Вестерн написан совместно с Григорием Родственниковым http://www.proza.ru/avtor/bobr632009
История первая: Знакомство.
Более скверного характера, чем у Билла Мопселя встречать мне не доводилось. Я объехал весь Техас и с уверенностью могу сказать, что более дурного человека не было, нет, и не появится в ближайшие сто лет на территории двадцать восьмого штата.
Вы спросите кто мне этот Билл Мопсель? Я бы наложил на себя руки и выгрыз собственные кишки, если бы этот вечно жующий кретин был моим братом, сватом, или хотя бы ближайшим родственником. К счастью, он был всего лишь моим попутчиком. Попутчиком злым, неблагодарным и весьма неудобным, ибо притягивал к себе неприятности быстрее, чем лошадиное дерьмо мух.
Мы познакомились с ним случайно. Этому пройдохе очень повезло, что я проезжал мимо. Он стоял привязанным к дереву в окружении вопящих от радости индейцев. Я тихо спешился и подобрался поближе, чтобы выяснить чему так радуются эти голозадые дети Маниту. Оказывается, индейцы затеяли увлекательную игру – с расстояния в пятнадцать футов швыряли в Билла камешки, стремясь непременно попасть несчастному в нос. Кидали они метко, ибо нос Билла напоминал собой перезрелую сливу. Так издеваться над белым. Мое сердце наполнилось праведным гневом. Я принципиально не бью в спину. Поэтому я громко свистнул и когда краснокожие с удивлением обернулись, выхватил кольты и выпустил на волю десяток смертей. Стреляю я неплохо, так что у меня еще осталась пара патронов в барабане. Я бродил среди мертвецов и выискивал для себя возможные сувениры, когда привязанный к дереву человек разразился грязной бранью.
– Эй, болван! – обратился он ко мне. – Быстрее освободи меня! У меня страшно затекли руки, и жутко чешется нос! А потом я помогу тебе содрать скальпы с этих краснорожих мартышек, а то ты провозишься до заката! Вижу, парень ты не расторопный, не ловчее пустынной черепахи!
Произнеся после этой фразы еще пару замысловатых ругательств, Билл эффектно плюнул жевательным табаком, коим был набит его рот. Плевок вышел весьма метким. Уж не знаю, целился ли он, но на лбу только что убитого мной индейца, лежавшего ближе всего к привязанному Биллу растекся отвратительный буро-зеленый плевок. Увидев, насколько удачно он плюнул, этот мерзкий тип так громко расхохотался, что пара грифов, сидевших на камнях неподалеку, нервно вспорхнули, будто куропатки.
А этот наглец опять заговорил со мной.
– Эгей, ну ты, растяпа, видишь, я плююсь даже более метко, чем ты стреляешь. А ну, быстрей меня развязывай, мне еще и выпить хочется. У меня где-то полпинты виски завалялось.
– Терпеть не могу неблагодарных и невоспитанных людей, – ответил я ему, – Возможно, если ты еще денек постоишь возле дерева, твой мозг станет более податливым и явит тебе такие забытые понятия, как вежливость и признательность.
– Чего? – Билл даже перестал жевать. – Ты что, придурок?
Но я уже повернулся к нему спиной и пошел прочь.
И тут этот грубиян испугался.
– Постой, брат! Ты же не оставишь меня?! Я же по твоей морде, то есть, я хотел сказать, по твоему благородному лицу, вижу, что ты добрый католик и честный малый! Исполни свой христианский долг – спаси попавшего в беду!
Но я продолжал идти. Тогда он взвыл: – Ради всех Святых – спаси меня!
Я нехотя вернулся и сказал: – Ты поумнел даже быстрее, чем я думал. С этими словами, я вытащил нож и перерезал стягивающие его веревки. Билл тут же начал растирать затекшие кисти. Потом недобро сощурился и неожиданно смачно врезал мне в челюсть. Удар у него был хорошо поставлен. Мне показалось, что меня лягнул мустанг. Я, раскинув руки, лежал на земле, а неблагодарный мерзавец нависал надо мной подобно скале.
– Я не люблю таких шуток, сопляк! – прорычал он и вознамерился пнуть меня по ребрам сапогом.
Но в этот самый момент, как только негодяй замахнулся на меня, его злое лицо моментально преобразилось. Оно стало мертвецки белым, и сизый нос этого негодяя только подчеркивал внезапную бледность. Я с удивлением посмотрел на него, и обнаружил, что взгляд моего нового знакомого направлен в сторону лежащего на животе красномазого, находящегося неподалеку от меня. Уже совсем позабыв про меня, Билл посеменил к нему. По мере приближения к мертвому индейцу, он стал во весь голос орать ругательства, суть которых сводилась к многочисленным актам содомии со всеми индейцами на свете, а так же с Маниту и близкими родственниками этого индейского бога как по материнской линии, так и по отцовской. Поднявшись с земли и отряхнувшись, я более пристально пригляделся к тому месту, где вопя ругательства стоял Билл. Почти сразу мой взгляд наткнулся на лежащую рядом с индейцем пустую бутылку из под бурбона. Билл рухнул перед ней на колени, и лицо его при этом выражало вселенскую скорбь. Дрожащими руками он поднял пустой сосуд, высоко запрокинул и подставил под горлышко язык. Одна жалкая капля скатилась вниз. Билл, смакуя кроху алкоголя, блаженно закатил глаза. Но уже в следующий миг он швырнул бутылку мне под ноги и яростно завопил:
– Сын порочной связи осла и крысы! Почему ты не появился на десять минут раньше?! Почему ты позволил этим чумазым скунсам вылакать мой бурбон?! Ты хоть представляешь, тупое дерьмо, сколько он стоит?! Это же настоящий Киршвассер из черной черешни!
– Я не пью бурбон. – ответил я. – только пиво.
– Ты еще тупее, чем я думал! – продолжал разоряться Билл. – Да в какашке моего коня больше разума, чем в твоей башке!
– Прощайте, сэр, - я вскочил в седло. – В тридцати милях отсюда есть городишко. Не знаю, продается ли там Киршвассер, но бренди вы точно купите. – с этими словами я тронул поводья коня.
Я не видел, как Бил снял с убитого индейца пояс с оружием. Грянул выстрел и моя шляпа слетела с головы. Я схватился за кольт, но меня остановил издевательский голос негодяя:
– На твоем месте я бы этого не делал, парень. Теперь аккуратно расстегни ремень левой рукой и брось свои пушки на землю.
Я, скрипя зубами, повиновался.
– Хороший мальчик. Теперь слезай со своей клячи и иди сюда.
Теперь пришла моя очередь разразиться грязной бранью. Если бы моя благочестивая матушка услышала какими ругательствами посыпал этого негодяя ее любимый сын, то ее бы наверняка хватил удар.
- Да ты просто подонок. Я освободил тебя от целой своры дикарей, а ты ответил такой черной неблагодарностью. Это было самое приличное, что я прокричал в лицо этому негодяю.
- Жаль, я не знаю твоего имени-,продолжал я, - иначе я прославил его хулой и ругательствами по всем штатам, куда бы не завела меня судьба.
По мере того, как я безоружный медленно приближался к этому подонку, я не переставая его поносил, что конечно меня не красило, но в тот момент мной овладел гнев, и я всячески потерял контроль над собой. В свою очередь моему новому знакомому явно не нравилось, то, что он себе услышал и узнал. Его и без того некрасивое лицо становилось свирепым, а ладони сильнее сжали оружие. Наше знакомство могло бы закончится печально, весьма печально для меня, если бы, не произошло следующее:
– Тихо! – внезапно заорал Билл громким голосом.
Лицо его при этом приобрело глуповато озабоченное выражение. Он к чему-то прислушивался. Тут и я ощутил легкую вибрацию под ногами, а в следующий миг до моего слуха долетел топот множества копыт.
– Индейцы! – взвизгнул Билл и бросился прочь к своей лошади.
Я тоже не стал испытывать судьбу и последовал его примеру. Прежде чем я подобрал пояс с оружием, свою простреленную шляпу и вскочил в седло, мой новый знакомый успел превратиться в маленькую черную точку на горизонте. Один ковбой из Канзаса как-то похвалялся, что его коняга способна развить скорость до шестидесяти миль в час. Думаю, в тот день мы посрамили этого выскочку, ибо наши лошадки неслись, едва ли, не в два раза резвее. Краснопузые из племени Черноногих, а это были именно они, отстали уже через пять минут. Мы с Биллом тяжело дышали, а у наших лошадок ноги тряслись словно в лихорадке. Впереди лежал незнакомый город. Мы были покрыты таким слоем пыли, что напоминали конные памятники самим себе. Билл довольно улыбнулся и протянул мне широкую, как лопата руку:
– Ты мне сразу понравился, парень! Будем знакомы! Меня зовут Билли Мопсель!
– Не могу ответить тебе тем же. А зовут меня Сэнди Фишер.
Билл хохотнул: – Сэнди, сынок, как называется городишко впереди?
– Понятия не имею.
– Отлично! Поедем и выясним! Выпивка за мой счет! Более благодарного человека трудно сыскать. А все потому, что мой незабвенный папашка, был французским бароном, и честь для него была не пустой звук. Я весь в него. Поедем и нажремся до поросячьего визга, а потом разнесем этот захолустный городишко по бревнушку!
С этими словами, мой новый знакомый пустил своего коня в галоп. Я вздохнул и последовал за ним…
Конец первой истории.