МОСТ, ЗНАКИ, или И У КАМНЯ ЕСТЬ СЕРДЦЕ
Я всегда любила знаки. Именно знаки. Уже вслед за ними пришли слова. Это в Библии «Сначала было Слово», а я сначала вижу картинку, один символ, один знак, который разрастается до слова, предложения, текста. В теории текста я так старательно пыталась пробиться за термин «мыслеформа». Так же как герои моих фантастических сказок идут за метеоритную преграду. Мыслеформа, мир, Вселенная в одном знаке. И этот знак – человек. Каждый из нас в отдельности. Каждый из нас в его осознанном единстве с другими. Каждый из нас.
Мне казалось, что я остановилась. Я все сказала. Но нет. Это только передышка в большом и странном путешествии – Путешествии к Любви и себе. Путь к своему Я.
Я опять и опять задаю себе вопрос: «Кто я?» И путаница с фамилиями и именами продолжается. Мою фамилию забывают на вузовской линейке, где вдруг появляется госпожа Соболева. И даже критик моего рассказа называет меня Ларисой. И я смеюсь. Лариса – чайка. Еще одна белая птица. Кстати, в Москве теперь уже две любимых Ларисы, значимых для моей внутренней Вселенной. Иногда людям и неважно говорить прямо в глаза то, что ты их любишь. Иногда важно отправлять посыл из своего сердца. Не нужно бояться, что ваш посыл потеряется. Он дойдет точно по назначению. Так быстро, как мелькает мысль. А может, запоздает, а может, опередит, и ваша любовь придет к получателю раньше, чем появилась на свет.
Наше пространство искривляет поток энергии, и наши послания то запаздывают, то опережают время. Мы с Эльфийкой поняли это, когда она увидела несчастный случай со своим мужем раньше, чем он произошел с ним на самом деле. Мы поняли это, когда мои стихи, написанные шестнадцать лет назад, начали срабатывать, как бомбы, что были заложены давно, но часовой механизм запустил их в действие только сейчас. Однако идет ускорение. Срабатывают стихи, написанные год назад. Значит, я на правильном пути.
Все материальные предметы, все люди служат лишь зеркалами, отражающими наши мысли и послания. А мы порой не любим зеркала. Лгут ли они? Не лгут. Мерзкое стекло всегда говорит правду. Даже злой царице, готовой его разбить.
Я лишь недавно полюбила свое отражение в зеркале. И стала терпимой к своим фотографиям. Я привыкла смотреться в зеркало и не видеть своего отражения. Теперь вижу, и оно мне нравится. И я слышу комплименты. Я красивая? Я? И я иду по миру с прямой спиной. И в последнее время я иду по земле. А раньше витала в облаках.
Пробуждение возвращает душу в тело, и тело приобретает его священное значение и значимость. Душа возвращается в храм. Ох, уж эти высокоморальные девушки, так любящие свою душу! Ох, уж эти красивые куколки, так любящие свое тело! И то, и другое прекрасно. И то, и другое ущербно. Ни душа без тела, ни тело без души не найдут Любовь. Любовь в их единстве, их слиянии, их святости. И только там, где душа соединяется с телом, появляется Человек.
Кто мои друзья, дающие толчок для Слова? Я так и не нашла ответа. Архангел ли Михаил? Крайон? Я сама? Я чувствую Множество. Я чувствую множество себя. «Что я чувствую?» – это главный вопрос трех последних месяцев. Что я чувствую? Откуда идет Любовь, Защита, Безопасность? Откуда мысли, такие далекие от быта, а, вернее, превращающие быт в знаки и метафоры? Откуда мои герои, вызывающие до сих пор у меня слезы? Почему я плачу о Весен и Ласло, Вик и Тор, Илиа, Юритасе? Потому что все это я. Я – потерянная во времени. Я в прошлых моих жизнях. Это мои истории, старше меня самой сейчас. Я ничего не придумываю. Я не пересказываю чужие рассказы. Я даже уже не смотрю сны. Я просто вспоминаю.
Пробуждение лишило меня восприимчивости к критике. Я ее не чувствую. Я ее понимаю, но не чувствую. Чувства отражаются в зеркалах. Рассказ о моей Весте, по словам критика, похож на какие-то другие восемь рассказов, которые я не читала. Опять восьмерка. Бесконечность. Я рада. Значит, еще восемь пробудившихся в свое время вспомнили Иллюзион. Хотя иллюзион и не нужно выдумывать. Мы учимся теперь на симуляторах: летать, водить автомобиль, оказывать первую медицинскую помощь. Мы выстраиваем модели и через абстрактные модели познаем реальность. А может, и создаем ее.
Слово «фантом» сразу отправляет всех на Солярис. Проснитесь! Я читала «Солярис» Лема в шестнадцать лет, но там не было дома с родителями. Он был в фильме Тарковского! Нам не нужен Солярис для появления призраков. Мы здесь, на Земле, каждый в своей голове, создаем такое количество фантомов, какое не снилось ни одной разумной планете. Порою кажется, что весь окружающий мир – один большой фантом. В моих рассказах ищут плагиат. А я ищу автора. Автор, кто ты? Я?
У каждого из нас было столько жизней и историй, что все книги однажды кажутся прочитанными. В них нет ничего нового. Ничего, что могло бы удивить и поразить. И в написании рассказа становится важным лишь то, что сам автор понял и постиг в самом себе. Мне нравится мудрость ключников Сергея Лукьяненко. История как пропуск в иной мир. Только рассказав историю, ты что-то поймешь. И какова история, таков и мир, в который ты получаешь пропуск. Я чувствую, что прошла на Талисман.
Я не писатель. Я так, сказочница-болтушка, чукча, с удовольствием разглядывающий открывающиеся миры, дурочка-блаженная с циничной жесткостью ученого. Я человек системы. Одна из…
Я не претендую ни на гениальность, ни на оригинальность. Я болтаю сама с собой. У каждого из нас есть самый интересный собеседник – он сам. И, что удивительно, мы часто готовы болтать с кем угодно и о чем угодно, но боимся честно поговорить с самим собой. Все врут. Но чаще всего мы врем сами себе. Пробуждение заставляет увидеть ложь. Позволяет себе подойти к зеркалу и увидеть свое отражение. Не кривое, не искаженное. Истинное. Или позволяет увидеть маску. И ты говоришь: «Маска, Маска, я тебя знаю! Это Я».
Я болтаю с собой, но моя задача выплеснуть свою болтовню в информационное пространство. Так, как ведро выплескивают на улицу. А, на кого Бог пошлет! На кого пошлет, тому и нужно. На кого пошлет, тот и есть Я. Повоевать со мной, поспорить, согласиться, похвалить. Это уж кто что для себя в моих текстах отыщет. Каждый видит лишь то, что ему важно увидеть. У нас один фильтр: важно лично для меня. Что нам лично не важно, то нас как будто и не касается. А раздражает то, что ближе всего к самому себе. Зеркало. Отражение. Кто ищет плагиат, пусть прочтет свои тексты. Свои. Не чужие. Сейчас весь мир ищет плагиат! А я ищу свое. Я ищу то, что встраивается в мою матрицу. Я ищу себя среди множества слов и миров и, как сорока разные блестяшки, тащу в свое гнездо картинки, знаки, афоризмы. Все, что притащила, все теперь мое. Я присвоила. Но я не украла. Что взяла, то и отдаю. Берите! Пользуйтесь! Мне не жалко.
Мне долго казалось, что мысли через меня транслируются. Я проводник. Я посредник для чужого Слова. Но эти слова и часть моей души, моего знания о мире, мое преломление. А моя Эльфийка убеждает меня, что это я и только я создаю свои тексты. Она читает мои тексты и понимает через них о жизни что-то, чего не понимаю я. Такое тоже возможно. Она ищет себя. Свой мир. А мы с ней с одной планеты, причем, похоже, не в первый раз вместе. Иначе мне самой трудно объяснить наш тендем. Мне даже кажется, что просыпаемся мы не в первый раз. И даже не в первый раз на Земле. Мне очень многое кажется.
Я не слышу, слава Богу, никаких магических голосов. Я запоминаю фразы из снов. Но теперь все чаще просто вспоминаю. Что вспоминаю? Почему меня преследует образ камня и метеорита? Образ Света? Образ энергии, скрытой в кристалле?
Камень. Кристалл. Крайон. Магнитная служба. Все очень близко. Истина где-то рядом. А вернее, посредине, между инопланетянами и Землей. Истина – это мы, люди. Наше сознание. Наша душа. Душа – энергия, переходящая из одного состояния в другое. Энергия, которая ищет материальное воплощение. Моя Эльфийка, а эльфы знают другие измерения, говорит мне, что наша душа отделяется от тела вихревым потоком – отсюда и цветные спирали, а эти спирали закрепляются за материальными телами и набирают новую информацию. В зависимости от сознания, от волеизъявления или в силу необходимости спираль может закрепиться и за камнем. Жизнь камня долгая и медленная. Но и это жизнь. Просто энергия не может от него отделиться, пока камень не разрушится. Камень учит ждать. Камень учит аккумулировать энергию, не растрачивая ее по пустякам. Камень мудр. И я очень люблю прикасаться к разогретым на солнце камням. Они отдают тепло. И рядом с ними я становлюсь немножечко другой.
Наше тело – это тоже кристалл. Кристаллическая решетка закреплена в костях, в скелете. Вода – это проходящее. Мягкие ткани – день сегодняшний и реакция на него. Вы замечали, как от новостей пропадет аппетит и тошнит? А однажды мы вообще перестаем переваривать эту жизнь, и у нас заболевает желудок, появляются язвы, нарастают опухоли, изменяются клетки. Наша память, все наши жизни записаны на костях. Неспроста индейцы майя носили с собой кости предков. Они умели считывать их знание и мудрость с твердой поверхности. А вот буряты и монголы хотят, чтобы тело покойного поскорее утратило материальную оболочку, и отдают его на растерзание зверям, ибо только с полным разрушением материального душа-энергия отделится от него и получит право на воплощение в другом теле. Потому и славяне хоронили в огне. Я помню погребение огнем и смерть в огне. Дорогие мои Ласло и Весен, а скорее Весна Ковач, Тор и Илиа!( Пришлось поменять Весну на Весен, чтобы сохранить игру с именами). И, наверное, я снова хотела бы уйти в огонь, а не в землю. Уйти тогда, когда придет мое время. Не сейчас. Сейчас мне очень интересно жить.
Да, я живу сейчас по рецепту Солиноса, когда он готовил Весту к экспедиции на Селену. Я перестала смотреть телевизор: новости, ток-шоу, сериалы. Оторвалась ли я от мира? Нет. Я предпочитаю читать голые факты, без голосов диктора, без эмоциональных видеорядов. Я защищаю себя от чужого воздействия хотя бы так. Ибо слово – это 2 % информации, влияющей на чувства. Остальная информация – картинка-свет и звук. Я оставляю себе факты, пусть в чужой интерпретации. Однако мир интернета дает нам множество интерпретаций одного события. Из этого множества приходит знание. Поэтому я, как камень, знаю, но не чувствую. Желудок явно стал здоровее. Жизнь переваривается. Ура!
Пробуждение заставило меня считывать информацию с собственных костей. Луч энергии, приходящий из космоса, словно лазерный луч с намагниченного диска, начал снимать знаки, записанные внутри меня, и они стали подниматься на поверхность сознания. Все, что мы знаем, идет изнутри, а не снаружи. Поэтому так важно говорить с собой, так долго молчавшим камнем.
Я много лет была любительницей библиотек и книжных магазинов. И в книгах была всеядна. Теперь в книжном магазине мне скучно. Я сама библиотека, только никак не угадать, какая книга сейчас упадет с полки и на какой странице откроется. На какой откроется, оттуда и буду читать.
Неожиданно сыграла с картинкой в интернете и вышла на новый ченнеленг. На этом сайте я еще не бывала. Хотя здесь тоже цитируют Крайона и говорят о слиянии. Что ж, я как бабочка, лечу на один и тот же источник Света. Значит, это мое, если из всей клоаки интернета я вытаскиваю одни и те же карты. И я нашла еще один символ, который очень четко проявился в моей жизни. Мост.
Забавно. Четыре года назад я проделала один ритуал, который казался игрой. Мы с Эльфийкой долго над этим потешались. Я вышла из дома, взяв в руки горелые сухари. Просто в ритуале нужно было выбросить свою прошлую жизнь. Мысленно. А мне хотелось не только мысленно. Хотелось материально. И вот на глаза попали эти сухари. Не доглядели. Сожгли. Я доехала до моста через Ангару. Вышла к мосту. Он начинается прямо над железнодорожными путями, недалеко от вокзала. Я бросила сухари вниз, расставаясь со своим прошлым, и пошла через мост. Сухари упали на пути.
Был солнечный день, и блики играли в речной воде. В дорогу отправлялись какие-то поезда, но я никуда не ехала. Я перешла через мост и спустилась к воде. Я подарила Ангаре лепестки цветов, рис и бусинки. Я попросила новой жизни, Любви и счастья. Я гуляла по набережной и вышла к памятнику императору Александру III. Памятник облепили голуби. Я его даже сфотографировала. У меня было удивительно веселое настроение.
В дореволюционном Иркутске этот памятник стоял здесь, но потом его свергли и поставили на постамент шпиль вместо фигуры императора. Шпиль – памятник сибирским первопроходцам в народе называли «мечтой импотента», и он служил местом сбора людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Но шпиль убрали, вернули фигуру императора на постамент, возле нее играют дети. Все встало на свои места.
Домой я ехала другим маршрутом, через другой мост, вернее, через плотину. Я ехала в новую жизнь. И я смеялась.
Моя новая жизнь запоздала. Но в мире должно было очень многое измениться. И изменилось. В ченнеленге говорилось о том, что мы – Странники-Маяки еще и люди-Мосты. Иногда нам кажется, что по нам ходят и нас используют. Мы бросаем людям путь от себя к себе. Мы – проводники. И то, что нас используют, это хорошо. Значит, мы нужны. Мы несем свою службу. Мы были созданы для этого.
Я благодарна своему критику, назвавшему меня Ларисой, что он правильно прочитал Весту. Веста – инструмент-посредник. Ее вслепую использовали свои, даже не подозревая, что они могут получить. Эксперимент. И ее использовали инопланетяне. Она инструмент. Она – это я. Я инструмент, который начал думать. Теперь я действую не вслепую. Хотя я все еще похожа на сапера. Я ищу мины, которые заложены во мне. Я инструмент, но это не страшно и не унизительно. Мы все инструменты, и только когда мы осознаем цель и смысл, для которых мы были созданы, наша жизнь становится полноценной. А иначе мы просто спим или мечемся в поисках неведомого, вечно неудовлетворенные своей реальностью. И идем на метеорит. Идем на Контакт.
Меня обвинили, что моя Веста пассивна и ничего не сделала для своего спасения. Ха! Она сделала самое главное: она захотела жить и любить. Вселенной больше ничего не нужно. Сначала было не слово и даже не символ! Сначала были Чистое Намерение и Вера! Все. Больше ничего не нужно для того, чтобы привести в движение энергию. А кто тебе поможет, кто тебя спасет – это абсолютно неважно! Ты можешь дать этой силе какие угодно имена: Бог, инопланетяне, планета, Вселенная. Все эти имена истинны и все ложны. Ибо вначале был Ты и Твоя Воля.
А еще Веста – высокоморальный инструмент. Это кажется скучным. Но что делать, если я такая. В наше время считается почти постыдным быть честным, не врать, не воровать, не спать с теми, кого не любишь, не брать взяток, стремиться к доброму и чистому. Это почти неприлично. Этого даже стесняются и стыдятся. И я кричала, что я не беленькая, я не чистенькая. Я не беленькая. Но мораль для меня не пустое слово. В последнее время я то и дело вижу граффити на стенах домов – MORAL. Может быть, пришло время активировать высокоморальные инструменты и вывести их из тени? Может, нам пора перестать стесняться того, кто мы есть на самом деле?
Инструменты важны. Без них невозможно созидать. И будучи переводчиком, я всегда ощущала себя инструментом. И главная моя ценность была в том, чтобы работать и оставаться в тени. Однажды на испанско-русской свадьбе меня поблагодарил отец невесты лишь за то, что никто на свадьбе не заметил, что в зале был переводчик. Все выступали и говорили, поздравляли и желали счастья на русском и испанском языках, а я оставалась только голосом, живым и эмоциональным. Но меня словно бы и не было. Инструмент выполнил свою функцию, и все счастливы.
Мост. Это название альманаха, куда меня пригласили опубликоваться. Зачем мне это? Не знаю. Я утратила потребность в печатных изданиях и печатных книгах. Я их почти не покупаю. Электронная информация заменила все. В одной электронной книжке уместятся десятки томов. Я покупаю только ту книгу, которую буду перечитывать не раз и не два. Другие устраивают меня на экране компьютера.
Зачем же мне печатное воплощение? Признать, что я писатель? Я сама этого не признаю. И мне не нужно чужого признания. Писатель не имеет сейчас значения или влияния на массы и политику. Признанный писатель – это медийная личность, бренд, за которым часто стоит коммерческая выгода и куча литературных рабов. Даже «Женьку» мою, отправленную на конкурс в свое время, растерзали на кусочки и в детективных историях извратили, поменяв моральный «плюс» на аморальный «минус» в произведениях одной весьма раскрученной писательницы – члена жюри конкурса. А саму Женьку убили. Но Женька жива, и еще многих переживет. Я вам обещаю! Потому что Женька – это тоже Я.
Так зачем же мне альманах «Мост» и эта публикация? Не знаю, но он попал в систему моих знаков. Если бы знак был один, я бы отмахнулась. Но их было три. Я с Троицей дружу, Закон Триединства усвоила. По этому закону, если ты три раза попытался что-то сделать, например, постучать в дверь, и тебе открыли, значит, дверь твоя. Если тебе не открыли, следовательно, это чужая дверь. Можно топать дальше.
А здесь сразу три знака. Это много. Я не знала, что мне дадут и четвертый. Но до четвертого угла мы еще дойдем. Из треугольника выстраивать квадраты я уже тоже научилась: прислоните треугольник к зеркалу одной из сторон и увидите, что окажется у вас в руках.
Итак, знак первый – Мост, само название. Женька была мостом, по которому ходили ее родные и не замечали, как ей больно. Радуга – это тоже мост, а я Человек Радуги. Теперь оказывается, что я еще и человек-Мост. Вот так, привет инопланетянам!
Знак второй – Питер. Питер четко встроен в мою судьбоносную матрицу. У меня есть три опоры: Иркутск и Байкал, Урал с озерными краями Челябинска, столицей – Екатеринбургом, Пермью – уральским Питером, и, наконец, сам Питер. Я люблю северную столицу. Я всегда бывала там зимой, когда серо, сумрачно, промозгло. Я не видела ее фонтанов, белых ночей и разведенных мостов. Но и зимняя она меня очаровала. Это город, где я работала в библиотеках, собирая материал для своей диссертации, ходила в театры. Это город, где я так полюбила Русский музей и зал с картинами Айвазовского. Ладога – еще одно озеро и название корабля моего Рея. То есть моего корабля, раз Рей – это тоже Я.
В Питер ехала счастливая и несчастная Женька со своим синим испанским чемоданом. Она только потеряла свою любовь и стремилась найти новую. Она еще не знала, что через год встретит немужа, который скажет, что хочет, чтобы она родила ему девочку с таким же глазами, как у нее. Но пройдет почти семь лет и станет ясным: никакая девочка ему не нужна. Ни Женька, ни ее не родившаяся дочка. Немуж никогда не станет мужем, а вот Женька станет кандидатом наук, доцентом, столпом кафедры, членом всевозможных Советов и комиссий. Правда она перестанет быть доверчивой, нежной и смешливой Женькой.
Знак третий – имя редактора. Александр. Имя «Александр» сделало меня фаталисткой.
Вообще, настоящей фаталисткой меня сделали международные усыновления. История маленького Сашки – одна из них. У меня было два Сашки и два Ваньки, завязанных в одну историю. Одного Ваньку, дитя Бухенвальда с весом трехмесячного малыша в девять месяцев, не усыновила Иола, но она вместе с мужем усыновила Сашку. Ванька из Бухенвальда уехал в Америку со своей одинокой мамой, и я видела его счастливые фотографии коренастого толстячка с большими щеками. Через несколько лет Иола исправила свою ошибку и удочерила маленькую недоношенную девочку-Дюймовочку. У каждого свой путь к материнству.
Другого Ваньку усыновила радикальная феминистка. Вот ее история связана с историей второго Сашки.
Была одна испанская семья с типичной испанской фамилией, скажем, Лопес Лопес. Вот такой дубль. Им дали направление на знакомство с Сашкой. Но в этот момент в Дом Ребенка пришла русская женщина, ей очень понравился Сашка, и она сказала, что будет его усыновлять. По закону желание российских граждан выше потребностей иностранцев. Семье срочно подобрали направление на другого ребенка – рахитика Ваньку из моего рассказа «Витязь на распутье» и пригласили семью для знакомства. Но у радикальной феминистки тоже была фамилия Лопес Лопес, и в агентстве перепутали документы. Ваньку усыновила она, а несчастные Лопесы опять остались без малыша. Русская женщина три месяца навещала Сашку, а потом передумала. Рахитик Ванька уже уехал в Испанию со своей мамой, а Лопесам в отделе образования опять дали направление на знакомство с Сашкой.
Когда Лопесы приехали, они очень нервничали, потому что ждали своего ребенка больше двух лет. Когда узнали, что мальчика зовут Александр, они были в восторге. Папу Лопеса звали Алехандро. Алехандро были его отец и дед. Это их родовое имя. А когда мы увидели Сашку, он оказался крохотной копией своего обретенного отца.
Судьба поплутала, поплутала и нашла правильный путь для Сашки и его родителей. Поэтому хоть я с Судьбой и воюю, но признаю ее право на существование. Только я умею говорить ей «Нет», если мне не нравится, что она для меня наворотила.
Кстати, моя Эльфийка очень благодарит меня за то, что я научила ее говорить Судьбе «Нет». Как ни странно, Судьба за это тебя начинает уважать. Скажем, если мне суждено быть заведующим кафедрой, то кафедру я для себя выберу сама. И выбрала. Мой размерчик.
Редактор меня удивил. Меня сейчас очень легко и очень трудно удивить. Я же сумасшедшая. Уже девять месяцев. За это время можно было бы выносить и родить ребенка. Но это не мой вариант.
Такие психи, как я, не ищут легких путей. Да и какой бы мужик ужился сейчас с ненормальной, которая утром не совсем такая, какой была вечером, не знает, как ее на самом деле зовут, считает себя роботом, инструментом, приемником, инопланетянкой и Странницей на худой конец. Она то плачет, то смеется, то пишет как очумелая. А иногда, вообще, утверждает, что она мужик, но у мужика тоже проблемы с именами. Их много.
Редактор назвал кодовое слово, которое не появилось еще ни в одном из моих рассказов. Я держала этот козырь в рукаве. Булгаков. Редактор лишь намекнул мне, что теории некоторых людей тоже казались сумасшедшими, да и сам Булгаков был морфинистом. Я не наркоманка и не алкоголик, у меня патология – я трезвенник. Но тихий псих, который об этом знает и уже смирился с этим фактом. Хотя моя Эльфийка запрещает мне называть себя психом. Психи закрыты, зажаты в себе, боятся происходящего с ними, прячутся в четырех стенах и погибают. Я дурочка, которая свое сумасшествие исследует. Вдруг кому еще пригодится.
Видимо, редактора зацепил мой Мастер, которого предали. Он прислал мне литературную критику и переписку по поводу «Мастера и Маргариты». Что ж, это не самый мой любимый роман. Я его плохо помню.
Всю хорошую и классическую литературу я прочитала в детстве и юности, с десяти до семнадцати лет. Никто не следил за тем, что я читаю. А Моэм, Бальзак и другие писали не сказки для детей. Но их я тоже прочитала и поняла так, как понимаю и сейчас. Потом я только перечитывала. У Булгакова люблю только «Собачье сердце». Потому что я – Шариков. Я результат неудачного эксперимента: «Модель человека разумного R2Я708, повреждена при рождении по халатности врачей, возможно наличие системных сбоев и системных ошибок. При жестоком обращении выходит из повиновения. Склонна к побегам». Однако в отличие от Шарика я осталась человеком. А еще я люблю фильм «Дни Турбиных» по булгаковской «Белой гвардии» с Владимиром Басовым в одной из ролей. Люблю Басова как актера и режиссера. Привет Волку из Красной Шапочки!
Давно не читала «Мастера и Маргариту», а фильм смотреть не смогла. За то этот роман любила моя Солнечная Девочка. Она любила и Маргариту с ее желтыми цветами. Не помню, Мастер сжег свой роман? Его предали? Надо перечитать. Еще вчера не хотела, а стала писать и задумалась. Надо перечитать. Надо.
Мой Мастер – Энрике Кастеллс Гарсия. Это его настоящее имя. Он не понимал многих вещей в этом материальном мире, и на его техники невозможно было получить патент или зарегистрировать авторское право, чтобы запретить другим школам использовать его разработки. Защитить по закону можно было только его имя и его книги. Коммерсантам это не понравилось, и они его предали. Он был романтиком. Он был Учителем. В одном из ченнелингов я прочитала, что раньше массаж считался порочным, и занятие им приравнивалось в той же Америке к проституции. Целителям пришлось долго доказывать европейцам и американцам, что массаж – это лекарство. А Энрике, или по-каталонски Энрик – был Мастером, был поэтом от массажа, из тех, что превратили массаж в искусство.
Многие пробудившиеся целители – массажисты, так как они работают не только с телом человека, но и с его энергетикой. Но я не захотела быть массажистом и целителем. Я осталась переводчиком и учителем. Теперь уже только учителем. И Энрик уважал во мне учителя. Он видел во мне равную ему в другой области. Мастер не был моей любовью и мужчиной моей мечты, и я не его Маргарита. Я была для него только мостиком к его Татьяне.
Мастер – это один из символов ченнелинга. Наверное, у каждого из нас есть в жизни свой Мастер, научивший чему-то и наставивший на путь истинный. Но и каждый из нас Мастер своей жизни. Что наваял, что натворил, то и воплотилось. И как ты из своего творения выворачиваешься, какие шишки и затрещины получаешь – это горнило твоего Мастерства.
Но роман «Мастер и Маргарита» совсем не прост. Когда одна из моих коллег решила писать диссертацию по этому роману, у нее начались очень сильные подвижки в психике и мистификации в реальной жизни. Призраки, видения и фантомы – это так, игрушки. Она отказалась от темы, но, поскольку любила Булгакова, написала диссертацию по «Белой гвардии». Именно этот роман идет рядом со мной, хотя я его не читала. Может, стоит? Хотя для меня важен не роман. Для меня важен именно знак «Белая гвардия». Гвардия. Офицеры.
А с этим романом у меня вышла заварушка. Вернее, не совсем у меня. Дело было в Екатеринбурге. Я защищала диссертацию в один день с девушкой из Омска. На одном Совете. У меня – плутовской роман, у нее – «Белая гвардия». Она шла первой, я второй. Мы, видимо, плохо поняли председателя Совета, который нам сказал: «Девочки, в полемику не лезть и со всем соглашаться!» Хороший дядька, я его очень уважаю. Но мы с этой девочкой были туповаты. Сначала она ответила на все вопросы оппонентов, чем их очень взбесила, а потом я. Я взбесила вдвойне, потому что на каждый мой ответ одна из профессоров комментировала соседке: «Правильно. Я своей аспирантке скажу, чтобы она так же на защите говорила». А мои оппоненты закипали. К тому же еще мой научный руководитель была молодой и красивой женщиной, выскочкой, членом Совета, которую очень в Совете недолюбливали старые дамы. Мне досталось за мои теории, и «Белой гвардии» до меня тоже. Мы ждали черные шары. Но прошли чисто. И у нее, и у меня – только белые.
Кстати, моя диссертация продается в интеренте. И ее продаю не я – автор. Не знаю, кто продает. И еще удивительнее, если ее кто-то покупает. Кому нужны испанские плутовские романы XVII века в современной России?
Однако образ офицеров-белогвардейцев меня не покидает эти девять месяцев. Я помню и Высоцкого в роли белогвардейского офицера, убивающего своего коня и себя, и Константина Хабенского в роли адмирала Колчака. Хабенского помню, а фильм не смотрела: хватило рекламы. Александр Васильевич Колчак тесно связан с моим родным городом. Еще один Александр.
Я обожаю песню «Не пишите мне писем, дорогая графиня, для сурового часа письма слишком нежны…». Графиня. Это единственный титул, который внутри меня вызывает отклик. Ни королева, ни княгиня. Нет. А вот графиня… Наверное, я была однажды графиней. Слишком болезненно и тревожно душа отзывается на это слово.
Когда я сходила с ума в апреле из-за того, что со мною вытворяли деньги, и готова была бежать из дома на все четыре стороны, взяв только кошку с собой, моя Эльфийка сказала мне: «Все, что происходит с деньгами сейчас – это безумие. Ты разумна, и все эти перипетии созданы не тобой, но чтобы ты поняла, как доводят до безумия и отчаяния деньги. Безумие бывает разным. Дай Вселенной понять, что ты усвоила урок. Борьба белых и красных в России тоже была безумной. У тебя в городе есть памятник Колчаку, сходи к нему, положи к подножию белые цветы. В твоем поступке не будет ничего разумного. Ты просто отдашь дань уважения чужому безрассудству».
К памятнику я не пошла. Я пригрозила взорвать планету богов. Тоже не хухры-мухры. Разум отдыхает. Но проблему решила кардинально. К памятнику я пришла позже. После «Слияния двух лун». В День Авиации. И на памятнике сидело море голубей. Почему пошла?
В тот момент, когда я описала Латипу и жизнь мятежных пилотов, покинувших «Акватику» вместе с самозваным капитаном и контактером Мэй Джун, я поняла, что именно так и жили в Китае и Турции белые офицеры, оставившие Россию, чтили порядок, чины и устав. Но они настолько были опасны для принявших их стран и государей, что их рассеяли по планете. Их сила была в единстве и организованности даже тогда, когда они уже потеряли Родину. Однако Колчак не знал об этом. Он погиб в моем родном городе. Его казнили в проруби в Ангаре.
Я Странница, потерявшая свою планету, но я часть единства для обретения новой. Я часть этой новой планеты. Я часть Земли. Я человек. Колчак не был эмигрантом. Он остался в России. Я тоже не стала эмигранткой. Я русская, и моя Родина здесь. И я хочу здесь жить.
Почему я стала писать дальше? Последний прочитанный мной ченнелинг. Близится осеннее равноденствие. После него грядет новое Пробуждение. И у тех, кто пробудится, проявятся те же симптомы, что были у меня. А значит, кто-то решит, что он сошел с ума. Он начнет играть с информацией. И он получит ее. Мы живем в открытом мире.
Инопланетяне вещают, что мы проходим обнуление не раз. Каждый раз мы переходим на новый энергетический уровень. И каждый раз обнуление происходит по нашей доброй воле. Хотя мы даже об этом не подозреваем. А что, если в тот миг, когда семь лет назад я ходила вокруг буддистской ступы и просила у Бога счастья, я обнулилась? А что если в тот момент, когда я шла по мосту через Ангару четыре года назад, я обнулилась? А что, если три года назад, когда мой студент забился в истерике в страхе передо мной, и я, успокоив его, отправилась заниматься цигун, я обнулилась? А что если, когда я просила у Бога здоровья и жизнь для моей любимой Татьяны, я обнулилась? А что если, загадав желание о взаимной любви на День Рождения в этом году, я обнулилась? А что если, молясь о чуде, чтобы челябинский метеорит был только метеоритом, от которого не пострадают люди, и о здоровье своего друга Антона одновременно, я обнулилась? А что если, вернув деньги отчаявшейся девочке, я обнулилась? За семь лет я прошла семь уровней обнуления, причем три уровня за этот год. Это, вообще, чудо, что я еще жива, не в психушке и даже радуюсь жизни! Да моя энергетика сейчас разогнана как настоящая ракета! Неспроста моя Эльфийка постоянно твердила мне: «Остановись! Люди, предназначенные тебе Судьбой, за тобой не успевают!» Остановись! Я слышу сейчас внутри себя. Остановись!
Пробуждение – это путь к вознесению. Путь к миру, где царит любовь, все едино, и материальное создается силой мысли. Это даже круче, чем Библейский рай. Почему люди так ждут конца Света? Верующие жаждут вознестись. Я странная верующая. Я никогда не жаждала вознесения. Я жаждала счастья здесь в этой жизни и на этой планете. Всегда. До Пробуждения. И после. Но вознесение – это уход от этого мира, полярного, дуального, где есть добро и зло, где могут не любить. И первый порыв при Пробуждении – БЕЖАТЬ! БЕЖАТЬ ИЗ ЭТОГО МИРА! Стремление бежать настолько сильное, что я готова была взять чемодан и кошку и уйти из дома. Труднее всего остаться. Остаться. Остановиться. Оглянуться. Осознать, от чего и куда ты бежишь. Пробужденный, останови свой бег. Подумай. Пойми. Реши. А потом стартуй. Я стартанула. Я сменила работу. Разумно? Разумно! Я не псих? Почти нет. Чу-у-у-точку.
После этого равноденствия количество беглецов увеличится. Приглядитесь. Кто-то уже на старте? Может быть, Вы?
Я думала, что мне удалось преодолеть свое стремление бежать. Но я опять себя поймала. Я все еще бегу. Я сидела в первом ряду Драмтеатра первого сентября в день первокурсника. За три кресла от меня сидел губернатор. Вот умею я оказаться в двух шагах от власти! Звучал гимн университета, и вынесли флаг. Это был мой первый рабочий день на новом месте. Я вдруг поняла, что это уже мой пятый флаг. Вернее, в моей жизни уже было три флага и одно знамя. ЧелГУ, ЮУрГУ, ИрГСХА, ВСИ МВД РФ. И вот пятый. Иркутский госуниверситет. Пятый флаг. Пятый гимн. Студенты и сами еще не осознают, что в этот миг кто-то из них обрел свою Alma Mater. И я испытывала гордость от того, что я становлюсь частью их жизни. А еще для тех студентов, что окончили покинутые мною вузы, но которых я учила, и они меня помнят, я часть их Alma Mater. Я все-таки часть материнской души, пусть так и не держала на руках своего родного ребенка. Пока не держала.
В какое-то мгновение я захотела навсегда стать частью иркутского госа. Но я разглядывала семидесятилетних заведующих и деканов, сидевших рядом со мной, разглядывала, разглядывала, и вдруг подумала: «Все равно убегу!» «Куда убежишь? – Спросила я себя. – Ты только пришла. Почему ты хочешь убежать?» Я не хочу быть древней старухой, говорящей «Университет – это Я!» Такие старухи нужны. На них, как на черепахах, держится мир. А я, скорее всего, беглянка-Ангара, что швыряется бусами и искрами направо и налево, на кого Бог пошлет. Хотя я одновременно и мост через Ангару. Да, кстати, в 1918 году одним из учредителей Иркутского государственного университета стал адмирал Александр Васильевич Колчак, Верховный Правитель России, выдающийся ученый-океанограф и полярный исследователь, адмирал и флотоводец, белый Офицер.
Я – Мост, а Мост должен служить. Я поняла, зачем я пришла в гос, когда зашла к первым магистрантам, набранным в этом году на факультет. До меня магистратуры на факультете не было. И не я причина ее появления. Так сложилось. Первым учеником, пришедшим в мой класс, тем, что не опоздал ни на минуту, был юноша с ДЦП. Если вы можете себе представить человека, вывернутого наизнанку, это он. Так жестокая болезнь поступила с его телом. И в этом теле находится удивительный, живой, быстрый и веселый ум. Я умею работать с такими людьми. Я умею смотреть им в глаза и улыбаться. Может, я буду на этом месте только год. Я ничего не знаю и не могу загадывать. Но я здесь сейчас ради этого юноши. Хотя есть и другие. Но здесь я ради него. Как и в сельхозакадемии я была, скорее всего, ради той отчаянной девушки, которую уже предал мир. В тот день, когда я шла возвращать ей деньги, мимо меня пробежали дети, игравшие в войну или что-то подобное, и один из ребятишек крикнул: «Ты убила киллера!» Киллер – Палач. Может быть, эта девушка не станет Палачом. Она такая светлая и добрая. Может, ей удастся создать идеальную быстродействующую матрицу для расчета оптимальных решений. Я так хочу в это верить! И желаю ей счастья!
И все-таки я бегу. Куда и почему? Куда – еще не знаю. Знаю, почему. Пусковой механизм для моего Пробуждения – я хочу узнать, что такое взаимная любовь! Я хочу встретить Своего Мужчину! В апреле я была уверена, что мой мужчина не в Иркутске, и мне придется к нему уехать. Я так чувствовала. Я была в этом убеждена. И ошиблась! Я слишком разогналась и потому чувствую вещи, которые случатся еще не скоро. Я не ясновидящая. Я не знаю, что я чувствую. Просто когда событие догоняет меня, я понимаю, что произошло. Но весной я готова была сбежать. Отсюда внутренняя неуверенность в том, а нужна ли мне моя квартира, стоит ли ее обустраивать. И отсюда все передряги, связанные с неудачами в ремонте. Я сама их создавала своей неуверенностью. Боги-монтажники просто не знали, что я хочу создать, и поэтому играли. Потом я подумала, что ошиблась, и мой мужчина в Иркутске, просто я его еще не встретила. Я действительно не знаю, кто мой мужчина, но я точно знаю, что он есть. И это не мой знакомый. Лично мы в этой жизни еще не встречались.
И в тот миг, когда я решила пойти на сайт знакомств сейчас, ко мне снова вернулось чувство, что мой мужчина не в Иркутске. Просто достали две строчки, которые вертятся в голове, словно слова популярного шлягера, строчки из некогда любимой мною поэмы Константина Симонова «Иван да Марья»: «Собирай, – сказал, – чемоданы, и ушел, сапогами хрупая…» Ох, уж эти чемоданы! Покоя мне не дают.
Я еще не на сайте знакомств. Я жду последнего сигнала, последнего знака, и я его 100% получу. У меня есть дата. Проверю. После нее решу. Крайон смеется. Но я себе верю. Возможно, именно после этой даты мой мужчина придет на тот сайт, куда приду я. Возможно, мы встретимся случайно в реальности, ибо случайности неизбежны. В этом мире и этой Вселенной возможно все. И я ничего не придумала.
В последнее время я ощущаю себя совсем не Мэй, и даже не Игорем из моего «Слияния». Я стала в душе Весной, или Весенкой, как меня называла мама, нет, не моя родная мама сейчас, другая, из прошлого. И так меня называли два любивших меня мужчины. Так меня называл Юритас. Так меня называл Ласло. Я не придумала защитный щит из мужской энергии, что заслонял меня все эти годы, но почувствовала я его только после Пробуждения. Это Ласло закрыл меня. Но щита больше нет. Я отказалась от него добровольно этим летом, когда купалась в Байкале возле священной скалы Шаманки на острове Ольхон. Я отказалась от щита, потому что ни один современный мужчина через него не пройдет. А я хочу быть счастливой в современности. Не в прошлом. Не в будущем. Не в раю. На Земле.
Байкал остудил меня, дал мне нежность своей воды и ее тепло. Байкал умеет быть теплым, когда захочет. Он батюшка. Он простил меня за мой побег. Он тоже хочет видеть меня счастливой. Я была пять дней с ним. И пять дней светило солнце. Пять дней не было ветров и штормов. Пять дней, которые принесли покой и радость в мою душу. Я уезжала на Байкал Мэй. Я вернулась Весенкой.
В моей душе сейчас шалит и хулиганит белобрысая девчонка. Она лазит по самолетам в день Авиации, попадает на бесплатный рок-концерт, где не курят и не пьют (идеальный для меня!), она смеется и ходит на голове. Она, как и я, не верит, что я могу быть какой-то там начальницей. Мы с Весенкой играем во власть. Но мы только играем! Мы добрые. Но лучше нас не злить. Мы умеем ходить на таран и склонны к мятежу в рамках Закона. А еще мы граждане своей страны. Мы ходим на выборы и распоряжаемся своим голосом самостоятельно. Мы – Я-вселенная. Мы отвечаем за свои поступки. И это тоже результат Пробуждения. И мы на старте. Ибо грядет новое Пробуждение. Пусть не для нас.
И я предупреждаю, потому что прошла через это сама. Будет страшно и больно. Страшно, потому что на самом деле все мы боимся не умереть (все умрем), не заболеть (все болеем), а оказаться безумными. Вы не сошли с ума. Вы просто по-другому стали воспринимать мир. У вас стало гораздо больше органов чувств, вы стали ощущать больше. И не все чувства, что разрывают вашу душу – ваши. Я поняла это, когда вернулась с Ольхона. Я была счастлива и спокойна всю дорогу, но, едва мы приблизились к городу на расстояние пятнадцати километров, на меня обрушились страх, смятение, отчаяние, тревога, растерянность. В городе я уже была готова выть от тоски! Очень многие эмоции, что обрушатся на вас – это не вы, это город! Поэтому идите в лес, в парк, к реке, обнимайтесь с деревьями, любуйтесь цветами, хватайтесь за любую живую радость, что дает вам земля и жизнь! Так вы пройдете через страх.
Почему будет больно? Главный симптом этого осеннего Пробуждения – острая дыхательная недостаточность. Отчасти это синдром бегства. Вы бежите, хватает воздух ртом, и вам его не хватает. Отчасти это синдром перехода в другое измерение. Как только вы начнете видеть то, чего видеть на своем внутреннем экране, где вы смотрите сны, мечты и фантазии, не положено, вы начнете задыхаться. Гарантирую. Я так уже восемь месяцев живу. У меня нет астмы или аллергии. Это сигнальная система. Разобралась я с ней не сразу. Схему мне никто не выдал. Но теперь я знаю, как она работает, и прекрасно ее контролирую. Раньше я ее ощущала только рядом с компьютером, теперь на расстоянии знаю, что меня зовут на связь. Я просто посылаю к потенциальным адресатам добрую мысль о том, что я о них помню и люблю, и система отключается.
Однако эта система также предупреждает об опасности. Если есть потенциальная угроза вашему душевному спокойствию, а может, и жизни. С жизнью не буду утверждать, а вот о приходе судебных приставов, представителей банков-кредиторов я знала заранее. Начну задыхаться и кашлять, жди гостя. Через 15-20 минут обязательно нарисуется. Сигнальная система одна, а информации передает много. Попробуй разберись! Поэтому не пугайтесь. Остановитесь! Дышите! Думайте! Осознавайте! Это уже больше не игра. Это реальность, к которой нужно приспособиться. Успокоитесь, начнете дышать ровнее. Поймете причину, возьмете систему под контроль. Возьмете! Обязательно! Вы же люди! Вы умеете думать! А Вселенная поможет. Просите помощи у нее, не бойтесь!
И еще о Вселенной. Она меня опять взялась учить. Из нее забавная училка выходит. Почти как мы с Весенкой. Я долго гордилась тем, что все делаю сама. Вселенная учит меня передавать деятельность другим. Пусть другие сделают то, чего не можешь ты. Только заплати за это своим временем и энергией. Так и движется мой ремонт и обустройство дома. С родными я часто присутствую и плачу им своей любовью. Любовь – это один из видов энергии. За некоторые вещи приходится платить деньгами. Деньги – это материализованная энергия для обмена на товары и услуги. На днях Вселенная шутила. Мы с сестрой решили повесить люстру на кухне. Это я хотела любовью обойтись. Не прокатило. Все провода соединили, а лампочки не горят. Мы потратили время и энергию, перебрали все варианты проводов. Безрезультатно. Пришлось вызывать электрика и платить ему деньги.
Думаете, это мы – две тупые блондинки, одна крашенная, а другая в душе, не так провода соединили, или люстра была неисправна? Нет! Сюрприз от монтажников. Электрик прошел нашим путем, пять раз переставляя провода. Замер произведет: ток в люстре есть, лампочки целые, каждый патрон работает, нажимаем выключатель – свет не горит. Фокус! Добрался он до разводной коробки и, вуаля! Люстра на один выключатель, выключатель один, а схема от разводной коробки до выключателя собрана под два, и тот, что контролирует провод от люстры до разводной коробки, отсутствует в природе! Электрик долго комментировал схему сборки на истинно русском языке, перебрал ее, как надо, и чудо свершилось: свет горит!
Можно сказать этот случай – метафора моей жизни сейчас. Я точно знаю, что Мой Мужчина жив, здоров и в природе существует. Я знаю, что я не ку-ку, не блондинка, и лампочки в порядке, ток есть, патроны целы, даже схема собрана на нас двоих. Но, собака, я не знаю, к какому выключателю подсоединили таймер, определяющий время, и где заложено место нашей встречи! Дайте карту и часы! Дайте дату в календаре! «Нет, – говорят, – ты – кристалл, ты камень, в твоем сердце все записано. Ты сама все знаешь!»
Что я знаю? Камень мудрый. Камень умеет ждать. Я все понимаю. Но когда камень доходит до определенной степени отчаяния, он падает на землю метеоритом, и его сердце распадается на маленькие осколки. Люди радуются: звездный дождь, загадывают желание на счастье. И только камень знает, что он погиб. Он сгорел. Его душа отделилась от материальной оболочки. Его душа получила право вселиться в другое тело. Но я не камень. Я человек. Я живая. Я устала ждать. И я горю. Правда. И смеюсь, как Весенка.