Ведок 4 21

Ведок 4/21
Серо Боло

 - Мама, смотри! – Проверещала маленькая девчушка, вырвав крохотную ладошку из папиной руки, и побежала к стеклянной витрине небольшого магазинчика, скромного и незаметного среди прочих. – Какие красивые куклы, ты только посмотри на них! Давай зайдем, пожалуйста, давай зайдем!
 И раньше, чем её родители успели ответить, она распахнула дверь, над ней тихо зазвенел колокольчик, и вошла внутрь.
 Это было небольшое помещение, темное, но с множеством шарообразных настенных ламп, светящихся тусклым желтым светом. Вся комната была уставлена шкафами и стеллажами с большими и маленькими закрытыми ящичками.  У противоположной входу стены стояли несколько широких столов, с узким проходом между ними. Все были уставлены маленькими коробочками, аккуратно сложенными инструментами для резьбы, нитями и лентами, на одном из них стопочкой лежали разноцветные ткани: шёлк, хлопок, лён.
 Круглощекая девчушка, с каштановыми волосами, заплетенными большим красным бантом, надула губы, разочарованная представленной перед ней мастерской. Она надеялась увидеть множество красивых кукол, какими заставлены прочие магазины игрушек, а увидела не молодого, но и не старого мужчину, держащего в руках деревянных брусок. Он сидел за дальним столом, его длинные черные волосы спадали бы на лоб, но были заплетены в тугой хвост. Сощурившись, он водил по бруску тонким резцом, превращая кусок дерева в тонкую кукольную руку, да такую красивую и аккуратную, что были видно даже тонкие ноготки на её полусогнутых пальчиках.
 Услышав звон колокольчика, хозяин мастерской поднял голову и увидел молодую богатую семью. Мужчина был одет в дорогой костюм, на брюках, крепящаяся на бляшке пояса и уходящая в карман, свисала толстая золотая цепь, выдающая в нем чиновника. Он был невысокий, но вполне себе привлекательный, с такими же каштановыми волосами, что и у его дочери, и тонкими щелками глаз, в которых блестели две карие бусинки. Его супруга, держащая мужа под руку, была ростом чуть пониже, и на ней было невероятной красоты платье, с пышной юбкой, глубоким вырезом. Её тонкую шею украшала драгоценная подвеска, с крупным и очень дорогим тёмно-синим камнем, а светлые золотые волосы свободно спадали на полуобнаженные плечи.
 - А где же куклы? – Спросила девчушка, обращаясь к хозяину.
 - Ты хочешь куклу? – Улыбнулся тот.
 - Она увидела одну на витрине и ей очень понравилось. – Ответил за неё отец. – Действительно, я больше нигде не видел такого качества. Сколько она стоит?
 - Она не продается, - улыбнулся хозяин, отложив резец и деревянную руку, - все мои куклы уникальны и неповторимы, и каждую я делаю отдельно для каждого покупателя.
 - Что ж, - мужчина пожал плечами и взял дочку за руку, - мы пойдем.
 - Но папа! – Заверещала девочка. – Он сказал, что может сделал куколку! Пусть сделает! Они такие красивые! Пусть!
 - Солнышко, - мама присела рядом с ней, - тут неподалёку есть замечательный магазин, пойдем туда, выберешь себе любую.
 - Но я хочу одну из этих, такую же! Они такие красивые! Пап! – Девочка подняла голову и посмотрела ему в глаза: невозможно отказать ребенку, когда он смотрит на тебя таким взглядом, столь невинным и жалостливым.
 - Как долго вы изготавливаете кукол? – Спросил он.
 - Завтра утром она уже будет готова. – Улыбнулся хозяин, счастливый новой работёнке.
 - И во сколько же нам это обойдется?
 - В пять золотых.
 - Всего пять золотых? – Удивилась мать.
 - Да, всего пять. Я много не беру за свою работу: мне доставляет удовольствие приносить радость столь юным и прекрасным созданиям. – Он посмотрел на девочку, действительно милую и красивую. – Я сделаю тебе такую куколку, что ты позабудешь про все свои игрушки, я обещаю тебе.
 - Здорово! – Девчушка подпрыгнула. – Папа, давай возьмем! Мы с бабушкой завтра сходим и заберём её. Давай! Давай!
 - Хорошо, - отец погладил её по голове и кивнул хозяину, - отплачивать сейчас?
 - Как вам будет угодно. –Тот пожал плечами и больше не обращал на покупателей внимание. Он нырнул под стол и достал оттуда квадратный деревянный брусок. Уже через минуту тот обрел форму и превратился в немного вытянутую маленькую голову.

 - Смотри какая у меня куколка! – Касандра посадила её на стул, за которым обычно обедала, сама села на пол и принялась её разглядывать. Присоединивший к ней, бабушка очень удивилась тому, что это произведение искусства могло так дешево стоить.
 Кукла воистину восхищала. Она была похожа на настоящую живую девочку, только миниатюрную. Мастер сделал её очень похожей на Касандру: тоже с длинными каштановыми волосами, крупными карими глазами и пухлыми губами бантиком. Она была одета в светлое голубое платье, перевязанное на талии широкой синей лентой, превращающейся в пышный упругий бант на спине. На ножках были белые колготки и синие туфельки, на небольшим каблучке, на руках – белые перчатки из чистого шелка. Кукольник был не только виртуозным плотником и портным, он так же потрясающе умел подбирать краски: он покрыл куклу цветом, неотличимым от цвета человеческой кожи, нарисовал глаза, будто они были живые, и губы, словно окрашенные розами.
Достав из кармашка своего платья расческу, Касандра присела рядом со стулом на коленки и стала расчесывать её волосы. Наверное, подумала бабушка, кукольник скупал волосы у местных цирюльников, потому как на ощупь они были совсем как настоящие, шелковистые и блестящие.
 Вскоре наступило время обеда. Служанка принесла поднос с едой и поставила его на белоснежную скатерть, укрывающую стол из покрытого серым лаком дуба. Поставив перед юной госпожой тарелку с супом, она кинула взгляд на куклу и удивилась её красотой так же, как и бабушка, когда впервые увидела её. Пока Касандра обедала, у между служанкой и пожилой хозяйкой дома завязался разговор о том магазинчике и мастере. Услышав, сколько мастер берет за кукол, молодая девушка очень обрадовалась и отпросилась на пару часов, чтобы сходит в мастерскую и так же заказать куклу своей дочери, бывшей чуть помладше Касандры.
 -  Ты весь день будешь с ней играть? – Улыбаясь, спросила бабушка. – На улице такая хорошая погода, наверняка сейчас все гуляют на площади в парке. Пойдем?
 - Не хочу! – Воскликнула девочка, взяв куклу в руки. – У меня есть много платьев, я хочу, чтобы она их примерила! Пойдём! – Сказала она своей новой игрушке и мигом вылетела из гостиной.
 Она пробежала через прихожую, устланную дорогими коврами, уставленную статуями и увешенную картинами, пронеслась вверх по изогнутой лестнице, с перилами, украшенными дивной резьбой, и скрылась в своей комнате.
 Медленно ковыляя, бабушка поплелась за ней.

 - Ма-ленько-е сол-нышко свет-ит в не-беса-а-ах, - напевала Касандра себе под нос, наливая чай в крохотные фарфоровые кружечки, разрисованные красными цветами, - рас-скажи мне сол-нышко, как там в обла-ка-а-ах? – Она взяла куклу и посадила её во главе маленького круглого стола, окруженного такими же маленькими стульчиками. Стол был укрыт белой скатертью, и на нём так же стояли несколько чашек и тарелок, с печеньем и конфетами. – Пей-пей, - девочка приставила кружку к губам куклы и наклонила её. Несколько капель крепкого чая упали на белоснежнее платьице куклы. – Ой! Извини, тебе наверное больно, да? Сейчас, я принесу тебе новое платьице!
 - Касандра! – Улыбаясь, мама вошла в комнату дочери и присела рядом с кукольным столиком. – Я смотрю, ты очень довольна подарком.
 - Да! – Девочка рылась в сундуке, бывшем с неё размером, в поисках новой одежды для своей любимой игрушки.
 - Ты уже два дня из дома не выходишь, солнышко. Вероника приглашала тебя на свой день рождения, а ты не пришла, а ты так хотела, я помню.
 - Да-да. Но я передумала. –Касандра вынырнула из бездонного сундука, держа в руках бледно-розовое платье с пышным белым бантом на поясе. – Вот! – Она развернула его пере собой и стала рассматривать, глядя то на куклу, то на платье. – Нет, оно тебе не пойдет. – Отшвырнув его в сторону, девочка продолжила рыться в сундуке.
 Её мама улыбнулась и протянула руки к кукле, чтобы снять с неё платьице. Игрушка оказалась удивительно легкой и даже мягкой, будто бы живой, но слишком маленькой для размеров настоящего ребенка.
 Развязав несколько ленточек, женщина принялась стягивать с куклы платье через голову, вытягивая волосы и заламывая ручки прекрасной игрушки. Раздался тихий писк, и мгновение спустя, мама Касандры отшвырнула куклу от себя и вскочила с места.
 - В чем дело, мамочка? – Спросила у неё дочь, тот час вынырнув из сундука и кинувшись к кукле, лежавшей в противоположном углу комнаты. – Ты её поцарапала! Смотри! – Едва ли не плача, девочка прижала к груди куклу и увидела, что у неё на затылке виднеются трещины, из которых уже вывалились каштановые волосы, оставив уродливую залысину. – Мамочка, зачем ты кинула куколку? Ей же больно!! Смотри! Смотри что ты сделала!
 Женщина стояла, сгорбившись над кукольным столиком для чаепития, и смотрела в одну точку. Её глаза были на выкате, щеки порозовели от притока крови, а грудь часто вздымалась в коротких и частых вздохах. Её руки тряслись, будто она сделала нечто ужасное, но это была всего лишь кукла, думала она, всего лишь кукла.

 - Касандра очень расстроилась. – Её муж, известный и респектабельный чиновник ДжотоРаиворес, уже снял с себя костюм, принял ванну, что было просто необходимо после тяжелого рабочего дна, и прилег на широкую, устланную шелковыми простынями, кровать рядом с женой, неотрывно глядящей в потолок. – И не вышла из комнаты, чтобы поужинать. Ты её очень испугала, Ольта. Зачем ты это сделала?
 - Я испугалась. – Она перевернулась со спины на бок и обняла мужа за талию. – Очень испугалась. Клянусь тебе, когда я снимала с этой куклы платье, она заскулила и пыталась вырваться.
 - Что за глупости, милая? Это – кукла, а не живой ребенок.
 - Говорю тебе, она шевелилась! Ты сам-то хоть раз видел эту куклу? Прикасался к ней? У неё настоящие волосы, кожа, как человеческая, и она мягкая, будто…
 - Я не ожидал от тебя такого приступа глупости. Прости, мне не хочется слушать весь этот бред. Будь добра, больше не пугай так Касандру. Она ребенок, а это – её любимая игрушка. Может тебе просто померещилось и для тебя это легкий шок, но малышку это очень испугало. Чтобы я больше не слышал о подобном. Держи себя в руках.

Уткнувшись носом в пышную подушку,маленькая Касандра спала в своей мягкой постельке, укутанная одеялом, расшитым белыми звездами. Одну руку она запустила под щеку, а другой обнимала свою куколку.Чтобы скрыть трещину в её голове, девочка расчесала ей волосы и собрала их в тугой пучок, однако дефект все равно был виден.
 Тихо, чтобы не скрипеть половицами, Ольта вошла в комнату дочери и присела на пол рядом с ней. Погладив её по волосам, женщина опустила взгляд на куклу… и тогда из её глотки вырвался такой громкий крик, что он перебудил весь дом.
 Пока Джото, бабушка и троица служанок бежали в комнату малышки, Ольта продолжала издавать громкий пронзительный звук, такой звонкий и резкий, что от него задрожали стекла даже на первом этаже.
 Женщина кричала и кричала, игнорируя громкий плач проснувшейся и перепуганной дочери, вжавшейся в подушку и будто бы пытающейся раствориться в ней, в то время как кукла продолжала смотреть на Ольту своими огромными карими глазами и, изредка моргая, она чуточку улыбалась краешками губ, словно ей нравилось слышать этот сумасшедший крик.
 - Ольта! – Джото влетел в комнату, подбежал к земле и попытался прикрыть ей рот рукой, но не удалось: даже свозь прижатую ладонь слышался жуткий визг. Схватив жену за плечи, он попытался поднять её на руки, чтобы вынести из комнаты, но та оказалась будто сросшейся с полом. – Ольта прекрати, что ты!..
 Женщина резко дернулась и укусила мужа за руку практически до кости. Тот громко вскрикну и отдернул ладонь, забрызгав лицо жены несколькими каплями крови. Прежде, чем Джото пришел в себя от внезапной боли, сковавшей его руку, Ольта вырвала из рук дочери смеющуюся тихим детским голосом куклу и швырнула её в окно. То со звоном разбилось, впустив в комнату холодный воздух, и силуэт игрушки скрылся в темноте.
Крик прекратился, и теперь, вместо него, из груди женщины вырывались громкие всхлипы и хрипы. Упав на пол, Ольта положила руки на живот и взглянула на дочку:
 - Мама не даст тебя в обиду, - сказала она, протянув к Касандре руки, от чего та еще громче закричала, - никогда не даст, слышишь? Это была плохая кукла, очень плохая.
 - Ольта, закрой рот! – Джото обхватил жену за талию, но она снова стала кричать и вырываться. – Ты пугаешь Касандру, замолчи!
 - Мамочка любит тебя, солнышко! Любит!
 К этому времени, бабушка успела доковылять до комнаты и увидела её в том состоянии, каком она оказалась: три служанки вились вокруг забитого окна, пытаясь прикрыть его чем-нибудь, чтобы юная госпожа не простудилась. Сама малышка в это время громко плакала, роняя крупные бусины слёз на уже мокрое от них одеяло. А рядом с кроватью ребенка, пытаясь угомонить свою жену, стоял зять, а рукав его пижамы весь был залит кровью.
 Обойдя их со стороны кровати внучки, бабушка посмотрела в безумные глаза дочери и с недюжинной силой ударила её по лицу: та потеряла сознание и обмякла в руках мужа.

 - Она всегда была нездоровой, Джото, ты знал это, когда женился на ней. – Бабушка, её звали Сандана, но с тех пор, как она выдала замуж свою третью, младшую, дочь, уже мало кто звал её по имени. –Она мой поздний ребенок и я рожала её в муках. Быть может, тяжелые роды повредили её голову и… - Она покачала головой из стороны в сторону. – Должно быть, это моя вина. Прости.
 - Вам не за что извиняться, это глупо. – Джото поставил чашку с горячим кофе на блюдце, стоявшее на резном деревянном столе, что в беседке, обвитой дикой розой. – Я… Я знал, что у неё были проблемы, но я думал, это в прошлом. Долгие годы, что мы жили вместе, она не подавала никаких признаков… - Он на какое-то время замолчал, чтобы подобрать правильное слово, но не был уверен, что это вообще возможно. – Болезни, - выдавил он из себя наконец, сохраняя при этом спокойствие как на лице, как и в голосе.
 - В детстве с ней бывало всякое, но она никогда не была шумной или… или агрессивной. Она просто… была не такой, как прочие дети. –Сандана встала с плетенного кресла и подошла к ступенькам, ведущим из беседки, сквозь арку которой виднелось бескрайнее желто-зеленое поле, усеянное крупными цветами подсолнухов.  – Я не… Я согласилась помочь вам в воспитании Касандры потому, что боялась, вдруг… - Женщина старалась не пустить слезу. – Я думала а вдруг может случиться то, что случилось.
Джото сделал несколько больших глотков кофе и тоже встал с места.
 - Как Касандра?
 - О, она в порядке, только… Она совершенно не хочет видеть мать. Каждый раз, когда я заикаюсь о том, чтобы съездить сюда, она едва ли не плачет. Сидит у себя в комнате, играет. Очень скучает по вас.
 - Я всегда была ей ближе, чем Ольта. Моя дочь только и делала, что покупала себе новые платья, а ребенком занималась я. Ты избаловал обеих, Джото, только забыл, что у одной из них не всё в порядке с головой. Одна думала только о своём лице и гордилась тем, что её кожа белее мрамора, а другая, пусть еще маленькая, но она привязалась к той дурацкой кукле, позабыв об общении с прочими детьми. – Сандана каждое слово цедила сквозь зубы, толи обвиняя в чем-то зятя, толи просто изливая накопившуюся в ней желчь.
 - Я не вижу причин разговаривать со мной в таком тоне. Я дал вам всё. И тебе, и Ольте. Увезти её из дома было хорошей идеей, и потому я купил это поместье, чтобы вы и ваша дочь могли жить здесь и ни в чем не нуждались. Такова моя работа. А вашей работой было сидеть с ребенком и приглядывать за моей женой. – Джото говорил это спокойно, без какого-либо лишнего напряжения или давления в голосе. – Я всегда любил Ольту и всё еще люблю, но Касандре не пойдет на пользу общение с ней, и потому вы здесь.
Сандана гордо задрала подбородок и выпрямила спину, будто бы ожидая следующих слов:
 - Если вы еще раз позволите себе говорить со мной в таком тоне, я вышвырну вас отсюда, а я знаю, что прочим двум вашим дочерям не повезло с мужьями и они вас не примут. А Ольту отдам в весьма респектабельное заведение для душевнобольных. Я ясно выразился?
Сандана кивнула, а затем кивнула еще раз, боязливо, стыдясь своей беспомощности.
Джото допил крепкий кофе и спустился вниз по ступенькам из беседки, когда женщина проговорила:
 - Одна из служанок, та, новенькая, я не запомнила её имени… Она хотела заказать своей дочери куклу у того же мастера, но она не нашла магазина. Там, где вы его обнаружили, стоит небольшая кондитерская, и в прошлом месяце хозяева праздновали её двадцатилетие.
Джото остановился на полушаге и развернулся, подняв свой взгляд на Сандану.
 - И у кого бы эта девчонка не спрашивала, никто никогда не видел того мастера и даже не слышал о нём. – Её губы задрожали, будто женщина была готова расплакаться. – Быть может, та кукла…
 - Причем здесь кукла, Сандана?
 - Долгие годы Ольта жила как нормальный человек, без каких-либо приступов или любых признаков болезни, но почему-то в тот самый день, когда в доме появилась эта кукла… Невероятно дорогая, красивая кукла, которая могла бы стоить несколько тысяч, а вам её продали за пару монет! И в тот же день!..
 - Мне начинает казаться, - достаточно тихо проговорил Джото, - что болезнь Ольты – это не последствие тяжелых родов, а какое-то наследственное заболевание. – Он развернулся на каблуках и медленно пошел в сторону дороги, где оставил машину.

 - Совещание в пять, - секретарь, молодой юрист, еще не закончивший учебу, положил перед Джото толстую папку со всеми отчетами, накопленными за прошедший месяц.
 Увидев перед собой всю эту кипу, Джото едва не потерял дар речи, уже и позабыв, как же много было этих бумажонок.
 - А где сводная таблица? – Спросил он у помощника.
 Тот нахмурил брови, судорожно вспоминая куда же он мог её деть после вчерашней вечерней перепроверки, и, стоило ему щелкнуть пальцем, в голове всплыл нужный эпизод:
 - Вы хотели дома еще раз всё проверить перед сегодняшним выступлением.
 - Вот видимо дома-то я его и забыл… Сколько сейчас времени?
 - Три часа.
 - Отлично, значит я успею съездить домой и найти папку. Ты не мог бы?.. - Джото указал на недописанное письмо с обращением к мэру.
 - Да-да, никаких проблем.
 - Спасибо. Скоро вернусь.

 Джото припарковал машину у высоких металлических ворот дома, чтобы не тратить на них время, и поспешил внутрь. Несмотря на то, что еще был только день, садовник уже ушел, думал хозяин дома, но на самом деле изуродованное тело молодого соседского сына, подрабатывающего у них после школы, с перерезанной глоткой лежало в кустах шиповника и его оказалось легко не заметить. Служанок почему-то тоже нигде не было. Она из них, припоминал Джото, забирает Кассандру из школы, но зачастую опаздывает, так что они, наверное, задерживаются. Вторая же служанка, ответственная больше за домашние дела, нежели за ребенка, точно должна быть где-то в поместье, а точнее – на кухне. Стоял запах свежего куриного супа, но самой служанки там не было.
 Джото вошел через центральный вход и замер, вдруг осознав, что ручка на двери оставила на его руке какой-то неприятный жирный след. Оглядев ладонь, он увидел на ней кровавые разводы, не совсем свежие, но то действительно была кровь.
 Едва не лишившись ощущения реальности от охватившей его тревоги, Джото выронил портфель и ринулся к лестнице, ведущей не второй этаж. Он пронесся мимо гостиной, где на невысоком кофейном столике из черного дерева лежало тело второй служанки. Платье на ней было разодрано, оголяя молодые груди, а между ними, венчая собой идущую от пупка кровавую линию, торчал длинный сколок стекла, на котором выделялся жирный отпечаток ладони.
 - Касадра! – Горланил Джото что было сил, хотя тревога быстро их отнимала, особенно когда он бежал по лестнице, перепрыгивая по три ступени.
 Второй этаж встретил его длинным дорогим ковром, расписанным алыми цветами всех возможных оттенков алого, на котором кое-где блестели осколки стекла. Их было не много, но солнечный свет выделял их особенным белым блеском. Но Джото заметил это лишь краем глаза: его взгляд был прикован к приоткрытой двери в комнату дочери. Он не стал останавливаться, чтобы прислушаться и разведать обстановку. Нет. Он ворвался в комнату и!..
  - Что вы делаете в моей комнате? – спросила его него не его дочь, а другая девочка, сидящая к нему в полоборота. У нее были каштановые волосы, заплетенные в пышный пучок на затылке, но одна густая прядь спадала на лицо и прятала его. – Это неприлично - без разрешения врываться в комнату хозяйки.
 - Где моя дочь? – Рыкнул Джото, стараясь выровнять дыхание. – И кто ты такая?
 - Я хозяйка этого дома. – Девочка подняла с колен свою тоненькую руку и стала размешивать сахар в невысокой чашке с чаем.
 Раздался громкий детский крик откуда-то сверху. Вмиг забыв о престранном ребенке, оказавшимся в его доме, Джото метнулся на чердак, но остановился раньше, чем дошел до лестницы – уже за углом.
 - Кассандра, милая, не бойся. Это папа, все хорошо…
 - Не подходи ко мне! Не подходи! – Верещала девочка, распластавшись на нижних ступенях лестницы и пряча свое личико. – Уйди!
 - Я никуда не уйду, милая, я же твой папа. Я всегда буду рядом с тобой, солнышко. Иди ко мне. – Джото опустился на колени и присед рядом с дочерью, положив руку ей на ножку, прикрытую подолом платья кремового цвета.
 - Не трогай меня!! – Проверещала та, словно отец действительно сделал ей больно. – Не наказывай меня, папочка! Я не хотела!
 - Все хорошо, милая, я тебя не ругаю, ты ничего плохого не сделала…
 - Но папа… - Девочка протянула к нему перепачканные кровью ладошки, одна из которых сжимала осколок стекла. Кассандра плакала, крупные бусины слез падали на ее перепачканное красным платье. – Того хочет хозяйка. – Она продолжала плакать, пока недоумевающий Джото глазел на ее ладони. – Я люблю тебя, папочка.
 Его дочь замахнулась, и с силой, какой не может быть в теле маленького ребенка, ударила его осколком в живот. Подождав, она покрутила стеклом внутри его живота, разрезая и кромсая внутренности, и резко дернула рукой вверх, вспоров отцу брюхо.
 Заплакав еще сильнее, но уже куда тише, девочка упала на спину и продолжила ронять слезы, стекающие с лица на дорогой ковер. Она не могла разжать руку и вышвырнуть проклятую стекляшку, хотя на уже до кости разрезала ей руку.
 - Касандра. – Услышала девочка голос, шедший из ее комнаты. – Налей мне еще чая. И перестань скулить. Меня это раздражает.
 Прикусив нижнюю губу, девочка поднялась, как вдруг ее ладонь разжалась, и окровавленный осколок упал на пол. Тот час, руке стало еще больнее, но вскоре она стала неметь: открылась рана, и из нее ручьем струилась густая венозная кровь.
 Пошатываясь и все еще прикусывая губу, Кассандра вошла в комнату, где за игрушечным столом сидела ее когда-то любимейшая кукла и ждала, когда ей в кружку нальют чай.  Девочка подошла к столу и взяла в руки чайник. Он был невероятно горячий, будто его только сняли с плиты, и особенно сильно жар ударял израненную порезами руку, но хозяйка будто и не замечала всей боли, что испытывает маленькая девочка.
 Касандра дрогнула, и пара капель чая упали на скатерть. Хозяйка чуть накренила голову, вглядываясь в несколько ровных крупных пятен, и пальцем поманила девочку к себе. Когда та наклонилась, хозяйка прикоснулась ладонью к ее лицу, и по молодой совсем еще детской коже Кассандры побежали несколько трещин. Девочка закричала от боли, но тут же получила звонкий удар по щеке:
 - Я же говорила – это меня раздражает.

Годы спустя.

 - Как тебе домик? – Явно улыбаясь, спросил молодой симпатичный паренек у своей такой же молодой и симпатичной девушки.
 - Старый. – Улыбнулась та, взяв юношу за руку. – И жутковатый немного. Почему, если его забросили, из него не вынесли мебель? Ты посмотри! Тут одни подсвечники сколько стоят! А гобелены! Вон, посмотри! – Она посветила на него фонарем. – Это целая сокровищница! Даже если не объявились наследники, все это должны были растащить воры! Почему?
 - Сюда многие забирались, но никто из них не покинул дом. – Не стараясь сделать голос пугающим, произнес парень, приобняв девушку за талию. – История дома такова, что его построил один молодой и очень выдающийся чиновник, который сколотил себе состояние, и при этом остался уважаемым человеком. Он жил здесь со своей женой, дочкой и парой слуг. Потом жена от них съехала, из-за разногласий или еще чего, а пару лет спустя в доме обнаружили двух мертвых служанок и самого чиновника, все со вспоротыми животами и внутренностями, превращенными в кашу. После этого дом унаследовала жена, но месяц спустя и ее тело обнаружили со вспоротым брюхом. Прямо здесь. Смотри. – Он осветил пол, покрытый когда-то белым ковром, и указал на огромное красное пятно.
 - Какой ужас! – Взвизгнула девушка, отвернувшись и прикрыв рот рукой.
 - Потом дом купили, но та семья даже не успела сменить этот ковер, как их кишки оказались на этом полу.
 - Прекрати! Это все сказочки твои! Зачем ты меня пугаешь?
 Послышался скрип, будто где-то отворилась старая дверь, а затес раздались шаги. Девушка прильнула к своему спутнику, чему при других обстоятельствах тот был бы несказанно рад, но сейчас он сам перепугался и замер.
 - Это какая-то твоя шутка? – Пропищала девушка. – Да? Просто твои глупые шутки. Как всегда.
 - Нам лучше уйти отсюда. Идем.
 Он больно схватил ее за кисть и потащил за собой.
 Они беспрепятственно покинули заброшенный особняк и остановились у забора, за которым начиналась территория гигантского парка аттракционов. 
 - Им бы выкупить этот дом и сделать его частью представления… - Запыхавшись, пробубнил парнишка, уставившись в безжизненный клок земли, какой она стала вокруг дома.
 - Идея, бесспорно, хорошая, но, боюсь, тогда парк уже очень скоро закроют. – Раздался спокойный, с легким оттенком усмешки, мужской голос за их спинами. – Хозяйка дома не очень-то любит находиться в обществе, а к гостям у неё совершенно специфическое отношение.
 Человек вышел из тени, что не освещалась желтым светом фонаря: это был немолодой седовласый мужчина среднего роста с ничем непримечательными чертами лица, ровно такими, какими они могут быть у мужчины лет шестидесяти. Он был одет в весьма элегантный черный костюм, с прямым воротником, слепяще-белой рубашкой, с пуговицами и застежками на ботинках, вылитыми из серебра. Он выглядел совершенно неустрашающе, но здесь, ночью, рядом со старинным домом, где, по слухам, обитают призраки, его внезапное появление заставило молодую пару поёжиться от страха.
 - Помню, когда-то она была прелестной маленькой куколкой, такой, какой я её создал своими руками, но ей пришлось измениться… По целому ряду причин.
 - Пойдем, солнышко… - Девушка потянула своего суженого за руку, но тот встал как вкопанный, глядя на незнакомца.
 - Кто ты? – Спросил тот у старика.
 - Тебе не стоит обращаться ко мне на «ты». Есть только одиннадцать человек, кому это дозволено.
 Рука юноши задрожала в ладонях девушки: та замерла, ничего не понимая, и таращилась то на незнакомца, то на своего парня:
 - Вы ведь Сэро Боло, да? – Будто пришибленный, произнес юноша, сам не веря тому, что говорит, на что незнакомец беззвучно ухмыльнулся. – Десятый генерал Ведока… Когда вы сказали про одиннадцать других, я сразу понял… Вы ведь… Вы ведь исполняете желания?
 - Все мы исполняем желания, просто каждый по-своему, и каждый берет за это свою плату. Я не совсем исполнитель желаний, - в руках Сэро возникла трость, которую он выставил перед собой, - я тот, кто дает возможность её использовать, а в обмен я прошу очень мало… Джото не сдержал данного мне слова и переехал сюда, вместо того чтобы жить в том прекрасном доме, что я для него построил… Так что моей прекрасной кукле пришлось забирать дом силой, вместо того, чтобы стать частью семьи и нести им радость.
 - Кукла? Та самая кукла, которая есть практически на всех фотографиях дома? Та, что с разбитым лицом?
 - Та, что создала дом с привидениями. – Улыбнулся Сэро. – И поверьте мне, она – не самая кровожадная из созданных мною «нехороших» кукол. Есть и те, чья хозяева нарушили данное мне слово в куда более грубой форме.
 - Хватит слушать этот бред! – Девушка снова потащила жениха за руку. – Какой Ведок? Какие призраки? Что за бредни ты слушаешь?!
 - Это действительно Сэро, милая. Ведок – не сказка, будь повежливее!
 - Ты как всегда веришь и слушаешь всякую чушь! Да какой из него генерал Ведока? Ты посмотри, с него уже пыль сыпется! Он, наверное, сторож какой-нибудь, от скуки решил подурачиться!
 - Солнышко…
 - Да и зачем генералу говорить с нами? Мы!..
 - За тем, что у вас есть желание, и исполнить его своими силами у вас едва ли получится, а у меня в этом алеме как раз остался один пустой дом. – Улыбнулся Сэро. – Что скажете?
 - Что от нас потребуется?  - Спросил юноша дрожащим голосом. – Только прошу, не темни! Я хочу знать все о той цене, что я должен заплатить за исполнение моего желания.
  Сэро тихо усмехнулся, вскинув голову к небу:
 - Должно быть, - сказал он, - я самый лояльный из всех моих братьев из сестер. Если вы сдержите свое слово, вы будете еще счастливее, чем могли бы быть, но если нет, - он все еще усмехался, - вы потеряете всё. Цена – слишком громкое слово. Я забираю не плату, я собираю последствия. Чтобы сделать всё как надо, завтра же, ты и твоя возлюбленная должны будете уехать в столицу и поселиться в доме на окраине. Это прелестный особняк, с садом и террасой, вам там понравится… Но вы должны будете жить в том доме, что бы не случилось. Вы должны будете прожить там всю жизнь, до тех самых пор, пока в вашем доме не появится новый член семьи…
 - Кукла?
 - Кто знает. Вы согласны?
 - Зачем это? – Подала голос девушка. – Почему вам нужно, чтобы мы жили там?
 - О том, что нужно мне, вам беспокоиться не стоит. Думайте о том, какие возможности я вам дам. Если вы поступите по совести, ваши возможности будут только расти. Если же вы ослушаетесь, - он повернул голову к старинному поместью, - вы уже знаете, что вас ждет.
 Молодая пара перевела взгляд на дом, где почему-то в одном из окон горел свет, и в окне виднелся силуэт маленькой девочки.

 - Сэро! – Белокурая девушка обняла своего создателя и пригласила его войти, хотя вообще-то он и так уже был в доме: вошел через дверь, расположенную в стене между библиотекой и гостиной. – Рада видеть вас, хозяин!
 - Не я хозяин этого дома, прелестное создание. – Тот улыбнулся, когда девочка поцеловала его в щеку. – Как твои дела?
 - Трое новых духов присоединились к нашей общине. Лабиринт растет, Сэро.
 - Лабиринтом это будет только для тех, кто пожелает вам или мне зла. Для тебя и всех, кто здесь живет, это место – дом. Двери по-прежнему открыты для всех, кто не смог найти свой дом после смерти?
 - Часто  - это очень хорошие люди. – Прекрасная белая кукла усадила дорогого гостя на пышно кресло и поднесла ему бокал с крепким напитком, услаждающим вкус гурмана. – Но не все.
 - Ты уже знаешь, что у тебя есть сестра в этом алеме?
 - Как же не знать! – Улыбнулась девушка, присаживаясь на ковер у ног генерала. – Она собрала множество нехороших людей под крышей своего дома, обезопасив нашу общину. – Вдруг глаза куклы стали чуть грустные. – Её голова и впрямь разбита?
 - Её первая хозяйка вышвырнула её в окно, когда ты была ещё совсем крохой.
 - Может я могу подлатать её рану?
 Сэро погладил большую куклу по волосам, но теперь на его лице не возникло и тени улыбки.
 - Мне нужны и добрые, и нехорошие куклы, равно как мне нужны райские сады, воде твоего дома, и мне нужны полные ужасов и кошмаров лабиринты вроде тех, где живет твоя сестренка. Вы стали такими потому, что ваши хозяева сдержали свое слово, или же нет. Даже я не в праве менять судьбу своих кукол…
 Вдруг, что-то кольнуло генерала в самое сердце. Резко, он встал с кресла и поторопился к той двери в стене, сквозь которую попал в это, одно из тридцати двух, что подвластны ему. Осталось всего четыре.
 Но эта боль в груди…
 Сложив белые от спазма ладони на животе, Сэро упал на колени посреди гостевой комнаты дома Редрика. Самого первого генерала сейчас здесь не было, и потому в помещении было пусто и темно.
 Перед глазами могущественного генерала поплыло, он едва ли не взвыл от боли, когда спазм ножом ударил его в сердце. Сэро чувствовал такую боль, будто она микровзрывами возникает в груди, и её эхо заставляет каждую клетку его тела сводиться судорогой.
 - Что я сделал неверно?! – Взвыл он, хватая ртом воздух, но каждый вздох лишь приносил новую боль. – ВЕДОК??!!