Для тех кто случайно забрёл - ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: СЛЭШ!
Шашлыки жарились отлично. Роман выступал в роли паяца — всех смешил. Даже Марка, которого сделали ответственным за жарку.
Илье было хорошо в этой новой компании. Да и внутри всё улеглось. Уснула, не язвила совесть, перестали донимать глупые мысли. Он просто наслаждался выпавшем ему счастливым днём. Правда, время от времени мысленно тянулся в родной город, туда, где на больничной койке лежала мама.
«Мамочка, ты только поправляйся. Выздоравливай. И всё у нас будет хорошо. Мне чуть-чуть осталось поработать тут, и я обязательно вернусь», — думал он. Может, год, а может, два, он проведёт рядом с Димой. Но потом, потом-то наверняка вернётся в родные места.
Мысль о том, что всё может оказаться не так просто, не посетила его.
Спиртного у хозяина было столько, что ему была отведён погребок. Илья не сильно увлекался горячительными напитками, пил пиво и вино. Потому что была в прошлом ситуация, когда он перебрал водочки на днюхе у друга. Так оперированная нога напомнила о себе такой дикой болью, что неделю не помогали никакие обезболивающие. Он тогда во второй раз с жизнью прощался, думал, обострение случилось, а это грозило ещё одной операцией. Но как говорится — пронесло. Всё обошлось, а вот что такая реакция — результат потребления крепкого спиртного, — он тогда не понял. Зато после того, как отметили с одноклассниками выпускной, всё встало на свои места. Снова дикая боль раздирала кость, вгрызалась в костный мозг и стреляла огненно-раскалёнными иглами. Илья тогда выл и катался по кровати, съел тонну таблеток и загремел всё-таки в больницу. А там утром на обходе молодой хирург поинтересовался — не употреблял ли Илья водочку? Тут-то до него, наконец, дошло, что с крепкими напитками ему не дружить. С тех пор ничего крепче вина он старался не пить, а если случалось, то стопку, не больше. Слишком уж сильна и неуправляема бывала потом боль в повреждённом бедре.
Илья присел на скамейку в беседке и залюбовался стоящими бок о бок друзьями. Дима о чём-то толковал с Марком, Ромка зачем-то умчался в дом. Словно почувствовав его взгляд, мужчина повернулся к нему и улыбнулся.
Сердце неровно трепыхнулось, по низу живота и паху будто лёгкое дуновение тёплого ветерка прошло.
«Сегодня. Всё случится сегодня», — подумал он и улыбнулся своему мужчине в ответ.
Дима, на его взгляд, был чем-то неуловимо похож на Марка, внутренней сутью, что ли. Было в них обоих что-то хищное и опасное, которое они не всегда показывали, но оно было, ощущалось. А вот внешне тот совершенно не походил на друга. Марк был шатеном с карими глазами, а Дима, полная его противоположность — нордический холодный тип. Роста и телосложения друзья были почти одинакового, правда, Марк был чуть выше и массивнее, в самом соку, как про таких говорили. А вот возраст Димы определить было трудно. Лицо моложавое, больше тридцати и не дашь. Тело в прекрасной форме, наверное, следит за собой, спортом занимается. Но была в нём одна особенность, которая не вязалась со всем внешним обликом. И этой особенностью были глаза, как у старика, иногда у Димы появлялся такой взгляд, что у Ильи по спине пробегали мурашки. И он сам себя спрашивал: «И это его, Марк пытается обмануть?».
Время плавно, но неуклонно в своём размеренном беге увело за собою вечер. Пришла ночь.
Костёр весело пылал, Дима сидел рядом, а напротив них, через огненные всполохи, расположилась другая парочка. Ромка в открытую обжимался с Марком. А тот иногда бросал на них с Димой тяжёлые непроницаемые взгляды. И понять, что таят те взгляды, Илья не мог. Да и не пытался, если честно.
— Замёрз? — обнял его Дима, прижал к себе. Смело скользнул рукой по боку и вниз, к ягодице, сжал пружинистую плоть. От этой невинной ласки в голове зашумело, захотелось прижаться к мужчине сильнее, поцеловать. Лёгкий хмель туманил голову, полностью расслабив тело и чувственность.
Роман что-то шепнул Марку на ухо, прикусил мочку. Тонкая, но явно не девичья кисть скользнула по груди мужчины, спустилась ниже к ремню брюк и в мгновение ока выдрала футболку из-под ремня. Ромка просунул руку под футболку и стал оглаживать тело Марка.
Илью обдало жаром, стало трудно дышать, и, отворачиваясь от этой картины, он успел заметить желание в направленных на него глазах Марка.
Илья словно споткнулся. Внутри что-то сжалось и стало неприятно, почти больно.
Какого хрена?! Ну ответьте ему кто-нибудь, какого хрена и что с ними тут творилось? Марк — с другим парнем, с его «другом», надо понимать, что Роман его давний любовник. Так почему он желает его, Илью? Ведь он желает. И самое главное — почему сердце отзывается болью на то, как Марк ласкается с другим? Ему ведь должно быть всё равно. Должно, но не было.
Когда в своём офисе мужчина рассказывал, в чём будет состоять его работа, тогда всё казалось простым и отнюдь не сложным. Что сложного могло быть в том, что в оплату долга придётся лечь под мужчину? И того мужчину звали Димой, не Марком. Так почему всё запуталось, переплелось?
Жизнь можно сравнить с шейкером для коктейлей. А хохотушку-судьбу — с барменшей, в руках которой и был этот шейкер.
Простота и лёгкость остаются позади, как только на сцену выходят чувства. Они сбивают людям все написанные сценарии, заставляют их нести тарабарщину со сцены на потеху остальной публике. И смешнее всего — то, что актёры выходят на сцену в полной уверенности того, что сыграют свою роль на бис.
Вот и Илья вышел, даже играть начал. Смешно получилось и нелепо. Каким придурком теперь он казался себе, когда согласился на подобное. Да если бы ему недавно сказали, что он будет вскоре что-то испытывать к мужчине... и даже более того, терзаться меж двумя мужчинами, он бы скорее всего разозлился, а то и в морду дал бы шутнику.
Однако, оказался в шейкере одним из специфических ингредиентов судьбы и, трясясь, вертелся теперь в огромной воронке, пытался ухватиться за ускользающий рассудок, и тонул, погружаясь в чувственный мир всё глубже и глубже.
И чтобы выплыть из воронки на поверхность, надо было утонуть.
Он сильнее прижался к Диме, обнял того в ответ, положил голову ему на плечо и вдохнул запах мужчины.
— Хочу выпить и хочу тебя, — признался. Тот рывком посадил его к себе на колени, заглянул в глаза.
— Уверен? — хрипло спросил.
— Да, — твёрдо ответил Илья. Дима долго всматривался в него, словно не решался поверить, что он сказал правду. Наконец, у того в глазах мелькнуло торжество победителя. Дима рванул его на себя и обнял с такой силой, что у него хрустнули рёбра.
— Не отпущу больше от себя, — выдохнул, будто клятву произнёс. От этих слов по рукам у Ильи поползли мурашки.
«А ведь и не отпустит. И то, что раньше я напридумывал себе, типа — уйду от Димы, как только с Марком расплачусь, может оказаться большой и трухлявой лепёшкой говна», — подумал он, оглаживая мужскую спину.
— Значит, хочешь всё именно в такой последовательности? — ущипнул его за бок Дима. Илья залился хохотом, заколотил мужчину по спине руками.
— Димка!.. Не щипай меня! Я же щекотки боюсь до смерти! — отсмеявшись, пояснил он. Илья чуть отодвинулся от мужчины, желая посмотреть тому в лицо. Но немного не рассчитал, и Димино колено с силой надавило на яички. Он только открыл рот, но не произнёс ни звука, но мужчина видимо всё понял, сильнее надавил на интимную область и, притянув к себе снова, впился поцелуем в губы. Жажда, жадность, требование были в том поцелуе, в нём не было ни грамма нежности, только чистая, не замутнённая страсть. На миг, прежде чем ответить, его поразило то, с какой жаждой Димка набросился на него. Так оголодал? Или желал утолить голод именно с ним?
А потом стало всё равно.
Пропали всякие мысли, и даже долетевший до них чужой стон никак не зацепил его.
Когда Илья стал ёрзать у Димы на коленях, тот с трудом оторвался от него. Обнял, пытаясь успокоиться и успокоить его. Рядом с его сердцем бухало Димино, и Илья довольно улыбнулся, понимая, что это он довёл мужчину до такого состояния.
— Всё ещё хочешь выпить?
— Даже не знаю... — протянул он. Наверное, именно сейчас, когда ёрзал на мужском колене, когда чувствовал, как касается возбуждённым членом о такой же стояк, все внутренние преграды и запреты спали. Наверное, именно в тот момент он и понял, чего хочет — мужчину, не женщину.
— Может, пора уже в дом? — мужские руки легли на ягодицы и тесно прижали к себе. Почувствовав, как пульсирует у его живота твердо-каменный член, Илья понял, как в груди разлился жар, загорелось лицо, перехватило дыхание. Губами прикоснулся к Диминой шее и засосал кожу.
— Вот так, — шепнул в мужское ухо. — Теперь на тебе моя метка.
Дима рассмеялся, снова толкнул его на себя.
— Илья, спасибо тебе.
— За что? — удивился он.
— За себя. За то, что такой, что ты есть на этом свете, и за то, что сидишь у меня на коленях.
— Дим... — руки помимо воли погладили мужскую спину, и то, что под его руками сейчас такой сильный и уверенный в себе мужчина, вдруг пронзило острым неконтролируемым желанием.
Тело действовало само по себе, мощным ударом отогнало рассудок в сторону, и Илья укусил того в плечо. Дима снова рассмеялся, и от этого чувственного смеха, совсем отличного от того, которым Дима смеялся прежде, у Ильи напрочь сорвало крышу. Словно безумный, он стал целовать мужскую шею и тереться всем телом о партнёра. Тормоза отказали полностью. Все дальнейшие сомнения не имели смысла. Сейчас были только руки и губы, что ласкали, и начхать ему было на то, что ласкал его мужчина. Наоборот, он хотел этого, жаждал.
— Идём... в дом, — задыхаясь, шепнул Дима и повёл в его дом.
Каждый шаг причинял неудобство, пах горел, и хотелось только одного — продолжить сводящие с ума ласки. Видимо, этого хотелось не только ему, потому что Дима вдруг рывком потянул его в сторону и прижал к дереву, и на него вновь обрушилась едва сдерживаемая страсть. И он горел под ласкающими руками, и этого было мало.
С губ сорвался слабый стон, когда мужская рука стала оглаживать промежность.
— Дим, расстегни молнию, — попросил. Тот мигом исполнил, потянул язычок вниз, костяшками прошёлся по пульсирующему стволу. Илья снова застонал, и когда мужчина хотел убрать руку от его паха, то он не дал, накрыл мужскую руку своей, побуждая продолжить начатое.
Как же было хорошо! Просто неимоверно. Руки сами стали стягивать с Димы одежду, но тот снова рассмеялся, куснул в шею, языком прошёлся по уху.
— Пойдём в койку, хочу тебя, — и поволок его к освещённому всеми огнями дому.
Целуясь, они ввалились в нему комнату, Илья уже совсем ничего не соображал. Низ живота пульсировал сладкой, но сводящей с ума болью, и хотелось скорее удовлетворить это сумасшедшее желание.
— Не спеши, шшш, — мужчина поймал его руки, зажал одной своей, опрокинул на кровать и стал дразнить. Не спеша раздевал и облизывал и покусывал открывающееся тело. Хотелось большего, хотелось наброситься на партнёра и, подмяв под себя, овладеть. Но алкоголь, что плескался в организме, сделал его слабым, и он только метался и стонал под умелыми руками и губами. И когда Дима стал стягивать с него брюки, Илья только двумя руками был «за». Яйца просто разрывало, и безумно хотелось разрядки. И ему было всё равно, что внутрь него проник палец. И что же он стал вытворять с ним! Илья совсем ошалел. Он и не думал, что внутри него находилось такое эрогенное местечко. Он стал двигаться, подаваясь навстречу пальцам, шире раскинул ноги.
— Ещё... Ещё... — прошептал он и потянул мужчину на себя. Димка с раскрасневшимися губами и шалыми глазами впился в него взглядом.
— Ты будешь моим? — до него не сразу дошёл смысл вопроса, хотелось дальнейшего, а партнёр вдруг всё прекратил и играл в слова. Ну почему остановился?! Зачем требовал ответ именно сейчас?
— Да! Да! Буду! — он мало соображал, о чём вообще они говорят, но готов был сделать и пообещать всё, что угодно, только бы продолжить это запредельное наслаждение, что дарил ему любовник.
— ****ь, смазки нет, ёёё... Подожди, а? — и убежал.
Нет, он просто сдохнет здесь от неудовлетворённости! Илья стал дрочить скользкий от собственной смазки член, ждать чего-то ещё просто не было сил.
Наверное, Димка хотел как лучше, хотел, чтобы у них в первый раз всё было замечательно, но он не мог ждать. И, с протяжным стоном разрядившись, в мгновение ока погрузился в сон.
У него был слишком трудный день, чересчур насыщенный. Сказались и волнения за мать, и выпитое вино, и полный отказ тормозов после всего.
Проснулся Илья глубокой ночью. По телу скользнула рука, накрыла пах и затеяла игру с яйцами. Дёрнулся, отзываясь на ласку, налился кровью член. Сзади меж ягодиц елозило что-то твёрдое. На миг стало страшно. А потом вспомнилось, как он кайфовал от мужских пальцев, и, подставляясь, он прогнулся в спине.
— Илья, мальчик мой, — услышал Димкин шёпот. Тот перевернул его на живот, и Илья сам приподнял зад, меж ягодиц скользнуло что-то холодное.
«Смазка», — догадался он.
Мужчина не спешил. Но было больно и... хорошо, до хриплых неконтролируемых стонов. Боль настолько тесно переплелась с наслаждением, что он кайфовал как от одного, так и от другого.
Пока Димка не спешил и не сильно вколачивался в него, было просто хорошо. Но как только любовник с силой стал вгонять в него член, всё поменялось. Тело само подавалось навстречу толчкам, и в момент, когда тела соприкасались с громким хлопком, внутри Ильи расцветал огненный цветок наслаждения. Яркими искрами бежал по венам и радужными волнами эйфории обволакивал мозг.
Вроде бы Илья рычал, как зверь. Комкал одеяло и с силой насаживался на Димкин ствол. Наслаждаясь от мысли, что другой самец сейчас его трахает. Что берёт его без ласки, жёстко, сильно.
— Хорошо!.. то... как! — успел выдохнуть, прежде чем его накрыл оргазм. Выстрелил вязкой спермой и без сил упал грудью на кровать. Димка рыкнул, схватил его за бёдра и, толкнувшись пару раз, вскрикнул и содрогнулся.
Илья почувствовал, как внутри него сокращается, исторгая сперму, член любовника, и вяло подумал:
«И что в этом плохого? Что грешного? То, что мы не сделаем парочку детишек на замену себе, чтобы для страны и церкви всегда было в изобилии пушечное мясо?»
Последнее, что он помнил об этой ночи — сильные руки, которые обняли, а к спине прижалось тёплое тело его мужчины.
Проснулся он почти к полудню. Тело ныло и болело, особенно тянул тупой болью зад, будто у него вчера случился запор и он долго мучил жопу, прежде чем сходить по большому.
В голову ни с того ни с сего полез анекдот о том, как мужик маялся запором, сидя на толчке, глаза чуть на лоб не вылезли. А потом бац — полнейшая темнота. «Ослеп» — подумал бедолага. Оказалось, жена свет в туалете выключила.
И вот, представляя испуг, изумление, недоверие и ужас того мужика, Илья просто умирал со смеху. Теперь-то было понятно, от чего тот так страдал. Не будь у них вчера смазки, наверное, всё было бы намного хуже, как у того мужика из анекдота, а так всё нормально. Правда, после пробуждения дикое и неконтролируемое веселье мучает. Чтобы всё не так плохо выглядело со стороны, он уткнулся лицом в подушку и ржал в голос.
Отсмеявшись, Илья перевернулся на спину и провёл ладонью по животу, кое-где остались следы взявшейся коркой спермы. Простыни на кровати были перевёрнуты и сбиты, со следами белых пятен. Тут же вспомнилось, как он сходил с ума под Димкой, как кайфовал от происходящего. Так вот что такое секс с мужчиной! Хотя какая разница, мужчина или женщина? Главное — чтобы двоим было хорошо, а остальное никого не должно касаться.
О детях ему ещё рано думать, да как-то и всё равно ему было, будет у него продолжение рода или не будет. Если судьба решит — детям не быть! То хоть гарем заведи женский, а наследников не дождёшься, либо бесплодным окажешься, либо заболеешь и помрёшь. Обмануть судьбу было непросто.
«Интересно, какие планы у судьбы насчёт меня?» — думал он, лёжа в кровати и оглаживая собственное голое тело. Илье нравились ощущения, которые вызывало трение, возникающее меж ладонью и кожей на животе, груди.
«Блин, и где Димка? Можно было бы заняться кое-чем интересным» — с улыбкой подумал он. В животе заурчало.
«Марк!» — тревогой отозвалось в голове.
«А что Марк? Отодрал, наверное, Ромку и радуется теперь, что удалось его, Илью, без особых хлопот под Димку подложить», — сам себе мысленно ответил. Но какой-то холодок тронул сердце, и неприятно стало, будто съел что-то не то.
Поплескавшись в душе, он привёл себя в порядок. Оделся в чистую одежду. Вчерашняя футболка оказалась испачканной в смоле, их вчерашние обжимания на фоне сосны имели свои последствия. Благо, такого тряпья у него вагон. Марк не поскупился в своё время. Хорошо хоть додумался запасную смену захватить.
Илья прошлёпал вниз, прямиком на кухню. Жутко хотелось кушать. Там он застал и Диму.
— Привет, Солнце! — раскинул тот руки.
— Привет, — Илья не привык так вот запросто, в открытую, выражать свои чувства. Не привык обниматься, но Дима ведь хочет его обнять, да и он сам не против.
— Как спалось, хорошо? — мужчина обнял его, заглянул в глаза. — Как ты, сильно болит? — и нежно провёл руками по ягодицам. Илья смутился, ткнулся носом тому в шею.
— Дим, я смущаюсь, — пожаловался.
— А вот это — зря. Мы теперь вместе, не забывай. Ты — мой, я — твой. И очень скоро не будет ни одной родинки на твоём теле, о которой я бы не знал. Глупо смущаться меня, тем более... — Дима сделал паузу, поцеловал в шею, — в интимных вещах. Если я буду неосторожен, то и кайфа в следующий раз не будет. Согласен? — Илья кивнул. Блин, он таким ребёнком рядом с этим мужчиной себя почувствовал. Действительно, глупо стесняться. — Так что? Сильно болит? — а руки шаловливые осмелели. К поглаживаниям добавились лёгкие сжимающие движения, любовник мацал его, как будто так и надо было — на кухне посреди бела дня.
— Нет, не сильно, — его руки сами собой стали оглаживать мужскую спину.
— Это хорошо... Очень хорошо, — и нежно, томительно и неторопливо, будто смакуя, поцеловал.
Илью повело, поцелуй захватил настолько, что хотелось немедленно продолжить и всё остальное. Но Дима отступил, смотря в глаза, облизнулся.
— Так бы и... съел тебя... прямо тут, — перевёл взгляд ему на пах и ухмыльнулся. — Мне нравится... твоя реакция.
— Дим...
— Тебе надо поесть. А всё остальное потом.
Илья кивнул, с трудом оторвал взгляд от мужчины. Но тот снова шагнул к нему и обнял. — Не могу отпустить, когда ты смотришь на меня такими глазами.
Поцелуй захватил их обоих, дошло до того, что он стащил с Димы футболку. Но их ласкам пришёл неожиданный и внезапный финал.
— Дима, хватит уже лизаться и обжиматься. Кто хозяин в этом доме? Кушать очень хочется, знаешь ли, энергия за ночь совсем истощилась... — Роман нахально чуть ли не в прямом смысле слова влез меж ними. Мужчина только тяжко вздохнул и отстранился от Ильи, нежно провёл в ласке по щеке.
— Потом! — шепнул одними губами.
— Что, сладкий мальчик? — ухмыльнулся Ромка. — Никак не оторвёшься? — тот чуть подпрыгнул и уселся на стол, подмигнул Илье, задержал взгляд на выступающем бугре. — Сходи головку помочи, а то неудобно будет, — посоветовал ему. Илья смутился. Так вот запросто, сидя на столе, раздаёт советы, может, ещё и в штаны к нему влезет? Но совета послушался, пошёл ополоснуться. И дальнейший разговор не слышал.
— Сладкий, — согласился Димка. — Ты тоже для Марка сладкий?
— Ну как сказать... думаю, что в определённых обстоятельствах, — и улыбнулся так, будто вспомнил нечто забавное.
Марк в субботний день был донельзя доволен и расслаблен, как кот, обожравшийся сметаны. На Илью почти и не смотрел. А Роман, наоборот, притих и временами почему-то зло сверкал глазами на Илью. Нет, он шутил и смеялся, и даже подмигивал пару раз, но в его зелёных глазах иногда вспыхивала злость. И он совсем не понимал, чем именно не угодил Ромке? Вроде совсем недавно познакомились и ничего ещё не делили.
Обед накрыли на веранде. Димка посадил Илью рядом с собой и принялся ухаживать. Да и от раздумий о недовольстве зеленоглазого парня отвлекал — будто случайно проведёт рукой по спине, ненароком опустится ниже, да и сожмёт ягодицу. Илья мгновенно реагировал, пульс убыстрялся и становилось жарко. А когда Дима стал оглаживать его ногу, подбираясь к промежности, о еде было забыто.
— Дим, — полувозмущённо отпихнул от себя мужскую руку. Тот ухмыльнулся и склонился к его уху.
— Не могу сдержаться, — шепнул. Илью тряхнуло.
Да что же это творится-то! Он ведь не озабоченный какой! Так почему ТАК реагирует? Бурно, неконтролируемо?
— Ром, погуляем? — позвал Марк парня, когда обед подходил к концу. Тот ухмыльнулся и протянул вставшему мужчине руку. Парочка ретировалась.
Илья откинулся на диван, в желудке возникло приятное чувство насыщения, потянуло в сон. В настежь распахнутые окна веранды задувал лёгкий ветерок и навевал дремоту. Сосны покачивались на ветру, некоторые скрипели. Где-то у соседей плакал ребёнок, вдали кукарекал петух. Хорошо так было, спокойно, рядом с ним Димка, что ещё нужно для счастья?
Мужчина притянул его к себе, обнял, и он положил голову ему на плечо.
— Дим, мне так хорошо с тобой, — признался.
— И мне с тобой, Солнце.
— Что-то Марк сегодня неразговорчивый?
— Да? Наверное, устал за неделю. Да и Ромка рядом, а этот кого хочешь заболтает.
— Да? А мне понравился он. Хороший парень.
— Хороший-то, может, и хороший, но достаёт друга временами.
Дима ласкал его руку, плечо, зарывался в волосы и перебирал пальцами отдельные пряди. Казалось, на них обоих снизошла лень и нега. Было до того комфортно друг рядом с другом, что не хотелось даже двигаться. Страсть на время улеглась, или это Димка не давал ей вырываться на волю?
Как бы то ни было, но Илья наслаждался этими минутами рядом с мужчиной.
«А мне ведь хорошо с Димкой», — удивлённо думал Илья. — «Хорошо настолько, что готов с ним быть рядом даже без обязывающего контракта».
— Ромка сегодня дёргался к Марку не приставал. Что-то у этих двоих произошло. Да и Марк мне не нравится... — задумчиво размышлял Дима. — Хотя, пусть сами разбираются, главное, что у нас с тобой всё получилось. Это ведь впервые у тебя?
— С мужчиной впервые.
— Ага, интересно-то как! А с кем было ещё? — ущипнул его за бок любовник. Илья рассмеялся, стал отбрыкиваться.
— Димка! Я же просил!
— Хорошо, не буду, — поймал его тот и снова прижал к себе. — Мне до безумия хорошо, когда ты рядом.
— И мне тоже.
— Так с кем у тебя ещё что-то было?
— С одноклассницей.
— И? Что так мало рассказал? Не понравилось? — Илья отрицательно помотал головой.
— У неё месячные были, я весь в крови был, — пожаловался он. Свой первый сексуальный опыт вспоминать совсем не хотелось.
— Да уж, у женщин такое бывает. Кстати, а что у тебя с мамой? — он дёрнулся, возвращаясь к реальности. Вина затопила с ног до головы. Он забыл позвонить маме! Начисто забыл, словно отрезало, память отшибло! Как же так? Почему? Может быть, её уже перевели в палату? Как он мог забыть?
— Маме удалили доброкачественную опухоль на сердце. Она в реанимации ещё. Мне надо срочно позвонить, я забыл позвонить, представляешь? Забыл... — недоверчиво удивлялся Илья.
— Ну... ты ведь не преступление совершил. Беги, позвони и возвращайся! — толкнул его мужчина от себя. И он побежал рысью наверх, где оставил свой телефон.
Слушая гудки, думал: «Как я мог забыть? Ведь это же мама! Почему забыл? Потому что был счастлив? Потому что мне было слишком хорошо, чтобы помнить о плохом?»
Наконец, ему ответили, и под конец короткого разговора Илья облегчённо вздохнул.
Маму ещё не перевели в палату, она всё ещё находилась в реанимации. Ничего страшного не случилось, равно как и хорошего.
— Да вы не волнуйтесь так, мы вам позвоним, когда её переведут, — заверила его женщина из маминой палаты, которая ответила на его звонок.
Раздумывая над своим неадекватном поведением, Илья вернулся к Диме.
— Ну что, новости есть? — он покачал головой.
— Нет, всё ещё в реанимации.
— Тебе Марк с деньгами помог? — он кивнул. Помог, ещё как помог. Рано или поздно маму ждала смерть, а тут такое нежданно-негаданное предложение. И наверное, уже и не важно, в какой форме была ему предложена эта помощь...
— Дим, пойдём погуляем? — предложил. Захотелось выйти из дома, где уединились Марк с Романом. Захотелось глотнуть свободы и свежего воздуха, развеяться.
— Уверен?
— Да, давай пройдёмся.
Никуда не спеша, наслаждаясь тёплым субботним днём, они медленно брели подальше от дачного посёлка. Дима словно нарочно увёл его подальше от людских глаз. И время от времени затаскивал Илью в кусты и целовал. Жадно, страстно, настойчиво. Илья хмелел и забывал обо всём на свете. Пытался влезть любовнику в штаны, но тот перехватил его руку.
— Илья, золотце ты моё, не тут, — шептал.
— Но я хочу... — пытался объяснить Илья, смотрел на мужчину и понимал, что сейчас зрачки у него расширены, и в глазах будто туман наркотический.
— Понимаю, давай вернёмся? К нам в комнату, на кровать, идёт? — он кивнул.
— Только я идти не могу, — пожаловался. Димка вздохнул, провёл рукой ему по ширинке.
— Вижу, — Илья с шумом втянул в себя воздух. — Помогу тебе, только не шуми.
Нет, он не сделал ему минет. Помог рукой, и он благополучно разрядился в мужскую руку.
Дима вытер салфеткой испачканную кисть, слизнул несколько капель.
— Мммм, — промычал. — А ты вкусный.
И двинулись они назад. Шли рядом и разговаривали.
— Ты где-то учишься?
— Нет, — покачал головой Илья. — Учился на повара. Не доучился, заболела нога, потом положили в больницу... пока установили диагноз... время прошло... Потом операция была... — нехотя цедил из себя.
— А что с ногой? — Илья дёрнул плечом. Вспоминать времена, проведённые в больнице, и последующую инвалидность не хотелось. И страшные боли, и мизерную пенсию, и вообще всё отношение врачей, и свою полную беспомощность... Тошно ему было от этих воспоминаний, нехорошо. Если бы не мама, как знать, может, он всё так же чах бы в депрессии. Но мама настояла на своём, добилась направления к иммунологу. После консультации и последующего лечения организм пошёл на поправку.
Его болезнь сожрала все их скудные сбережения. А так как отца у Ильи никогда не было, то им вдвоём было очень тяжело. А после операции он стал замечать, что с мамой стало твориться что-то не то...
— Не думаю, что название моей болезни что-то тебе скажет. В общем, поражается костный мозг. У меня всё перешло в хроническую форму, и теперь это пожизненно, — развёл он руками.
— Нельзя вылечить? — недоверие Димы только вызвало усмешку.
— Неизлечимо. Будут периоды покоя, как сейчас — боли почти нет, и хожу без проблем. Но при обострении всё очень плохо.
— И что, совсем ничем не лечится? — допытывался мужчина.
— Может, и лечится, как знать? Давай поговорим о чём-то другом.
— Но мне интересно, я хочу помочь тебе, — не отставал тот.
— Дим, мне неприятно вспоминать. Мне не хочется говорить о болезнях. Давай лучше поговорим о тебе, — предложил Илья. Мужчина как-то потускнел, отвернулся. Видимо, тому тоже неприятно было говорить о себе.
— Да не интересно обо мне, — протянул с таким выражением, будто сказал: — Отвянь, моя черешня!
Вот и поговорили, называется. У обоих не прошлое, а сплошной сказочный «цветочный ковёр», только желания возвращаться на этот ковёр не было даже в мыслях. Да, весело им жилось...
— Ты в отпуске? — попытался он наладить увядший разговор. Дима поморщился, видимо, он всё-таки влез не туда, куда следовало. Вот тебе и простой вопрос, и попытка просто поболтать.
— Нет, я не работаю, — всё же ответил мужчина. Илья почесал голову, сморщил нос, посмотрел на то, как летают стрижи.
Если судить по Димкиному дому и продуктам питания, отсутствием средств тот явно не страдал.
— Ты болен? — мужчина покачал головой. Странный разговор выходил у них. Как танец, в котором оба партнёра боятся оттоптать другому ноги.
— Странные мы с тобой, Илья, — невесело усмехнулся тот. — Ну, я-то понятно, можно сказать полжизни прожил, но ты ведь такой молодой, а уже не хочешь вспоминать.
Он рассмеялся.
— А ты старик? И что, молодость — это защита от всего? Думаешь, что у всех в молодости счастья целая куча? — Илья покачал головой. Кажется, он стал догадываться, почему Марк так беспокоился за друга. Судя по всему, тот бросил работу и теперь жил отшельником на даче. Но на то, что Дима находился в депрессии, было совсем не похоже. Тот смеялся, да и вообще, депрессивные обычно унылые и малоразговорчивые.
— Дим, может, ты жалеешь, что связался со мной? — вырвалось у него помимо воли. Мужчина удивлённо посмотрел на него.
— Дурак ты, Илья, — ответил и утащил его в гущу кустов. — Разве могу я... жалеть... что встретил такое чудо... как ты? — раз за разом, быстрыми, словно укусы, поцелуями впивался в него мужчина. Наконец, словно в тиски зажал, не давая двигаться, и дрожал. — Я... влюбился, наверное... в тебя Илья.
Поделиться…