Оба Квангеля в этот воскресный вечер молча доехали до дому, молча поужинали. Анна, которая, когда это понадобилось, так мужественно и решительно себя вела, на кухне тайно быстро вытерла набежавшие слёзы, о которых Отто не должен был знать. Теперь, когда всё оказалось позади, её охватил страх. Ещё чуточку, и им бы пришёл конец. Если бы этот Милек не был таким известным кверулянтом. Если бы она не смогла избавиться от второй открытки. Если бы в ревьере был другой начальник — нельзя было не заметить, что он доносчиков не переносит! Да, ещё раз обошлось, но Отто ни в коем случае не должен опять попасть в такое опасное положение.
Она возвращается в комнату, в которой её муж ходит туда сюда, не находя покоя. Они не зажигают света, но он не спускал жалюзи, в комнату светит луна.
Отто продолжает молча ходить туда — сюда.
«Отто!»
«Что?»
«Отто, я думаю, что нам теперь нужно сделать перерыв. В настоящий момент удача нас покинула.»
«Не подходит» - отвечает муж. «Нельзя, Анна. Это вызовет подозрение, если вдруг не будет открыток. Они не такие глупые, они заметят взаимосвязь. Нам нужно продолжать, хотим мы этого или нет.»
И он твёрдо добавляет:»И я хочу!»
Она тяжело вздыхает. Муж прав. Это не был путь, на котором можно было остановиться, когда захочется. Пути назад не было, и покоя не было. Нужно было продолжать.
Некоторое время пораздумав, Анна предложила:» Тогда разреши мне теперь разносить открытки, Отто. Тебя сейчас покинула удача.»
Он недовольно возразил:»При чём тут я, если выскочка три часа смотрел в замочную скважину. Я внимательно осмотрелся, я был осторожным!»
«Я не сказала, что ты был неосторожным, Отто. Я сказала, что сейчас у тебя нет удачи. Ты в этом не виноват.»
Тут Отто сменил тему. «Что собственно получилось со второй открыткой? Где ты её спрятала, у себя на теле?»
«Это было невозможно при таком скоплении народа. Нет, Отто, я её сунула в почтовый ящик на Нолендорфплатц.»
«Почтовый ящик? Очень хорошо, Анна. Теперь мы будем повсюду отпускать открытки в почтовые ящики, чтобы первая оказалась не такой заметной. Почтовые ящики — это не так уж и плохо, и на почте не одни нацисты работают. И риск меньше.»
«Отто, пожалуйста, разреши мне разносить открытки» - попросила Анна ещё один раз.
«Ты не должна думать, мать, что я допустил ошибку, которой ты бы могла избежать. Это всё случайности, которых я всё время опасался, против которых никакая осторожность не поможет, потому что их невозможно предвидеть. Что можно было предпринять против шпиона, стоящего три часа у замочной скважины? И ты можешь, например, упасть, сломать ногу — тут то и поищут в твоей сумочке, и найдут открытку! Нет, Анна, от случайностей нет защиты!»
«Меня бы сильно успокоило, если бы ты мне доверил разнос открыток.»
«Я не говорю нет, Анна. Я признаюсь, что чувствую себя неспокойно. У меня такое впечатление, будто враги сидят повсюду в моей близости, а я не могу их увидеть.»
«Ты стал нервным, Отто. Это уже так долго продолжается. Поскольку нельзя сделать перерыв, я буду разносить открытки.»
«Я не говорю нет, Анна. Делай это! Я не боюсь, но ты права, я стал нервным. Это из-за случаев, которых я не мог предвидеть...»
«Но всё же хорошо кончилось»,- попыталась успокоить мужа Анна.
«Но теперь у них есть наш адрес, они в любой момент могут к нам заявиться! Эти несчастные родственники, я всегда говорил, что лучше с ними не связываться.»
«Не становись несправедливым, Отто. При чём здесь Ульрих?»
«Конечно, он не виноват! Но не было бы его, мы бы не пошли к нему в гости. Ничего хорошего в этом нет, связываться с людьми, Анна. Это всё только затрудняет. Теперь мы под подозрением.»
«Если бы нас действительно подозревали, нас бы не отпустили, Отто!»
«Чернила!» - вдруг пришло Отто в голову. «У нас в доме ещё чернила! Чернила, которыми я писал открытки.»
Он вылил чернила в туалет и спустил. Потом оделся.
«Куда ты собрался, Отто?»
«Бутылочка должна исчезнуть! Завтра мы купим другой сорт. Сожги старую ручку, старые открытки и все письма, которые у нас есть. Проверь все ящики, ничего не должно быть от всего этого в доме!»...
Когда муж вернулся, он стал спокойнее. «Бутылочку я выбросил в реку. Ты всё сожгла?»
«Да!»
«Действительно всё? Всё просмотрела и сожгла?»
«Я же тебе сказала, Отто!»
Он вытер лоб и задумчиво на неё посмотрел.
«У меня на пальцах нет чернил? Понимаешь, теперь их не должно у меня быть.»
Она посмотрела и, действительно, нашла маленькое чернильное пятнышко на его правом указательном пальце. Стёрла его рукой.
«Видишь, я же сказал, всегда можно что-то найти!Это враги, которых я не могу увидеть.
«Его больше нет, Отто, теперь больше ничего не осталось, что могло бы тебя беспокоить!»
«Слава Богу! Понимаешь, Анна, я не боюсь, но я не хочу, чтобы нас слишком скоро обнаружили. Как можно дольше мне хочется продолжать это дело. Если возможно, я бы хотел увидеть, как это всё разрушится. Да, до этого я хотел бы дожить. Немного и мы всё-таки этому помогли!»
И на этот раз Анна утешает мужа:» Да, ты до этого доживёшь, мы оба доживём. Что же случилось? Действительно, мы были в опасности, но не так, как ты считаешь, удача осталась нам верной, опасность миновала. Мы дома»
"Да, мы дома. Мы свободны. Ещё мы свободны. Я надеюсь, ещё мы будем долго, долго..."