неприятно подпрыгнуло, и Сашка, краснея, прочитал весь текст поэтического опуса. От начала до конца.
Где-то около месяца назад по почте пришёл ему конверт без обратного адреса и подписи. Какой-то аноним прислал листок бумаги с такими же шестью строфами, набранными на компьютере. Поразительно, но это было то же самое стихотворение, что сейчас беззастенчиво прописалось в стенной газете. Но более всего шокировала подпись в конце текста: «Оля Резникова. 7-б класс».
«Как?! Неужели это Ольгина работа? – пронеслось молнией в голове у Сашки. – Я думал, кто-то дурью мается, а это… ОНА?? И получается, что стих посвящён вовсе не мне? А великому Пушкину? Ну дела… Зачем же так прикалываться? Что я сделал Оле плохого? Ведь, если честно, то я… Она мне даже нравилась. И сейчас нравится. Только… Эх, Ольга! Выходит, меленькая у тебя душонка. Демонстративно посмеялась над моими чувствами. Ну что ж, ладно. Похихикала. Теперь довольна?.. А я-то, дурак, надеялся. Думал, у нас что-то наклёвывается. Ха! Вон оно как повернулось. О-кей! Я тоже виду не подам. Как будто и не было никакого письма. Но выходки этой тебе, Ольга, не прощу!..»
Вернувшись домой, Сашка без всякого аппетита пообедал и закрылся в маленькой комнате. Делать уроки и слушать магнитолу, как это обычно случалось, он не стал. Просто лёг на диван и уставился в потолок. Жгучая обида противно колола в груди. Такой подлости от Резниковой он совсем не ожидал. И теперь чувствовал себя посрамлённым на всю школу. Словно ему открыто плюнули в лицо. Да ещё нагло посмеялись при этом…
…А Оля в это время беззаботно спускалась по широкой лестнице, ведущей в школьный вестибюль. Закончился очередной внеклассный факультатив по английскому языку, которые она с удовольствием посещала. Сегодня ей удалось перевести весьма сложный иностранный текст, чем немало удивила сверстников и учительницу. «С такими способностями, Оленька, ты можешь и на городскую олимпиаду попасть», – объявила та перед всей аудиторией и поставила в журнал «отлично».
В самом наилучшем расположении духа Оля прошла к раздевалке и… Только оттуда заметила нарядно оформленную стенную газету. Немного поколебавшись, подошла ближе. Через несколько мгновений взгляд её выхватил из череды строчек собственную фамилию. А ещё через пару секунд от безмятежно-счастливого настроения не осталось и следа.
«Как моё стихотворение очутилось здесь? – удивлённо подумала Оля. – Я никому его не показывала, никто о нём не знал. Тем более, ни в какие редколлегии я его не приносила. А может… Чушь какая-то! Неужто Сашка Прохоров так подшутил? Решил, что моё послание очень подходит к юбилею Пушкина. Благо, фамилии у них начинаются с одной буквы. Не говоря уж про имена… Выходит, то, над чем я страдала и сочиняла по ночам, адресовав только Сашке, теперь выставлено на всеобщее обозрение и посмешище? Ну как же так? Что ж ты, Прохоров, наделал? Ведь такими вещами не шутят! Я для тебя одного старалась, чувства свои доверила… Интересно, как же он догадался, что это я написала и отправила ему письмом? Без подписи… Или кто-то успешно подставил меня? А кто, если не он? Дурак ты, оказывается, Прохоров! И негодяй! Жаль, что я только сейчас поняла это… Всё! С сегодняшнего дня ты больше для меня не существуешь! Понял? Насладись пока вволю своей затеей и… Гуд бай, придурок! Я тебя никогда не прощу!..»
Под влиянием сильного стресса Оля, отстав от подружек, даже не заметила, как вышла за порог школы, как долго бродила по городским, по-майски нарядным скверам, как наконец пришла домой.
С трудом переодевшись и не заглянув на кухню, девочка прилегла на софу, уткнувшись пылающим лицом в подушку. Перед глазами всё поплыло. Младшая сестрёнка Катя сразу почувствовала неладное. Но на все её вопросы Оля лишь неопределённо мотала головой и отмалчивалась. Не меняя положения, она пролежала так до вечера. Пока с работы не пришла мама.
Когда Катька пожаловалась ей, что с сестрой происходит что-то странное, мама встревожено склонилась над старшей дочерью. Неожиданно Оля расплакалась. Нет, даже разрыдалась. Её словно прорвало. Она приподнялась и уткнулась мокрым носом в мамино плечо. Глотая слёзы и запинаясь от душившей её обиды, срывающимся голосом девочка проговорила:
– Ма… мамочка! За… за что? Неужели так можно? Как подло, мерзко, противно!.. Как больно!
Нинель Викторовна, мама Оли, прижав лицо дочери к груди, обеспокоено спросила:
– Что произошло, доченька? Успокойся и расскажи всё по порядку. Не волнуйся! Мы с тобой! Ну?..
Оля, пошмыгав носом, слегка пришла в себя и продолжила:
– Сегодня… После факультатива… Я увидела в холле, рядом с гардеробом… Большую стенгазету к юбилею Пушкина…
– Ой, я тоже видела, тоже! – вырвалось у Кати, но она тут же испуганно примолкла.
– И что было дальше? – поинтересовалась мама.
– Дальше… – Оля опять чуть не расплакалась. – Я увидела в углу газеты своё стихотворение, которое… В общем, я посвятила его одному мальчику из нашего класса… И… И месяц назад анонимно отправила его. По почте. Ему же, этому мальчику… А он… он… Как же так можно?..
И девочка, еле сдерживая слёзы, поведала о том, как она три вечера сочиняла этот «поэтический шедевр». Как тайком набирала его на школьном компьютере в кабинете информатики. Как потом отослала его в надежде сделать приятное Саше, чтобы когда-нибудь он понял, что она к нему неравнодушна. А тот… Эх, Саня! Похоже, он как-то разузнал или догадался, что автор стиха и письма – Ольга. Взял и поместил её послание в стенгазету. Не придумав ничего лучшего, как указать фамилию сочинителя. Короче, посмеялся над ней в ответ. Якобы не ему лично оно адресовано, а как будто великому Пушкину. Умник!.. Ну разве это не гнусность? Какое предательство! Как она теперь в глаза ему смотреть будет? А он ей?..
Нинель Викторовна, выслушав исповедь дочери и во всём разобравшись, ответила достойно:
– Если у твоего Саши пробудится совесть, и если в нём осталось хоть немного от настоящего мужчины, то очень скоро он пожалеет о содеянном и, надеюсь, попросит у тебя прощения, дочка. Если же этого не случится, то сделай вид, будто ничего не произошло. Просто старайся больше не общаться с этим юношей. И запомни: никогда первой не выказывай знаки внимания противоположному полу. Активность в отношениях должна исходить от мужчины, а не от женщины. А в остальном… Живи без комплексов, Оленька. И без противного чувства вины. В твоей жизни может быть ещё много разных неприятностей. Надо стойко принимать самые неожиданные удары судьбы. Иначе не выжить. Учти это!..
То, что её дочь сочиняет стихи, для Нинели Викторовны новостью не стало. Она знала об этом и в душе очень даже гордилась талантом Оли. Однако её, естественно, задело, что над этим талантом так беспардонно посмеялся какой-то мальчишка. Хуже того – одноклассник дочери. Но опытная женщина не подала виду, поскольку всегда придерживалась прогрессивных взглядов на проблемы современного воспитания молодёжи. Как ни в чём не бывало она потрепала взъерошенную шевелюру старшей дочери и отправилась на кухню готовить ужин. Оля и Катя через некоторое время тоже присоединились к ней.
И никто, абсолютно никто не заметил, как в тот вечер у младшей сестры таинственно и необычно блестели лукавые глаза. И никто не слышал, какие слова прошептала она перед сном под душным одеялом…
….На следующий день после уроков Катя выследила в школьном коридоре Сашку Прохорова. Дождавшись, когда тот останется один, она смело подошла к нему и, не стесняясь, напрямую выдала:
– Если вы не в курсе, сударь, то разрешите представиться. Я – сестра Оли Резниковой, Катя. Нам непременно надо поговорить.
Сашка удивлённо взглянул на пятиклассницу, не сразу отыскав нужные слова.
– Очень приятно! – через силу выдавил он, но, вспомнив о вчерашнем инциденте, тут же нахмурился:
– А в чём, собственно, дело? Чем я обязан? И какие между нами могут быть разговоры? Я вообще не хо…
Катя снизу вверх посмотрела на паренька праведными глазами и, сохраняя небрежный тон, перебила:
– Там, на школьном дворе, есть аллейка. Где у старой лавки растут кусты сирени. Отличное место для приватной беседы. И весьма укромное… Если вы, сударь, не против, то я жду вас там через пятнадцать минут. Устроит?
Сашку, безусловно, задел за живое нагловато-развязный тон малолетней собеседницы. Однако он постарался не подать виду и так же достойно отпарировал:
– Хорошо, сударыня! Я принимаю ваше предложение.
Посмотрев на часы, добавил:
– Ровно через двенадцать минут я в вашем распоряжении. Там, на аллее. Попрошу не опаздывать.
– О-кей! – мило улыбнулась Катя, и через секунду её уже и слад простыл.
А Сашке осталось лишь понадеяться, что это не очередной розыгрыш со стороны сестёр Резниковых…
Когда он пришёл в условленное место, Катя уже поджидала его.
– Присядем? – приветливо спросила она и первая опустилась на лавку. Сашка, криво усмехнувшись, присел рядом.
– Итак! – картинно изрекла девчонка, стараясь держаться независимо. – Я позвала тебя, Саш, для того, чтобы… В общем, я в курсе, что из-за этого стиха в стенгазете между моей сестрой и тобой сложилась… м-м… напряжённая обстановка.
Сашка на сей раз не растерялся.
– А ты имеешь к этому какое-то отношение? – напрямую спросил он. – Ну тогда расскажи. Интересно будет послушать.
Катя мгновенно уловила иронические нотки в голосе семиклассника. Но, деликатно проигнорировав их, продолжила:
– Это я во всём виновата. С меня и спрос. Поэтому и осмелилась пригласить тебя. Чтобы рассказать… Короче, косвенно получилось так, что я поставила вас с Олей в смешное положение.
– Я бы не назвал его смешным, – грустно заметил Сашка. – Скорее, дурацким. Или даже идиотским.
– Не торопись с выводами! – передёрнула плечами Катя. – Слушай, я всё объясню.
– Весь внимание! – устало отозвался Сашка, откидываясь на спинку скамейки.
– Гм… В общем, однажды вечером я подсмотрела, как сестра вдохновенно сочиняет что-то и записывает в большую общую тетрадь. Улучив удобный момент, когда Оли не было дома, я отыскала эту тетрадку и, откровенно говоря, зачиталась её стихами. Никогда не думала, что у сестры такие способности по литературе! У меня даже вошло в привычку: как Оля за порог, я хватаю её фолиант и изучаю новые творения… Однажды наткнулась на стих «Посвящение Александру П.» И нисколько не сомневалась, что оно адресовану Пушкину. Когда узнала, что в школе готовится стенгазета к юбилею Александра Сергеича, упросила литераторшу Марию Петровну разместить в ней стихотворение сестры. Только предупредила, чтобы ей ни о чём раньше времени не говорили. Мол, сюрприз… Вот так и сложилась нелепая ситуация. Хотела как лучше, а вышло…
– Подожди! – нетерпеливо махнул рукой Сашка. – А кто мне по почте прислал этот стих? Ты в курсе?
– Ага, – потупила глаза девочка. – Это Оля. Она сама недавно рассказала. И маме, и мне…
– Всё-таки Ольга?! – просветлел в лице парень. – Значит, я не ошибся…
– Не обижайся на неё, ладно? И меня прости, если сможешь… – Катя тяжело вздохнула и посмотрела на часы. – Вот, собственно, и всё.
Сашка некоторое время помолчал, посопел, кашлянул, а затем, глядя в землю, подытожил:
– Ну что ж… Теперь вроде бы всё становится на свои места. И логично объясняется. Спасибо тебе, Кать! Ты молодец, правильно поступила.
– Надеюсь, с сестрой ты сам теперь… Как истинный джентельмен… Найдёшь нужные слова для бедной барышни? А то она извелась вся…
– Конечно! Можешь не сомневаться! – Сашка встал со скамейки. – Будь спокойна, сестрёнка. И ещё раз спасибо!..
Через пару секунд «заговорщики», соблюдая все правила конспирации, покинули школьную аллейку. Ни одна живая душа не узнала об их «неформальной» встрече…
…Спустя неделю Сашка собрался с духом и по окончании переводной линейки подошёл к Оле Резниковой. Сильно смущаясь, он поведал ей о тайне развязки глупого инцидента, связанного со стенгазетой.
– Если не веришь, то можешь спросить у своей сестры. Она подтвердит… – заручился Сашка Катиной информацией в конце своего сбивчивого монолога. – А я… От себя… Извини меня, Оль. Что плохо подумал о тебе… Я был не прав. Прости!..
Одноклассница ответила не сразу. Но когда пришла в себя, благодарно улыбнулась и сказала лишь несколько слов:
– Я очень рада, Саш, что всё встало на свои места. Ты не представляешь, какой тяжёлый камень ты снял с моей души! Спасибо…
Вечером того же дня всевидящая Нинель Викторовна, вернувшись с работы, всплеснула руками:
– Боже! У нас что, электрик был? Заменил лампочки? Уж больно в квартире светло стало…
Зардевшаяся Оля смущённо улыбнулась:
– Ведь май на дворе…
– А-а…. – понимающе протянула мама. – А как там наш Пушкин поживает? Не заболел?
– Всё нормально! – прыснула старшая дочь. – Стихи, правда, не пишет. Но в волейбол играет классно.
– Годится! – кивнула Нинель Викторовна и ободряюще подмигнула Ольге.