ДЛЯ ШКОЛЬНИКОВ ОТ 8 ДО 12 ЛЕТ
Когда заканчивался рабочий день и строительная площадка пустела, сторож Иван Матвеевич (или как его чаще здесь называли – дядя Ваня) включал большой прожектор и, прихватив с собой пса Черныша, шёл на вечерний обход охраняемой территории. Бывало, что рабочие оставляли в разных местах забытые или брошенные лопаты, не убирали под навес кирпичи или мешки с цементом, а то и где попало оставляли свои промасленные рукавицы. Весь этот беспорядок и бедлам рачительный Иван Матвеевич, не совсем ещё старый пенсионер, аккуратно подбирал и водворял на положенные места, всякий раз мысленно осуждая вечно куда-то торопящихся, крикливых, но, в общем-то, добродушных тружеников-строителей.
Ещё раз окинув опытным взглядом вверенный ему участок, дядя Ваня не спеша возвращался в сторожку, где включал электропечь и ставил на неё тёмный от копоти, видавший виды чайник. Затем, если на дворе стояла зима, снимал верхнюю одежду, садился на старенький диван и до окончания программы «Время» смотрел единственно работающий канал маленького переносного телевизора.
Пёс Черныш, не любивший свою неухоженную конуру, тоже забегал в сторожку и тихо ложился под небольшим самодельным столиком, стараясь не привлекать к себе внимания и не мешать хозяину смотреть телевизор. Лишь когда тот, постелив газетку, раскладывал на столе незамысловатый ужин и наливал в большую кружку душистый чай, Черныш деликатно вздыхал и вежливо смотрел в сторону, всем своим видом показывая, что еда его не интересует. Вот только слишком усердно сопел при этом и умильно облизывался. Дядя Ваня незаметно улыбался, поскольку прекрасно понимал пёсика. И никогда не обманывал его скрытых ожиданий. Сначала кормил собаку, а уж потом принимался за трапезу сам.
После окончания новостей пенсионер выключал телевизор и, прихватив аккумуляторный фонарь, снова полностью осматривал своё хозяйство. Прилежно изучая, всё ли лежит на положенных местах и нет ли посторонних лиц на строительной площадке. Черныш, само собой, сопровождал хозяина в этом ночном дозоре, чутким носом вытягивая из сырого воздуха все незнакомые и подозрительные запахи.
Выполнив свои обязанности, оба сторожа – человек и собака – возвращались в тёплый вагончик, где в это ночное время их ждали музыкальные радиопередачи, идущие на волнах «Маяка». Громоздкий и старый приёмник «Урал», стоявший на стеллаже, работал ещё вполне прилично. Дядя Ваня снимал обувь, ложился на диван и укрывался пледом, подложив под голову сшитую им самим поролоновую подушку. Мечтательно закрывал глаза и, вспоминая молодые годы, с упоением внимал звукам радиоволн, которые несли то ритмично-бодрые, то плавно-сентиментальные мелодии.
В такие минуты, когда за окнами шумел холодный ветер и до утра всё вокруг засыпало беспробудным сном, даже Черныш расслабленно вытягивался под столом, протяжно вздыхал и в своих собачьих грёзах иногда тихонько поскуливал и подвывал, как бы помогая очередному исполнителю благополучно довести песню до намеченного финала…
В их строительной сторожке однажды незаметно объявилась ещё одна живая душа. Глубокой ночью, когда хозяин и пёс мирно дремали под мелодичный шёпот приёмника, услышали они как-то вкрадчивый шорох и хруст. Будто кто прогрызал в стене дырку. Черныш сразу вскочил, навострил уши и повёл носом в сторону подозрительных звуков. Иван Матвеевич тоже привстал с дивана и взглянул на стеллаж, где кто-то упорно продолжал скрестись. Вдруг он удивлённо присвистнул и вскрикнул:
– Ого! Ты смотри, Черныш, кто к нам пожаловал. Не видишь?.. Надо же, у нас уже мыши завелись. Как тебе это нравится?
Пёс в растерянности задрал морду кверху, но, никого не увидев, лишь глухо зарычал, догадываясь, что от него чего-то требуют. А мышь, испуганно выкатив на человека бусинки-глазки, через секунду убралась в ту же дырку за радиоприёмником, откуда только что вылезла.
С тех пор, как только в сторожке начинало работать радио, хитрая мышка, обследовав ближайшее пространство, высовывалась из-за приёмника и очень тихо, так, чтобы её не было слышно, подбиралась к краешку стеллажной полки и тоже заворожено слушала музыку. Не забывая при этом аккуратно подъедать мелкие хлебные крошки, которые почти всегда находились поблизости.
Но сторожа дядю Ваню не так-то легко было провести! Несмотря на мышиные уловки, он давно уже заметил тайное присутствие новой гостьи. И теперь после ужина стал оставлять на краешке полки несколько кусочков чего-нибудь съестного. Ведь юркая мышь особого вреда их жилищу не причиняла. А от еды всё равно оставались крошки. Почему бы не поделиться с грызуньей? Иван Матвеевич не только смирился с её соседством, но даже стал защищать от Черныша, который долго ещё недовольно рычал, когда мышь принималась за предложенное угощение.
В конце концов маленькая серая плутовка окончательно прописалась в дяди Ваниной сторожке. И вскоре получила смешное название – Дашка. Так ласково окрестил её хозяин. И теперь по ночам на законном основании все трое наслаждались музыкальными программами «Маяка», в душе радуясь, что они, сытые и довольные, находятся сейчас под одной крышей. В то время как на улице, в беспросветной холодной мгле, моросит зябкий осенний дождь или трещат жуткие зимние морозы…
В одну из таких ночей и случилось непредвиденное. На дворе к тому времени наступила уже слякотная весна. Днём дружно звенела по оттаивающим лужам мартовская капель, но вот ночами продолжали ещё держаться основательные заморозки. Так, что Ивану Матвеевичу приходилось включать свою старую помощницу – электрическую печь.
В то дежурство всё шло как обычно. Вернувшись с обхода стройплощадки и отужинав с братьями меньшими, дядя Ваня включил старенький приёмник, поймал нужную волну и прилёг на диван. Дашка не заставила себя долго ждать. Услышав мелодии, она вылезла из убежища, подъела хлебные крошки и задремала у края полки. Черныш, как всегда, вальяжно растянулся под столом.
Внезапно Иван Матвеевич почувствовал острую колющую боль под левой лопаткой. «Вот уж некстати! – встревожено подумал он. – Похоже, сердечко пошаливает. Надо бы таблетку принять. А я, недотёпа, оставил лекарство на тумбочке. У телевизора. Добраться бы до него…» И только он хотел приподняться, чтобы достать флакончик с нитроглицерином, как в глазах совсем потемнело, стало тяжело дышать, руки обессилено повисли вдоль тела. Черныш настороженно высунул морду из-под стола и, почуяв неладное, с волнением ткнулся мокрым носом в похолодевшую ладонь хозяина.
– Плохо мне, Чёрный… – с трудом выговорил побледневший сторож. – Ты у меня хороший… Сообразительный… Попробуй достать вон ту… маленькую трубочку. Стеклянную. Видишь? На тумбочке лежит… у телевизора… Там лекарство… Давай, Черныш, выручай…
Пёс с пониманием вильнул хвостом и подошёл к месту, на которое показывал глазами хозяин.
– Хорошо, Черныш, правильно! – подбодрил его дядя Ваня. – Нюхай! Да, рядом. Лежит перед тобой. Ну? Хватай, браток! Тяни!.. Да-да, вот эту пробирку. Верно! Ну же… Доставай! Подай её мне! Только аккуратно, не разбей…
Умная собака дотянулась до нужного предмета, осторожно взяла стеклянный флакончик в зубы и… Уже сняв его с тумбочки, Черныш вдруг неловко задел за край телевизора и уронил на пол. Да так неудачно, что узенькая пробирка с нитроглицерином быстро закатилась в щель между плинтусом и полом. Не успел пёс опомниться, как её и след простыл. Даже пластиковой крышечки не было видно. Иван Матвеевич лишь приглушённо застонал от досады и собственного бессилия.
Но пёс решил не сдаваться. Нетерпеливо поскуливая и царапая когтями у злополучной щели, он попытался выудить из дыры так необходимое хозяину лекарство. И носом, и лапами, и языком, и чуть ли не ушами старался он добраться до стеклянной трубочки, но… Всё безуспешно! Даже хвост в этой ситуации ничем не мог помочь. Вот беда!..
«Эх, мне бы прутик какой подлиннее! – сокрушённо подумал Иван Матвеевич, вновь пытаясь приподняться с дивана. – Или кусок проволоки потолще. Я бы выковырял из щели этот тюбик… М-м-м… Только бы сознание не потерять! Тогда совсем конец… Ох, как скверно!» И жгучая боль под сердцем снова дала о себе знать, парализуя все движения ослабевшего пенсионера.
Дядя Ваня, чуть дыша, осторожно перевернулся на правый бок, стараясь лечь удобнее. Мысленно приказал себе собрать все оставшиеся силы в кулак. И тут, не веря глазам своим, он увидел, как из-под плинтуса, словно кто подталкивал изнутри, показалась сначала пробка, а затем и весь флакончик с лекарствами. «Что за чудеса? – взволнованно подумал Иван Матвеевич, удивлённо тараща глаза на выползающую из щели трубочку с нитроглицерином. – Никак нечистая сила куражится. А может, домовой? Помогает мне? Или… Сам Николай Угодник?»
Не успел он сообразить, в чём дело, как преданный Черныш, тоже внимательно следивший за происходящим, цапнул с пола выкатившуюся пробирку и тут же сунул её в руку обескураженного хозяина. При этом никто не расслышал, как за плинтусом что-то испуганно пискнуло. Открыв флакончик, дядя Ваня принял сразу две таблетки и устало откинулся на подушку. Пёс обрадовано заскулил и завилял хвостом, довольно перебирая передними лапами от предчувствия, что хозяину становится лучше…
Только когда сторож окончательно пришёл в себя, у него возникла приятная догадка: а не Дашкина ли это работа? Не она ли помогла вытащить флакончик с таблетками из щели?.. Медленно встав с дивана, мужчина взглянул на стеллаж, но на привычном месте их маленькой подружки не обнаружил. Только под полом в этот момент кто-то усердно шуршал и карабкался к стене, где стоял работающий приёмник. После этого шебуршание послышалось уже непосредственно за фанерной обшивкой стены. Через некоторое время из-за радио выглянула хитрющая Дашка. Как ни в чём не бывало она затаилась на краю полки и с опаской посмотрела вниз. Но Черныш уже лежал под столом, беззаботно почёсываясь и сладко зевая. «Ну и ну!» – тихо вымолвил Иван Матвеевич и удивлённо покачал головой.
С тех пор на Дашкиной полке стало всегда стоять блюдце со свежей едой. А нитроглицерин дядя Ваня держит теперь только в нагрудном кармане. И ещё в сторожке появилась иконка Спасителя.