Долго мы с женой бродили по одному из рынков Дамаска. Роняя взгляды на горки помидоров, айвы, хурмы и баклажан, мы были веселы и беспечны. Солнце светило из-за туч, крапал грибной дождик...
К нам подъехал на велосипеде мальчуган лет четырнадцати и предложил пачку газет, любые на выбор. Галя внимательно их рассмотрела, сказала, что теперь газетчикам есть о чём писать - о войне. Мальчишка рассказал, как его отца повесили на фонарном столбе за то, что поставил свою машину в неположенном месте. Жуткие творятся здесь дела!
Когда я разговаривал с одной продавщицей семечек, грянул взрыв. Машины истошно завизжали, женские голоса, прорывающие ором всё вокруг, подранили сердца окружающих.
Я оттёр глаза от пыли и увидел, что моя Галя лежит в коробках из-под халвы, с головой, склонённой набок. Кровь текла от её виска, устремляясь к полураскрытой груди.
Я пощупал пульс - сердце слабо бьётся. В моей голове происходили странные превращения: всё вокруг потеряло звук и краски. Такое нигде, как только после ужасной трагедии, не увидишь.
Сразу вызвали врачей. Галю положили на носилки, с меня полиция взяла кое-какие комментарии. Я, запинаясь, описал то, что было 15 минут назад. Сказали, что убито пятеро, а моя жена при смерти.
Я брёл сквозь толпу, наступая на разбросанные фрукты и овощи, сам превратившись в них. Сел на скамейку и зажал ладонями уши. Уж не тем ли оружием убиты невинные люди, с каким я прибыл в Дамаск шесть дней назад? Возможно, это были люди Магмета, люди Хасана или Али, и я сам себя замарал в невинной крови. На душе было так плохо, будто я пил всю неделю.
Через полчаса я был дома. Всё напоминало о супруге. Я позвонил в клинику, мне сказали что всё без изменений - Галя вряд ли выживет. О, немилосердный Бог, доколи литься крови? Мне, профессиональному путешественнику, было обидно сознавать, что время отомстило мне. Я был повержен как Икар.
...Галю я привёз в Питер спустя неделю. Её гроб почтили вниманием многие уважаемые люди города. Приехала её сестра из Магнитогорска, брат из Ингушетии. Дом осиротел вместе со мной. Жизнь стала мачехой, бьющей больно, по самым слабым местам.
[Октябрь 2013 г.]