Средина восьмидесятых годов прошлого века, Генеральный секретарь из последних сил бился за светлое будущее для народа, но предчувствие жёстких перемен уже давно витало в воздухе последней империи 20-го века. Знать бы, где постелить….
По работе особых проблем не было — обсудив политическую обстановку в стране и мире Арсений выпросил у шефа командировку в Ленинград, а если быть точнее, проведать родителей. Все дела в Питере уладил до полудня, отметив в организации приезд во вторник, а отъезд в пятницу. В общем, впереди почти неделя отдыха. Далее на автовокзал, поездка в Эстонию, городок Йыхви и через четыре часа в кругу семьи, повезло и с водителями автобуса — по его просьбе высадили на городской остановке почти напротив нужного дома, не пришлось от автовокзала полтора километра пешком добираться.
Пару дней ушло на магазинные походы: выполнение заказов от друзей и родственников. Чем заниматься оставшееся время — ума не приложить. Друзья юности в большинстве разъехались кто — куда из родного шахтёрского посёлка Сомпа, и не всегда по своей воле, а оставшиеся — в основном, люди семейные. Не часто их жёны приветствовали общение мужей с бывшими приятелями из холостяцкой жизни.
Несколько раз Сеня просмотрел записную книжку вдоль и поперёк и сделал до десятка телефонных звонков в пустоту. Наконец недовольный женский голос на традиционный вопрос после приветствия лаконично ответил: — Здравствуйте! А Игорь здесь больше не живёт, он перебрался к родителям.
И «тупому» понятно — дама не в духе.
— Извините, может вы, всё-таки подскажите телефон и адрес его родителей, это его школьный приятель разыскивает, мы с ним много лет не виделись, — жалобно-просительным тоном удержал Сеня собеседницу на другом конце провода от опрометчивого шага: положить телефонную трубку без ответа. Машинально задержал дыхание и взял в руку карандаш.
ПОВЕЗЛО. Медленно выдохнув, Арсений записал телефон и адрес родителей школьного друга, которых хорошо знал, часто бывал в гостях у их сына и обожал уходить с очередной дефицитной книгой из семейной библиотеки для прочтения. Отец Игоря, приветливый энергичный мужчина, трудился профессиональным электрослесарем — сын пошёл по стопам, а мать — работала завучем в поселковой восьмилетней школе, а несколько лет тому назад переехали в посёлок Ору.
ДОЗВОНИЛСЯ. Договорились встретиться с Игорем через час, благо он в отпуске и готов к общению с лёгким употреблением чего-нибудь алкогольного, тем более мать появится только поздно вечером, а отец в длительной производственной командировке. Дружеское общение с близкими по духу людьми с возрастом тоже становится дефицитом.
В Ору раньше бывать Сене не приходилось, но все подобные посёлки как близнецы-братья, поэтому уточнив направление движения, быстро нашёл нужный дом и заметил возвращающегося из магазина приятеля школьного детства и юности. Шесть лет тесного общения до призыва в армию, затем виделись ещё в шахтёрском посёлке Сомпа перед тем, как распрощались с холостяцкой жизнью, но по-настоящему поговорить не удалось. По возрасту ровесники, но Игорь повзрослел раньше — может, поэтому всегда делился своим опытом с приятелем, в том числе и общения с прекрасным полом. Научил танцевать перед выпускным вечером после восьмилетки, первая рюмка коньяка по воспоминаниям была выпита у него в гостях. Да и на проводах в армию Арсения умудрился разбавить чисто мужскую компанию бывшими одноклассницами, девушками-близнецами...
Внешне приятель изменился мало: высокий, худощавый, немного сутуловат, с едва заметной детскостью на лице и пышной шевелюрой, но почти седой. А вот в поведении и характере бывшего музыканта-ударника что-то изменилось. Словно к уверенности дворового бойца на своей территории добавилась обнажившаяся хрупкость натуры перед сложностью мира. Обменялись приветствиями. Обниматься, как закадычные друзья не стали и проследовали в квартиру на первом этаже дома. Расположились на кухне – обоим по тридцать лет и есть, о чём поговорить за бутылкой водки и нехитрой закуской.
— Ну как тебе на новом месте, наверное, не сразу прижились, — спросил гость Игоря, имея в виду его с женой и сыном.
— Да, первые пару лет пришлось частенько кулаками доказывать местным авторитетам собственное право жить, как считаю нужным, — выдал друг юности. — То на танцах в местном ДК провоцировали, то пару раз у магазина вечером пришлось кулаками отмахиваться, — продолжил приятель.
— Так ты человек семейный, чего тебе на танцах в ДК делать, или с супругой ходил, — уточнил расклад Сеня.
— Да, нет. Семейная жизнь как-то с самого начала не заладилась. То одно ей не нравится, то другое. Да ещё тёща свою линию гнёт, в общем, быстро надоело всё. Сейчас живу, как хочу — подруг молодых меняю, их сейчас свободных навалом, но половину зарплаты каждый месяц супруге отношу и сына регулярно вижу. Иногда у них ночевать остаюсь. Да мы пока и не в разводе, — закончил монолог бывший одноклассник.
Бутылка опустела — вместе решили прогуляться до магазина. Взяли две, чтобы лишний раз не бегать. По дороге обратно Арсений спросил: — А на Украину не тянет, ты же вроде родом из Каховки?
Приятель не ответил, по-видимому, собираясь с мыслями. В квартиру вошли молча. Через пять минут снова за столом. Сразу ответа не последовало. Игорёк разлил по рюмкам и предложил выпить за родной город Кохтла-Ярве, в котором прошли детство и юность. В те годы в черту города, расположенного на обширной территории входило несколько посёлков и небольших городков, считающихся его районами. Выпили. Опять немного помолчали. Наконец, что-то про себя окончательно решив, он ответил на вопрос.
— Как из армии пришёл, так уже почти десять лет никуда не тянет. Когда я больше тридцати часов пролежал в траншее засыпанный песком после взрыва, то о многом передумал, решил и дал себе слово: если выживу, то никуда отсюда не уеду. Мне в госпитале каждую ночь наш город снился.
— Где же это тебя так угораздило в такой переплёт попасть. Ты же вместе с Сашкой Кунингасом служил недалеко под Ригой, у него подобных проблем не было, — несколько озадаченный неожиданным ответом, уточнил Сеня у седовласого ветерана срочной службы.
— А я подписку давал о неразглашении, а срок ещё не закончился, менее десяти лет прошли, но тебе первому расскажу. Верю, что не проболтаешься. Меня после года службы направили в Ливан в качестве инструктора стрелкового взвода, бестолковых арабов обучать. Вот через полтора месяца и попал в переплёт, пол-взвода после артобстрела погибло. Мне повезло — откопали без сознания, но живым. Потом самолётом на родину, полгода в госпитале. Вот такие дела, — на одном дыхании выплеснул ветеран арабо-израильских войн личную тайну.
— Так что ни на какой другой город наш Кохтла-Ярве не променяю, а в Каховку один раз ездил ненадолго проведать родственников, — завершил историю бывший солдат неизвестной войны, с повреждённой психикой.
— Ну, а убивать на этой войне приходилось? — задал любопытный собеседник другу юности напрашивающийся вопрос после очередной рюмки водки.
— Слава богу — нет! Нам личное оружие иметь не полагалось, так что чужой крови на моей совести нет, — закончил рассказ приятель и вздохнул с облегчением. Лицо просветлело, и как будто тяжесть свалилась с плеч и даже пропала небольшая сутулость….
Никогда не думал Арсений, что придётся выступить в роли священнослужителя, выслушивающего чужую исповедь.
Дальше банальное пьянство, разговор обо всём и ни о чём. Затем посетили местный ДК, где Сеня почувствовал себя динозавром среди местного молодняка. По его просьбе ребята перебрались в поселковое кафе, оказавшееся приличной забегаловкой. Здесь оба приятеля снова оказались самыми старыми для всех девушек, ставших очаровательными при наступившей стадии опьянения. Опять что-то выпивали, и с кем-то приходилось знакомиться. Везде ветеран неизвестной войны чувствовал себя как рыба в воде, парни приветствовали его первыми, а девушки мило улыбались. Люди постарше почтительно здоровались.
В какой-то момент в затуманенной голове Арсения окончательно ПРОЯСНИЛОСЬ. Его школьный приятель нашёл своё пространство и социальную среду и решительно не захотел меняться во времени, застряв в поведенческой юности.
Ближе к полуночи Игорь решил познакомить Сеню с семьёй, несмотря на его слабые попытки вразумить разгулявшегося отца семейства. Судя по весьма спокойному поведению супруги, она давно привыкла к подобным выходкам благоверного. Глянув на спящего сына, гостю пришлось извиниться за столь поздний визит перед женой приятеля. Позднее сославшись на усталость, попросил ветерана загулов решить с ночлегом, что тот и сделал, определив в свою комнату в родительской квартире. Юношеская чехарда для неожиданного визитёра закончилась. Игорь же по традиции, получив необходимую порцию адреналина, отправился ночевать в семью.
Далее последовали утреннее похмелье и встреча Арсения с бывшей завучем поселковой школы и матерью приятеля. Уточнение, что Игорь ночевал там, у бывшей или нынешней жены. Затем Сеня извинился за доставленные неудобства и попрощался с матерью когда-то школьного приятеля и друга юности, с которым больше увидеться не удалось…
После возвращения из командировки у Арсения родился второй сын. На его письмо школьный приятель и друг юности не ответил….
Бытовые заботы и проблемы захватили с новой силой Арсения, жизнь подталкивала от молодости к социально-психологической зрелости, оставляя бесшабашную юность далеко в прошлом. Возникла необходимость выходить на новый уровень доходов и улучшить жилищные условия семьи, что в недалёком будущем и было успешно реализовано.
Уже в этом веке через интернет Сеня разыскал взрослого сына бывшего приятеля с редкой для Эстонии украинской фамилией. От него узнал, что Игорь ушёл из жизни в начале этого века и похоронен на городском кладбище — навсегда остался в ставшим родным городе Кохтла-Ярве, как и хотел. Пришлось ли повзрослеть школьному другу и выбраться из психологического пространства бесшабашной юности — об этом узнать Арсению так и не удалось.
ВЕЛИКАЯ СИЛА — СЛОВО, ДАННОЕ САМОМУ СЕБЕ В КРИТИЧЕСКИХ СИТУАЦИЯХ. Оно может стать жизненной позицией и изменить судьбу.
8 октября 2013 года.
PRIBALTIEZ