Погоны и губная помада

               
Действующие герои повести:
Командир полка – гвардии п-к  Стасов Олег Константинович
Начальник  штаба полка – гвардии п/п-к  Крупнов Ефим Олегович
Снайпер – гвардии рядовой Селезнёв Сергей - (Селезень) позывной
Снайпер – гвардии младший сержант Кулич Павел (Куль) позывной
Командир 1 роты – гвардии капитан Соев Юрий Алексеевич (Сойка) позывной  5-ый эфир
Бывший командир батальона – гвардии майор Федин Вячеслав Сергеевич
Настоящий командир батальона – гвардии майор Алексеева Юлия Петровна (Юля) позывной  3-ий эфир
Заместитель командира батальона – гвардии майор Панцырь Сергей Трофимович (Пан) позывной 4-ый эфир
Заместитель командира батальона по политической части – гвардии капитан Ложкин Владимир Алексеевич (Волк)
Начальник штаба батальона – гвардии старший лейтенант Добровольский Антон Владимирович (Акула)
Командир взвода 1 роты – гвардии старший лейтенант Зосим Владимир Поликарпович (Сим) позывной 8-ой эфир
Командир взвода 1-ой роты – гвардии лейтенант Вялых Олег Иванович (Ум) позывной 10-ый эфир
Военврач – гвардии майор Лебедева Надежда Святославовна (Лебедь)
Командир отделения – гвардии младший сержант Бледнов Алексей (Бледный)
Командир 2 роты – гвардии капитан Сланец Виктор Борисович (Слон)-------------------------------- 6-ой эфир
Командир 3 роты – гвардии старший лейтенант Завьялов Анатолий Сергеевич (Стрелка)-----------------------9-ый эфир
Командир 4 роты – гвардии капитан Серых Пётр Семёнович (Кум)--------------------- 7-ой эфир
Фельдшер 1и2 роты – гвардии прапорщик Клок Вадим Захарович  (Клок)
Фельдшер 3и4 роты – гвардии старшина сверхсрочной службы Потехин Вячеслав Юрьевич (Слава)
Старшина 1 роты – гвардии прапорщик Звягин Елесей Владимирович (Елесей)
Старшина 2 роты – гвардии прапорщик Золотухин Артур Сергеевич (Ухо)
Старшина 3 роты – гвардии старшина сверхсрочной службы Коваленко Павел Тимофеевич (Коваль)
Старшина 4 роты – гвардии старшина сверхсрочной службы Бугаев Семён Артёмьевич (Бугай)
Адъютант ком. батальона – гвардии прапорщик Гречин Николай (Гречка)


Командующий – Беглай «бригадный генерал»
Командир «Восточного потока» - Селим
Командир «Западного потока» - Курзун
Командир «Южного потока» - «Кол»
Командир отдельной роты – Фархад
 



Соломонов Александр
Бывают трудные минуты.
Бывает лгут, бывает ждут.
И совершают дни разлуки
И, согрешая - не поют.

Часы пролётные ведутся
Отсчётом памятных времён.
Бывает, что они сойдутся
И сядут встречей, к нам за стол.

И мы живём не для потери
Своих протоптанных дорог.
Мы вместе с временем сидели
В воспоминаньях и, дай Бог

Что можем вспомнить не прощаясь
С своею памятью не раз.
Мы светлых дней не забываем.
Которые живут для нас.

Эта повесть не реальная история, а существовала она или нет, я не знаю, но всё же факт прояснился и объяснился мне, лежащему с закрытыми глазами тихой весенней  ночью, спящему в наше человеческое  время отдыха от пренасыщенных  будничных часов дня, когда  мы не только торопимся жить, делая, подчас, не мало ошибок или повторяем их, но и стараемся, всё же создавать себя, выражать своё- "Я" не только перед кем-то, а больше, всё же, доказывая самим себе - на что мы способны, а на что, нет.
 Скажу правду: эта история показалась мне во сне всеми, или, почти всеми кадрами сюжета, которые я хочу превратить в повесть на белых листах бумаги, зарисовывая то, что увидел.

Итак.

                I.

                «Б А З А»

                1. «Развод».

  Гарнизон полка дивизии «десантуры» находился в заболоченных лесных местах на западных Российских рубежах, недалеко от городка «Н»… и на стратегических картах Министерства Обороны означался вторым эшелоном боевых хранений Российской  вотчины земельных просторов. Это была  боевая единица – дивизия, коей предназначалось в тактическом плане военных действий не столько, переводя на язык малограмотных  (в отношении боевых структур), как сторожить наши  Великие границы Родины – России, в случае угрозы из вне, а именно они должны были  осуществлять поддержку первого эшелона  военных структур и своей  внезапностью появления в назначенный час не только прийти на помощь, но и атаковать вне зависимости от положения действий первого эшелона, принявшего на себя удар, т.е. они должны были громить  противника, расчленяя его и, как исход этого результата, первый и третий эшелон (подмога) добивал напавшего врага.
 Тактический план этих действий был грамотно разработан не только по задаче – победить, но и, как это сделать, чем это сделать с наименьшими потерями, меньшим числом: «Главное не сколько? Главное, как!» «Не числом, а умением!»
 Манёвренность, мощь, сила, уверенность, где-то, может и отступить при  необходимости для нанесения главного удара. Это, как удар молота по ледяному шару и шар должен превратиться в брызги осколков, а брызги добивают не осторожничая остальные.
 Но история сия в своём освещении будет принадлежать не крупномасштабным операциям, не скрою – боевых, именно боевых  действий, где  кровь, пот, пороховая сажа и слёзы  на глазах за  погибших: друзей;  товарищей;  боевых  соратников; «мальчишках» и  мужей, будут насыщенно сложены в строки  письма повести, а только об одном и не малозначимом эпизоде той жизни полка  № ,..  где первая роль отводилась батальону «РУСЬ».

 Плац. Военнослужащие гвардейского полка, ожидающие построения  в стройные ряды «коробочек» на утреннем солнце, ясно и безоблачно, глядевшем на молодых и взрослых, возрастных  мужчин, некоторое время «мариновались». Кто курил, кто, что-то рассказывал, а другие просто смеялись по поводу анекдота, пересказанного балагурами части.
- По ротна-а! На построение-е! Становись!  –  команду громогласным баритоном объявил начальник штаба полка, п/п-к Крупнов Ефим Олегович, уважаемый и «страшный» полководец. – Равняйсь! Смирно – о!
 Он зорко оглядел выстроенные «коробочки» строевого  построения  ротных редут полка  десантников и резко, чётко, повернувшись на место встречи приветствия и доклада командиру полка,  чётким строевым шагом гордого гренадёра-десантника  двинулся к вступавшему на плац командиру части, Стасову Олегу Константиновичу. Точно по времени, печатая каждый свой шаг звонко раздававшемся звуком подковками сапог в утренней тишине по асфальту плаца, начальник штаба не только показывал, но этим показом он учил своих подчинённых.
 Отрапортовав в приветствии о готовности полка и проведённой проверке личного состава подразделений для принятия плановых задач в боевой и учебной подготовке, какие должен установить командир полка, п/п-к Крупнов сделал шаг в сторону, давая пространство для движения п-ка Стасова к месту отдачи приказаний – на середину плаца перед строем полка и, развернувшись пристроился рядом с ним, чуть сзади.
 Всё происходило, как и всегда: буднично, ежедневно, ежемесячно… но, как и всегда: задорно-строго, выверенно по строкам устава, парадно, красиво! Даже зыбкая утренняя сонливость солнечного небесного тепла Земли, красоты, осветившихся красок по округе, разбежалась: от барабанного марша оркестровых ударников на плацу; строгости военного этикета (приводящего даже ленивого в  соответствие чувства мерности службы военного, а не «заблудшей овцы»), громкоголосия, чётко произносимых команд;  дыхания и   бездыхания строевых порядков полка. Природное чудо-утро (хотел сказать: испугалось…) тоже равнялось на защитников Родины и стало ещё ярче, и красивее, ещё звонче и бодрее. Но всё же, что-то было не так, что-то изменилось в будничном разводе полка. Этот день нёс  открытие нового будущего, впоследствии… Подтверждалось же фактом состояния командира полка – не тем обычным  спокойствием его  лица и стройности движения, какая-то гроза и вялость одновременно. Скорее всего это была усталость.
- Здравия желаю, други мои! – совсем  необычное приветствие, совсем необычный голос, но всё же громко на весь плац, командир поздоровался со своим войском. Произошло некоторое замешательство в рядах, но это был миг растерянности, всего лишь миг…
- Здравия желае!..  – прогремел единым хором строй.
Полковник Стасов опустил голову. Снял фуражку. Вытащил платок из кармана брюк и протёр внутренности фуражного околышка, как-буто там была непростительная влага от пота, мешающая ему. Он выполнил свою миссию так, словно пролил в извинении душевные чувства перед сослуживцами, перед братьями по оружию. Одел фуражку. Поднял голову и посмотрел на ряды своего полка снисходительно с дружеской  любовью к собратьям. Длилось это не долго, но, казалось, что такое поведение командира не кончится, пока его душевное состояние не придёт в равновесие с окружающим миром, не сольётся, как всегда со служебной  обязанностью учить, командуя своми подчинёнными. Его взгляд и осмотр рядов указывал на то, что он ищет  кого-то, но нет, этот взгляд был обращён ко всем и к каждому в отдельности, и всё, что сейчас происходило со Стасовым передавалось в мозговые  клеточки  сослуживцев. Недолго  длилась эта кинофотографическая съёмка, недолго, но щемило сердце и будоражило сознание в неопределённости происходящего. Что случилось с «Батей», понимал не каждый, если вообще, кто-то, что-то понимал. Всегда строгий и жёсткий, он стал мягким, неуставным и грустным.
Драматургия этого сюжета  наполнялась не только теми  чувствами, какие ощущали  десантники на построении развода, но и, какой-то скрываемой тревогой за своё будущее. Всё исходило от поведения «Бати». У Стасова, то ли от солнца, то ли от воздушной утренней росы, то ли ещё от чего, на глазах появился водяной наплыв солёной капли. Этого никто не видел.
- Вольно! – скомандовал полковник и, резко повернувшись кругом, направился к месту приёма  прохождения полка  вместе с начальником штаба полка и своими заместителями, строевых колонн подразделений для убытия с плаца по местам службы, учёбы, занятий, проще говоря – военной работы.
 Когда все стали по местам, Стасов обратился без напряжения по микрофону к личному составу, по-отечески дружелюбно:
- Други мои! Сегодня я приветствовал вас не так, как писано в уставе. Простите за эту неформальность, даже можно  сказать, панибратство. Есть тому причина, а потому прошу снисхождения за расслабленность. Я, пока не могу сейчас сказать, но ваши  командиры  получат указания и определение выполнения этих задач, какие мы будем отрабатывать в будущем и сейчас. Я надеюсь, что всё будет выполнено с успехом и в точности, как велит нам присяга, как велит нам Родина, как верит в нас наш народ! Вы обязаны выложиться до конца, но выполнить работу, какая потребуется сегодня, завтра, послезавтра… - он немного кашлянул в кулак от спёртости гортани и хрипоты его голосовых связок, продолжил, - поверьте старику, всё не просто, но надо! Мы обязаны! Мы писаны законом: дружбы, любви, чести. Законом жизни: своих близких и родных; далёких, но наших людей, нашей Родины! Я в вас уверен и ни на секунду, даже её толику в вас не сомневаюсь. Я верю в вас! – он отошёл к начальнику штаба и, что-то сказал ему, приблизившись к уху  п/п-ка  Крупнова, после  чего последний вышел вперёд и встал рядом с отключённым микрофоном.
- Командиры батальонов собираются в 10.30 на совещание в штабе. Задачи будут поставлены там. Ещё раз  повторяю, в 10.30, при  себе
всё пишущее и личные документы. Полк! Равня-я…йсь! Сми-и…рно! На пра-а…во! Первая рота, левое плечо вперёд по маршруту прохождения строевым, ша-а…гом, …арш!
 Полк, под оркестровый марш «Славянки», двинулся с развода на места службы, как и всегда.
- Чего это с ним? – спросил рядовой  Селезнёв своего  друга и двоюродного  брата, стоявшего и идущего вместе с ним в одной  шеренге справа, - как будто что случилось с нашим «Батей». Совсем разнежился.
- Тебе-то, что? Хромай, пока подковы не стёрлись. Узнаем. Дыши глубже, иди ровно. Всё потом… - ответил Кулич Павел, младший сержант, с нотами наставничест ва и руководства.
 Оба  они были  снайперами роты. Сибиряки с одной неприметной деревушки в Иркутской области. Жили рядом там и служили вместе, рядом здесь, как говорится: «плечом к плечу, голова к голове, нога в ногу!»
 Полк проходил строевым перед командованием части с приветствием на ходу, повернув голову и прижав руки к бёдрам. После прохода, подразделения сворачи вали в разные стороны или в одну, а именно туда, куда надлежало идти, для подготовки или уже на  место их назначения учебной работы, занятий, службы и т.д. Шли очень молчаливо, под впечатлением сказанного и сделанного «Батей» на построении. Без песни, без шепотливых разговоров меж собой, каких-либо шуток-прибауток. Все были сдержаны и серьёзны. Каждый раздумывал над  происшедшим,  ломая голову в догадках. Да и настроение «Бати», словно телепатическим образом передалось, гвардейцам.