Слово автора: Это пьеса о провинциальной молодежи, которая пытается излечить игровую зависимость главного героя. Если вы тоже осуждаете игроманов, то советую начинать читать пьесу с самого конца, если нет - приступайте с начала или с середины.
В нашей шекспировской хронике действуют:
Макар
Иван
Оля
Фриман
Человек в маске
1.
Одинокий фонарь тлеет над полосами железной дороги. Вдали появляется мутный ночной силуэт, который вскоре обретает очертания крепкого парня лет двадцати: лицо живое, артистичное; одет в дорогое, как человек успешный или пытающийся таким казаться.
Макар (говорит по сотовому): Алло! Геннадий Петрович? Да, это я! На подходе… Ну, вроде того… и это тоже… Да-да!.. Что ж вы так! Шли бы преподавать, у вас это лучше получается!.. Да… Нет, пить не буду!.. Мне утром навестить одного человека… Конечно Ивана, кого же ещё!.. Наслышан, что плох… Так вот, у меня есть убийственный план! Я хочу воскресить его для реальной жизни… Именно так! За неделю!.. Обязательно передам… (Где-то в темноте звенит разбитое стекло.) Ого! Неспокойный район, говорите?.. Вот я и о том же.
На рельсы выходит человек в чёрной маске и дождевике ядовитого цвета.
Человек в маске: Зазря выставляешься!
Макар (настороженно): А вы кем будете?
Человек в маске: Ночной шкипер. От меня весь город зависит. Понравится кто, помогу, но в основном выводят из себя и получают что заслужили. Люди вообще нечистые, особенно ночные – тут хоть сразу веслом по башке! Какой нормальный человек не спит после двенадцати? Ночь дело опасное, можно забрести не туда или ещё чего… Ну, ты меня понял.
Макар: Дружины на вас не хватает.
Человек в маске сплевывает и, ничего не ответив, исчезает в ночи.
Макар: Вот уж действительно неспокойный район! (Поспешно сворачивает за пригорок.)
2.
Голубоватый свет падает на лицо небритого и бледного юноши. Некоторое время Иван шелестит клавиатурой, затем ругается, снимает наушники, небрежно выдергивает модем. Упав лицом на компьютерный столик, он почти мгновенно засыпает. В стороне движется чья-то тень.
Постепенно светлеет. Становятся видны очертания захламлённой комнаты со стенами, единственное украшение которых – тусклый плакат, изображающий небоскрёбы. Из мебели компьютерный столик, два ободранных кресла на колёсиках и комод. В правом углу большой матрац, накрытый одеялом, рядом с ним пирамидка из пустых бутылок. Одеяло шевелится, из-под него показывается молодой мужчина, белобрысый и полноватый. Качаясь, встаёт. Одевается. Затем, покопавшись среди бутылок, находит нужную.
От глотающего звука Иван открывает глаза.
Фриман (опохмеляясь из горла): Эй, яойщик, как рейд прошёл? Хорошо вас вчера отодрали?
Иван (зевает): Меня только снаряжение спасло.
Фриман: А где: «Доброе утро, Фриман»?
Иван: Какое же оно доброе?
Фриман в два глотка заканчивает бутылку, бросает её посреди комнаты, идёт в ванную. Одеяло вновь шевелится, поднимается холмом, кто-то стройный, укрывшись с головой, семенит в тёщину комнату. Иван откидывается в кресле, смотрит в потолок.
Через минуту, застегивая рубашку и оправляя галстук, из тёщиной комнаты выходит девушка, одетая совсем как японская школьница. Черты лица выдают самодостаточность и тягу к авантюризму.
Оля: Мне кажется, тебе пора завести подружку.
Иван лишь смотрит в потолок.
Оля: У тебя цвет волос красивый, я говорила об этом? (Кончики пальцев замирают на плечах, как коготки.)
Иван (откатывается в кресле): Не трогай меня.
Фриман (из ванны): Хель, я готов! А ты давай, Вано, терпи, грандмастером будешь! Чак Норрис с тобой! Скоро вместе на охоту пойдём – кабанов одной левой! (Напевая) Охотник, охотник, охотник Себастьян!..
Иван: Ну к чёрту твоих кабанов. Я уже с драконами справляюсь, а ты всё…
Фриман (входит): Да, совсем слабачёк. (Оле) Отлично выглядишь! Мне нравится!
Оля (явно разочарованная): А мне нравится клубничный джем. И так, чтобы на хлеб намазан в два слоя. (Берёт Фримана за руку, настойчиво тянет в коридор.)
Фриман поддаётся, но, заметив на комоде мелочь, останавливается, смотрит на отрешённого от всего Ивана, затем сгребает монетки в кулак. Оля смеётся. Теперь уже он подгоняет девицу.
Фриман (Ивану): Ладно, счастливо! Мы во вторник зайдём!
Входная дверь с воем хлопает. С минуту Иван сидит в тишине. Лениво достаёт пачку лапши из-под стола, распечатывает, высыпает приправы, начинает грызть в сухую.
Вновь завыла дверь.
Макар: Есть кто дома?
Иван (мычит с набитым ртом): Обувь не снимай.
Макар: Нет, я лучше… неудобно как-то. (Показывается в комнате.) Я малость озадачен. У тебя всегда не закрыта дверь?
Иван: Забыли закрыть.
Макар: Забыли – эта та шумная парочка?
Иван: Они ночуют у меня… иногда.
Гость растерянно смотрит беспорядок в квартире, на пустую бутылку у его ног.
Макар: Я где-то читал: как у человека в доме, так у него и в душе.
Иван: Это ещё ничего. Недавно жили таджики…
Макар: Да здесь целый притон!
Иван пожимает плечами, протягивает руку. Поздоровались.
Иван: Присаживайся.
Макар: Как живешь с тех пор?
Иван: Нормально.
Макар: По тебе заметно. Помнишь хоть, как меня зовут?
Иван: Макар?
Макар: Браво!
Иван: Да ведь мы не виделись сколько…
Макар: С тех пор как закончили.
Макар смотрит на него испытывающее. Иван хрустит лапшой, поспешно кивает, сам не зная чему.
Макар: Ну, Ваня, изменился я?
Иван: Ты стал похож на какого-то известного актёра?
Макар: На какого?
Иван: А чёрт его знает…
Помолчали.
Макар: Встречал кого-нибудь из класса?
Иван: Нет, совсем никого.
Макар: И в нашу Развалюху не заходил?
Иван: Увы.
Макар: Я также. Только Борьку видел и у трудовика был в гостях. Борька красавец: разведывает месторождения на севере. А трудовик теперь за сторожа в католической церкви – обормот обормотом!
Иван не реагирует.
Макар (улыбается): А помнишь, ты мечтал слетать в Бангкок? Расспрашивал нашу географичку и тайский учить пытался: нёс всякую околесицу, а я подыгрывал. А наши философские споры!
Иван: Да, было время.
Макар: У тебя же диплом в этом году?
Иван глотает остатки лапши, напряжённо задумывается, но на вопрос не отвечает.
Иван: Макар, мне сейчас нужно на рынок.
Макар: Тебе не помешает воздух!
Иван: На другой рынок. Короче, чтоб ты понял: я уже год в онлайн игре. Сегодня у меня выставлен на продажу двуручный меч для воинов тридцатого уровня, ну, там, в виртуальном мире. Моя команда понесла большие потери – нужны деньги.
Макар: Игровая зависимость! Теперь понятно.
Иван: А мне и на обычный нужно... Слушай, ты можешь взять мелочи на комоде? Сходишь до киоска, купишь мне лапши, чаю. У меня совсем всё плохо... Пожалуйста!
Макар: Какой хитрый! Вместе пойдём. (Приближается к комоду, осматривает его, но денег не находит.)
Иван: Проклятье, там же они были! (Даже на эмоции он заметно скупится.)
Макар: Мне кажется, твои друзья тебя обчищают. Вернём таджиков?
Иван: Не надо.
Макар (в голосе крепнет решительность): Давай так, я займу тебе немного, но ты должен прогуляться со мной, вон хотя бы по тому сосняку возле дома.
Некоторое время Иван колеблется: включает интернет, щёлкает мышкой, убеждается, что покупателей нет, – и только тогда встаёт с кресла.
3.
Улица обрывается, переходит в лесополосу: виднеется разбитый фонарь, железная дорога, уходящая за горизонт, забор сосен. Свежо и солнечно.
Иван: Был бы я червячком, зарылся бы глубоко в землю.
Макар (шагает рядом, улыбается):
И день тяжел глазам моим,
Отвыкнувшим с столь давних лет
Глядеть на радующий свет;
И к воле я душой остыл!
Иван: Всё про меня. Пушкин что ли?
Макар: Вроде того.
Иван: Ты сам чем занимался?
Макар: Закончил новосибирский политех экстерном, в Сочи прогорел на строительстве, в Магадане имел большой успех. Разбил двадцать пять сердец и двадцать четыре склеил обратно. Теперь вот вернулся, хочу искупить грехи. По специальности я инженер и в технике понимаю, так что не пропаду.
Иван: Молодец, всё тот же! А я геймер, как видишь.
Макар: Это твоя профессия?
Иван: Геймер - это приговор. (Иван заметно разговорился. Солнечный свет ему явно не нравится, но мокрый ветерок он встречает всей грудью.)
Макар: Никакой не приговор!
Иван: Сам подумай. Отчисляют из института, долги за квартиру… Отец раньше пинал меня, а потом оставил эту каморку в наследство и уехал. Теперь я один. Ты оптимистично смотришь на жизнь, тебе не понять, как это, когда открываешь в один день глаза, а мир стал неинтересен! И тошнит от всего, от грязи на улицах, даже от солнца!
Макар: В Бангкоке и грязи и солнца в бесконечность больше.
Иван: Бангкок другое: там поток жизни, там весёлые тайцы, там слоны на улицах!
Макар: А здесь мамонты под землёй. И чем тебе запал этот город?
Иван: Детское воспоминание. (Отводит взгляд, словно пытаясь заглянуть в себя.) Когда мне было лет пять, я видел интересную передачу по телевизору, там сказали, что это не город, а целая вселенная – безумная и прекрасная. Я даже сейчас, разбуди меня ночью, скажу, как он на самом деле называется. Это как заклинание (скороговоркой): Крун Тхеп Маханакхон Амон Раттанакосин Махинтараюттхая Махадилок Пхоп Ноппарат Ратчатхани Буримом… или Буридром? Ладно, не вспомню уже.
Макар: Разве что-то изменится, если ты поедешь туда?
Иван: Изменится, всё изменится.
Макар: Так поехали!
Иван: А как же игра? Ты что? Я же так, теоретически сказал.
Макар: Поехали, в чём проблема?
Иван: Нет, не уговаривай, я погулять-то редко могу.
Макар (понизив голос): Ты любил когда-нибудь?
Иван: Не задавай глупых вопросов!
Макар: Тогда ты совсем не знаешь жизни.
Иван: Мне это не интересно.
Макар: Чем игра лучше?
Иван: Там можно пережить гораздо больше, там ты становишься тем, кем хочешь быть. Я, например, паладин, воюю за светлых, в этом моя суть.
Макар: А помнишь, когда-то в детстве мы написали правила жизни, поклялись следовать им. Что там было первое?
Иван (с неудовольствием): Жить во имя справедливости.
Макар: Вот! Ты попробуй представить, что жизнь – та же игра, и сражайся себе за добро.
Иван: Добро, любовь… все вы говорите пустыми звуками. А на деле своя хата с краю. Была у меня одна девушка – если «была», – ей не нравилось в общежитии, она и приходила. А как появились деньги, чтобы снимать квартиру, так сразу бросила.
Макар: Грош ей цена.
Иван: Грош цена нам всем. Нынешнее поколение мёртвое, вот я и бегу от него туда, где теплее. Человечество! Вслушайся, как звучит это слово.
Макар: Как?
Иван: Как чавканье заплывшей от жира пасти, дожевывающей очередной бутерброд с колбасой. А жизнь… она как конструктор – собирай что хочешь. Некоторые и собирают что-то красивое, а в основном получается дрянь. Я собрал дрянь.
Затихли.
Макар (после затяжной паузы): Давай устроим соревнование. Я рассказываю тебе страшную историю, потом ты мне.
Иван: Начинай.
Макар: Когда наскучивает жизнь, как тебе сейчас, я делаю вот что. (Выходит на рельсы.) Пишу записку: «в моей смерти винить всех». (Ложится.) И жду… Когда поедет…
Иван (глухо смеётся): Вставай!
Макар: Зачем?
Иван подбегает к Макару, оттаскивает его на жухлую траву.
Иван: Ты психопат!
Макар: Зато за это время я лишний раз полюбил жизнь!
Оба, будто по договорённости, садятся на бревно, лежащее неподалеку от путей.
Иван: Теперь моя очередь. Это не так страшно, но всё же. Я тут списался с алхимиком, новичком в нашей команде, ему почти тридцать. Жена, дети – это всё когда он достигнет восьмидесятого уровня. Алхимик подсадил на игру своего младшего брата, родителей, бабушку. Пять компьютеров в доме, никто не работает, каждый день ругань.
Макар: Целая семья в капкане. Согласен, жутко, – ты победил.
Иван (подходит к железной дороге, падает): Червяк я земляной! Дави меня, поезд, дави скорее! Червяки тоже хотят жизни!
Макар (оттаскивая его): Иван, брось! Да я же пошутил!
Иван: А ты не шути. Больно, когда шутят.
Появляется человек с небольшой ёлкой на плечах, воровато оглядывается. Заметив парней, бежит к ним. Это Фриман.
Фриман: Эгей! Кого вижу!
Иван: Ты что натворил?
Фриман: А вот, Вано! Сегодня моя девочка попросила Новый год! (Громко смеётся.) Всегда хотел наколоть этих ботаников! Голубая ель!
Иван: Я бы в жизни на такое не решился.
Макар: Подсудное дело.
Фриман: А ты кто такой? Ах да, мы встречались в подъезде, ты ещё знаки подавал Ольке! Да и до этого видел тебя где-то. Ванькин друг, значит?
Иван (кивает): Друг.
Фриман: Весь такой цивильный. (Смотрит на Макара надменно.) Москвич что ли?
Макар: Скажешь тоже.
Фриман: А то я москвичей не люблю. По городам не ездил, но людей хорошо знаю. Был тут один…
Макар: Обидел тебя?
Фриман: Я сам кого хочешь обижу!
Макар: Сильный, наверно?
Фриман: Конечно! Вчера дрался в бойцовском клубе – одному красавцу бутылку об голову разбил, второго трубой оприходовал.
Макар: О, я сразу понял, что спортсмен. Табаком от тебя за версту несёт.
Фриман отбрасывает ель, встает напротив Макара, держит в руках топор, постукивая обухом в ладонь. Смотрят один на другого.
Фриман: А ты крутой, да? Знаем мы таких! Был тут один москвич, так мы его…
Иван вклинивается между ними.
Иван: Придурки, драки ещё не хватало! Успокойтесь!
Фриман (смеётся с неестественным добродушием): Вано, все нормально! Скажи другу, чтоб не напрягался. У меня сейчас нет времени – вот-вот сцапают, но потом…
Макар (легонько толкает его в плечо): Я согласен.
Иван: Мы пойдём.
Фриман: Вперёд и с песней! (Нервно сжимает топор под мышкой, закидывает ель на плечо, тащит дальше.)
Макар: До встречи, браконьер!
Фриман: С тобой ещё увидимся!
Иван и Макар идут к тропинке, Фриман – в сторону железной дороги.
Макар: Значит, бойцовские клубы для него не новость?
Иван (с раздражением): Слушай его больше! Он только мастер драки на ютубе смотреть, а потом приписывать себе подвиги. Не понимаю, Макар, ты хочешь меня со всеми перессорить?
Макар: Я хочу тебе помочь.
Иван: А мне не нужна твоя помощь. Кто ты такой, чтобы меня учить?
Макар: Нас многое связывает.
Иван: Связывало. Слушай, я пойду, скоро рейд…
Из-за холма слышится звон разбитого стекла.
Иван: Плохой знак.
Макар: Посуда бьётся к счастью!
Иван: Это местный сумасшедший, он, наивный, думает, что если разбить все зеркала в городе, то люди перестанут видеть своё уродство.
Макар: Да, интересный человек. Слушай, мы сейчас посетим одно забавное место – всего одно! Потом обратно. Это очень важно.
Иван начинает отказываться, но Макар преграждает ему путь и не даёт уйти.
Иван (сдаваясь): Не знаю даже, если недолго…
4.
Тихое журчание воды по трубам, покрашенные в тропически-зелёный стены; кругом поразительно чисто и светло для подвала. В углу жмётся обклеенная плакатами дверь, за которой можно различить благоустроенную комнату.
На лестнице появляется Оля, с интересом осматривает помещение. Сверху раздаются шаги. Оля мечется от стены к стене, не зная что сделать, наконец прячется за трубами.
Входят Макар и Иван.
Иван: Не понимаю, что здесь забавного?
Макар (интригует): Я хочу показать свою квартиру.
Иван: В подвале? С тобой уже ничему не удивляешься!
Макар: Скоро всё узнаешь. Кстати, крысы здесь не водятся.
Когда они подходят к двери, Макар берёт Ивана за плечо. Смотрит на него, уверенно и грустно, как человек решившийся на что-то для себя тяжёлое. Иван пытается вырваться, но Макар резким толчком оттесняет его в комнату и захлопывает дверь. Крики Ивана ударяются о преграду и угасают.
Макар, скрестив на груди руки, переводит дух. По лицу видно, что он доволен результатом, но внутренне чувство режет его.
Макар (в пустоту): Всю жизнь носить маски… впрочем… Не в игре ли смысл? В честной игре, в реальной. А что такое игра? Свободный выбор, к которому мы так не привыкли. Но раз не привыкли, так это ещё не значит, что мёртвые. Нет, не мёртвые мы – ведь кровь внутри, а не вода с хлоркой! Всё сможем, если захотим!
Оля (выглядывая из-за труб): А ты оратор!
Макар (удивлённо): Оля? Мы же договорились, что ты придёшь позже?
Оля: Я ж нетерпеливая! Всё прошло отлично, меня не обманули глаза?
Макар: Да, он так ничего и не понял.
Оля: У Вани там всё есть?
Макар: Еда, книги, кровать, маленький телевизор. Всё, кроме компьютера.
Оля достаёт ключи, передаёт Макару. Они не торопясь идут к выходу.
Оля (с восторгом): У меня внутри всё сжимается! Мы теперь как преступники! Звукоизоляция не подвела?
Макар: Ты же ничего не слышишь? Меня больше беспокоит он сам, что будет мучиться. Это как у наркоманов: начнутся жуткие ломки – я через это проходил.
Оля: Неужели! Ты бывший геймер?
Макар: Пострашнее. Главное, что из любой трясины можно вырваться, иногда просто не хватает протянутой руки.
Оля: Знаешь, я тебя понимаю! Когда моей лучшей подруге было шестнадцать, она пошла прыгать с моста. Её поймал за волосы какой-то мужчина, отобрал сотовый, вызвонил родителей. А ведь могло быть страшнее. Когда летите?
Макар: Взял билеты на следующую неделю – за это время он отойдёт. За квартиру заплачено, с отцом уговорено. Только вас не пущу.
Оля: Я одна приду.
Макар: Нет, Оля!
Оля: Не подумай, что я легкомысленная! Просто характер такой. И да! Ты же должен как-то отблагодарить?
Макар (останавливается у самого входа): Я лучше расскажу о будущем. (Берёт её руку, всматривается в линии.) Будешь жить долго и скучно.
Оля: А замуж за тебя выйду?
Макар: Нет, конечно. Найдёшь себе тихого программиста и будешь вертеть им как хочешь.
Оля (смеётся): Да ты прирождённый хиромант! Я же тебя где-то видела раньше, наверно по телевизору.
Макар: В криминальном розыске.
Оля: Возможно! И если подумать! Откуда у простого инженера столько денег? Фриману только мечтать о таком.
Держа наготове топор, в подвал вбегает раскрасневшийся, взбешённый Фриман. Макар и Оля отскакивают в сторону.
Фриман (кричит): Только мечтать?! Мне? Я же вас на куски порублю! Я за тобой, Олька, от самого дома следил, сразу так и подумал…
Оля ударом в пах сбивает Фримана с ног.
Макар (в изумлении): Ого!
Оля: Пять лет муай тай! (Берёт Макара под руку.) Всё, здесь нам делать нечего! (Убегают.)
Фриман: Куплю себе набалдашник и убью! Обоих! (Со стонами ползёт к лестнице.)
5.
Из пустоты доносится медленная тайская песня. Фриман, опершись на бревно, курит глубокими хмурыми затяжками, бросает бычки на рельсы. Рядом валяется забытая ёлка.
Макар разбирает системный блок; Оля откинулась в кресле и о чем-то увлечённо рассказывает.
Слабо горит ночник над кроватью, вокруг тёплая и влажная чернота. Иван бледен, подобрал под себя ноги, смотрит в одну точку.
Свет гаснет.
Иван: Как мне плохо… Один на один с собой, не часто так бывает. Скорей бы выйти отсюда да на рейд: там уже человек десять, успевай только снаряжение подбирать… Макар ведь искренне помочь хочет. А толку что? Как был слабаком, так и останусь, как хотел жить, так и буду. Скорей бы уйти. Когда один, так пусто, и постоянное чувство вины, как болезненный чирей: увлечёшься – забудешь, сядешь на больное место – и снова!.. Только бы выпустил скорей, успею же! Или не успею? Гори оно огнём с этими христами-идеалистами! Чего-чего им нужно, а мне бы, рассекая горы, с друзьями, против орд нежити! Вот она свобода. Скорей бы уже в игру… Кто бы мог подумать, что может быть так одиноко? Все связки продрал, а никто не слышит. И записка эта глупая. Макар, я же поклонялся тебе как идолу раньше, дорожил нашей дружбой больше всего на свете, а теперь… Ничего не чувствую! Пустота в душе! Дырища! И одиноко, как в тюрьме перед казнью. И мысли о смерти. Скорей бы на рейд, здесь же как в морге. А если крысы все-таки есть? Скорей бы на рейд… Не понимаю, почему мне так часто снится ядерная война, если я не верю в пророчества? Обгоревшие тела, мёртвые пустыни городов. Смерть. Некуда от неё скрыться, некуда спрятаться, хочется стать червячком, уйти от всего этого глубоко под землю – там никто не потревожит. Как пел недавно Фриман? «You’re make me wanna die…» Да, неплохо. А что я ещё знаю? Тайский, чуть-чуть японского, язык С++. Я даже Хемингуэя и Мураками читал со словарём, чем не интеллектуал? Хотя нет. Ничего я не смыслю. (Долгое молчание.) Эй, выпустите! Пожалуйста, кто-нибудь, помогите! Люди! Эгей!.. Нет, не слышат, не придут. Может, правда вернуть прошлое? Макар дельный, он всегда поможет. Опять сколотим банду, напишем правила жизни, будем следовать им в меру своей дурости. Борьку подключим. Пять зачётов за этот семестр, три за тот, ведь долгов не так много! Я ещё восстановится могу! Хотя… (Зевает.) Духу не хватит. Да и зачем всё это? Совсем меня занесло. Сижу и разговариваю с собой! Скорей бы на рейд… Эти ублюдки говорили: «Во всём виновата Магия Крови». А я их фразочки перехватываю про человечество, которое давится бутербродом. Значит, я тоже ублюдок. Ублюдок и геймер. А они? Какие они геймеры? Геймеры не убийцы, геймеры – медленно угасающие огоньки, которым не хватает живого топлива. Спим и грезим, будто в маршрутке после бессонной ночи. Вот и я уснул и проехал свою остановку, а теперь конечная, поздно, никуда уже не уедешь… А по-русски так твёрдо: «Игрок». Интересно, у Достоевского в романе о том же? Да, наверняка какой-нибудь вроде меня, но в девятнадцатом веке. Крутит эту глупую рулетку. А зачем? Зачем мы играем? Чтобы прочитать надпись «игра окончена»? На экране или у себя в голове, не важно! И ведь, играя, злимся на правила, на себя, желаем довести игру до конца, а когда достигаем цели, то радость минут на пять и всё, неспокойно, хочется продолжения… (Зевает ещё раз.) Язык залипает. Спать пора, а тут сыро, как в гробу. О, ночной шкипер, увези меня на рейд!.. Подсчитаем слоников? Нет, избито, совсем не усну... Лучше вспомню до конца… Странные тайцы, зачем им длинные названия? Крун Тхеп Маханакхон Амон Раттанакосин… Махинтараюттхая Махадилок… Пхоп Ноппарат Ратчатхани… Бури… дром… или Буриром? (Зевает глубже.) Буриром… Буриром Удомратчанивет… Махасатан… Амон Пиман… Амон Пиман… Саккатхаттийя… Витсанукам… Праси… Пра… (Засыпает.)
6.
Слово автора: PS NB MongoDB: Теперь проясним дальнейшую историю героя, чтобы не заканчивать открытым финалом. Вероятный поворот пьесы под названием Жизнь заключается в следующем - геймер лечится у стрика-психиатра и девушки-психолога, потом принимает себя как есть, то есть переходит в киберспортсмены. Вскоре Иван побеждает на мировой арене, как команда Team Spirit, но потом переучивается на программиста, создателя игр. На волне успеха он целебно влюбляется и женится на игроманке-поклоннице, после чего переезжает с ней в Азию - сначала в Таиланд, потом в Японию, там много работает, часто нервничает, страдает от болей в спине и получает серьёзные деньги. Настолько серьезные, что остальные персонажи завидуют ему. Они на протяжении пьесы, сказать по правде, или потешались над ним, или строили из себя учителей жизни. Впрочем, у вас может сложится мнение, что это похоже на сказку. Тогда вопрос уже вам: неужели вы были настолько слепы, что не смогли увидеть в "юношах бледных" черты будущей элиты? Да, они презрели быт, тело и общество, но именно чистое мозговое существование позволило этим людям, как эдаким калекам-Бахтиным, погрузиться с головой в новые формы искусства и труда, в их сложную полифонию, недоступную мещанину. Несомненно Маркс, будь он жив, написал бы об этой революции дополнительный том "Капитала". Ну а нам Дивный Новый Мир только предстоит увидеть!