Несмотря на всяческие неурядицы, каждодневный тяжёлый труд, в глазах и в душе, выражаясь словами моей бабушки, наступило просветление. Жизнь входила, если не в нормальное русло, то в терпимое: на улице потеплело, снег стаял, в автобус протискиваться стало проще. И путь казался не настолько длинным.
В нашем коллективе установились тёплые дружеские отношения. Теперь работа в магазине уже не ощущалось непрекращающейся пыткой.
Мы все вместе обедали в кафе или в одной из " Домовых кухонь." В районе Харьковского тракторного завода (ХТЗ) их в те годы было открыто большое количество. Блинчики с пылу-жару, свежие котлетки с гарнирами, супы и борщи - всё горячее, свежеприготовленное, вкусное.
Я побывала дома почти у всех сотрудниц. У Лены мы отмечали её день рождения. Однокомнатная квартирка, в которой она проживала с мужем и матерью, находилась в нескольких минутах ходьбы от магазина.
Комната была перегорожена шкафом: с одной стороны территория престарелой матери, с другой - кровать молодожёнов. Лена недавно вышла замуж. Нормальных отношений с мужем поддерживать из-за близости матери не могла. Страдала. Полнела. И это приводило её в отчаяние. Они с мужем мечтали о детях, но время шло, а беременность не наступала. Мы сочувствовали Лене, поддерживали её, убеждая в том, что всё наладится.
Иной раз, когда не нужно было на ночь глядя ещё и в институт тащиться, я оставалась ночевать у Лиды, жившей с мужем и малышом в двухкомнатной кооперативной квартире. Их благожелательность и близость потешного мальчишки поднимали настроение.
Когда в одном месте сосредоточено большое количество молодых девушек и женщин, вокруг них всегда, расправив перышки, кружат мужчины. Оказывают всяческие знаки внимания. И дня не проходило, чтоб нас кто-то не угостил мороженым, конфетами. Смех, улыбки вернулись в нашу жизнь.
Из соседних отделов поступали просьбы поставить ту или иную пластинку. Мы не отказывали. Звучала музыка. Никто ничего у нас не просил. И я никогда и ни к кому не обращалась с просьбами, хотя нуждалась во многом. Уважая других, я сама чувствовала их искреннее уважение ко мне. Я не хотела ставить людей в неловкое положение: наверное, дефицит имелся в закромах, но он так быстро распределялся теми, кто был "сверху", что мне бы всё равно ничего не досталось.
Однажды на улице продавались индийские мохеровые шарфы - продавщицу едва не растерзала толпа.
Наши покупатели, в основном работники завода, в те годы появлялись в магазине с толстыми кошельками. От мужчин всегда несло перегаром. Неопрятные женщины мотались по отделам с авоськами, набитыми продуктами, таща за собой малолетних детишек. А те заскакивали в отдел игрушек и хватали всё, что попадалось на глаза.
Мамаши тратить кровные денежки на ерунду не собирались, но и останавливать детей не входило в их планы: пусть потешатся бесплатно. В результате - игры разбрасывались по полу, куклы падали, разбивались. Урон наносился значительный. После наплыва покупателей, я усаживалась на широкий подоконник за шторой, отделявшей окно от торгового зала, и занималась мелкой починкой: вправляла выкрученные руки -ноги куклам, собирала конструкторы, складывала в коробки разбросанные кубики. Малюсенький пятачок за портьерой стал моим любимым местом...
* Книга от поклонника сохранилась до сих пор и последовала за мной и в Израиль
продолжение
http://www.proza.ru/2013/11/04/1441