Саморазоблачив ранее свои педофильские наклонности, я с нетерпением ждал, когда же на меня обрушится карающий меч нашего правосудия. Однако я и не подозревал, что это случится так быстро. Простые, но доблестные сотрудники Войковского отделения милиции №174 нашей прекрасной столицы наконец добрались до закоренелого маньяка и извращенца, столько лет тщательно скрываемого мной под личиной добропорядочного гражданина и отца семейства, и пресекли мои дальнейшие противоправные поползновения самым решительным образом.
Надо сказать, что начав свой моральный стриптиз, я самым подлым образом позволил себе умолчать о наиболее темных сторонах своей криминальной биографии. Еще в студенческое время я искал незаконных приключений на свою голову и остальные части тела. Под видом разгрузки вагонов с макулатурой, свозимых на наш Толевый завод со всех концов нашей необъятной Родины, включая и иностранные представительства, я выискивал в толстых кипах изредка попадавшиеся модные западные журналы, включая и недоступный в то время простым согражданам пресловутый и развратный Плейбой, а так же содержавшие ненужную для простых советских людей истинную информацию о положении в мире «Бюллетени ТАСС» (для служебного пользования). Этой, вредной для неокрепшего юношеского рассудка, отравой я развращал своих более идейно стойких сокурсников. Лишь доблестные стражи правопорядка, заставшие меня в укромном уголке за потрошением очередной грязной кучи, пресекли мою антигосударственную деятельность. Я был помещен в обезьянник и через 3 часа выслушал справедливый, но излишне мягкий приговор народного суда. Ввиду наличия в качестве неопровержимых улик лишь пачки журналов «Ровесник» с музыкальной энциклопедией, пропагандирующей западную рок-музыку, наказание ограничилось десятирублевым штрафом. Итогом стало окончательное размывание моей не слишком высокой гражданской позиции.
По окончании высшего учебного заведения, в то время, когда все мои сознательные сокурсники, в поте лица вкалывая на стройках народного хозяйства, воплощали светлую коммунистическую мечту о жизни без денег, я уже в полной мере проникся тлетворным влиянием загнивающего Запада и неуемной жаждой наживы и стяжательства. Скупая втихую индийские трикотажные кальсоны и тем, увеличивая всеобъемлющий дефицит, я путем нехитрых манипуляций с ножницами и швейной машинкой превращал их в модные тогда рубашки-батники, которые впоследствии реализовывал на вещевых рынках-толкучках. Разумеется, я уже тогда привлек к себе суровое и неподкупное внимание ОБХСС (отдела по борьбе с хищениями соц. собственности). К сожалению, задушить в зачатке мою преступную деятельность стражам порядка не удалось за отсутствием у меня означенной собственности. Инкриминировав мне лишь занятие незаконной предпринимательской деятельностью, административная комиссия смогла покарать меня лишь теми же жалкими 10 рублям штрафа. Это в очередной раз не послужило для меня суровым уроком, и прекратил я свое преступное ремесло лишь под угрозой уголовного преследования при очередном задержании, затаившись на весьма короткое время.
В последовавшие мутные 90-е годы я развил бурную, но сомнительную с точки зрения соответствующих компетентных органов, деятельность по обеспечению товарами народного потребления страждущих западного дефицита соотечественников. Не раз и не два вызывал я повышенный интерес у сотрудников ППС своим вороватым ускользающим взглядом и огромными клетчатыми сумками. Недолгое выяснение их содержимого, принадлежности и предназначения заканчивалось выемкой документацией и конвоированием в близлежащее отделение. Сколько дней я ходил по лезвию ножа, сколько раз солнечная Колыма должна была раскрыть мне свои гостеприимные объятия! Однако с удручающей монотонностью я снова и снова ускользал от давно заслуженного возмездия, потными пальцами впихивая в грязный спичечный коробок где-нибудь в тихой подворотне смятую пятисотрублевку на развитие правоохранительных органов и всей пенитенциарной системы. А потом опять продолжал испытывать судьбу.
Мои педофильские наклонности начали особо ярко проявляться после рождения дочерей. Их младенческое сознание уже тогда я начал травмировать долгими прогулками по самым тихим и злачным местам нашего богом забытого подмосковного городка. Пробираясь с коляской по его грязным и кривым улочкам, я будто бы ненароком выбирался на проезжую часть и преступно пытался помешать отсутствовавшему в те предзакатные часы дорожному движению. Естественно, рано или поздно, это возмутительное поведение должно было оказаться в центре внимания бдительных инспекторов ГИБДД (ГАИ). Очередное безответственное дефиле через проезжую часть на красный свет было своевременно решительным образом пресечено и закончилось всего лишь через час после проверки документов, составления протокола и справедливого, но необъяснимо милосердного возмездия всего лишь в 100 рублей. Я снова вылез сухим из воды, но, сколько невинных жизней было спасено нашими славными стражами дорожного порядка за столь короткое время! Однако и это ничему не научило меня.
О моем последнем ужасном злодеянии читайте в завтрашнем репортаже из-за решетки.
И вот возмездие, наконец, свершилось! Жарким июньским вечером в конце прошлой недели я выбрался из своего мрачного и душного полуподвального офиса вместе со своим сообщником по грязным делишкам на разогретый солнцем асфальт. Прихватив по бутылочке пива мы, под видом мирно беседующих о мировых проблемах, солидных и внешне безобидных джентльменов среднего возраста, отправились в близлежащий парк выискивать очередную жертву своих преступных наклонностей. Осторожно обходя шумные детские площадки и группы жизнерадостной молодежи, мы медленно продвигались в темнеющую прохладу по петляющей меж густых деревьев аллее. Из проезжающей по ней патрульной машины на нас проницательно сверкнули глаза водителя. Тогда мы еще не почуяли своего рокового провала. Найдя вскоре свободную скамейку в самой глуши, мы присели передохнуть, допить оставшееся и выследить ничего не подозревающего ребенка или забредшую сюда молодую мамашу.
Однако все наши коварные замыслы вмиг рассыпались от, выросших будто из-под земли, двух фигур в малоприметной серой форме. «Ваши документики!»- раздался строгий женский голос, и мы увидели перед собой пару недавних выпускниц расположенной неподалеку академии МВД. Завороженные холодным блеском голубых глаз одной и кожаной кобуры другой, мы безропотно вытащили наши ксивы. «Что ж, вы граждане, порядок нарушаете?» - сурово поинтересовалась более высокая. Я уже было собрался расколоться и написать чистосердечное признание во всех своих предыдущих страшных преступлениях, как неумолимо раздался следующий вопрос. «Вы разве не знаете, что употреблять спиртные напитки в общественных местах запрещается?» - видя наши растерянные и униженные личины закоренелых негодяев, уточнила менее длинная блюстительница порядка. Мы, конечно, когда-то где-то слышали чего-то на этот счет, но никак не предполагали, что карающая десница закона дотянется до нас в столь безобидной и расслабляющей преступное сознание обстановке.
«Пройдемте, граждане! И не забудьте вещдоки» - потребовала старшая и спрятала наши паспортины в планшетку. Нам пояснили, что не имели бы к нам никаких претензий, если бы мы просто фланировали по аллеям, но не присаживались для наших вызывающе криминальных действий в столь оживленном публичном месте. Робкое предложение уладить все тут же и сразу было незамедлительно и с глубоким достоинство отвергнуто. Верность служебному долгу в этот несчастливый для нас вечер была, видимо, уже достаточно подкреплена существенно выросшим материальным и моральным уровнем простых тружениц наручников и дубинки. На их пухлых ручках блистали золотые кольца, а в ушах серьги. Полностью сломленные и раздавленные, с недопитыми бутылками в руках, мы поплелись за дамами следом. На нашу беду, отделение оказалось буквально в двух шагах за высокой каменной стеной, через дорогу. Прочные стальные врата сомкнулись за нашими спинами, казалось, в последний раз. Не успев прийти в себя от неожиданно подкравшегося фиаско, я со своим подельником оказался в теплой и местами веселой компании нескольких десятков таких же, как мы неосторожных любителей хмельных напитков, а так же смуглокожих нарушителей паспортного режима.
Вначале все это мне живо напомнило мне один небезызвестный развлекательный сайт. Один судорожно постил крик своей погибающей в заточении души смс-кой по мобиле, другой нервно и зло обменивался комментариями с соседями по поводу несправедливости судьбы-злодейки, третий тихо и скромно почитывал украшающие свежевыкрашенные стены приказы и распоряжения главы МВД Р. Нургалиева о дальнейшем совершенствовании профилактики правонарушений среди населения, следующий темпераментно, но впустую изливал в пустое пространство свои самые горячие, но неразделенные чувства к партии и правительству. Остальные мирно беседовали на незнакомом мне экзотическом наречии. Однако от несовсем печатных выражений, общепринятых в Рунете, народ почему-то интеллигентно воздерживался. Пожилой и несколько помятый субъект в роговых очках высказал версию о том, что сегодняшняя облава связана с недовыполнением плана по предупреждению незаконных проявлений в Москве. Было похоже, что мы оказались здесь единственными настоящими преступниками.
Сотрудники любезно принявшего нас отделения милиции приветливо оглядывали нас из-за разделявшего помещение огромного плексигласового экрана, но наших восторгов не разделяли, а тихо и спокойно оформляли толстые кипы протоколов и штрафных квитанций. Из красного угла на их кипучую деятельность ласково взирал наш конституционный гарант. Процесс шел неспешно и я уже успел подготовиться в душе к многочасовым ночным допросам под направленной в лицо настольной лампой и кровавым пыткам, о которых столько читал ранее в диссидентском самиздате. Однако уже через час нам выдали по квитанции на те же смешные 100 рублей и предложили оплатить их в ближайшей сберкассе. Подошли мы к ней быстрым шагом аккурат к закрытию в 19-30. Подозреваю, что отечественные наследники Пинкертона знали об этом и заставили нас произвести марш-бросок исключительно в воспитательных целях. Вернувшись несолоно хлебавши, мы не удивились, когда на отданные нами неоплаченные квитанции никто не взглянул, нам выдали документы и сразу же предложили подписать 3 листа протокола, только один из которых был заполнен. Мы вежливо отказались, а сыщики благородно не стали настаивать. В знак искренней признательности мы положили на стол по 100 рублей и с облегчением покинули сиё гостеприимное заведение.
Уже смеркалось, когда мы, наконец, вышли на свободу с относительно чистой совестью. Больше нам никто не препятствовал, и можно было бы снова окунуться в пучину порока и насилия, однако непонятная благость и умиротворение разливались по нашим застоявшимся членам. На улицах было уже пустынно. Преступность в районе заметно снизилась вместе с его народонаселением. Сердце радовалось от того, что наши доблестные защитники предотвратили мое очередное кровавое преступление. Первые капли дождя коснулись моего воспаленного милицейским благородством и профессионализмом лба. Тут я и принял судьбоносное решение завязать со своим криминальным прошлым, покаяться во всем совершенном, и пойти работать в хоспис. Так что следующий раз, если меня не посадят раньше, я расскажу вам о кровосмесительном инцесте, диверсиях на железнодорожном транспорте и украденных в школьной библиотеке «Таблицах Брадиса».