http://www.naitimp3.com/mp3/Rammstein/Stirb/Nicht/Vor/Mir/
Когда человек говорит, что не хочет о чем-то вспоминать, это обычно значит, что он только о том одном и думает.
© Джон Стейнбек
Голова раскалывалась. Это было худшее похмелье в моей жизни. Обычно размеренный грохот колес по рельсам меня успокаивал, но не в этот раз. Боль припечатала меня к полке, еще повезло, что первую часть пути удалось проспать. Таблетки из аптечки не действовали. Головная боль имеет одно неоспоримое преимущество – сводит к минимуму мерзкие мысли и галлюцинации. По крайней мере, пока ничего сверхъестественного по близости не появлялось. Мысли да. Проскальзывали, вялые одиночки. Например, меня смущало смазанное воспоминание о беседах с Бледным и Семёном. Я не могла вспомнить всех подробностей. Ну, сообщения от Семёна и к нему можно было просмотреть, я потянулась за КПК и застонала от боли, каждое движение головой завершалось новым приступом. Да, разговор действительно вышел неприятным. Я преодолела соблазн удалить переписку, словно ничего и не было.
А вот с Бледным… Я же призналась ему, что вижу галлюцинации. Позорище. Теперь все будут в курсе, не может ведь он подвергать опасности свои людей, они должны как минимум знать, что работают вместе с невменяемой. А лучше вообще избежать подобного соседства. Не буду об этом сейчас думать. Дам ему самому объяснить ситуацию. Это было отличным решением – думать обо всем как можно меньше. Тень Платона считает, что причина моих проблем с психикой неуверенность в себе и отторжение реального мира. Что ж, я считаю моё отношение к себе вполне обоснованным, но если оно представляет проблему, я смогу его отключить. Всё бесполезное отбросить. Галлюцинации, мысли о Платоне, об Эле, мысли о родителях, мысли о друзьях, мысли о моей вине, мысли о судьбе, о решении командора и моей дальнейшей жизни, а лучше все мысли скопом. Сосредоточиться на ближайшей задаче и думать лишь о ней. Какая у меня ближайшая задача на данный момент?
Хочу, чтоб голова перестала болеть. Когда же это кончится. И стук бесконечный, словно барабанными палочками прямо по черепу. Задача. Да. Сейчас. Нужно сосредоточиться. Я должна доехать. Это от меня не зависит. Что еще? Не проспать станцию, привести себя в порядок к выходу. Нужно выпеть кофе, умыться, расчесаться. Я достала деньги и пошла к проводнику за кипятком и стаканом, стики у меня были с собой. Через купе от меня ехала семья с двумя маленькими непоседливыми чудовищами. Хорошо, всё-таки, что этот рейс такой немноголюдный. В своём нынешнем состоянии я не перенесла бы еще и детские визги в придачу к головной боли. Еще одна таблетка обезболивающего, кофе, сигарета, и чувствуешь себя более-менее человеком.
На вокзале меня встречали на той же машине, на которой привезли вчера поутру. Зелёный ленд ровер. Но за рулем был другой человек, представился он как Анарх. Приятно познакомиться. На самом деле приятно, сдержанностью этот упитанный мужична напомнил мне Молчуна, но с некоторой суровостью в лице. Простой в выражениях, не слишком навязчивый. По моей просьбе выключил музыку, и ехали мы в тишине. Остановились у аптеки, я выпила еще антипохмелин. Анарх сказал, что нужно забрать мои вещи из Чёртового колеса. Значит, всё же Бледный не решил меня выгнать.
Дядя Шлёма пришел в мою комнату запыхавшись, видимо торопился, поднимаясь по лестнице. Вчера нам не удалось поговорить, я спешила на поезд. Он открыл рот чтоб что-то произнести но так и застыл. Несколько мгновений спустя, когда я уже собрала в сумку костюм и оборудование, он сказал: «Ты не появлялась почти год, не давала о себе знать, вчера прибежала с безумным взглядом, оставила оружие и исчезла, а сегодня появляешься в таком виде!...»
В каком виде? Что не так? Я смотрелась в зеркало в машине, вроде бы ничего страшного.
- Торопилась я вчера, семейные дела. А не давала о себе знать, так не разрешает командир, говорит, в походе тайну должны соблюдать, - использовала я паранойю Бледного в своих интересах, - У меня проплачена комната была до нового года, но я, наверное, уже сейчас заберу вещи. Не уверенна, что смогу вернуться вовремя, чтоб все уладить, а дальше оплачивать пока не буду.
- Почему? Оставила бы за собой, тут на всех хватит номеров.
- Я же практически живу в Зоне, да и в учебном центре можно перекантоваться во время выхода, - на самом деле меня безумно грела мысль об этой комнатке которая считалась моей, маленькая иллюзия нормальной жизни. Но у меня осталось мало денег, и я хотела их поберечь. На случай, если меня всё же исключат из ВРС. Если же всё будет хорошо, я при выходе из Зоны снова найму комнату.
- Детка, давай пообедаем вместе, расскажешь мне, как ты жила в эти месяцы, - хозяин гостиницы поправил жилетку и растерянно потер переносицу, от чего съехали очки. Я сообщила Анарху, что задержусь и он свободен на час. Можно было и его пригласить на обед, но раз уж мы собрались обсуждать мою жизнь… Лучше это делать без лишних свидетелей.
Ден прикатил сервировочный столик и ловко расставил блюда и выпивку на стол у окна. Зал был пуст, постояльцы здесь предпочитали трапезничать в номерах или выходить в окрестные бары. Еда выглядела аппетитно, а от выпивки я благоразумно воздержалась. Прохладная газировка приятно покалывала пересохшее горло. Темнело, разглядеть что-то за окном было уже нельзя, только наше отражение в тёмной глади стекла. Тихий стук столовых приборов о тарелки становился всё более неловким, а я не знала с чего начать рассказ.
С того что у меня появился брат? С того, что у меня умер контролер? С того, что я стала причиной смерти матери? О галлюцинациях я, понятное дело, рассказывать не собиралась. Разве что врачу, и то не всё. И вообще, я запретила себе думать обо всём этом. Так о чем мне рассказать?
- Как там Сева и его кошка? – интересно было, что стало с подснежником - мутацией кота, которого вывезли из Зоны.
- Сева уехал к родителям, может, приедет погостить на зимние каникулы. Но Вихря не привезёт, его проблематично через границу переправлять, - он налил себе коньяка.
Мы поговорили о родственниках старика, новых постояльцах, глупых законах. Поговорили и об аномалии «Злые опята», информацию о которой СБЗ недавно рассекретила в связи с событиями, произошедшими под Радугой. Дядя Шлёма поинтересовался, что там случилось.
- Умер контролёр. Его тело хотели вывезти для исследований, но это оказалось плохой идеей. Загадили пси-поганками несколько секторов, думаю, еще даже не всё выжгли, - я сама удивилась тому, с каким равнодушием говорю на эту тему. Ден принёс десерт, торт из слоеного теста с шоколадом, заварник и чашки.
- Живы остались, и то хорошо, - старик промокнул губы салфеткой. Я налила нам обоим чай.
- Да, нас поначалу напугали, что все контролерами станем. Вот Бледный «обрадовался». Так что всё еще закончилось благополучно, не считая ухудшения отношений с Радугой и СБЗ.
Дядя Шлёма тактично проигнорировал всё еще отчетливо видный шрам от антипсиха на лбу, и болезненных воспоминаний удавалось избегать. Так за пустой болтовнёй прошел час, Анарх вернулся, помог донести вещи до машины и мы покатили в учебный центр.