Новогоднюю ночь и Рождество Юля провела в унылом одиночестве. Если, конечно, не считать тягостного присутствия за ширмой её мамы, Зинаиды Андреевны. С тех пор, как Юлька ушла от ненавистного мужа и вернулась в однокомнатную квартиру матери, та не давала ей спокойно жить. "Терпеть надо было! – довольно часто выдавала она свои назойливые поучения. – А ты как думала, милая? Это тебе не кино, где жён на кажном шагу на руках носют. И у всех жизнь – не сахар. Вон, у соседкиной внучки муж тоже пьёт. Выпивает… Зато какие деньги зарабатывает! Ему и на выпивку, и на семью хватает. В квартире у них, как во дворце, чего только нету… Да и твой, бывший, не совсем уж пропащий. Тоже, чай, тебя не забывал. Не в обносках ходила. Жила бы себе… Со временем всё бы перемололось, перетерпелось. Мужик бы набесился и угомонился… А теперь вот куда? Ни работы, ни семьи, ни жилья, ни детей. И уж не молодка, за тридцать перевалило. Годы-то уходят. Кому ты будешь нужна лет через пять-десять?.. Эх, молодёжь! Не умеете вы жить! Не-ет, не умеете…"
Юле и без этих "пистонов" было невмоготу. Жизнь казалась ей оконченной, несложившейся, медленно сползающей под откос. А тут ещё мать! Да с вечными придирками… А куда ей, дочери, деваться? Ни угла своего, ни общежития. На работе сократили, новую должность искать – проблема. Город-то маленький, рабочих мест – раз, два и… фиг вам, больше не припасли. Отдельная квартира бешеных денег стоит, даже на комнату в коммуналке не хватит. Угол снимать – и то не потянешь, всю зарплату на этот долбанный частный сектор ухнешь. Не говоря уже про пособие по безработице, которое недавно начислили Юльке в Центре занятости. Хоть под забором или на вокзале ночуй от такой жизни! Или в лесу шалаш из веток мастери… А мать никак не может понять, что терпеть дальше совместное проживание с дебилом-мужем дочь уже просто физически не могла. Иначе бы повесилась. Или отравилась…
Месяца за четыре до Нового года познакомилась Юля с одним мужчиной. Немногим постарше её, Георгием представился. Обходительный такой, культурный, вежливый. Без цветов или простенького подарочка на встречу не являлся. Часто приглашал её в кафе, в кино, театр или на выставку. Но особенно им нравилось вместе посещать различные концерты. Как выяснилось, Георгий тоже был весьма неравнодушен к музыке (а Юля закончила музыкальное училище по классу фортепиано и работала до последнего времени в школе преподавателем пения), играл когда-то в эстрадных ансамблях, но после "рыночных" преобразований в стране ударился в коммерцию, обитает сейчас в одной из торговых фирм Москвы. Домой, на север Подмосковья, приезжает не часто, больше по разным командировкам мотается. Но когда они встречаются, то Юле уже не хочется расставаться – до того хорошо с ним, с Гошей, такая добрая и отзывчивая у него душа, столько у них, у обоих, общего, – что хоть завтра под венец иди.
И всё бы замечательно, если б не одна закавыка. С первых же дней их знакомства обнаружилась малоприятная деталь – Георгий был официально женат. Впрочем, с его слов, с женой он, как принято выражаться, "не живёт" уже лет пять. Они вместе делят только общую крышу над головой, иногда – кухню. Да и то в дни приезда Гоши домой. А в остальном связывает их "семейными путами" лишь сын Петька, который через год закончит школу. Для него-то Георгий и старается: привозит подарки, обновки, ссужает жену деньгами (для сына), поддерживает какой-никакой отцовский имидж в глазах родного чада. А так… Давно они уже с женой стали чужими. И, сказать по правде, – никогда не было у них особой любви или привязанности друг к другу. Встретились по молодости, поженились, а потом поняли, что их совместная жизнь напоминает скорее зверинец из Уголка дедушки Дурова, нежели по всем правилам "упакованную" современную семью. Тем более, что супруга сама частенько повторяет об этом и намеревается в скором времени оформить визу и вылететь в Штаты. Подзаработать, как она выражается, на обеспеченную и спокойную старость. За сыном может пока присмотреть её мама, тёща Георгия. А что касается развода, – от этого жене не холодно и не жарко. В принципе, она ничего не имеет против…
Ближе к Новому году Гоша заявил, что не может больше жить без неё, Юльки, прикипел к ней всей душой, что она – именно та женщина, о которой он всегда тайно и явно мечтал. А сейчас наконец разобрался, что Юля, похоже, его судьба, его последнее, так сказать, пристанище в этой жизни, единственное счастье до конца их совместных дней. Однако для того, чтобы официально оформить сложившиеся, что называется, отношения, Юленьке необходимо совсем немножечко потерпеть. Всего какой-то год, или чуть больше. Вот закончит сын школу, и Георгий определит его (без всяких тёщ) в столичный институт, – в какой тот сам пожелает. Благо, способностей у парня хоть отбавляй, учителя наперебой не нарадуются им. А как только нырнёт Петька в самостоятельно-студенческую житуху, так и о свадьбе можно толковать. Тогда Гоша с Юлей и распишется…
Сказать по правде, Юлька и сама всей душой так сроднилась за это время с обаятельным, рассудительным и по-мужски надёжным Георгием, что каждое утро мысленно благодарила Бога за тот день и час, когда она встретила его. Ей теперь даже не верилось, что судьба так щедро наградила её, одинокую, безработную и несчастную музыкантшу, счастьем любить и быть любимой таким человеком, как Гоша. Иногда в порывах захлёстывающих её эмоций она, прильнув к груди Георгия, горячо шептала ему на ухо: "Господи! Какой же ты славный! Какой чистый, нежный и добрый!.. Как же дальше нам быть? Что будем делать с нашими отношениями, Гошенька?.."
А мужчина, придерживая её за хрупкие плечи, с лёгкой улыбкой отвечал: "Ты только верь мне, Юлька! Как бы суровые будни над нами не куражились, – непременно верь!.. Ещё немного, и мы будем вместе. Теперь уже навсегда! У нас и жильё своё появится, и работу для тебя найдём, и всё у нас будет замечательно. Лучше всех! И только наше, на двоих!.." Юлька от избытка чувств закрывала повлажневшие глаза, сдержанно вздыхала и тихо кивала в ответ.
Только мать свою не решалась посвящать в их отношения с Георгием. Та, известное дело, отнесётся к "связи на стороне" очень настороженно и пуще прежнего набросится на дочь: "Пошто ты с женатиком-то путаешься, дурёха?! Холостых али разведёных не хватат? Страм-то какой! Узнают люди, увидют, – потом весь город обсуждать вас будет. Дойдёт до его жены – она глаза тебе выцарапает, все волосы повыдергает… И не надейся, что этот семейный тебя возьмёт. Запудрит мозги, набалуется, натешится, да и останется опять со своей благоверной. А после ещё такую же дурочку найдёт. Земля большая. А разведёнок ещё больше. На его век хватит… Хватит унижаться! Себя и мать перед людьми позорить! Ещё чего доброго в подоле принесёшь. Вот уж страму-то будет!.. Эх, вы… Полжизни прожили, а ума ни на грош не нажили. Совсем бестолковые!.."
Несомненно, резон в подобных высказываниях (если б они действительно прозвучали) существовал, и Юля сама прекрасно понимала, что встречаться с женатым мужчиной с нравственной точки зрения, мягко говоря, нехорошо. Но здесь, именно в случае с Гошей, присутствовал и другой аспект. Если на том месте, где должны были возникнуть нормальные отношения (в данной ситуации – у Георгия с женой), теперь лишь дымились жалкие головешки, то почему бы не разгрести это пепелище и не воздвигнуть новое, величественное здание для другой, ни с чем не сравнимой, только уже ИХ любви? Юли и Гоши. И любви качественно новой – взаимопоглощающей, преданной и бескорыстной. А ещё нежной, трепетной и всепрощающей. Как с чистого листа.
Ведь оступившись один раз (правильнее – столкнувшись не со своей половиной), человек начинает делать соответствующие выводы и извлекать уроки из множества допущенных ошибок. Тем более, что и у Юлии без них не обошлось. Стоит ей только вспомнить гнусненькую ухмылку бывшего муженька, как… Но лучше, конечно, не вспоминать. Для собственного же блага. К тому же, в настоящий момент у неё есть возможность лицезреть исключительно другой типаж современного мужчины. С бывшим не сравнить…
Получалось, что у Георгия и Юли всё складывалось вроде бы не так уж и плохо. Их отношения медленно, но верно шли к многообещающей развязке. Однако последнее время командировки Гоши стали приобретать всё более затяжной характер и, естественно, всё реже новоявленные жених и невеста стали видеться. К долгожданной встрече Нового года готовились заранее, планировали провести её в одной из гостиниц города, в уютном и скромном номере на двоих. Буквально за несколько часов до назначенного срока Георгий позвонил из Серпухова (очередная командировка) и сообщил, что при всём желании приехать не успеет. Пришлось Юльке тихо полплакать на кухне и скромно торчать вместе с угрюмо-нелюдимой мамой у телевизора, после чего в одиночестве бродить около сверкающей огнями городской ёлки, грустно созерцая счастливые и пьяненькие лица оптимистично настроенной публики. Гоша примчался только к вечеру следующего дня, но у Юльки к тому времени весь запал от ожидания неповторимого праздника перегорел, как иссякнувшие у детворы бенгальские огни. Так что полноценного свидания как такового у них не состоялось.
На Рождество вышло ещё малоприятнее. Жена Георгия достала по блату престижные пригласительные билеты (на два лица) в местный Дворец культуры. Видимо, в последний момент у неё внезапно оборвалась "связь" со "вторым лицом", и она предложила супругу составить ей компанию. Гоша от подобного "фальшмаскарада" без труда отбрыкался, но, как назло, к ним приехал его брат с женой (из Воронежа), и в данной ситуации отвертеться было уже невозможно. Юльке опять выпала незавидная доля невостребованной "возлюбленной" и она, едва дождавшись полуночи, загасила рождественскую свечу и, горько порыдав в подушку, отрешённо свернулась калачиком под тёплым одеялом. Уже тогда она почувствовала, как затаённая обида на весь мир (хотя, по праву ли?) всё больнее скребётся у неё под сердцем…
После этих злополучных событий Юля виделась с Георгием всего два раза. Опять же только из-за чрезвычайной занятости последнего. А в третий раз, пытаясь восстановить их пошатнувшуюся взаимную привязанность друг к другу, оба почему-то перешли на слишком эмоциональные всплески и бурные объяснения, что в результате привело к некрасивой разборке со слезами, упрёками и категоричными заявлениями.
Юля, сама того не желая, выплеснула в конце концов свой последний ультиматум: "Хватит с меня! Всё! Достаточно!.. Устала я от таких наших встреч – каких-то половинчатых, недосказанных, от случая к случаю. Ни два, ни полтора. Давай серьёзно решать – хотим мы быть вместе или нам лучше разбежаться? Если я представляю для тебя хоть какую-то ценность, то, по-моему, пришло время для активных действий – добивайся развода с женой и определяйся с сыном. Мы можем воспитать его сами, вдвоём. Открыто, не боясь мнения общества! Потому что мне надоело, как партизанке, встречаться тайком, в чужих местах, вдали от людских глаз. Я ведь тоже живой человек, и очень люблю тебя! А приходится незаслуженно терпеть твои долгие отлучки и эту двойную жизнь. Когда ты пытаешься всем угодить – и жене, и сыну, и мне… Может, тебе так нравится? Наверное, удобно? Только не мне! Я хочу нормальной семейной жизни. Чтобы не опасаться быть разоблачённой и не чувствовать на себе подозрительно-косых взглядов со стороны наших общих знакомых. Не обижайся, но… я права. И ты со временем многое поймёшь и согласишься со мной… Мне очень одиноко, я чувствую себя второсортной, позабытой, невостребованной. Словно ты держишь меня про запас. Так, на всякий случай. Как эликсир для хорошего настроения… Пойми, нам пора заканчивать эти эксперименты. И со всей ответственностью решать, – как будем жить дальше? А пока… Не знаю… Только от тебя зависит наше будущее. Возможно, во мне бунтует оскорблённое самолюбие. И в некоторой степени даже эгоизм. Но я хочу, чтобы мы не скитались, как две неприкаянные души, а всецело и полноправно принадлежали друг другу. Чтобы мы вдвоём создали свой мир, в котором нам было бы спокойно и безоблачно… Прости, я полагаю, что женщине не пристало первой говорить о подобных вещах. Но что поделаешь, если мужчина не решается взять на себя такую обузу? В кавычках… В общем… Возьмись за ум, Гоша!.. Свою точку зрения я высказала. Думай и… До свидания!.."
С тех пор Георгий лишь изредка звонил Юле, но каких-либо весомых изменений в их судьбах, похоже, так и не наметилось. Юлька, страшно переживая от такой неопределённости и неустроенности, потеряла сон и аппетит, ушла в жуткую дапрессуху. Держалась на плаву лишь искренней надеждой, что всё у них скоро наладится, образуется и вернётся не на круги своя, а по спирали вырулит к благополучному семейному альянсу. Мечты, конечно, мечтами, но… Несмотря на все передряги, ей волей-неволей приходилось думать и о хлебе насущном, заниматься поисками подходящей работы. Только она, увы, никак не желала идти в руки…
Пересмотрев свои самые лучшие партитуры (собственного сочинения), Юля съездила в Москву и показала их некоторым толковым, по её мнению, специалистам. Она очень надеялась, что ей удастся закрепиться в каком-нибудь оркестре или ансамбле. На худой конец, – получить место преподавателя в музыкальной или обычной школе столицы. Ведь в родном городе с работой подобного профиля дело обстояло совсем скверно. Но капризная Фортуна поворачиваться к ней лицом не спешила: везде, куда обращалась Юля, вежливо обещали рассмотреть её кандидатуру, а затем, через несколько дней, так же вежливо отказывали посредством почтового уведомления или телефонного звонка (оплаченных Юлькой). Молодая женщина мрачнела, а Зинаида Андреевна всё яростнее и нестерпимее докучала ей бессмысленными, порою идиотскими и изощрёнными упрёками…
Между тем Юлька всё чаще ловила себя на мысли, что очень тоскует по Георгию, что каждый день, прожитый без него, превращается в нескончаемую неделю – без упоительной мелодии общения, без воздуха, без света, без какого-либо смысла к существованию. Постоянно ноющая боль под сердцем зачастую перерастала в невыносимую пытку, и Юля лишь огромным усилием воли сдерживала себя, чтобы не сорваться на душераздирающий крик и не завыть в диком и страшном исступлении. Как голодный волк в морозно-лунную ночь…
Как-то вечером она вышла из дома, чтобы хоть немного развеяться на свежем воздухе и отключиться от нескончаемых материнских "вливаний". Да и погодка, по счастью, тому благоприятствовала – падал тихий снежок, было безветренно, лёгкий морозец серебрил невысокие искрящиеся сугробы. В воздухе растворялся свежий запах далёких костров, что настраивало почему-то на волну воспоминаний из давно отшелестевших картинок безмятежного детства.
Как ни странно, но – шаг за шагом – ножки вдруг сами привели Юлю к очень знакомому и дорогому ей дому: здесь жил со своей семьёй Гоша. Правильнее сказать – изредка обитал. В окнах на третьем этаже горел яркий свет. Значит, кто-то из домочадцев находился в этот момент в квартире. Едва Юля отвела глаза от двух освещённых прямоугольников, как ей под ноги ткнулся длинноухий кокер-спаниель. Задрав мордочку, пёс приветливо и игриво гавкнул. Юлька улыбнулась и наклонилась, чтобы погладить добродушную собаку, но тут показался юноша в спортивной куртке и повелительно скомандовал: "Джек, ко мне! Пошли домой! Хватит приставать к прохожим. Идём, уже нагулялись!.." Лохматая псинка послушно затрусила вслед за хозяином, а Юля, поражённо уставившись в спину удаляющемуся парню, внезапно ощутила такое тёплое и одновременно тревожное жжение в левой стороне груди, что через секунду уже не сомневалась – это был сын Георгия, тот самый старшеклассник Петька. Уж слишком выдавали его папины глаза и такие же своеобразные нотки в мягком, ещё не оформившемся баритоне…
Вернувшись домой, Юля разделась, поставила чайник на газовую плиту и присела около кухонного стола. Она почувствовала, как на душе у неё отчего-то растеклось такое унылое смятение, стало так неуютно и одиноко, что хоть молись всем апостолам кряду. Слишком уж несуразным и никчёмным показалось ей собственное существование, будто она, как злой демон, который не может укротить одолевающие его амбиции, гордыню, испепеляющие разум страсти и все другие земные пороки, пытается к тому разрушить и чьё-то чужое счастье. Захлебнувшись от избытка негативных ассоциаций, женщина непроизвольно склонила голову к столешнице, стараясь удержаться на табуретке и не грохнуться на пол. И такая щемящая жалость вдруг пробудилась в ней к себе самой, что Юлька устало ткнулась пылающим лицом в сложенные ладони и глубоко, с надрывным всхлипом, вздохнула. Как бы ей хотелось вырваться наконец из тисков этой проклятущей депрессии, обрести своё надёжное место под солнцем и посмотреть на мир совсем иными, просветлёнными и счастливыми глазами!..
Она и не заметила, как в кухню зашла мама. Лишь когда та по обыкновению запричитала и сердито загремела посудой, Юлька пришла в себя.
– …угробить хочешь! – донеслись до неё обрывки из очередной тирады Зинаиды Андреевны. – Следить надо, когда чайник кипятишь! Мало того, что всю плиту водой залила, конфорку затушила, так ещё и газу напустила по всей квартире! Я даже из комнаты почуяла, как пахнет… Ты хоть что-нибудь соображаешь? Ведь сама отравишься, издохнешь, и меня на тот свет отправишь! А я ещё пожить хочу. Для себя… Если вы непутёвые, то хоть дайте старикам спокойно дотянуть… Через вас, вот таких, и нам скрёсу нигде нету! Тьфу!.. Ох, горе мне, горе! Как же Бог меня покарал, а?! И за что?..
Юлька встала и, не произнося ни слова, вышла на лестничную площадку. Чиркнув зажигалкой, закурила, чего давно уже не делала. Горький и едкий дым перехватил горло, голова закружилась, но Юля упрямо выкурила сигарету до конца, до жёлто-бурого фильтра. Зайдя в квартиру, она быстро шмыгнула в ванную, разделась и, пролежав в тёплой воде около часа, смыла косметику, а затем, закрывшись на той же кухне, тихо улеглась на маленьком, но на редкость уютном диванчике. Чаю ей уже не хотелось…
Наутро Юля проснулась с первыми признаками тусклого зимнего рассвета. Она наспех позавтракала, бесшумно оделась и торопливо вышла из дома, направляясь в сторону близлежащего лесопарка. Её так неудержимо потянуло на природу, в заснеженные лесные чащи, подальше от бесноватой городской суеты, что она всё нетерпеливее ускоряла шаги, стараясь быстрее раствориться среди величественно притихших, дремлющих над тёплыми сугробами деревьев.
В лесу и впрямь стояла благодать: вновь выпавший за ночь снег накрыл плотным ситцевым покрывалом землю и кусты, мохнатые лапы тёмно-зелёных елей и просвечивающие платьица стыдливо белеющих берёз. К утру заметно потеплело, и снег немного осел, предлагая впечатлительно-творческим натурам использовать свою податливую мякоть в качестве стройматериала для забавно-неуклюжих снеговиков, крепостных нагромождений и других скульптурных композиций, какие только могут родиться посредством буйной фантазии в головах у неугомонных любителей зимней экзотики.
Юля свернула на одну из многочисленных тропинок, рассыпавшихся по лесу, и, распрямив плечи, глубоко и жадно вдохнула в себя влажное дыхание пробуждающегося "берендеева царства". К запаху оттаявшей коры и мокрого снега тонкой струйкой примешался ароматно-терпкий дымок от тлеющих где-то костров. И вновь из подсознания мгновенно выплыли неясные очертания "древних сюжетов", волновавших воображение в безвозвратно отзвеневшим детстве. Ах, каким бальзамом разлился этот "кислородный коктейль" в груди у заметно приободрившейся женщины! Сразу захотелось думать о светлом, приятном и вечном, а сиюминутные проблемы и тревоги решительно перечеркнуть и навсегда выбросить из головы, словно они никогда и не существовали…
"А ведь скоро весна! – подумала Юля, приветливо разглядывая кроны высоких деревьев и нежно проводя пальцами по трепетно-глянцевой берестяной кожице молодых берёзок. – Не за горами то время, когда зазвенит дружная капель, а потом ласково пригреет солнышко и лесные поляны оживут под звонкоголосицей вездесущих ручьёв. Появятся первые цветы, побежит по стволам сладковатый сок, пробьётся липкая зелень на кустах и деревьях… Жизнь, какой бы тягостной она не казалась, всё равно будет продолжаться. Так стоит ли мрачнеть, думая о завтрашнем дне? Ведь, как ни печалься, а от разрешения повседневных проблем и забот никуда не уйти. И надо ли впадать в уныние, если заниматься этим придётся в любом случае? Зачем многократно трепать себе нервы, если нужно просто упрямо сжать зубы и с гордо поднятой головой идти дальше. Дорогу, как говорят, осилит идущий. Надо только ни от кого не ждать помощи или каких-то особых благ, а надеяться в первую очередь на саму себя и усердно заниматься своим делом. Жизнь в динамике – залог хорошего настроения и реальных результатов для дальнейшего продвижения. А будешь сидеть и плаксиво размышлять о несложившейся судьбе, – точно ничего не добьёшься. Доказано, что тоска и негативные помыслы притягивают одни неудачи. И наоборот – позитивный настрой ведёт к неизбежным победам и успехам. Значит, выше нос, маэстро! Возьми себя в руки, Юлька! Иди вперёд и не оглядывайся на прошлое. Тогда не закиснешь и не пропадёшь. Ведь ты же не инвалидка и не уродина?! И в конце концов обязательно найдёшь своё законное пристанище под этим небом. Только не отчаивайся! При любых ситуациях иди вперёд! Пожелай себе смирения, долготерпения и немножко удачи. Не грусти! Всё будет хорошо! И даже замечательно!.."
Ещё некоторое время побродив по заснеженным чащам и перелескам, Юля вышла на широкую, основательно утоптанную дорогу, ведущую к городу. Пора было возвращаться домой. Начинать доказывать делом, а не пустыми умозаключениями и красивыми фразами свой решительный настрой на перелом в уныло-беспросветных буднях.
Пробравшись через кусты к живописной поляне, Юлька залюбовалась снежной бабой, которую, видимо, совсем недавно старательно вылепили неунывающие ребятишки. Робкая улыбка коснулась лица порозовевшей на свежем воздухе женщины, но в этот момент сзади кто-то шаловливо ткнулся ей в ноги. Обернувшись, Юля с удивлением увидела того самого пса, который вчера вечером так же игриво подбежал к ней у Гошиного дома. Сомнений быть не могло – кокер вдохновенно улыбался ей всей своей рыжей мордочкой, как бы произнося: "И всё-таки я тебя нашёл! Как бы мне не было трудно… Не стесняйся! Я знаю, что ты встречаешься с моим самым любимым и обожаемым хозяином. У вас с ним даже запахи похожие. И… и… чего-то ещё неуловимое. Уж не знаю, как это называется. На человеческом языке…" Джек! Джеконька! (Юля сразу вспомнила кличку). Несомненно, это был именно Джек, с которым гулял вчера сын Георгия. Поразительно! Как он здесь оказался? В этом лесу? Вдали от родного двора?..
Юлька внимательно огляделась, но никого из хозяев собаки не обнаружила. Присев на корточки, она осторожно погладила спаниеля по голове, за ушами, под подбородком. Тот даже тихонько заскулил от блаженства и зажмурил глаза, позабыв при этом о своём вечно вращающемся хвосте. Видимо, сразу стало не до него.
– Дже-ек… Хороший, хороший! – начала приговаривать Юля, продолжая незаметно озираться по сторонам и пытаясь понять, что же могло привести сюда пса. Но вместо закономерной разгадки внезапно нащупала под ошейником собаки вчетверо сложенную бумажку. Вроде письменного послания. "Уж не мне ли оно адресовано?" – взволнованно подумала женщина и развернула листок. С первых же прочитанных слов её бросило в жар – записка была написана рукой Гоши! И предназначалась именно ей, девушке с музыкальным образованием, недостойно забытой и людьми, и возлюбленным, и небесами. Чудеса!.. Юля торопливо заскользила глазами по уверенно выведенным строчкам:
"Юленька! Радость моя! Мне необходимо срочно поговорить с тобой. Позвони, пожалуйста, на мой сотовый. Только до 20-го числа, хорошо? Я эти дни буду в городе. Есть много новостей. Но главная – тебя в субботу (21-го) будут ждать в Москве. Это имеет отношение к твоей работе (профессии), к твоим музыкальным сочинениям. Обязательно позвони! Отбрось ненужные амбиции, обиды и упрямство. Я ведь всё равно люблю тебя, очень люблю! Жутко скучаю и постоянно думаю о тебе. Будь умницей, Юлька! Жду твоего звонка. Целую. Георгий."
Юля распрямилась во весь рост и ещё раз, уже более основательно, перечитала записку. Она совершенно не заметила, как Джек восторженно залаял и кинулся в сторону, к обочине опушки. Только от лёгкого и неожиданного прикосновения к плечу Юлька вздрогнула и обернулась. За её спиной стоял… смущённо улыбающийся Гоша. Первое, что молнией промелькнуло в голове у Юли, и что она не решилась бы произнести вслух, было: "До чего же он милый! Славный мой! Родной!.. Знал бы ты, как я по тебе скучаю! И как люблю тебя, дурака сероглазого! Ни с кем больше не хочу тебя делить!.. Господи, почему же мы до сих пор не вместе? Как же можно так жить? Ежедневно обожая и страдая. До одури…"
Георгий сам, без колебаний, выполнил то, чего так страстно желала в это мгновение Юлька. Он подошёл к ней вплотную, обнял за плечи, потом за талию, и ласково поцеловал в щёчку. Догадавшись, что этого мало, на несколько секунд приник губами к холодным губам моментально "воспарившей" Юли. Молодой женщине ничего не оставалось, как ткнуться носом в пахнущую табаком куртку любимого и крепко сжать веки. Ибо через них уже начали пробиваться наружу непрошенные слезинки. Возможно, они простояли бы так очень долго, но Джеку, похоже, слишком уж наскучило созерцать это неподвижно слипшееся изваяние из двух человеческих фигур, и он, заливаясь суматошным лаем и нетерпеливым рычанием, принялся скакать вокруг подозрительно молчащих людей и несильно хватать их зубами за полы одежды. Дескать, хватит вам тут миловаться, давайте лучше побегаем наперегонки или поищем в сугробах брошенную палку. Пользы-то больше будет! Неужели застывшими пеньками маячить среди лесной поляны? Ведь неинтересно же!..
Когда "влюблённые" разомкнули наконец свои объятия, Юля, протянув записку Гоше, тихо спросила:
– Ты можешь мне объяснить, что сие означает? И как эта бумажка оказалась за ошейником у Джека?
Георгий деликатно кашлянул, застенчиво улыбнулся и посмотрел Юле в глаза:
– Да тут целая история, Юлька. Просто сериал из программы "В мире животных". Ты не поверишь… В общем, вышел я утром во двор. Прогулять Джека… Снял его с поводка. А он, как настоящий охотник, давай вынюхивать чего-то на снегу, и всё норовит удрать в сторону новых микрорайонов. Еле его докричался. Пристекнул к поводку, а он знай тянет всё в ту же сторону… Ну, пошёл я за ним. Думаю, сам немного разомнусь. А Джек… Смотрю – к твоему дому меня тащит. Да так нахраписто, что не удержишь!..
Юля рассмеялась:
– Неужели у него такой нюх замечательный? Ведь я вчера вечером… – но тут она резко запнулась, не решаясь сказать, что гуляла вчера около дома Георгия и даже видела его сына.
– Ты хочешь сказать, что встретила Джека на улице? – как бы подсказывая, пришёл ей на помощь Гоша.
– Ну… – замялась Юля. – Может, и не его. Во всяком случае ко мне подбегал очень похожий пёс. Такой же кокер-спаниель.
– Тогда всё ясно! Если он тебя обнюхал, и ты ему понравилась, то он надолго запомнил. Тем более, – в твоей одежде могли остаться частички и моих флюидов. А уж их Джек распознает среди тысячи запахов. Породистый, шельма!..
Поняв, что говорят о нём, Джек обрадованно высунул розовый язык и с готовностью завилял обрубком хвоста.
– А дальше? – поинтересовалась Юля. – Ты заходил ко мне? Прямо в квартиру?
Георгий неловко поправил шапку на голове и ещё раз кашлянул.
– Заходил, – признался он. – Сначала хотел с мобильника позвонить на твой домашний. Чтобы ты на улицу вышла. Но… Потом решил, что не телефонный это разговор. Да и боялся – трубку бросишь, не станешь слушать меня. Из-за обиды… А мне, поверь, очень нужно было поговорить с тобой! И не откладывая в долгий ящик… Ещё… Если честно, то я очень соскучился по тебе, Юленька! Хотел увидеть тебя воочию, своими глазами. Поэтому… ноги меня сами привели в твой дом… По правде сказать, я всё равно туда бы пришёл. Только к обеду. Или вечером…
– Интере-есно, – протянула Юля, внимательно вглядываясь в выражение Гошиного лица и ощущая, как тёплая и нежная волна вновь подступает к горлу. – Догадываюсь, как ты переполошил мою мать…
– Угадала! – с готовностью подтвердил Георгий. – Она так засуетилась, увидев меня. Видно, решила, что пришёл агент по найму на какое-либо предприятие. Несколько раз просила оставить номер моего телефона. Сказала, что как только ты придёшь, сразу направит тебя ко мне… Странные люди эти старики. Мир ощущают и расценивают только своими категориями. Ничего другого напрочь не замечают…
– Это точно… – слабо выдохнула Юлька.
– Ну, а когда я наконец выяснил… Вернее, так ничего и не узнал о твоём местонахождении… То сразу же попрощался и вышел в коридор вашего подъезда. Потом сообразил, что надо бы оставить тебе записку. Хорошо, бумага и ручка оказались в кармане. Прямо на лестничной площадке и написал это послание. Только маме не стал его передавать. Сама знаешь, что у пенсионеров, да ещё со стажем, любопытство родилось раньше их… Хотел опустить записку в твой почтовый ящик. Но тут Джек, сидевший на привязи у подъезда, так истошно залаял, что я выбежал из дома проверить, всё ли с ним в порядке… Не успел отвязать его, как он резко рванул к ближайшему лесопарку. Хорошо, поводок из рук не вырвал… На бегу до меня дошло: видимо, он тебя учуял! Понял, кого я ищу, и сразу же отправился на охоту за тобой. Решил помочь. Почесал прямиком в лес… Ну и… Вот так…
– А записка как у Джека оказалась? – не унималась Юля.
– Это уже в лесу. Когда он совсем стал хрипеть на поводке… Я подумал, что если ты действительно где-то недалеко, то он добежит до тебя первым. Найдёт и непременно залает, чтобы мне было слышно. Тогда я взял, сложил записку в несколько раз и аккуратно запрятал её за ошейник. Больше надеясь на чудо, чем на реальный результат. А Джек, видишь… И в самом деле тебя нашёл, едва я спустил его с поводка… Мне понадобилось хорошенько напрячь слух, чтобы услышать его радостное гавканье. Дескать, порядок – иди, хозяин, сюда! Только по этому лаю и отыскал вас. Здесь, на опушке…
– Теперь всё понятно, – кивнув головой, задумчиво произнесла Юля и нагнулась к собаке. – Ну что, дружище? Выручил нас, да? Нашёл меня? Нашё-ёл! Молодец! Умница!.. Дай-ка свою мохнатую лапу! Я тебе её с благодарностью пожму…
Джек, слегка отвернув морду в сторону и приостановив от удовольствия дыхание, послушно протянул горячо любимой "пропаже" хозяина правую лапу. Через минуту мужчина и женщина медленно потянулись к городу…
По дороге Георгий выложил Юле всё, о чём хотел поведать ей с раннего утра. И в первую очередь, – что он недавно встретился в первопристольной с одним знакомым музыкантом, который довольно известен в кругах шоуменов. У него своя студия звукозаписи, и он часто прослушивает различных (в основном начинающих) певцов и музыкантов. Причём, совершенно безвозмездно. Во всяком случае – на первом этапе… Гоша подробно рассказал ему о Юле, о её стремлении профессионально заниматься музыкой и аранжировкой, и тот, заинтересовавшись, сам назначил день, когда та сможет приехать и показать, на что, собственно, она способна. Георгий условился на двадцать второе число.
– Ой! – всплеснула руками поражённая Юлька. – Это правда, Гош? Ты не заливаешь? Или просто ищешь повод опять возобновить наши встречи?
– Обижаешь, зайка! – слегка сконфуженно ответил мужчина и деловито вытащил из внутреннего кармана куртки записную книжку. Полистал её и открыл нужную страницу.
– Видишь?.. Вот у меня здесь здесь записано – Эдуард Гречихин, шоумен. Номер служебного телефона и мобильника. А ещё – имэйл, электронный адрес… А вот это… – Гоша протянул Юле небольшую бумажку. – …визитная карточка Эдика. На ней всё то же самое, плюс адрес студии звукозаписи и координаты файла этой студии в Интернете… Так что – веришь? Не туфту я тебе гоню?.. И ещё… Если Эдуард поймёт, что ты стоящий музыкант, то, думаю, поможет найти для тебя приличную работу. Он так и сказал. Сам… А я от себя добавлю – я приложу все усилия, чтобы ты не осталась за бортом современных музыкальных течений и нашла в них своё место. Законное и достойное…
Юлька сосредоточенно уставилась на визитку, в то же время размышляя про себя: "А ведь Гоша-то всерьёз говорит! И хочет искренне мне помочь. Без каких-либо меркантильностей и задних мыслей. Выходит, я ему не безразлична?.. О-о! Дорогой ты мой! Славный, чудный! Беспокойная и добрая душа!.. Спасибо тебе, родной! Только… Пойми, я-то тебя люблю не за твои старания. Для меня ты дорог как обожаемый человек – моя половинка. За то, что ты просто есть!.. Ну, а если ты хочешь ещё и благополучно разрешить мои профессиональные проблемы, то… Тебе цены нет! Как же мне повезло, Господи!.."
Она глубоко вздохнула и взволнованно произнесла:
– Какой же ты у меня молодец, Гошенька! Спасибо тебе за хлопоты! Преогромное спасибо!.. Значит, ты всё это время помнил обо мне? Беспокоился?..
Георгий даже поёжился от этих слов.
– Ты знаешь, Юлька… – не сразу ответил он. – Я не стану сейчас бить себя кулаком в грудь и доказывать, как я люблю тебя. Думаю, со временем ты сама всё поймёшь. Могу лишь сказать, что преклоняюсь перед твоим талантом и уверен, что ты докажешь этому московскому спецу, на что годишься. Пусть увидит, какие дарования живут в зачуханной на первый взгляд провинции. Я знаю, насколько ты серьёзно относишься к музыке и к вокалу, поэтому нисколько не сомневаюсь: ты выдержишь экзамен! С блеском! Если, конечно, поедешь туда…
– А ты думаешь – откажусь? Нетушки! Было бы крайне неразумно терять такой шанс. Может, и в самом деле из предстоящего прослушивания выйдет закономерный толк. Как знать? И тогда я смогу куда-нибудь определиться. Серьёзно и продуктивно заняться любимой работой…
– Я в этом уверен, Юлька! На все сто! Даже не сомневайся!.. Поехали! Вместе поехали в столицу! Я буду рядом… Даю тебе два дня на сборы. Подготовь свои самые лучшие вещи, самые сильные композиции. Остановишься в номере, который забронирован от нашей фирмы. Я уже договорился. Сколько понадобится, столько там и живи. И о расходах не беспокойся – всю финансовую часть я беру на себя… Главное, – думай, чем сможешь поразить этих заносчивых москвичей. А то они, поди, считают, что настоящая музыка звучит только в мегаполисах. Утри им нос, Юленька! Хорошенько утри! Чтобы не зазнавались… А ты, я знаю, сумеешь! Ещё как задашь им жару! У них челюсти на полдня отвиснут… Так что – действуй! У тебя всё получится! Непременно получится!.. А я буду вместе с тобой, рядышком. Если понадобится – то и совсем близко…
Юля улыбнулась и благодарно посмотрела на Георгия. Теперь ей уже не нужно было никаких объяснений, чтобы понять, какие чувства теснятся сейчас у того на душе. Они оба надолго замолчали, медленно продвигаясь вперёд, к окраине леса.
А Джек, семеня чуть впереди, обстоятельно и деловито обследовал каждый куст, каждое дерево, возникавшие у него на пути. Нередко с собачьей невозмутимостью задирал лапу и "помечал" территориальные "погранпункты" по только ему известному признаку. Иногда он озабоченно оглядывался на Гошу и Юльку, как бы интересуясь: не исчезли они куда-нибудь, не спрятались ли от него? Но убедившись, что те не настроены играть с ним в прятки, понимающе крутил хвостом и бежал дальше, восторженно повинуясь своим охотничьим инстинктам.
Юля, глядя на счастливого пса, и сама готова была гавкнуть на весь лес от радости, переполнявшей сейчас её часто стучащее сердце, и стремительно броситься навстречу тёплым порывам ветра, задувающим с юга. Ей хотелось составить компанию этому неутомимому спаниелю, чтобы не думать больше о житейских передрягах и проблемах, а лишь задорно лаять, повизгивать и кататься по снегу, забывая, что для человека это выглядит по меньшей мере неприлично. Ну и что? Подумаешь! Зато как прекрасно чувствовать себя полностью раскрепощённым и по-детски беспечным! Таким, как вездесущий и быстроногий Джек, с наслаждением изучающий таинственные запахи лесных чащоб и, наверное, уже почуявший, что весенние "гонцы" незаметно для людей приступили к выполнению своих прямых обязанностей. А скоро и двуногие собратья сами убедятся в этом, – стоит лишь проклюнуться первым, таким трепетным и обаятельным, нежно-фиолетовым подснежникам…
Когда лесопарковая зона осталась позади, Георгий, осторожно придержав Юлю за локоть, посмотрел ей прямо в глаза и доверительно спросил:
– Может, зайдём в какое-нибудь кафе? Посидим, подкрепимся, чайком побалуемся, музыку хорошую послушаем. Ведь я тебе ещё о многом хотел рассказать…
Юля неопределённо пожала плечами и, посмотрев себе под ноги, негромко ответила:
– Понимаешь, Гошань… Я не совсем подобающе одета для этого случая. И косметикой с утра ещё не пользовалась… Да и зачем нам светиться вдвоём? Ты же знаешь, в каком мы сейчас статусе. Нужны ли нам очередные пересуды и сплетни?..
Георгий чуть было не ляпнул, что именно за этим и приглашает её в кафе – сообщить нечто важное для них обоих, и тогда… Но он вовремя спохватился и лишь подытожил:
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Сейчас мы никуда не пойдём. Но вечером… Вечером, часиков в семь, я увезу тебя в такое место, где ни одна живая душа о нас ничего не узнает. Гарантирую!.. Соглашайся, Юлька, я тебя очень прошу! Просто умоляю!.. Мне необходимо сообщить тебе ещё нечто важное. Правда! Обязательно приходи!..
Юля посмотрела на вереницу вечно спешащих куда-то автомобилей и, немного подумав, сказала:
– Ладно! Ты меня заинтриговал… Позвони около шести. Я думаю, тогда договоримся окончательно. А сейчас извини… Мне надо идти. Наверное, матушка там с ума сходит. Голову ломает, – куда это я запрпастилась? Тем более – на фоне твоего недавнего визита…
– Прекрасно! Значит, до вечера? – сразу повеселел Георгий и свистнул собаке: – Джек! Ко мне! Иди сюда! Пошли домой…
Юля помахала им рукой:
– Пока! Спасибо за приятную новость!
Гоша уже с другой стороны шоссе так же приветливо махнул ладонью:
– Будь вечером дома, Юлька! Я обязательно позвоню. Мы классно отдохнём сегодня! Ты не пожалеешь!.. Пока!..
…Вернувшись в квартиру, Юля сразу же встретилась с обескураженно-удивлённым взглядом матери. Однако та не бросилась расспрашивать дочь о причинах её внезапного ухода, а лишь надменно поджав губы, ворчливо констатировала:
– Заходил тут… Мужчина какой-то. Представительный из себя. Тобой интересовался… А ты даже не предупредила. Ушла куда-то ни свет ни заря. Всё гордую из себя кобенишь…
– Я знаю, мам… Мы с ним виделись…
Зинаида Андреевна опять никак не отреагировала, а только кивнула на дверь в комнату:
– Там, на столе… Телеграмма тебе… Вроде бы, из Москвы…
Юлька быстро разделась и кинулась в комнату. Текст телеграммы лаконично вещал: "Уважаемая Юлия Викторовна! Жюри конкурса "Неоткрытые таланты" поздравляет вас с присуждением звания лауреата (вы вошли в тройку сильнейших по разделу "Музыка") и приглашает на торжественную церемонию награждения победителей с вручением дипломов и грантов. Церемония состоится 23-го… года… по адресу…. При себе иметь паспорт. Оргкомитет конкурса "Неоткрытые таланты".
"Вот это да!.. Вот это я понимаю!.." – только и успела произнести про себя Юля, суматошно ощупывая пространство около ног. Но те сами донесли её до ближайшего кресла, куда она обессиленно и плюхнулась. "Господи! Боженьки мои!.. – после некоторого замешательства стала приходить в себя Юлька. – Да ведь я посылала свою кассету ещё около года назад. На ней мои лучшие композиции записаны. В музыкальной школе использовала для этих целей многорегистровый синтезатор. Две недели старалась, урывками записывалась… И вот только сейчас стали известны результаты конкурса? Когда я о нём и думать давно перестала?.. Вот уж воистину – матушка-Россия! Всё через… одно место. И никогда не узнаешь, – где упадёшь, а где вознесёшься. Ну что же… Раз так, то теперь я без ложной скромности могу и впрямь погордиться за себя. Выходит, без всяких там протеже обратила на себя внимание. Получается, не зря Гоша так в меня верит? Значит, есть у меня определённые способности? Не за красивую же физию столичное жюри отметило?.. И даже грант обещают вручить. Эти денежки мне ой как сейчас пригодятся! Хотя бы первое время… Да-а. Вот уж новость так новость! Что же на самом деле получается? То пусто, то густо. Не было ни шиша, и вдруг – со всех сторон покатило. Или в нашей жизни по-другому не бывает? Чтобы чего-то добиться, сначала обязательно следует изрядно помучиться? Пройти сквозь частокол унизительных, и подчас совершенно необязательных, испытаний? А может, именно таким образом Творец нас и смиряет? Дарует то, что должно прийти к нам лишь через страдания и каторжный труд?.."
Юля приподнялась с кресла и на ватных ногах прошлёпала в ванную. Не заводя с Зинаидой Андреевной долгих и нудных дискуссий, она закрыла дверь на шпингалет, напустила воды и блаженно вытянулась под белоснежной, приятно пахнущей пеной от шампуня.
"Вот уж Гошенька удивится, когда о результатах конкурса узнает! – загадочно улыбаясь, подумала она. – Двадцать второго прослушивание в студии у Эдуарда Гречихина. А двадцать третьего меня, как победительницу "Неоткрытых талантов", приглашают на вручение дипломов и грантов. Два больших и очень значимых события кряду. Поразительно! Просто чудеса! Георгий ушам своим не поверит. Надо будет показать ему эту телеграмму…"
Юля, весело разгоняя по поверхности воды пушистую шапку из пены, в данный момент абсолютно не подозревала, что удивляться (и уже в который раз) предстоит ещё именно ей. И не далее, чем сегодня вечером. Когда в уютном и совсем не знакомом ей ресторанчике Гоша поведает о том…
…что за то время, пока они с Юлькой не виделись, он официально оформил развод с женой (получил свидетельство о расторжении брака и соответствующий штамп в паспорте), и та наконец-то (три дня назад) улетела в "горячо обожаемую" Америку. Искать, как говорится, новых приключений, в земле обетованной…
…что его сын Петька всем на удивление успешно прошёл отборочный тур Всероссийской физико-математической олимпиады, и теперь его приглашают на собеседование в московский Колледж для одарённых школьников, где при благополучном исходе уже с сентября этого года он станет продолжать учёбу с перспективой получения высшего образования в МИФИ. Если Петька попадёт в Колледж, то его проживание и учёба будут абсолютно бесплатными, а в дальнейшем паренька ждут институт и престижные научные учреждения, достойная зарплата и возможность плодотворного сотрудничества с лучшими фирмами Европы и США. Сам Петро только об этом и мечтает, и не о какой опеке со стороны бабушки (бывшей тёщи Георгия) даже речи не заводит. Хочет самостоятельно встать на ноги и не от кого не зависеть…
…что после приезда из белокаменной Гоша на следующий же день поведёт Юлю в загс для подачи заявлений о бракосочетании, а сегодня вечером подарит ей красивый перстень в знак их долгожданной помолвки…
…что в ближайшее время Георгий займётся поиском подходящей квартиры в Москве, которую затем приобретёт (на личные сбережения плюс доход от продажи доли жилья в Подмосковье) для проживания в ней с новой супругой – Юлией. Он очень надеется, что она к тому времени определится с местом работы, а если таковой в столице не найдётся, то пусть останется просто домохозяйкой. Тем более, – им не грех уже сейчас подумать о собственном ребёнке. И не об одном…
Жаль, что вся эта информация выльется на поражённую Юлю только вечером. А сейчас она в полном неведении продолжала беззаботно плескаться в мягкой и расслабляющей воде и уже в который раз ловила себя на мысли, как нестерпимо хочется ей скорейшего наступления весны. А представив, что это уже произошло, она мысленно выпрыгивала из ванной и, уподобляясь быстроногому и длинноухому Джеку, мчалась по диким зарослям благоухающего майского леса, беспечно облаивая взлетающих из-под ног бабочек, мотыльков и стрекоз. И так же задорно, как спаниель, смотрела на голубое небо, наивно полагая, что солнце навсегда застряло в роскошных кронах могучих деревьев и теперь уже вряд ли скроется на ночь, обрекая людей и животных томиться в ожидании нового, ещё более ослепительного и вкусно пахнущего, бесконечно-интересного дня…