Кормить меня, увы, никто не собирался, живот обречённо бурчал, тело болело. Но, ещё больше, чем страдания физические, меня убивало беспокойство, не за себя, конечно, моя жизнь или закончится в ближайшее время или, или превратится в ад вечного заточения, за сестру и Мальдена, сумели ли они сбежать или сидят в соседней камере? Если сумели, то почему бросили меня?
Не знаю, сколь долго длилась моя мука, ведь во тьме камеры невозможно было даже примерно определить, день сейчас или уже ночь, но вот раздались шаркающие шаги, потом, звяканье ключей, скрип открываемого замка и в камеру вошли знакомый уже мне тюремщик с фонарём в руках и парочка стражей.
– Поднимайся, давай, – рыкнул тюремщик, – наш судья уже поджидает тебя!
Я попробовал встать, но получалось у меня весьма скверно, ноги решительно не хотели слушаться. Полюбовавшись моими потугами, тюремщик сделал знак стражам, те грубо подхватили меня под руки и потащили прочь из камеры.
Коридоры тюрьмы были изнуряюще длинны, идёшь и идёшь, и конца им нету. К тому же, стражники шли довольно быстро, мои ноги волочились по полу, а когда я пытался переступать ногами, приходилось, чуть ли не бежать.
Наконец, после непонятно какой по счёту лестницы, добрались мы до двери, окованной металлическими полосками. Тюремщик постучал неожиданно деликатно, прислушался, и распахнул дверь. Меня буквально втащили в комнату и грубо швырнули на пол. Как же хорошо! Лежишь, пол холодненький, моё бедное измученное тело расслабилось.
– А теперь он не так уж крут, – кто-то хмыкнул презрительно, – удивительно, что день, проведённый в камере, с людьми делает.
Я с трудом разлепил глаза и приподнял голову. Комната, в которой я очутился, скорей всего являлась допросной. Серые каменные голые стены, такой же потолок. Посреди комнаты простой деревянный стол, на котором лежали несколько свитков, перо для письма и стояла чернильница; и парочка скамей с зажимами для рук и ног. За столом на маленьких скамеечках сидели двое – мирно дремлющий древний седовласый старец в судейской мантии и с толстой серебряной цепью на шее и юноша писарь. А подле стола стоял уже знакомый мне волшебник. Цимисхий, если не ошибаюсь.
– Итак, мой отважный юный друг, – продолжил волшебник, – ты наверняка сейчас с ума сходишь от желания узнать, зачем тебя сюда привели….
– Если я и схожу с ума, – прохрипел я, – то только от желания перерезать тебе глотку, негодяй!
– Ха, вы на него посмотрите, петушок-то ещё кукарекает! – Цимисхий хлопнул себя рукой по бедру, – интересно, когда тебе наденут петлю на шею, будешь ли ты так же хорохориться? Впрочем, ладно, нет у меня времени с тобой спорить. Понимаешь ли, юный Хамфри, как ни странно ты нужен нам. Мне и господину Приболтусу, нашему судье. Да-да, и всё из-за твоих спутников. Они сбежали, шалунишки и вот, мы надеемся, что ты поможешь их поймать.
– Интересно, ты вправду веришь, что я стану помогать тебе в поимки моего друга и сестры? – я ухмыльнулся, – да я скорее умру!
– Даже и не надейся, – волшебник осклабился недобро, – смерть для тебя сейчас будет лучшим и желаннейшим даром. И уж конечно, ты нам в любом случае поможешь. Но, от тебя зависит, будет ли это добровольное сотрудничество или…. Впрочем, от тебя требуется немного. Мы собираемся поймать твоих спутников в ловушку, и ты будешь приманкой. Объявим о твоей казни, посадим на телегу, рыцарь и монстр наверняка попытаются тебя спасти и попадут прямо в расставленные мною сети. Недурно я всё придумал, да? А ты, ты можешь, либо покататься на телеге с видом мученика, а в нужный момент активировать вот этот артефакт (Цимисхий показал мне странную зелёную коробочку), в который твоих спутников и затянет, либо, мы тебя жестоко изувечим и вся твоя роль будет сводиться к истекающему кровью полутрупу, а артефакт активирует кто-то другой.
– И зачем такие трудности, неужели вы не можете отыскать моих товарищей с помощью магии? – ухмыльнулся я.
– Вот ещё, – враг мой презрительно передёрнул плечами, – стану я тратить свою магическую силу там, где достаточно слегка пошевелить мозгами. Итак, я не дождался ответа, ты помогать будешь добровольно или предпочтёшь доставить нам удовольствие своими стонами и криками?
– Иди в Ад, – я сплюнул.
– Я так и думал, – Цимисхий печально вздохнул, – нехорошо, отказ от со-трудничества с законом, это серьёзное преступление.
– Какой ещё закон? – рыкнул я, – скажи прямо – тебе нужна моя сестра. Для того ты и убийцу к нам подослал с его сворой и стражников натравил.
– Не ори, не видишь, судья спит, – волшебник шикнул на меня, – хватит уже этих препирательств, ты изрядно утомил меня. Эй, стража, заберите ка этого дерзкого мальчишку и подготовьте его как следует. Только смотрите, не переусердствуйте, он должен дожить хотя бы до того момента, когда его спасители явятся, чтобы угодить в мою ловушку!
Тем временем, в коридоре послышался какой-то шум, в дверь забарабанили.
Тюремщик поспешил распахнуть её и в комнату буквально ввалился страж, бледный, как полотно с вытаращенными глазами.