У последней черты

Зинаида Чванькова
             Он лежал в платной палате. Оплатила ему отдельную палату, уход, обезболивающие уколы дочка. Но сама она приходила очень редко. Принесет что-нибудь в мешке съестного, чистое бельё, постоит у дверей, даже в палату не зайдет, скажет что-нибудь ободряющие и уйдет. Страшно! Страшно не умирать, а умирать в одиночестве. Он сам так распорядился своей жизнью. А теперь кого винить? Жить осталось считанные дни. А так хочется жить! “Не понимаю этих самоубийц. Что может заставить человека лишится жизни? Ведь в жизни всё приходит и уходит. Даже неразделенная любовь и та уйдёт, а придет новая. Не уйдут только врожденные уродства, болезни, не позволяющие жить полноценной жизнью и то с этим можно жить и находить в жизни свои какие-то краски. Жизнь! Почему она такая короткая? Нельзя уже исправить свои ошибки. Может попросить прощения у тех, кого обидел? Может исповедаться у священника? Я знаю, что он приходит в больницу почти каждый день. Попросить, чтобы подошел ко мне. Страшно признаваться в своих грехах. Ой, как страшно! Может не стоит просить у Бога прощения? Как тяжело на душе,”-думал он.
              За окном была золотая осень. Он повернулся лицом к окну. Рядом с окном рос клён. Его ветки касались стекла и стучали по нему. Ветки от ветра клонились и казалось, что клён его приветствует. “Привет, дерево, мы сейчас с тобой вдвоем. Ты с одной стороны, я с другой стороны жизни. Ты живой, золотой, крепкий, а я – полутруп. Ты скоро замёрзнешь, но весной оживешь, а я нет. Ты украшал парк, давал тень, а я?.. Я никого не согрел, всех обидел. Как исправить всё это?” – думал он.
              Вошла медсестра.
               - Иван Иванович, Вы так крепко спали. Приходила  ваша дочь. Она принесла вам виноград, чистое бельё. Давайте к водным процедурам и переоденемся.
               - Машенька, свет ты мой. Раз ты так считаешь, то давай.
              Медсестра умыла Ивана Ивановича, переодела, помыла виноград и поставила в тарелке на тумбочку.
               - Я сейчас уйду, но скоро приду. Будем делать уколы. Не скучайте.
               - Машенька, у меня к тебе большая просьба. Пригласи ко мне священника. Хочу исповедаться. И подключи мой телефон к зарядке. Хочу позвонить.
              - Священник приходит по утрам в отделение. Я его приглашу к вам.
              Медсестра ушла. Иван Иванович лежал и думал, в каких греках покаяться. Их накопилась так много. Самый страшный грех, это когда он оставил семью, жену, маленькую  дочку, и уехал искать счастье. Мотался по свету, наслаждался жизнью. Работал, гулял, влюблялся, бросал, но ни разу не вспомнил о дочке. Может, она нуждалась в нём? А она выросла без него, но с болью в душе на него. Умерла его законная жена, а он даже на похоронах не был. Дочь в возрасте семнадцати лет осталась одна. Соседи хоронили его жену. А он? А он якобы не знал или не хотел знать. Скорее не хотел. Боялся взглянуть дочке в глаза. А друга как обобрал? Общий бизнес обманным путём переписал на себя, а его с семьёй обанкротил. Растерял всех друзей. А тут беда. Нашли рак, да нашли поздно. Дочь как-то узнала, что он  лежит в больнице, стала приходить навещать.  Ничего не говорит, да и он тоже. “Завтра я с ней поговорю” – решил он.
             Пришла медсестра, начались процедуры. Иван Иванович ждал завтрашнего дня. Он твёрдо решил просить у всех прощения: у дочки, у друзей, у Бога. Утром пришел священник. Иван Иванович долго исповедовался, каялся, просил отпустить его грехи. Священник перекрестил его, осветил святой водой и сказал:
            - Мил человек, главное, что ты всё осознал сам. Понял, как ты грешен перед собой и людьми. Теперь всё будет хорошо.
            Священник ушел. Иван Иванович сразу заснул. Для него это было испытание тяжелым физически и психически. Заснул легко и спал крепким сном. После тихого часа пришла дочь Юля.
            -  Юленька, подойди ко мне, не бойся, я хочу попросить у тебя прощения за всё. Прости меня, если сможешь. Я знаю, что простить меня сложно, но ты попробуй. Я сегодня у Бога просил прощения, но твоё прощение для меня самое главное.
           - Я не могу назвать тебя отцом. Если бы ты знал, как ты мне был нужен. Дети катались со своими отцами на лыжах, на санках, а я одна. Меня дразнили в школе байстручка, со мной не хотели дружить. Жили мы с мамой очень бедно, в коммунальной квартире. У меня и игрушек почти не было. Мама работала день и ночь. Ночью мама шила людям платья. Спать было плохо, когда в одной комнате, где ты спишь, стучит машина. Мама не жаловалась и тебя не ругала. А когда умирала, просила тебя найти. Но я не искала. Нашла только теперь, когда сам ты попал в беду.
          - Доченька, прости. Я негодяй, сволочь. Я себя тоже наказал. У меня есть бизнес, квартира, дача. Они твои. У меня кроме тебя никого нет. Всё твоё. Только прости.
         - Ты видно не понял. Материальное благо – это хорошо. Я хотела, чтобы у меня был отец, а у моих детей – дедушка.
         - Я исправлюсь. У меня осталось немного времени. Я исправлюсь. Не отталкивай меня. Помоги.
          Иван Иванович заплакал. Слёзы катились по его ещё не старым щекам. Он всхлипывал, пытался вытирать слёзы рукавом. Потом уткнулся лицом в подушку, и плечи его вздрагивали.
         - Папа, не плачь. Что было, то было и прошло. Ты только живи. Я тебя сейчас нашла и не хочу терять.
         Юля подошла к кровати, погладила отца по голове. Он успокоился.
         - Спасибо. Всё будет хорошо. Приведи внуков. Я посмотреть на них хочу.
         - Хорошо. А сейчас мне пора.
         Юля ушла. Иван Иванович взял записную книжку, и стал звонить всем знакомым подряд и просить прощения.
         Прошло несколько дней. Ивана Ивановича навещали знакомые, друзья, дочь, внуки, зять. Все желали ему выздоровления. Да и он сам чувствовал, что болезнь от него уходит.  Последняя черта жизни ещё где-то далеко. На душе его было хорошо и спокойно.