Для тех кто случайно забрёл - ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: СЛЭШ!
В природе уже чувствовалось дыхание осени. Лесополоса, которая тянулась вдоль трасы, то тут, то там, была тронута её жёлтыми мазками. Эта рыжая дама неспешно прошлась по просторам страны и начала писать свою картину.
Интересно, какой будет в этом году осень? Пёстрой? Золотой? А может, совсем никакой, как в прошлом году? Деревья тогда быстро, за несколько дней, потеряли свой почти зелёный наряд. Слишком ранний мороз убил всякую жизнь в уставших за сезон листьях, и те покорно сдались на милость налетевшим северным ветрам. Осень не захотела разворачивать перед людьми свою пёструю шаль и быстро, за неделю, покончила со всеми своими делами, а потом заплакала над голыми ветвями деревьев.
Осень на осень не приходится, одна — такая, в следующем году — совершенно иная. Да и не интересно было бы жить, наверное, на свете, будь везде и всё одинаковое.
— Дим, любишь осень? — Илья сидел рядом с ним и задумчиво наблюдал за проносящимся мимо пейзажем.
— Да как-то не очень, нравятся отдельные дни, а так нудно как-то осенью.
— А мне нравилась осень всегда. Ещё когда в школу ходил, всегда любовался ею.
Илья открывал ему свою душу, впускал его в себя. Димка это ценил, очень, но временами начинало болеть сердце, вспоминался вдруг Денис, и становилось страшно. А вдруг... и с Ильёй выйдет осечка? В такие моменты он старался отогнать от себя призрак давно ушедшего любимого.
«Дениса больше рядом нет. Он ушёл. Теперь я один и я — живой», — говорил он себе мысленно. Это помогало, на какое-то время.
Городок, в котором жил Илья, был самым обычным, коих на просторах нашей родины и не сосчитать, наверное, не большой и не маленький, средний.
Беднота — это главное, что бросалась в глаза. Разбитые в огромных выбоинах дороги, обшарпанные дома, грязные улицы и злые, уставшие люди. Раньше он частенько мотался по командировкам, бывал в разных местах, и видеть убожество глубинки уже приходилось. Поэтому ничего особо нового Димка для себя не открыл.
А вот Илья был искренне рад.
— Смотри, — указывал рукой на холм. — Там у нас родники бьют. Вода чистейшая и такая вкусная, что ни в какое сравнение с минеральной не идёт, лучше неё в сто раз! А вон там, смотри, видишь дом, говорят, что какой-то купец жил. Народ до сих пор клады в подземельях ищет, — веселился парень. Даже более — сиял. И Димка, зачарованный переменой, искоса наблюдал за Ильёй. Парень светился радостью и счастьем.
«Так вот ты какой, когда по-настоящему счастлив, когда переполнен любовью к своему родному гнезду», — удивлялся он про себя, наблюдая за тем, как блестят глаза Ильи, как тепло тот улыбается, как смеётся.
И внезапно пришло понимание того, что у Ильи есть дом. В этом огромном и холодном мире есть место, в которое его будет тянуть, в котором ему комфортно и хорошо.
А у него такого места не было. Дача в Подмосковье была скорее неким убежищем, но и только. Дома — именно всего того, что олицетворяло это слово, у него никогда и не было.
От этого открытия стало как-то неуютно. Ведь даже живя вместе с Денисом, он никогда не испытывал ничего подобного к своей квартире, что испытывал сейчас Илья, вернувшись в родной город. Может, именно поэтому так отчаянно тосковал Денис, так замерзал, когда он уезжал? Тоже чувствовал себя не дома? Чувствовал чужим и ненужным?
Сердце отозвалось болью.
— Дим, что-то случилось? — тронул его за ногу парень. Желание обнять Илью, прижать к себе и никуда не отпускать, было настолько острым, непереносимым, что он с силой вцепился в руль. Сейчас обниматься было нельзя. Не посреди же улицы этим заниматься?! Илья, может, и не будет против потискаться, а вот посторонние люди не очень понимают мужские объятия и на обнимающихся в машине мужиков с умилением не посмотрят.
— Ничего не случилось, но обнять хочу тебя, до дрожи, — пояснил он. Парень замолк и с удивлением воззрился на него.
— О, — только и ответил. И вдруг как закричит: — Направо! Направо! — указал на чуть не пропущенный поворот. Димка лихо вписался и посмотрел на массив многоэтажек. Видимо, их путь подходил к концу.
— Вот тебе и «о», приедем, первым делом — зажму прямо в прихожей. Илья отодвинулся от него подальше.
— Дим, я... реагирую, понимаешь?
А вот это было интересно и очень.
— Реагируешь? — приподнял он бровь. Парень кивнул. — И на что, позволь узнать, на мой голос? — но Илья отрицательно покачал головой.
— Нет. Хотя и на голос тоже. На то... на твоё желание.
Димка почесал голову.
— Реагируешь на моё желание?
— Да. Когда ты хочешь меня, моё тело реагирует на это. Понимаешь? — теперь всё стало понятно, и сама собой на губах расползалась самодовольная улыбка. В груди потеплело.
— Илья, мальчик ты мой родной, если бы ты только знал, каким счастливым меня делаешь!
— Ага, а уж я как счастлив бываю, когда всё на виду, — огрызнулся парень. Но Диму это не смутило, слова Ильи сделали его счастливым до неприличия. Заставили забыть обо всём. Он тронул парня за колено и тут же убрал руку.
— Я постараюсь держаться в рамках. Идёт?
— Идёт, — улыбнулся тот.
Дима поднимался по обшарпанной лестнице вслед за Ильёй и не мог оторвать глаз от того, как двигаются тугие половинки ягодиц, когда парень приподнимал ногу, ставя её на ступеньку выше. То, что тот вёл его в свой дом, несомненно, значило очень много, но сейчас все мысли и ощущения Димы сосредоточились на аппетитной попке, что маячила перед ним. И он не выдержал, погладил Илью по ягодицам, просунул руку меж ног. Парень притормозил и обернулся.
— Дим, не здесь, — попросил шёпотом, но глаза говорили другое, и Димка продолжил ласку. Он хотел парня. Всю дорогу он образцово-показательно вёл себя с Ильёй, понимая, что лишние свидетели им не нужны. До последнего держал себя в руках. И вот теперь видеть, как тот мгновенно откликался на его прикосновения, как терял голову от ласк, было невероятным наслаждением. Он и сам мгновенно возбудился и едва-едва соображал, настолько сильным было желание.
Денис был совсем не таким, как Илья. Тот редко проявлял чувства. Да и стонал только тогда, когда кончал. А Илья — это было чудо, его собственное и неповторимое.
Он прижал парня к стене и поцеловал, тот приоткрыл рот и с тихим вздохом положил руки ему на плечи, погладил шею и зарылся пальцами в волосы. Возбуждение огнём пронеслось по венам, и, рыкнув, он сильнее прижал Илью к стене, углубил поцелуй.
Где-то наверху открылась дверь, заскрипел ключ в замке, послышались шаги. Дима мгновенно разорвал поцелуй, облизнулся и отпустил Илью. Вид ничего не понимающего и разомлевшего парня ударил нестерпимым желанием. Что же с ним творил этот чертёнок? И ведь даже не догадывался о том, что делал с ним.
— Идём, — взяв парня за руку, повёл наверх. Ему не терпелось продолжить их игры за закрытой дверью, там, где никто им не помешает и не прервёт в самый пикантный момент. Там, где Илья всецело будет принадлежать только ему.
Возбуждение чуть схлынуло, и Илья смог трезво рассуждать. Близость Димы пьянила, но ещё больше пьянила сила желания любовника. Чего только стоили жаркие взгляды, что мужчина бросал на него во время пути. Илья тоже хотел того, хотел целовать и тискать до боли, и полностью терять голову от их совместных любовных утех.
На площадке второго этажа он потянул Димку за рукав.
— Стой, пришли, — кивнул на квартиру слева.
Сверху, громко стуча каблуками, спустилась соседка — дама бальзаковского возраста. Увидев их с Димой, едва не споткнулась, заторопилась ниже.
— Здравствуй, Илюша! Наконец, вернулся? — соседка окинула их любопытным взглядом. Хорошо хоть Димка выпустил его руку и почти отвернулся, иначе эти жадные глаза уж никак не пропустили бы такую важную подробность, как рука в руке и выпирающий бугор у мужчины. Илья радовался, что надел широкие штаны и что у него этих пикантных подробностей не заметить. А то не уберечься бы им тогда от язвительного языка соседки. О том, что женщина была страшной любительницей сплетен, знала вся их округа.
— Здравствуйте, тёть Галь. Я ненадолго вообще-то, а тёть Рая дома, не знаете?
— Не знаю, она ведь за мамкой твоей ухаживает, да? И сколь же вы ей платите? — он с трудом сдержался, чтобы не сморщиться. Соседка как всегда в своём репертуаре — хочет всё знать, даже то, что знать ей вовсе не обязательно.
— Значит, не знаете? — попытался отвлечь даму, но та уж и сама забыла, о чём интересовалась ранее. Всё её внимание захватил Дима.
— А кто же это с тобой, а Илья? Такой мужчина интересный... — соседка подправила выбеленные перекисью белые волосы. А он чуть не рассмеялся. Можно подумать, что Димка заинтересуется ею.
— Извините, тёть Галь, я очень спешу к маме в больницу. До свидания, — шагнул он к своей квартире. Открыл дверь и впустил мужчину внутрь, подальше от жадного назойливого взгляда соседки. И, не дожидаясь ответа, кивнул и закрыл дверь.
— Старших обманывать нехорошо, — обнял его Дима со спины, дыхнул на ухо жарким дыханием, поцеловал в шею. Илья тут же повернулся и подставил губы для поцелуя, чуть приоткрыв рот. Поцелуй вышел жадным, страстным, и он застонал Димке в рот. Рядом с мужчиной он терял рассудок, терял способность здраво рассуждать.
— Я не обманывал... Я... правда... хочу быстрее увидеть маму, — Димка стащил с парня поло и погладил по голой груди, сильнее прижался к нему бёдрами. Тот резко втянул в себя воздух. Почувствовал.
— Но сильнее всего сейчас ты хочешь меня... Я прав? — спросил. Он чуть отстранился и, расстегнув ремень, просунул руку к парню в штаны. А тот уже был готов на всё, боевая стойка была такая, что членом гвозди можно было забивать. Димка двинул кожу на стволе, вверх-вниз, и парень толкнулся вперёд ему в руку.
— Да, — тёмные от возбуждения глаза блестели в полумраке прихожей, звали, поощряли, и Дима потерял голову.
Кое-как они всё-таки перебрались из прихожей в комнату, оставляя за собой разбросанные вещи. Голый Илья даже простынь на диван бросил. А потом они забыли обо всё на свете.
Димка довёл парня до оргазма уже дважды, но сам всё ещё сдерживался. Запах спермы витал по маленькой комнате, а стоны Ильи кружили голову почище самого дорогого коньяка. Тот расцарапал ему всю спину, искусал плечи и шею. Но то, что шептал Илья, отдаваясь, озарило его душу радужным светом счастья.
— Люблю тебя! Димка... люблю!.. — и он больше не смог сдержаться. С силой, до упора натянул парня на себя, и тут его накрыло ослепительно-острое чувство наслаждения от того, что, наконец, освободился, выплеснул из себя сперму. Блаженное чувство пустоты в области паха накрыло эйфорией, и Димка сжал челюсти, чтобы не заорать в голос.
Илья распластался на диване и мгновенно уснул. Он погладил спящего парня по потным растрёпанным волосам. Волна нежности затопила его, и на душе впервые после смерти Дениса стало тепло и спокойно. Наверное, он что-то сделал хорошее, раз заслужил это чудо, которое сейчас безмятежно спало, чуть приоткрыв губы. Он прошёлся в ласке по колючей щеке и поцеловал парня в губы. Тот улыбнулся во сне, вздохнул, но не проснулся.
— Наверное, я тоже влюбился в тебя, мой мальчик, — прошептал он спящему Илье и пошёл искать ванную.
Поплескавшись в маленькой комнатке, Димка обмотался полотенцем и вышел в комнату. Заглянул на кухню — чисто, но бедно. Вернулся в комнату. Илья безмятежно спал. Он осмотрелся.
Маленькая однушка, в которой жили мать с сыном, являла собой жалкое зрелище. Два небольших дивана, тёмная стенка, да телевизор — вот и всё что имел Илья. Димка, когда ехал сюда, подозревал нечто подобное, но увидев, немного опешил.
«Илья жил вот так? В такой бедности? Зачем Илья привёз его сюда? Почему не было стеснения? Не подумал? Или... играл? А что, прилепился к богатенькому папику и будет как сыр в масле кататься».
От этих мыслей Диму обдало холодом. Может, парень специально привёз его к себе, чтобы вызвать жалость? Хочет денег? Сочувствия? И есть ли правда в тех словах, которые тот ему шептал на этом диване? А вдруг всё игра?
Диму одолевали мысли. Кружили, как стая голодных ворон, и клевали — больно, ощутимо, почти до крови.
Он встал и подошёл к окну. Посмотрел во двор.
Так что же нужно Илье, его деньги или он сам?
Попробовал рассуждать здраво. Если бы парню нужны были деньги, почему тот не попросил их? Ведь это так легко сделать, например, намекнуть на испорченную одежду. Но Илья никогда не просил у него ничего подобного, даже не заикался. Да и поехать сюда предложил первым он. Значит, всё-таки парню нужен он сам? Вспомнилась искренность Ильи, его томные с поволокой глаза, когда он ласкал того. Нет, не может быть, чтобы тот играл!
Но тёмные подозрения оставили в душе липкий неприятный осадок. И решив проветрить мозги, Димка вышел на балкон.
Илья проснулся и вспомнил, как задыхался и метался в руках мужчины, как накрывал его раз за разом оргазм. И это в своём собственном доме! На диване, где ему и мысли подобные в голову не приходили. Стыд-то какой! А потом припомнил, как признался Димке в любви. В любви мужчине! Вновь стало стыдно.
Совсем недавно он даже и представить не мог, что будет заниматься сексом с мужчиной. А теперь получает от этого непередаваемое удовольствие, и стыд куда-то испарился.
Может, он какой-то неправильный? Бракованный? Может, он давно был геем и просто не осознавал этого?
Илья провёл рукой по испачканному телу. Зад тянуло тупой болью. «Нужно будет смазать», — подумал. Перевернулся на спину и улыбнулся, вспомнив, как сдерживал крик, рвущийся изнутри, настолько ему было хорошо, такой острой и полной была разрядка. Ему нравилось всё это. Ему очень нравился Дима как человек и ещё больше — как любовник. И, скорее всего, он действительно влюбился. Это открытие слегка шокировало кого-то, глубоко спрятанного внутри себя.
Илья сел на диване и поморщился. Да, Димка сегодня постарался — бёдра болят, зад болит, всё тело болит. Зато в паху, такая пустота, что до сих пор приятно.
Мужчина с голым торсом маячил на балконе, и он только хмыкнул. Наверняка, не одна пара глаз уже обласкала наполовину голого мужчину. Да и как не смотреть? Напротив их дома ещё одна многоэтажка, вот и рассматривают жильцы друг друга, особенно тех, кто живёт без штор и на балконах в полуобнажённом виде красуется. Илья снова хмыкнул и пошлёпал в душ.
Настроение было отличным, можно сказать, что радужным. Он чуть не запел в душе. Сегодня он увидит маму, сегодня понял, что влюбился.
Осознание этого всё-таки приводило его внутреннюю суть в трепет.
«Влюбился... в первый раз. Блин, ошизеть!» — удивлялся кто-то внутри него.
Вспомнилась какая-то передача, в которой говорили, что первая любовь, как правило заканчивается разочарованием. Там и цифры приводили, и вот процент того, что их с Димой ждал успех в сердечных делах, был невероятно мал. Радовало только одно — они не просто пара. Они другие, а в голубой среде никто никаких исследований не проводил. И значит, шансов сохранить свои чувства у них намного больше, чем у гетеро-пар.
Ещё вспомнился разговор в классе, тогда девчонки обсуждали голубых — яой. Някали, обмирая от восторга, но были и такие, что кривили носы, а точку поставил одноклассник Генка Воробьёв, высказав своё мнение:
— Да больные они, ваши гомики! Лечить их надо! И замуж вас они не возьмут, а если возьмут, то трахать не будут! — и заржал. На том тот спор и закончился.
И вот, стоя в ванной перед зеркалом, Илья всматривался в свои глаза, пытаясь рассмотреть в них ответ.
— Я больной? — шептал отражению и, удивляясь, будто слепой, провёл руками по телу. — Я больше не смогу спать ни с одной женщиной?
Отражение кривило губы и интересовалось:
— И что? Тебя это пугает? Так ли ты хотел иметь женщин в своей кровати?
Это было правдой. Почему-то Илью никогда особо не привлекали девочки. Точнее, они его привлекали, были интересны, но как приятели, подруги. У него не было сексуальных фантазий с женским полом, да и вообще в этих вопросах он был полный профан. А ведь давно уже восемнадцать стукнуло. Некоторые его одноклассники уже поженились и отцами стали, а его и не тянуло на сексуальные подвиги.
Раньше он списывал всё на свою болезнь. О каком влечении может идти речь, если борешься за жизнь? Если болезнь отбирает последние силы, и ты не то, что живёшь, выживаешь.
Так он думал. А вдруг тут всё дело в другом? Вдруг уже тогда, в самый пик буйства гормонов, он уже не желал противоположный пол?
Илья закрыл глаза, невесело улыбнулся. Как всё просто, оказывается. И так сложно...
«Надо поговорить об этом с Димой», — решил он и вышел из ванной комнаты.
Пока он плескался в душе, мужчина успел вернуться в комнату и одеться. Испачканная простыня исчезла, наверное, Димка забросил в стиральную машину. Улыбнулся, радуясь заботливости партнёра.
«Надо будет не забыть постирать. А то будет маме сюрприз после того, как она вернётся домой из больницы», — сделал он себе зарубку в уме.
— Ты как? — как-то отстранённо и холодно спросил Дима. Илья замер. Что-то было не так, он уловил это сразу же. Пристальнее всмотрелся в хмурого мужчину, и тут его словно студёным ветром обдало.
«А ведь Димка так и не ответил ему ничего на слова признания. Может, тот вовсе не рад тому бреду, что он шептал ему? Может, ему и не нужно было никакой любви от него? А он-то... каким же дураком он был — люблю!.. Глупый, наивный щенок», — мгновенно пронеслось в голове, словно смерч прошёлся и высосал своим хоботом всю радость и счастье, которыми он был полон ранее.
«Если чувствую что-то я, то Димка, может, и нет, раньше, говорил ему, что, наверное, влюбился. Наверное — это ещё не точно, и оно может никогда и не превратиться в другое слово», — подумал Илья.
Стало унизительно, больно и противно. Нехорошо стало, словно споткнулся на широкой и ярко освещённой дороге и угодил лицом в грязь. Стоило ему увидеть хмурое выражение на лице Димы, и он тут же приписал его на свой счёт.
— Нормально, — осторожно ответил. Мужчина кивнул, но на него не посмотрел. Это тоже было неправильно.
«Да что случилось-то? Что я сделал неправильно?» — хотелось закричать, но он промолчал. Наверное, он ещё не в том положении, чтобы что-то требовать.
«Ошибаешься», — шепнул внутренний голос. «Если вы вместе, то не должны таить свои чувства друг от друга».
Наверное, это был разумный и правильный совет, но Илья был слишком неопытен в отношениях. А Дима... Видимо, не счёл нужным посвятить его в свои переживания, просто показал недовольство, и всё. А чем недоволен и почему?..
— Дим, я пойду, схожу в магазин? Надо маме что-нибудь купить, да и дома есть наверняка нечего, — промямлил Илья.
— Скажи... — будто раздумывая, начал тот. — Марк ведь не твой родственник?
Илья замер на месте, боясь вздохнуть. Дима что-то знал? Или проверяет его? В голове, словно обезумевшее стадо, метались хаотичные мысли. Он не знал, что ему сделать, как ответить? Солгать? Сказать правду?
— Нет, — покачал головой. Лучше говорить правду. Димка не заслужил лжи. Пусть Марк его обманывает, а он расскажет всё, что тот захочет узнать.
— Понятно, — ещё больше помрачнел мужчина. — И как же вас угораздило познакомиться? Надо думать, что мы с Марком и ты совершенно из разных миров. Так как вы встретились?
Дима смотрел на побледневшего парня, и это ему не нравилось. Что тот скрывал? Что они оба скрывали от него? Илья что, продавался? И Марк подсунул ему обычную шлюху? Всего-то? А он так был увлечён, что и не заметил ничего?
Но Илья удивил его. Вдруг поднял голову выше и тряхнул ею, будто отряхивал грязь. Серые глаза потемнели, полоснули презрением и злостью.
— Если тебе это так интересно, — процедил парень, — спроси у своего друга. А сейчас прости, но я сделаю то, ради чего вернулся. Мне надо сходить к маме, — и ушёл, тихо щелкнув замком двери. Дима потёр лицо. Как-то нехорошо стало, как будто хлебнул мутной воды. Он обвёл взглядом бедную обстановку в квартире.
Илья проститутка? И, сам же отвечая себе, отрицательно покачал головой. Нет, не вязалось тут что-то. Если бы тот был шлюхой, наверняка бы уже попробовал его раскрутить на бабки, а Илья молчит. Но если тот не Марков родственник, то где друг мог познакомиться с парнем? Случайное знакомство отпадало, чтобы друг знакомился на улице?.. Такого просто не могло быть. В те клубы, куда ходил Марк, мальчика точно не пустили бы. Хотя с упаковкой у парня всё отлично. Откуда, спрашивается? Чем и как тот мог заработать такое шмотье в Москве, кроме как не одним местом?
Но если мальчик и работал шлюхой, то слишком недолго, больно тугой он, не разработанный.
Дима сломал голову, пытаясь дознаться до истины. Что-то не складывалось. Каждый раз, как он вроде бы находил разгадку, вспоминалась искренность Ильи, его сияющие глаза и действительное наслаждение, которое тот испытывал в его руках. Да разве можно такое сыграть? Димка саданул кулаком по дивану, снова обвёл глазами комнату. Именно эта убогость и есть причина той трещины, что возникла меж ними.
Димка не думал, что парень жил настолько бедно. Это открытие будто сорвало с его глаз некий флёр очарования Ильёй и заставило взглянуть на него пристальнее. Дима понял одну вещь — он ничего не знает о парне. И даже более — перестал доверять словам друга. Именно разница меж тем, что он представлял об Илье, а представлял он более или менее средний класс. Тогда бы возможное развитие событий было понятным. Но то, что оказалось в действительности, показало, что их миры никогда не должны были соприкоснуться. Илья должен был как-то пролезть наверх. А самый быстрый путь наверх — это койка. А это значило, что тот не настолько чистый и пушистый, каким хотел бы казаться.
Больше всего его задело это различие между ними. Именно в игре, неискренности, он стал подозревать парня. И то, что его используют, не слишком грело душу.
Дима устало провёл ладонью по лицу, будто стирал с него все сомнения. Достал из кармана мобильный и позвонил Марку.
Друг должен всё прояснить. Должен рассказать правду.
— Привет, Марк. У меня к тебе вопрос: откуда ты знаешь Илью? — начал без предисловий, сразу, как только тот ответил.
— Привет. Дим, я сейчас немного занят, поговорим потом, хорошо? У тебя всё в порядке?
— Марк, парень ведь не проститутка? — задал он вопрос, который его мучил. В телефоне повисла долгая пауза.
— А если и так, то тебя это остановит? Готов отказаться от парня? — вкрадчиво спросил тот. Димка сжал зубы. В телефоне послышался шорох и невнятная речь, кто-то что-то говорил Марку. — Прости, Дим, мне действительно некогда. Но я отвечу на твой вопрос отрицательно, более того, до нашей встречи Илья вообще не знал мужчин.
— Марк, я ничего не понимаю. Ты что-то замутил, подсунул его мне и ничего не желаешь прояснить. Знаешь, это уже не смешно, — друг тяжело вздохнул.
— Видит Бог, я не хотел бы тебе этого говорить, но мальчик абсолютно чист. Не знаю, что там у вас случилось, но пожалуйста, не обижай Илью. Это всё моя вина, тот абсолютно ни при чём, это всё моя игра. А сейчас, прости, мне действительно пора, — и отключился.
Дима недоверчиво посмотрел на экран телефона, покрутил его в руке.
Значит, Илья чист? Димка бросил телефон рядом с собой и закрыл лицо руками.
Откуда эта неуверенность в Илье? Откуда эти сомнения?
И вдруг, словно в ответ на вопросы, перед глазами встала картина мёртвого Дениса в ванной. Дима недоверчиво покачал головой. Он понял! Это было так просто, но ему бы никогда в жизни не пришло в голову, что это недоверие возникло из прошлого. Денис ведь тоже говорил, что любит, что жить без него не может, а сам ушёл, бросил его одного. Никогда, ни единого раза не намекнул, что собирается это сделать.
Денис забрал с собой его доверие. Будь всё иначе, он бы ни на миг не усомнился в Илье.
Димка усмехнулся. Ну и ситуация! Звонок другу ничего не прояснил, а, скорее, добавил вопросов. Илья теперь ничего не скажет, обиделся. Марк слишком далеко, а развилку надо бы преодолеть.
Парень пришёл вечером, уставший и подавленный, отводил глаза и на него не смотрел. Это задело. Ведь совсем недавно тот взгляда не мог от него оторвать.
— Илья, прости меня, я не должен был набрасываться на тебя, — попросил он прощение, но тот горько усмехнулся и покачал головой. Илья вдруг показался старше и циничнее, будто с него сорвали некий налёт наивности и чистоты, и там, внутри, проступила тьма. Это было странно. Откуда может быть такое у молодого парня? В его годы у Димы точно такого не было. Хотя тот вроде говорил что-то о болезни, и шрам у него имелся, бедро наполовину располосовано. Может, именно из-за этого в том эта тьма?
И снова до него дошло, что, в принципе, он ничего не знает об Илье. Слишком быстро развивался их роман, стремительно, можно сказать. А в койке не очень разговаривать тянет.
Да, возможно, он влюбился. И это стремительно и бурно вспыхнувшее чувство сильно его пугало, ставило в тупик. Отчасти даже хотелось избавиться и освободиться от него.
На его извинения Илья лишь пожал плечом.
— Будешь ужинать? Или, может, куда-то сходишь, в кафе, ресторан? — поинтересовался парень и стал раскладывать продукты.
— Илья, прости меня, — снова попытался Димка исправить положение вещей. Тот опять дёрнул плечом, достал два куска мяса и салат в коробке.
— Мне нечего прощать. Так что с ужином? — не глядя на него, спросил парень. Его почти ощутимо обдало холодом и равнодушием. Он обидел мальчика, и тот не собирался так легко его прощать. Димка подумал о ночи, которая их ожидала. Возможно, он найдёт способ заслужить прощение.
— Не хочешь показать мне свой город? — Илья вновь дёрнул плечом.
— Нет, не хочу, — поставил сковородку на плиту, налил немного масла и, посолив и поперчив мясо, отправил в жарку. Вид готовящего еду сосредоточенного парня очень понравился Диме.
— Илья, как мама? Всё в порядке? — тот быстро отвернулся в сторону, словно не хотел, чтобы он увидел выражение его лица.
— Да, всё хорошо, — но в голосе не было радости, только печаль и усталость. И ещё Диму тревожили тяжкие глубокие вздохи, которые тот издавал. Парень явно страдал.
— Илья, что-то случилось? — взяв того за предплечья, развернул к себе. — Посмотри на меня, — попросил. Тот нехотя повернулся, и его не удивил вид страдающих глаз, но потом Илья улыбнулся, и страдание исчезло из них, лицо приняло безмятежное выражение.
Парень полностью отгородился от него, и за маской спокойного ожидания ничего нельзя было прочесть, ничего невозможно было разобрать.
Честно сказать, он офигел от такого поворота.
«Ты и так умеешь? Просто взять и всё загнать внутрь? Чтобы другие не прочли, что же ты на самом деле чувствуешь?» — хотел он сказать, но этого говорить было нельзя. Не для того Илья отгораживался.
Интересное кино выходило. И где этому мог научиться парень?
— Дим, ничего не случилось, всё хорошо.
— Правда? Значит, ты предпочитаешь играть в такие игры? Думаешь меня обмануть? Нацепил на лицо маску и твердишь как попугай, что всё хорошо. Я же вижу, что совсем не хорошо! — он не ожидал, что это так заденет показное равнодушие.
— И что ты хочешь знать? Что всё плохо? Плохо, — Димка чуть не зарычал, встряхнул парня, пытаясь стереть с того напускное безразличие. Ему было ненавистно это спокойствие и холод. Хотелось их пробить, но он не знал, как. Илья не желал ему помогать, скорее, наоборот не пускал и отталкивал.
— Я хочу знать как твоя мать, хорошо или плохо? — спросил и получил быстрый мгновенный ответ:
— Хорошо, — снова, словно робот, выдал тот. Дима зарычал и, притянув парня к себе, впился в него поцелуем. Илья сразу приоткрыл рот и даже отвечал, но что-то ушло, потерялось. Парень подчинялся, но не хотел его. Страсти не было. Он оттолкнул того, вытер губы.
— Мясо горит, — зло бросил и вышел из кухни.
Хотелось прямо сейчас собрать Марка и Илью рядом и начать перекрёстный допрос. И желательно с пристрастием. Эти двое начали свою игру, а когда он стал их подозревать в ней, то получил по рогам.
Пытаясь успокоиться, Димка жадно вдыхал вечерний воздух, а взгляд невольно натыкался на соседний дом. Люди возвращались с работы, ужинали, курили на балконах, жили каждый своей жизнью, как муравьи в муравейнике.
Странно как-то всё получилось. Слишком рано случилась у них с Ильёй первая размолвка. Можно сказать, по-глупому. Вполне может быть, что все его подозрения и выеденного яйца не стоят, но просто так избавиться от них не получалось. Так и подмывало взять Илью за руку, заглянуть в глаза и спросить: «Что тебе от меня надо?»
Его размышления прервал виновник раздумий. Илья выглянул в открытую дверь.
— Ты ужинать будешь? Если да, то всё готово.
«Я не буду пока ничего спрашивать и выяснять. Иначе можно всё разрушить. Подожду, что расскажет Марк», — решил он про себя.
Разговор за столом не клеился, парень был задумчив, словно он, Дима, перестал для него существовать. Не мог ведь тот так сильно обидеться? Или мог? А может быть, не всё в порядке с матерью? Многочисленные вопросы не давали покоя и, намеренно ли или нет, но он постелил ему на другом диване. На что Дима только усмехнулся.
Как только парень заснул, он перебрался к нему. Обнял и прижал к себе, тот что-то протестующе пробормотал, тяжело вздохнул, но не проснулся. И, вдохнув ставший почти родным запах парня, он тоже погрузился в сон.
Димка собирался ночью помириться с Ильёй, но, к несчастью, проспал, как сурок. Шанс ночного примирения с треском провалился. Это он понял, когда проснулся в полном одиночестве. Димка потёр ладонями лицо. Сегодня его вчерашний бзик с подозрениями показался смехотворным и надуманным. И что на него нашло?
На кухонном столе лежала записка: «Скоро вернусь». И ничего более, Димка поморщился. Да, ничего не изменилось. Создавалось впечатление, что раньше они притягивались с Ильёй друг к другу, стремились навстречу, а теперь с таким же рвением отталкиваются друг от друга. Разбегаются, как галактики, чем дальше, тем лучше. И до того было тоскливо это осознавать, что хотелось что-то сотворить — поговорить, попросить прощения.
Блин, наворотил он дел. Димка плюхнулся на табуретку почтенного возраста и устало потёр лицо. Надо было подумать над всей ситуацией в целом и решить, так ли важна для него правда? Принимать ли слова о любви за чистую монету? Ведь об этом парень шептал ему во время их близости. И как бы искренне ни звучало его признание, но чего только не скажешь, приближаясь к оргазму.
Димка покачал головой. Ничего он не понимал, не мог всё рационально объяснить, не мог, хоть стреляйся! Всё дело было в том, что доверие либо есть, либо его нет. Без этого самого доверия любви не случится. А его доверие пошатнулось и дало крен.
Илья действительно скоро вернулся. Он был явно чем-то озабочен. Спрашивать его сейчас о чём-то было плохой идеей, но Дима спросил:
— Что-то случилось с мамой?
— Нет, всё хорошо, — быстро ответил тот. — Я готов.
Димка не понял.
— Готов? Куда?
— Конечно, назад. Я увиделся с мамой, и теперь мне нечего здесь делать, — спокойно пояснил парень. Он только вздохнул на эти слова, а точнее, на полное отсутствие эмоций со стороны Ильи.
Поездка вышла не совсем такой, какой себе представлял Дима. Он думал, что когда они вернутся, то станут ещё ближе друг другу, но вышло всё наоборот. И парень, кажется, не хотел идти ему навстречу. Всю дорогу, все пять часов, тот или спал, или делал вид, что спит, или смотрел в окно. При подъезде к Москве попросил его:
— Остановись у метро.
— Зачем? — удивился он.
— Я выйду.
— Нет, — он был категоричен, и парень вздохнул, уступая.
— Дим, мне надо поговорить с Марком.
— Я тоже хочу с ним поговорить, но поговорить с тобой я хочу ещё больше.
— Говори, я слушаю, — он покачал головой.
— Не здесь. Выяснять отношения в машине... Я не самоубийца, — тот притих, задумался, достал мобильный и позвонил. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кому тот звонил. Разговор с Марком вышел коротким. Пара фраз, просьба приехать и всё.
Илья вышел из машины и тяжело вздохнул. Он не хотел возвращаться сюда. Не хотелось видеть ни Диму, ни Марка. Разговор с лечащим врачом оглушил своей неожиданной и мрачной перспективой. У мамы всё было отнюдь не радужно, и ещё неизвестно, чего ожидать от каких-то особых анализов. Ему нужна была поддержка, кто-то, кто смог бы помочь, хоть немного, но поддержать. Хоть чуть-чуть ненадолго приткнуться к тёплому плечу и услышать ложь о том, что всё будет хорошо. Всего краткий миг передышки — это всё, чего ему хотелось.
Но... тёплое плечо исчезло почти сражу же, как только он признался в любви.
Диме не нужны были проблемы, ему была нужна простота и любовник, всегда и на всё готовый — постельная игрушка. Без заморочек и подарков в виде сердца на блюдце.
Больно было осознавать всё это. Но не в том он был положении, чтобы выбирать. Никто его долга не отменял, и контракт всё ещё в силе. А значит, всё будет так, как сказал Марк. Он будет сиять и светиться, он снова начнёт играть, брызгать искрами, как бенгальский огонь.
Только как же это невыносимо — ломать себя. И даже не себя, а вырывать из сердца пустившую корни любовь. Убивать это чувство.
— А ты думал, всё так просто... бывает?.. — шепнула судьба.
Илья поморщился. Да, он думал, что всё будет просто, разве это сложно, любить?
«Я смогу. Я всё смогу. Ради мамы. Я всё вынесу. Преодолею. Всё», — убеждал он себя.
Илье отчаянно хотелось всё высказать Диме, нагрубить, наорать, а может, и в морду двинуть, но вместо этого он стискивал зубы и молчал. И на все вопросы отвечал, что всё хорошо.
И ведь действительно, всё же хорошо было. Ну, показалось ему, по молодости да по глупости, что мужчина ему сердце открыл. Как открыл, так и закрыл, всякое в жизни бывает. А вот если Марк не поторопится, возможно, он не выдержит и сорвётся.
За переживаниями Илья не заметил, как машина приехала к дачному дому. Димка нажал на сенсорный брелок, и ворота плавно открылись перед хозяином.
Илья отправил Марку смс-ку, подхватил свой рюкзак и вышел из машины. Хлопнула дверца на другой от него стороне, и с тоской он посмотрел на дверь, ведущую в дом. Сейчас начнётся допрос, а он совсем не был готов к такому. Пусть Марк лжёт и выкручивается, на такое они не договаривались.
А ещё болело в центре груди. Болело так, что порой слёзы на глаза наворачивались.
Он и понятия не имел, что любовь может причинять такую боль. Почему-то всегда думалось, что это нечто возвышенное, то, что приносит благо и эйфорию. Но оказалось, что всё совсем наоборот. Любовь рвала его, безжалостно, словно зверь вгрызалась в душу и терзала.
«Больно. Так больно, что сил никаких нет терпеть эту боль. Я не знал, что будет всё так, даже не догадывался», — думал он, идя к двери, к неясному и туманному будущему.