Начав писать про принца,
Почему он нищим был.
Творчество художника
Излило внутри пыл.
Любил он очень рисовать.
Дарование через краски,
Вызывала живые пейзажи.
Существенно пределы измерять.
Он не закончил учиться,
Его прогнали за недодачу.
Не было всячины преподавателю
На сдачу экзамена финансы принести.
Но вдохновение усиливалось.
И каждый день рисуя,
Он подражал великим,
И сам хотел быть им.
Создавая портреты моря,
Песков и горных равнин,
Что западало в путешествии,
По городам и берегам.
Множество картин таких близких,
Сделанные по вдохновению сердца,
По ширине и длине мастерской разложились.
Вокруг кровати прижатыми очутились.
О ночи со старанием,
Зажились воззреванием.
Отблески вдохновения,
Кружили вихрями видения.
Ночами напролет
Высоко творчество идет.
Средь ночи просыпаясь,
Новая картина распылялась.
Увенчан успехом в трудах,
Потливых усталости муках.
Но неприняты многими перста,
Что оставляли краски на середине холста.
Быв богатым в олицетворении,
Став мастером творения.
Но нищим в окружении.
От него ушли давнейшие друзья.
- Ты рисуешь паршиво.
- Видим и подавно оригинальней
Портреты, а у тебя одни куражи.
Подавно внесенной ясности ни зги.
- Надо было б доучиться.
- С образованием куда успешней.
- Ведь мы ж закончили.
- И звание гордое присвоили.
С этими словами,
Разошелся каждый за делами.
Кто – то выехал из города,
Кто – то скрылся в роще троп.
Поселив на мысли художеств
Несносные сомнения.
Ушедши в кругах излишеств,
Оставив сквозное поражение.
- Да, в этом нет рефлекса,
Одаренного таланта.
Положительного эффекта,
Отозванного рецензией курсантов.
Приунывши, перестал рисовать.
Перестал притягивать дальнейшие обзоры.
В глубине он не хотел стирать,
Те дни, что были дарованы свободой.
Радость свободы постепенно надоела,
Потому не видел большей силы,
Большой иронии чарующей мотивы,
Как в запахе нарисованного натюрморта.
- О да, пускай бегут те дни сытной неувязкой,
Ведь без творения я перевоплощен большей тенью.
Я становлюсь подобен приведенью,
Возмущен этим организм, перенести б настрой.
Как прядью волосы пускаются до плечь,
Так не закончив взор, не мог прилечь.
Нарисовав полноценную, изящную структуру,
Любовался на сделанную им натуру.
Чудесным изобразительным творением,
Дальнейшим украшениям, давая знак.
Восхищался дивным явлениям.
Никак не мог процветанию найти как.
В знойные деньки рисовал на мольберте,
Облокотившись о скамейку на асфальте.
Из реальности создавал цветное воплощение,
В трепетном воображении приобретя подобие.
Проходя мимо, взглянув художества красоту,
Его произведения понравились незнакомцу.
Признание не высказал до безрассудства,
А похвалил, из уст прекрасное искусство.
- Да, ваши воображения чудесны и внимание,
Не сколь процесса забавы красками скрывая,
Вы колоссальны в идеалах черт структурных.
О, если возможно было б приобрести картину!
Но это я от сердца делал, что для меня бесценно.
И отдать за ржавые монеты для меня нелепо.
Я привык жить таким чарующим мотивом,
Как будто нахожусь над прозрачным эфиром.
На что возмутившись принудительностью в выборе,
Незнакомец пошел на навязчивую хитрость.
- Я знаю, что вы жертвовали многим, чтоб удалось.
Не просто рисуя, а по факту тверда реальность.
- В моей стране художество то, как ценно,
Что я готов за него отдать мгновенно.
Ну что ж, если в твоей стране кажется чудовищем,
В моей стране разноплановое искусство – сокровище.
На что художник поменял свой выбор согласия.
- Если по ним я достигну высот, то я готов
Распрощаться с ними, но лишь на короткий срок.
Без ожидания пробок и государственных издержек.
- Неминуемо ты будешь вознагражден овацией,
Толпой поклонников и печатающей редакцией.
Подражать твоим изображениям будут многие.
Лишь дай взглянуть на твои творения достойные.
Внемля голосу послушания, он закрыл мольберт.
- Мой дом рядом с особняком старой мастерской.
Многие знают, что я воистину древний городской,
С рождения мой дом защищен от посторонних бед.
В этой комнате пахло тряпьем и сырой водой,
А в другой: толстая пыль вещей в перспективе.
Воскликнул: «Ты молодой, почему так противно!»
- Это моя мастерская. Здесь все так наивно.
- Здесь распростерто реальностью пыли складской.
Раздуваю и перемешиваю запах с мощью свеч.
Не обращая внимания на барахло лежачее, как в диву,
Но в правду с обзором картин околдованным леч.
Оглядев простор галереи художеств длинный,
Незнакомец остановил взор на паре – тройке.
Вот в идеальном состоянии признал он в полке
Явную печать в их полноте красок покорной.
- А, вот приметил, - ответил он и заметил,
Что все картины живостью трепещут.
- Я думаю, что слава, те меня более влекут.
Заберу я их с собою, они славу принесут.
- Эти самые любимые мои картины.
- Тогда должны они быть в печатном виде на витрине.
- Я знаю, как в них о себе оповестить,
В моей стране – их главное – проявить.
Художнику сложно было расставаться с ними.
Залог оставил незнакомец – золотой ларец.
В этом немного опаски за их будущее слили.
Из мастерской вышел, как победой осилил боец.
В страну свою полетел на самолете вип класса.
На что оправдан был скоростной с взлета трассой.
Кабина застилала простором в ней уютом,
И долетев, в музей на показ явился сиюминутно.
- Вау, - что за реальность красок, как прекрасно!
Тут же по кругу хвала шальная пронеслась.
- Да вы дивитесь, - ведь это высшее господство,
Что я с сарказмом сделал на глаз помпезно.
Тут же начался аукцион, все дивились, как велик он.
Кто пятьсот, кто шестьсот, а кто сразу девятьсот.
Околдованный он сразу доллары большие приобрел.
И вот заказы, он сделать должен ровно в срок.
Мудрость охотно блуждает, когда исчезает красота.
Раздумывал недолго, чтобы сказать оправдание.
Удобно усевшись в кресло, как полетел обратно,
Он был спокоен, без сомнения на сведущее рвение.
Художник его непрерывно ждал с ответом.
Вот и незнакомец просочился через дверь с приветом.
Торопливо он начал объяснять ситуацию,
Плескал рассказывая историю длинную и сбивчивую.
- Меня обокрали на пороге музея, я прозевал творенья.
Когда приехал, я начал восхвалять твои произведения.
Заказы тут же уцепил, на что, отвернувшись, проворонил.
За спиной незаметно утянули, ведь толпа большая там была.
На что, вздохнувши, художник развел руками.
- Ведь надо же, так обломиться.
- Они чарующе смотрели все, и вот их заказы.
За что известным всем вкрутят в людские массы.
Вот нарисовать праздник города, собор святой.
Еще есть заказ один про свидание под луной.
Они хотели б, чтоб все ты сделал в обожествлении.
Обещали напечатать в журнале об одаренности.
- Хорошо, - вздохнул – ну и когда они просят?
Понедельник. Наследующей недели стрелку косят.
- Нарисую. Но я хочу, чтобы в людскую суету,
Вы больше не входили именно так, обретя утраты.
И вот, красками целуя белое полотно,
Он украшал ярким знамением тщетно.
Как будто видел напрямик реально,
Эти снимки в сознании воодушевления.
Тот мужчина поднакупил себе тем временем вещей.
Одежду, яркостью озаренной в костюмчике новей.
Туфли, спрей, и множество цветных рубашек.
За что перед зеркалом возгордился художника находке.
Художник в мастерской старался очень угодить.
И превозмог он оправдания намерений крикливых,
Сделать то, что считал в видении копирований схожим,
Мыслей о намерении в цветении превосходных.
Пришедший в воскресение удивился той параллельности,
Что так явно озаряло и предвидено картин изумлением.
Тщетно вырисовывалась каждая деталь, даже мельчайшая,
В крупице стойкости полноты данности выделяющаяся.
- Ну что ж, они восхитятся, и славу вам присвоить расхрабрятся.
В этих картинах есть нечто, что спровоцирует узреть,
Тем, кто интересуется творчествами разных художников.
Вас не оставят они без преданных поклонников.
Растрогался чарами в чувствах речами незнакомца творящий.
Не покидала надежда на достижение преимущества быть известным.
Раскинув простор, и воли далеких мечтаний, он отдал опять,
Попросив, чтобы без лишних неувязок в продвижении швырять.
Затем незнакомец с улыбкой до ушей распростился с ним.
И прихватив в подмышки те картины, отправился в далекий путь.
Он успешно перелетел через огромное расстояние страны.
Появился опять же, средь ждущей находок людской толпы.
Очарованные превосходством изящества
Они торг сразу устроили.
Кто называл одну сумму, кто ее завышал вдвое больше.
Не унимались тут же проречь, чтобы руками облечь.
Корыстолюбием и полный азарта гордо возглашал:
Я рисую вдоволь стильно. Большей премии хочу!
Он же знал: все без доказательств, примут его за честь!
Будет он богатством обречен вдоволь большим.
Так и случилось. Страсть обладания в окно пробилось.
Уже не помня себя от столь огромного излишества,
Автографы раздавал и фотографировался с людьми.
Столь шикарно ослеплен был тщеславием одним.
Ну а вот и новые заказы, тут же прося, заныли.
- Сделай море, корабли, вулканов извержения.
В общем, одни сплошные кругом оповещения.
Раздумывал незнакомец, что сказать опять творцу.
Прилетев назад и зайдя в мастерскую
Язвил он про дождь и погоду сырую.
Про неожиданную стихию ветров.
Не уцеленных картин в порыве мощей.
- Вот я на ступеньках когда поднимался,
Мощный ураган, разносящий пыль, сорвался.
Отнял с рук моих картины изящества твоего,
И пробуянил насквозь прошения людских.
Расстроил своими речами словно отравой.
- Нет, не могу я этого понять.
Как вы могли, что я усердно работал, распять.
Пролетело как то быстро бьющей стрелой.
- Так вот вышло. Я замещу потерю данных.
Протянул с кармана он бумажную слойку.
- Здесь ровно столько, что за тройку
Картин испорченных я вот тебе вернул.
Конечно, это была столь меньшая сумма,
Которая имела тяжесть груза.
В которой не было и тени намека.
О том, что цена слишком далека.
От безысходности тот взял, поддавшись на уловку.
Ведь столько сил истратил на ту концовку.
- Мои соболезнования прими,
И вот заказы новые делать начни.
С трепетом отчаяния муки, что пропали,
Глаза его нещадно изнывали.
Но он был стоек, и печаль незаметно,
Еле видно была снаружи.
Взявши листок с заказом другим,
Он был измучен чувством одним.
Незнакомец его обманывает,
Что – то личное он утаивает.
- Я нарисую прочно их, как надо.
Сказавши, он на хитрость превратил.
Незнакомец думал про себя опять.
- А, глупец, буду я над тобой сиять.
Опять он принялся за рисование.
Разрисовав опять творения,
Промыслом подпись снизу в каждой поставил.
Да так, чтоб незнакомец сразу не заметил.
Пришедши к месту, воспалился гордостью.
Какие картины наверху свисали новей.
Хотел было взять, и обратится в бег подлостью.
Но потом вскинул: - Он еще мне пригодится.
Полетел тем же рейсом в тот же музей.
Долго ждали его множество людей.
- Ну, наконец – то, вот и он!
- Доставай-ка быстро свой фотоальбом!
Из сумки напрямик картины заказные,
Переливались блеском красок внеземные.
- Вот, полюбуйтесь – ка, клиенты.
Готовьте заранее ставок монеты.
То же превосходство, что и раньше сияло.
Забирал он деньги с ценителей нагло.
Один поклонник ручкой встряхнул:
« Пожалуйста, поставьте мне ваш автограф».
- На этот раз не то, что в тот.
Он в воздух свистнул нагло.
- Это стараний холодный пот.
Перегаром во рту запахло.
- Ну, это стоит денег – говорил он с намеком.
Поклонник просовывал открытой рукой купюру.
Как, не задумываясь, ведь ставши ему кумиром,
Он восхищался его творчеством, за живую натуру.
Расписавшись в блокноте, он просиял:
- Может еще есть кто желающий?
И несколько его тут же окружив,
Просили, чтобы и им оставил память.
В толпе вдруг возглас сорвался:
- Зачем тратите деньги. Ведь он расписался.
Внизу на каждой картине, что несходно с сим,
Что в блокнотах у многих поставлял почерк.
Незнакомец от удивления неожиданно помчался наутек.
- Принц не настоящий! – А подло от кого - то забиравший.
Толпа поклонников обратилась в его врагов.
Быстро остановив такси сел, и был таков.
- Надо в другой город полететь – выстроились у него мысли.
- Но сначала думаю еще забрать последний раз,
У художника заказы. И придумать ложность фраз,
Чтоб была реальность сказана как деликатность,
Основанная на безумстве поклонников приватность.
Видимость поклонников его структуру оповестила.
Записав номер такси, на самолете вместе слепила.
Думали, что он едет как раз в то логово рисовальщика,
Который столь чудно явил картинную реальность.
И не ошиблись, ведь тот как раз поехал в определенное место,
Поспевающие вслед, явили мастерскую на узкой улице узреть.
Незнакомец не зная тонкой слежки, пошел прямо не в спешке.
Постучавшись, открыл он мастерскую, впустив мысль слепую.
- Вот, меня обокрали люди, как увидели – пожимал он плечами.
Слишком яркие впечатления. Сделать надо понежней пейзаж.
Как пчелы на мед набежали, и их жалящие ухватки,
Оставили меня с подвохами и упадками.
Поклонники в двери проявились.
- Глядите, как здесь божественно!
Вот настоящий их хозяин.
Этот нище одетый мужик.
Да, бесспорно это был он.
Ну а то, что справа – вор.
- Но постойте с выводом,
Давайте посмотрим роспись.
Попросив его поставить подпись,
Уже сомнений больше не сложилось.
- Это настоящий творитель, принц.
Окружен был тут же кучей лиц.
Просвещен он тут же был в известности.
А незнакомец, ловя момент, скрылся в местности.
Творчества дальнейшие художника боготворили,
Был он в ряде художников, как Леонардо Да Винчи.
Каким бы ни был, оставайся самим собой.
Ведь этот мир перед тобой с обратной стороны – чужой.
Где люди ищут везде на ком засесть.
И славу выбить в приобретении, ну и честь.