Глава канцелярии с поклоном подал принцу свиток.
- Это дело для завтрашнего суда, ваше высочество, - сказал он. – Очень опасный смутьян, обвинитель будет требовать четвертования.
Принц коротко взглянул на него, и, после того, как глава канцелярии удалился, с неохотой развернул свиток.
Две луны назад принцу исполнилось 18 лет, и это означало, что, как наследник престола, он теперь возглавлял заседания Императорского суда… Состоялось уже три заседания под его руководством, и каждый раз принц испытывал неимоверно тягостное чувство. Обвиняемые были ему омерзительны, их преступления вызывали рвотный рефлекс, а выслушивать обстоятельства дела было очень скучно. Принц с трудом досиживал с непроницаемым лицом до объявления приговора и с облегчением скреплял приговор своей печатью. После суда он принимал ароматическую ванну и, скрывшись в своем любимом кабинете, погружался в чтение какой-нибудь интересной книги. Больше всего на свете он любил читать и размышлять в одиночестве. Людское общество его утомляло - и без того бледный, он бледнел еще больше, а под тонкой кожей на виске начинала пульсировать голубая жилка. Интриги царедворцев, их борьба за благосклонность императора и членов его семьи вызывали у принца брезгливое чувство. Каким-то внутренним взором он ясно видел скрытые за подобострастными улыбками черные, гнилые мысли. В этом мире никому нельзя было доверять… И, что еще хуже – в этом мире ни с кем нельзя было поговорить о том, что интересовало его. Только книги были его собеседниками.
Со вздохом принц начал читать описание завтрашнего дела.
Речь шла о каком-то Цефире Муваре, 28 лет, учителе грамматики и счета. Учитель грамматики и счета?! Принц остановился на этих словах, потом стал читать уже с интересом. Учитель обвинялся в том, что развращал своих учеников (тут принц похолодел и стиснул зубы) тем, что обучая их читать и считать, он вел с ними беседы об устройстве мира и говорил, что мир, должно быть, бесконечно велик, и что Создатель, в вечной своей мощи и мудрости, не мог ограничиться созданием только одного нашего мира, а создал их бесконечное множество. Получалось, что Вселенная бесконечна вширь, и таких Земель, как наша – сонмы! И, возможно, на них тоже живут люди.
Принц не заметил, как начал дышать учащенно, а удары сердца отдаются в голову. Было написано, что бдительность одного из родителей помогла уличить Цефира Мувару в его преступлении, которое тем ужасно, что направлено на неокрепшие детские умы и сеет в них зловредные семена сомнения в истинах, установленных раз и навсегда. Выходило, что учитель грамматики и счета бросает вызов самому Создателю, который установил законы мироздания… Обвинитель требовал показательно казнить преступника четвертованием.
Прочитав свиток, принц какое-то время сидел, прикрыв глаза, потом еще раз перечитал текст. Цефир Мувара… Что это за человек, не боящийся открыто говорить крамольные речи? И кому – детям! Но даже более этого принца взволновала сама крамола. Бесконечность миров.
Из любимого кабинета принца наверх, на башню, вела винтовая лестница, и если подняться по ней, то можно было прийти в маленькую комнату, где, направленная на небо, стояла большая подзорная труба. Эту игрушку принцу подарил как-то посол одной северной страны, с которой империя успешно торговала. В звездные ночи принц любил смотреть в эту трубу, небо приближалось к его глазам, на Луне становились видны интересные картины, а звезды соединялись в разные узоры.
Таких подзорных труб в империи было только две – у императорского звездочета и вот у принца. Звездочет, глядя в нее, высчитывал гороскопы и также благоприятные сроки для разных важных дел. Принц как-то пытался расспросить его о звездах и Луне, но звездочет показал только основные созвездия. Было видно, что он не имеет желания делиться с принцем тайнами звездного неба.
Между тем ночное небо навевало на принца разные мысли, и душа наполнялась каким-то беспокойством. И однажды в его голову пришла странная мысль. «А что, если звезды не закреплены на твердом своде, а уходят вглубь, как в колодец?» - подумал он и так испугался, что даже оглянулся. У него закружилась голова, как будто он вдруг полетел в бездонную пропасть.
И вот – Цефир Мувара и бесконечность миров…
Суд начался по обычной процедуре. Судьи сели на свои места, прибыл принц и занял председательское кресло, стражники ввели подсудимого, и обвинитель начал речь. После этого ввели двух свидетелей, они подтвердили слова обвинителя, и судьи начали задавать вопросы обвиняемому.
Принц не сводил глаз с Цефира Мувары. Он видел крепко сложенного молодого мужчину с короткой бородой и спутанными волосами. Обвиняемый держался очень прямо и, казалось, был безучастен к происходящему.
- Откуда ты взял свои преступные мысли? – спросили его.
- Я не знаю, преступны ли мои мысли, - был ответ.
- Дерзость! – судьи посмотрели на принца.
По закону принц должен был кивнуть и тем подтвердить факт дерзости на суде, что грозило преступнику дополнительным наказанием перед казнью. Но принц вместо кивка вдруг спросил Цефира Мувару:
- Ты самостоятельно пришел к выводам о бесконечности миров или вычитал в какой-то книге? Или, может быть, услышал из чьих-то уст?
Пораженные судьи не могли скрыть удивления и стали переглядываться. Обычно принц во время суда не произносил ни слова.
Подсудимый поднял на принца взгляд и встретился с ним глазами. Что-то изменилось на лице Цефира Мувары.
- Я пришел к этим выводам самостоятельно, ваше высочество, - сказал он медленно. – В результате размышлений.
- А что подтолкнуло тебя к этим размышлениям? – тут же спросил принц, не обращая внимание на ропот, пронесшийся среди судей. – Ты наблюдал звездное небо?
- И наблюдал, и читал книги… Но в основном я просто думал над этим, ваше высочество.
- У суда больше нет вопросов, - громче, чем следует, проговорил самый старый из судей.
Принц бросил на него ледяной взгляд.
- У меня есть вопрос, - изрек он и тут же обратился к Цефиру Муваре. – Ты думал о том, что, если принять твою идею, то это кардинально изменит представление о мироздании?
- Да, ваше высочество… Поэтому мне было страшно.
- Но ты не побоялся сообщить свои мысли детям.
Обвиняемый развел руками и сказал:
- Я сожалею, ваше высочество. Об этом не стоило говорить детям. Но эта мысль так жгла меня, что мне хотелось хоть с кем-то поделиться ею. И больше было не с кем.
Принц не заметил, что сжал кулаки.
- Ваше высочество, разрешите объявить приговор, - обратился к нему самый старый судья.
Здесь принцу полагалось наклонить голову в знак согласия, но вместо этого он отклонил ее назад и спросил Цефира Мувару:
- Можешь ли ты что-нибудь сказать в свое оправдание?
- Я сожалею, ваше высочество… - повторил тот. – Но эта мысль и сейчас не дает мне покоя. Я не могу от нее избавиться.
- Да, избавиться от мысли, если дошел до нее сам, сложно, - проговорил принц скорее себе, чем кому-то и обратился к суду. – Данной мне властью я пока отменяю чтение приговора. Мне нужно еще поговорить с обвиняемым, чтобы понять всю ситуацию. Заседание суда завершено. Пусть стража приведет его ко мне во дворец.
Принц встал. Прежде, чем выйти из зала, он еще раз посмотрел на Цефира Мувару, и снова их взгляды встретились. В их глазах было одинаковое выражение.