Осенью 1963 года я приняла участие в очередной всесоюзной конференции по электронной микроскопии. В этот раз мы собирались на Украине в городе Сумы. Меня сопровождала в поездке моя лаборантка Людмила Корочкина. Откровенно говоря, Люся ехала не ради конференции: она упросила меня взять её с собой ввиду чрезвычайных обстоятельств, которые свалились на голову её родной сестры, а следовательно и на всю их семью. А эта поездка имела шанс им помочь.
Дело в том, что сестра Люси работала в одной из лабораторий нашего же института в должности старшего научного сотрудника. У нее была трехлетняя дочка. В какое-то время родители и бабушка начали беспокоиться в связи с тем, что ребенок совершенно перестал слушаться. Девочка не только не выполняла любых их просьб, но вообще не хотела с ними общаться.
Рассерженная мать даже шлепнула дочку, но более мудрая бабушка неожиданно поняла,что ребенок просто перестал слышать и говорить. Врачи, к которым обратились несчастные родители, подтвердили это, но никакого лечения посоветовать не могли. Представляете себе, какой ужас испытал ребенок, который оказался в отсутствии каких-либо звуков!
Я очень переживала за Люсину племянницу. У меня у самой была тогда двухлетняя дочка, которую мы все обожали. Знакомые сообщили Люсиной сестре, что им могут помочь всего два врача. Один жил в Японии, а другой - на Украине в Харькове.
О том, чтобы поехать в 1963году в Японию лечить дочку, не могло быть и речи. Другое дело Харьков. Но сначала нужно было каким-то образом познакомиться с украинским врачом и проконсультироваться с ним о возможности обследования и лечения девочки. А тут-то и подвернулась моя командировка в Сумы. Я и решила взять Люсю, чтобы она смогла встретиться с харьковским доктором.
Прямого железнодорожного сообщения Москва-Сумы тогда не было. Нужно было сделать пересадку или в городе Конотопе или в Харькове. Все московские делегаты этой конференции ехали в Сумы через Конотоп. Поэтому мы с Люсей решили возвращаться в Москву обратно через Харьков. Так мы и поступили.
После окончания конференции,на которой я вновь удачно выступила с докладом, мы отправились в обратную дорогу. В Харьков мы приехали ранним утром, а наш московский поезд выезжал только поздно вечером. По приезде мы тут же позвонили на квартиру доктору, и он назначил нам прием на 16 часов. Мы сдали свои вещи на вокзале в камеру хранения и пошли гулять по Харькову.
День был холодный и промозглый какой-то, и ходить по улицам не хотелось. Неожиданно мы вышли к магазину «Детский мир». Зашли в него. Я даже купила в подарок своей дочурке деревянный паровозик с двумя вагончиками и с деревянными же пассажирами в виде кубиков и конусов. Вышли из «Детского мира» и пошли направо.
Ходили, ходили и опять вышли к «Детскому миру». Пошли налево - то же самое. Устали, замерзли.
Зашли в кафе, выпили кофе. Выходить на улицу не хотелось. Решили пойти в кино.
Нашли кинотеатр. Не помню уже какой фильм посмотрели, а день все тянулся и тянулся, и до 16 часов оставалось еще два часа. Подошли к билетерше и попросили разрешения посидеть в холле кинотеатра. Она, удивительное дело, разрешила.
Наконец, поехали на свидание с доктором. Позвонили в квартиру. Открыла пожилая женщина. И в тот же миг у меня возникло ощущение, что мы попали в театр на какую-то пьесу Островского. Несколько пожилых женщин, одетых как в прошлом веке, сновали из комнаты в комнату, старая мебель, фикусы и доктор, мне показалось, что ему много за восемьдесят лет. Но если учесть, что мне тогда было двадцать шесть, то я могла и ошибиться в его возрасте.
Люся поведала врачу грустную историю, я в очередной раз огорчилась. Доктор подумал и сказал, что смог бы вылечить девочку, он понял, что с ней. Но для этого ему бы пришлось применить сеансы гипноза, а до пяти лет ребенка нельзя этому подвергать. Надо подождать годика два. Если девочка к тому времени не вылечится и если сам врач еще будет жив, тогда он возьмется за лечение, тогда и привозите. С этим мы и вернулись в Москву.
Девочка вылечилась раньше, чем ей исполнилось пять лет. И слава Богу!