Глава 2. Звезда шерифа.
Вечером, после налета, когда произошедшее стало восприниматься как легкое веселое приключение, а изрядное количество спиртного слегка затуманило и охладило даже самые горячие головы, салун «У толстяка Му» снова зажил своей привычной жизнью. Но несмотря на пережитое, посетители по - прежнему вели себя скромно и вполне пристойно.
В центре зала, за тем же столиком сидели: крокодил Кузя, бабушка Вредняк и Лопухашка. Кузя строгал для Лупухашки новую рогатку, а маленький стрелок примостился на краешке стола и, смахивая на пол золотистую стружку, грустно цедил сквозь зубы «буржуинский напиток» - апельсиновый сок. Бабушка Вредняк, несмотря на свой преклонный возраст, весело напевала песню о первой любви - «Бессаме мучо», увлеченно чертя на листке бумаги новую ловушку для дерзких грабителей.
За соседним столом расположилась творческая интеллигенция: медвежонок Билли Бух, ослик Ия и кролик по имени Кролик. Билли размахивал перемазанными медом лапами, рифмуя по очереди «текилу», «кактус» и «сомбреро», а ослик и кролик вели философскую беседу, пытаясь найти ответы на извечно русские вопросы: «что делать?» и «кому бить морду?»
- Ты пойми, лопоухий, этот мир создан из хаоса (впрочем, как и все остальные) в результате огромного «бу–у–мм!» - наставлял своего оппонента длинноногий Кролик.
- Вы хотели сказать – взрыва? – уточнил Ия.
- Да какая разница, лопухан! Главное не в этом!
- А в чем?
- Главное - не кто виноват, а что нам делать!
- И что же вы предлагаете, мой вислоухий друг?
- Взять власть в свои лапы и переделать этот долбанный мир!
- Но это же насилие!
- Лопушок! Ты с какой полки свалился? Оглянись вокруг: да весь этот мир – сплошное насилие, и если мы не переделаем его, то он переделает нас! Сожрет и не подавится!
- Эй, бармен, кружку пива и ростбиф!
- Какой к лешему ростбиф! – и громовой бас Муромца заглушил тихий шум салуна: - Половой!
И в то же мгновение у дубового стола, за которым восседала троица богатырей, возник неутомимый Толстяк Му.
- Чего изволите? Вообще - то, я бармен!
- Нехай бармен! Квасу!
- Может чего покрепче? Виски?
- Слабовато твое виски. По вискам бьет, а дух не имает! Квасу!
- Водочки бы! – мечтательно произнес Добрыня.
- Бутылку? Две? Три?
- Ведро! И такого же быка, что мы жевали на завтрак.
- И бочку пива! – добавил Алеша Попович.
Через минуту заказ был выполнен.
- Бардак тут у вас! – начал Илья: - Развели демократию! Все, кому не лень, карманные пушки в ухо суют. Грабят и безобразничают! Хотел бы я посмотреть, куда вы докатитесь с такой демократией лет этак через сто! Кто у вас воевода?
- Шериф, - поправил Попович.
- Нехай шериф!
- Последнего шерифа похоронили на прошлой неделе. Сейчас это место вакантно. Не желаете занять? С такими кулаками вы бы справились.
- Гм…, надо подумать.
А в это время троица спекулянтов распивала второй ящик «Золотого солнышка».
- За что будем пить? – весело спросил Докин.
- Только не за Дикий запад, - мрачно промолвил Идиотов.
За окном раздались стрельба и громкое ржание лошадей.
- Судя по частоте выстрелов и топоту копыт, это банда Бешеного Гарри, - процедил сквозь зубы бармен.
Через секунду двери салуна распахнулись, и на пороге появились три ковбоя. Двое были с винтовками, третий стоял с револьверами. Не дав никому опомниться, вошедшие дали залп, и стол спекулянтов покрылся слоем битого стекла.
- Гады! – в сердцах выкрикнул Докин: - Второй ящик за день! – и нырнул под стол.
- Молчать! Всем молчать! Это ограбление!
- Сколько можно! – начал было крокодил Кузя, но его перебил Колобок:
- Таким гостям морду табуретками разбивать надо!
- Правильно! Пуск! – скомандовала Вредняк.
Звякнула пружина, и откуда-то из дальнего угла вылетела табуретка. Ковбои дали залп, и пули в одно мгновение, разрывая молекулярные связи сидения, превратили летящую мебель в облако щепок.
- Кончай безобразничать! – властно промолвил Илья.
- Что такое? Это что за бородатая свинья посмела меня перебить? Я Гарри Бешеный! Меня весь Дикий запад знает! И со мной еще два десятка орлов! – с этими словами владелец револьверов подскочил к Муромцу.
Илья щелкнул его по носу, и Гарри вылетел в окно. Не дав бандитам опомниться, Алеша подбежал и съездил одному из них табуреткой по голове. Не дожидаясь, пока обломки мебели и грабитель рухнут на пол, Попович ухватил рукой ствол винтовки второго разбойника, а свободной рукой двинул в зубы стоящему перед ним бандиту. Винтовка осталась у Алеши, а зубы вместе с их бывшим владельцем вылетели на улицу. По залу пронесся вздох восхищения. Присутствующие зааплодировали. Алеша улыбнулся и театрально раскланялся. Но тут на пороге снова появился Гарри Бешеный. Попович двинул ему кулаком в живот, и когда тот стал похожим на русскую букву «Г», пнул Бешеного в челюсть. Пинок был несильным, и через пару минут Гарри снова ворвался в салун, прихватив с собой еще троих грабителей. Алеша схватил стол, под которым прятались спекулянты, и с размаху приласкал им вновь прибывших. Стол и вновь прибывшие скрылись за порогом. Но ненадолго. Еще через пару минут рожа Гарри Бешеного показалась в соседнем окне.
«Псих какой-то!» – буркнул крокодил Кузя, и, схватив лежащую на полу винтовку, заехал прикладом по наглой физиономии атамана шайки. Гарри и принадлежащая ему рожа исчезли.
Толстяк Му молча достал ящик с патронами. Крокодил открыл ураганный огонь. Винтовка прыгала в его руках и плевалась короткими очередями. Бандиты ответили ему тем же, пули начали жужжать и носиться по салуну, как разъяренные пчелы.
Посетители салуна рухнули на пол. Все. Кроме Муромца. Илья встал, опрокинув табурет, и скрылся в дверях. Как и подобает в русских народных сказках, злой американский шериф в мгновение ока превратился в доброго волшебника. Муромец посмотрел на вновь прибывшую банду, взмахнул руками и продемонстрировал «русское чудо». Да, да, именно – чудо! Всего лишь несколько резких движений, и два десятка злых грязных, небритых бандитов превратились в стаю ласковых легкокрылых мотыльков. Стая взмахнула «крыльями» и взмыла в воздух, чтобы, ощутив радость и блаженство полета, закончить его на крышах близь лежащих домов. Две минуты «волшебства» - и с бандой было покончено.
Толстяк Му удовлетворённо крякнул, сходил в кладовую и выкатил тележку, чтобы погрузить на нее огнестрельное оружие. Через пять минут он появился на пороге родного заведения.
- 15 ружей и 7 револьверов!
- 10 револьверов, – поправил Попович.
- Э – э, дарагой! Сэм, дэсять, какая разница! Главное не в этом! Главное – показать кто здэсь хозяин! Кто здэсь настоящий мужчина!
- И кто настоящий крокодил! – звонко выкрикнул Лопухашка.
У окна, возле пустого ящика, сжимая в лапах дымящийся винчестер, с мутноватым взором стоял крокодил Кузя. Возле него радостно прыгал восхищенный Лопухашка.
- Кузя, ты молодец! Как тебе удалось стрелять очередями, это ж не автомат?
- Сам не знаю. Это все она – травка. Стоит мне выкурить пару трубочек, как винтовка сама превращается в шестиствольный крупнокалиберный пулемет, – язык у крокодила заплетался и говорил он с трудом.
- Молодец, Кузя … кар-ка-дил! – с этими словами Вредняк смачно поцеловала его в губы.
Глаза у Кузи вылезли из орбит. Из зеленого он превратился в красного, затем в коричневого. Ноги у него подкосились, и он рухнул на пол.
- Это все травка, - грустно произнес Лопухашка.
И в это время за окном раздались новая пальба, и донесся цокот незнакомых копыт.
- Кого там еще черт несет? – буркнул Илья.
- Это банда хромого Билли!
Дверь салуна раскрылась, и в зал, хромая, вошел ковбой:
- Кто посмел набить морду Бешеному Гарри?
- Я! – сказал Муромец и ухмыльнулся.
- Так ему и надо!
Ковбой вышел.
- Ладно, - Илья положил руку на плечо бармена: - Согласен я.
Через час на груди Ильи Муромца сияла звезда шерифа.
По этому поводу все столы сдвинули в ряд, накрыли, поставили на них все, что полагается, наполнили стаканы … Мерзкие скрипучие звуки губной гармошки заставили присутствующих вспомнить о бренности земного бытия.
- Какого лешего! – вскрикнул разъяренный Илья: - Кто это?
- Гармоника, - тихо ответил Толстяк Му.
- Ну, ясен пень, что не балалайка! Я спрашиваю, кому это вздумалось нарушать покой граждан в такой поздний час?
- Ковбоя зовут Гармоника. Мститель с губной гармошкой.
- Гармошку отобрать и выбросить. А Гармонику в камеру, утром разберемся.
- Будет сделано! – воскликнул Добрыня и, шатаясь, вышел на улицу.
Через минуту мелодия стихла.