Самое полярное отношение – от уважительного до крайне негативного в миротворческой миссии ООН в Косово у меня сложилось о представителях немецкого контингента полиции. Причем, я проследил довольно четкую закономерность: чем младше немецкий полицейский чин по должности и званию, тем проще он в общении, человечнее, тем более заслуживает доверия, понимания и поддержки.
И наоборот. Чем больше звездочек на погонах у потомков Фридриха Великого, тем больше гонора, спеси, комплексов неполноценности, которые умело маскируются, прикрывая элементарную подлость. Кто-то из бывших коллег по службе может не согласиться со мной, но, спорить не стану. Каждый опыт уникален в своем роде.
Хочу отметить, что речь идет ТОЛЬКО О ЛЮДЯХ В ФОРМЕ, а не дается огульная «характеристика» нации в целом. Слишком глупо обобщать отдельные примеры и переносить их на гражданских людей с другим уровнем образования, культуры и ментальности, чем у служащих полиции.
НО! Деньги и власть – вот две составляющие, которые способны «выбить из колеи», изменить образ любой, даже прежде очень « светлой» личности. Оглянись вокруг и ты найдешь в своем окружении людей, не выдержавших бремени финансового благополучия или бремени большого руководителя.
На нашей станции немцев – полицейских в начале 2001 года не было. Краем уха я слышал о том, что один есть, сейчас находится в отпуске. Услышал и забыл.
Позже, в один прекрасный день нельзя было не обратить внимания на «новенького» (в действительности оказалось, что «старенького»), который вошел в комнату инструктажа суточных нарядов, когда часы показывали без двух минут восемь. Зеленая форма (не камуфляж), рюкзачок за спиной, короткая стрижка под скинхеда, личико в виде печеного яблока, четыре зеленых звездочки в ряд на каждом погоне, подвижные глаза, прощупывающие тебя насквозь, дежурно – натянутая улыбка.
- О, Зигги из отпуска прибыл! - воскликнул старший дежурной смены ирландец Стив Ловлей. – Готов к службе на дело мира, труду и обороне после отдыха в далеком фатерлянде.
Маленький парнишка, метр с кепкой «в прыжке», еще больше заулыбался и встал среди личного состава заступающей дневной смены.
Я пропустил мимо ушей слова дежурного офицера об основных происшествиях и оперативной обстановке в зоне ответственности нашей станции, с любопытством разглядывая новенького, который больше напоминал школьника-подростка по своим физическим параметрам, нежели чем бывалого офицера-полицейского, направленного для выполнения служебных задач на пост-конфликтной территории.
Впрочем, людям свойственно ошибаться, а первое впечатление часто, действительно, бывает обманчиво. Зигги (уменьшительно – ласкательное от полного имени «Зигфрид» - кажется, так) на самом деле оказался не таким уж молодым. Ему было в 2001 году 39 лет, и он уже успел к этому возрасту разжиться тремя детишками.
**
На третий день после прибытия Зигги из отпуска мы попали с ним работать в один патрульный экипаж. Заступили в ночь. Ситуация, как часто бывает в ночном дежурстве, была переменно нестабильной. Случается, вызовы следуют один за другим, и моторизованные патрули не успевают выезжать на места происшествий. Но, даже в неспокойном 2001 году, все же выдавались довольно тихие смены. Тогда мы могли просто «нарезать круги» на машине по маршруту патрулирования, докладывая изредка дежурному, что все спокойно в муниципалитете Липлян.
Зигги не внушал мне доверия. Поздоровавшись после инструктажа наряда, молча сели в машину и минут двадцать колесили по темным албанским деревушкам в полном молчании. Я косился на своего напарника, понимая, что ему хочется поговорить, да бы скоротать время.
То ли из принципа, то ли из-за вредности продолжаю молчать, предоставляя Зигги начать разговор самому. И он, наконец, решился растормошить русского коллегу.
- А на какой должности ты работал в России? - вежливо интересуется мой «шеф».
Начинаю рассказывать Зигги о том, что такое «вневедомственная охрана», чем она занимается. Как осуществляется «охрана объекта» посредством пульта централизованной сигнализации, какова роль психологов в милицейской службе в России. «Малыш» внимательно слушает, не перебивая. Качает головой, обдумывая информацию, вставляет краткие реплики - комментарии.
Оказывается, в цивилизованной Германии, в полиции, психолог или психиатр вмешивается в душевные проблемы личного состава только тогда, когда у полицейского конкретно «поедет крыша». А охраной личного имущества граждан и организаций, вооруженным сопровождением грузов, денежных средств занимаются исключительно частные охранные фирмы.
Вот. Общая тема для разговора найдена. Лед недоверия начал постепенно таять. Где-то час мы обсуждаем традиции милицейско-полицейского бытия в Германии и России. Зигги больше «продвинут» в вопросах следствия по угонам автотранспорта. В миссии это актуальная проблема, т.к. албанцы перевозят из Германии и Швейцарии в Косово достаточно много украденных машин. Потом, не стесняясь, катаются на них, часто не думая даже регистрировать.
Глянув на часы, напарник предлагает развеяться на воздухе, организовав временный чек-пойнт для проверки местных албанских водителей. Не проблема, мон ами .
Минут тридцать мы торчим на перекрестке дорог километрах в пяти от нашей станции. Время позднее, машин мало. Но Зигги тщательно «шерстит» залетных «водил», сверяя данные документов на машину с номерами шасси и двигателя. Я не мешаю ему. Ночь теплая и длинная. Пусть наслаждается жизнью и службой. Как-никак, а парень сегодня «в своей тарелке».
В принципе, Зигги оказался вполне нормальным немецким «товарищем». На службе не горел, но выполнял свои обязанности «от и до». Мы неплохо сработались и даже одновременно «выросли» на должностях. Где-то в начале апреля 2001 года Зигги «сел на компьютер» - набивать базу данных по преступлениям в зоне ответственности нашей полицейской станции. «Database officer» - так звучала его новая должность в штатном расписании.
Мне же после патруля и службы дежурным офицером на радио «выпала честь» заменить начальника штаба (“operation officer”) на время его отсутствия - отпуска. Три недели работы на такой должности – хороший опыт, когда ты «строишь» весь личный состав полицейской станции, не взирая на чины и звания, задаешь вектор служебных задач, постоянно взаимодействуешь с коллегами из финского КФОР.
***
Все эти служебные перемены привели к тому, что я оказался в одном кабинете с Зигги. Помимо знаменитой немецкой пунктуальности и педантичности мне пришлось на себе испытать, что такое немецкое скупердяйство, жадность и пошлость «в одном флаконе». Когда, действительно, не знаешь, что делать – смеяться или плакать.
- Зигги, пошли кофе попьем.
Мой сосед по кабинету отрывает взгляд от монитора и что-то прикидывает, не спеша соглашаться с предложением.
- Зигги, не парься, я приглашаю.
«Малыш» довольно улыбается и сразу идет к выходу. Понятна всем старая традиция в миссии ООН для сотрудников: кто приглашает на чашку кофе, тот и платит. Зигги любит и кофе, и колу и спрайт, но никогда, никого не приглашает. Принцип у него такой. Или предпочитает строго отсчитывать свои пфенниги (это ж еще 2001 год) на краешке стола за свой заказ.
- Вот твой ключ от кабинета. Гони две с половиной марки.
Это Зигги встречает меня в первый день нашей совместной работы на новом месте. Все нормально. Две с половиной марки не деньги. На, возьми, и спасибо за заботу, мой немецкий товарищ.
У меня закончилась бумага для принтера. Знаю, что у Зигги она есть.
- Зигги, одолжи пару листочков. Нужно справку для штаба в Приштине срочно распечатать.
Зигги поднимает лицо от клавиатуры. В глазах немца застыл немой укор и недовольство.
- Это моя бумага. Если тебе надо, зайди к логистику (тыловику) и возьми новую пачку.
Я знаю, что тыловика нет на месте. Он уехал по свои служебным делам, а самому мне бродить по станции, искать пару листиков совсем не хочется.
- Зигги, ну дай две странички. Я же знаю, что у тебя они есть.
Зигги начинает заводиться, упорно отстаивая «собственное» имущество от настойчивых посягательств русского.
- У меня у самого мало осталось. Ты видишь, всего листов 30 (тридцать! и все же есть!)- не больше. (Хотя, врешь, я сам видел, как ты вчера убирал в стол целую пачку). И вообще, каждый должен иметь свои вещи для работы, - витийствует мой пунктуальный сосед.
- Зигги, я верну тебе в десятикратном размере. Вот, пойду куплю пачку бумаги на свои деньги и верну, - говорю я с самым серьезным видом.
Немец распаляется еще больше, начиная рассказывать мне о том, как в его родном департаменте, в фатерлянде организовывают работу сотрудников на служебном месте. Конечно же, покупать бумагу за свои деньги глупо, Зигги это понимает, пытаясь «разъяснить» и мне, бестолковому, «элементарные» вещи.
Все ясно. Диалог глухого и немого. Тот случай, когда говорят, что «зимой снега не допросишься», а не только пару злосчастных листочков. Горбатого могила исправит.
Закрываю дверь кабинета и отправляюсь в дежурку. Там мой знакомый бангладешец Шарма сейчас работает. Он точно поделится, ему не жалко.