Цокот копыт во дворе разбудил Делайт. Подлетев к окну, она успела заметить удаляющихся Эндрю, Томаса и двух грумов.
– Удачи, вам, – прошептала девушка, пытаясь обнадежить саму себя. – Отец Небесный поможет вам в поисках. Он не оставит без наказания этих мерзавцев.
Горничная принесла теплой воды с легким ароматом лаванды. Умывшись, Дела облачилась в простенькое, но изящное муслиновое платье и сама быстро уложила себе волосы красивым узлом на затылке.
– Вам не нравится, как я вас причесываю, миледи? – Молли обиженно поджала губы.
– Ну что ты, девочка, конечно, нравится! Но сегодня у меня слишком много дел, чтобы тратить время на укладку. Эту незатейливую прическу я смогла бы соорудить без зеркала, даже в полной темноте и в рекордные сроки. Это единственное, что я умею делать со своей гривой и что делала сама в течение пяти лет. Не обижайся, – она потрепала растерянную девушку по пухлой щечке. – Мне надо проведать Грача, – бросила она через плечо и выскользнула из комнаты.
Переступив порог спальни пострадавшего, Дела чуть не столкнулась с пожилой женщиной, несущей охапку использованных простыней и пеленок. В комнате стоял запах чистого крахмального белья и утренней свежести. Окна были широко раскрыты, но плотно зашторены. В сумраке комнаты, где едва можно было что-либо разглядеть, на глазах мальчика почему-то лежала темная повязка. Делайт недоуменно огляделась и, не обнаружив практиканта, направилась к окну.
– Если вы хотите распахнуть шторы, то этого делать нельзя, – раздался голос из углового кресла. Джереми Хаддл поднялся и шагнул ей навстречу. – Доброе утро, мисс Вингз. Свет ему вреден.
– ???
– Перед рассветом мальчик пришел в себя.
– Разве это плохо?
– Само по себе это хорошо, но у него светобоязнь, а это очень скверно, – прошептал он срывающимся голосом. – Я в отчаянии, у него начинаются симптомы менингита.
– Менингит? О Боже, только не это! – она горестно заломила руки. – Надо срочно что-то предпринять.
– Нет, сделать ничего нельзя. Единственное, что мы можем, – ждать и молиться.
– Объясните.
– Здесь трепанацию сделать невозможно, до Лондона его не довезти, да и операцию он не перенесет. Гематома от удара давит на мозг, кровяные клетки наверняка есть и в позвоночном столбе, а если начнется воспаление подкорки головного мозга – мальчика не спасти. Поверьте, я сделал все, что мог. Но те препараты, которыми мы располагаем, очень слабо и медленно разжижают кровь. Шансы парнишки слишком малы. Остается только уповать на Господа.
Не в силах сдержать рыданий, Дела выскочила из комнаты. Где искать успокоения, как не в надежных объятиях любимого человека? Не помня себя, она пронеслась по анфиладе комнат и упала на грудь Алексу. Он прижал ее к своему сердцу и терпеливо ждал, когда она выплачется и успокоится. Когда рыдания стихли, он вытер ей слезы своим платком и стал невозмутимо рассуждать:
– Ясно как белый день, что мальчик практически обречен. Лекарства малоэффективны. Поэтому, что бы мы ни предприняли, хуже ему не будет, потому что хуже некуда, – при этих словах у Делайт опять задрожали губы, но Кардейл спокойно продолжил: – Отчего же тогда не дать ему знаменитый бальзам бабушки Томаса? Я, кажется, уже говорил тебе, малышка, что это удивительное средство спасло немало жизней в Африке. Не знаю ни одного из его ингредиентов и подозреваю, что лучше не знать, но действие его на организм поистине волшебное.
Дела недоверчиво посмотрела на него заплаканными глазами, и Алекс заметил, как отчаяние в них вытесняется надеждой. Он отстранил ее от себя:
– Иди, милая, отнеси юному практиканту эту бутыль, и пусть он вливает зелье в мальчика столько, сколько примет организм больного.
Джереми Хаддл проводил осмотр своего пациента, когда Делайт вошла в комнату.
– Доктор, – начала она осторожно, – из ваших слов следует, что состояние Грача на грани жизни и смерти, не так ли?
Она поставила бутыль с бальзамом на стол.
– К сожалению, это так, – юноша нахмурился. – Судя по вашему таинственному виду, леди Вингз, вы хотите что-то сказать по этому поводу. Я прав?
Дела не удивилась проницательности молодого врача.
– А вы очень наблюдательны, сэр. Да, у меня есть несколько странное на первый взгляд предложение, – она вытащила пробку бутыли, и по спальне поплыл резкий неприятный запах. – Герцог передал вам эту микстуру, чтобы вы поили ею мальчика. Это дурно пахнущее средство не раз спасало жизнь боевых друзей Кардейла в дикой Африке во время зулусского конфликта. Его светлость готов взять на себя ответственность за все возможные последствия.
– Я никогда не перекладываю ответственность за свои действия на других, мисс Вингз. Позвольте, – он плеснул несколько капель на ложку и, подержав некоторое время зелье на языке, проглотил, даже не поморщившись. – Трава секуринеги, семена мордовника, родиола, стеркулия – это все, что я могу узнать в этой фантасмагории запахов и вкусов. Непонятно, на чем они настояны и что еще добавлено, но рискнуть можно. Народная медицина иной раз творит чудеса. А у нас, увы, нет иного выбора. Я попробую дать это снадобье парнишке.
– Спасибо, Джереми. Я буду молиться за вас.
– Вы очень добры, мисс. Но извините, сейчас я должен заняться своим пациентом.
Окрыленная надеждой Делайт спустилась в столовую, где ее ожидала Кристина, и впервые за последние сутки с удовольствием поела.
– Рада, что краски возвращаются на твое лицо, дорогая. Предлагаю прогуляться после завтрака, – Кристи вопросительно взглянула на подругу.
– Нет-нет. Я не могу оставить Алекса и Грача без присмотра, – запротестовала Дела.
– Полноте, мисс. Кардейл ни на минуту не остается без присмотра. Томас печется о нем, как о собственном сыне.
– Нет, – запротестовала девушка. – Томаса нет в доме. Он отправился на поиски злоумышленников.
– Но есть весь штат прислуги, – не унималась Кристина. – Кроме того, Александр велел подать ему все счета по этому и прочим имениям и будет работать с документами до обеда. Просил не беспокоить. К мальчишке же Джереми вообще никого не допускает. Колдует над ним, как алхимик над философским камнем. – Кристина была решительно настроена отвлечь Делайт от ужасов последних двух суток.
– Ну хорошо, только недолго, – нехотя согласилась Дела. – Прокатимся до деревни и наведем справки в местном пабе о двух злоумышленниках. Возможно, их кто-нибудь видел. Ты уже велела оседлать лошадей?
– Я была бы тебе очень признательна, Дела, если бы ты согласилась сегодня проехаться со мной в ландо. Женские недомогания, знаешь ли, – покраснела Кристина.
– Без проблем. Ландо так ландо. Не надо переодеваться в амазонку, стоит только взять шляпку и перчатки.
Довольная тем, что подруга поддалась на ее уговоры, Кристи незамедлительно велела подать ландо к парадному входу. Всю дорогу они болтали ни о чем, восхищались живописными уголками природы, пытались расслабиться, намеренно обходя тему покушения.
Радушные хозяева паба, мистер и миссис Кеннеди, гордые визитом таких важных посетителей, распорядились поставить дамам столик во дворе под раскидистым вязом.
– Мы завсегда рады гостям, миледи. У нас приличное заведение. А вкуснее моего сидра нет даже в самом Лондоне – так утверждает их светлость.
– Не будешь же ты потчевать благородных дам своим сидром, старый дурень. Не слушайте его, миледи. Отведайте лучше ликер моего приготовления. Его уникальный рецепт передается в моей семье по женской линии уже четвертое поколение.
Миссис Кеннеди, дородная женщина с приятным лицом, видимо, очень любила поговорить. Не прерывая своего рассказа о стремлении предыдущих поколений своей семьи сделать из грязной деревенской забегаловки лучший паб в округе, она расстелила старинную скатерть, украшенную замысловатыми узорами ришелье.
– Какая красота! – ахнули обе гостьи одновременно.
– Какие золотые руки сотворили это чудо? – поинтересовалась Делайт.
– Ваша правда, миледи. Такой умелой работы нынче нигде не сыщешь и не купишь. Кто мастерица – неведомо, известно только, что дана была эта скатерть моей прабабке в приданое вместе с рецептом ликера. Она-то и начала переустройство. Очень мудрая была женщина и хватку имела деловую. Завещала нам приумножать не только деньги, но и добрую славу. Меня замуж за мистера Кеннеди выдали только потому, что за сто миль никто лучше его не варил сидр.
Делайт и Кристина недоуменно переглянулись.
– Да вы не думайте, я не жалуюсь. С мужем мне повезло. Покладист характером, работать любит, – сказала женщина и, понизив голос, прошептала: – Главное – меня во всем слушает.
Дела и Кристи прыснули со смеху. Миссис Кеннеди поставила на стол хрустальные рюмочки и небольшой графинчик с янтарного цвета ликером. Когда дамы категорически отказались от плотного ланча, были поданы плоское блюдо тонкого фарфора с фруктовой нарезкой и две чашечки ароматного кофе. Хозяин разлил гостьям ликер и собрался было оставить их вдвоем, но Кристина остановила его:
– Составьте нам компанию, мистер Кеннеди. И вы, миссис Кеннеди, присаживайтесь рядом. Вот тут вам будет удобно.
Польщенная чета заняла свои места. Продегустировав ликер и отдав должное его непревзойденному букету, дамы перешли к главной теме своего визита. Изложив вкратце трагические события последних дней, они поинтересовались, не заходили ли в паб люди, подходящие под описание.
– Две недели тому, ближе к вечеру, забрели два чужака, – мистер Кеннеди нахмурил брови. – Они заказали по пинте эля и все допытывались у местных жителей, можно ли получить работу в поместье. Узнав, что герцог не принимает посторонних, они ушли и больше не появлялись. Мальчика при них не было.
– В тот вечер было много народу, – вмешалась в разговор хозяйка, – официантка не справлялась с наплывом гостей, и мне самой пришлось подавать напитки. Так вот, на запястье у одного из них, не того, что рыжий, а другого, была татуировка в виде какого-то чудища с копьем на конце хвоста. Подобных мерзостей я в жизни своей не видала, – женщина суеверно перекрестилась. – Такими богопротивными рисунками ни один порядочный человек разрисовывать себя не будет.
– Давайте попробуем вспомнить, как выглядела эта пакость. – Кристина достала из сумочки карандаш и блокнот. – Какие у нее были голова, тело и хвост?
Спустя некоторое время на листе появилось изображение скорпиона.
– В точности это и было у него на запястье, миледи. Как вам удалось так достоверно нарисовать? Скорпион, говорите? Надо же, чего только не бывает на свете!
Поняв, что хозяевам нечего добавить, гостьи поднялись:
– Большое спасибо вам за все.
Дела достала кошелек, но была остановлена протестующим взмахом руки мистера Кеннеди:
– Угощение за счет заведения. Для нас с женой большая честь принимать вас, миледи. Позвольте проводить вас до экипажа.
Усаживаясь на бархатные сиденья ландо, подруги обнаружили корзинку, накрытую салфеткой.
– Передайте от нас гостинец его сиятельству с пожеланиями скорейшего выздоровления, – широкая улыбка озарила лицо миссис Кеннеди. – Его любимый сидр и пара бутылочек ликера для вас, миледи.
Поблагодарив гостеприимную пару еще раз, дамы отправились домой. Некоторое время они ехали молча, обдумывая услышанное.
– Итак, что мы имеем? Некто нанимает двух головорезов, чтобы они под благовидным предлогом проникли в имение. Значит, ему нужен несчастный случай, а не шумное убийство, – начала Кристина.
– А узнав, что устроиться на работу шансов нет, посылают туда мальчика, – продолжила Делайт.
– Значит, нашему анониму известна слабость Кардейла – помогать беспризорникам.
– Кроме того, он в курсе маршрута ежедневных прогулок герцога.
Женщины посмотрели друг на друга и разом воскликнули: «Фредерик!»
– Больше некому. Жаль, что Алекс и слышать не желает о причастности своего кузена, – вздохнула Дела.
– Помяни мое слово, дорогая, Фред скоро появится в имении, – констатировала Кристи.
Дела бросила недоуменный взгляд на подругу.
– Объясняю. Чтобы привести план в исполнение, Фредерик должен держать руку на пульсе, а в доме у него почитателей нет. Уверена, он явится лично и незамедлительно.
– Очень на это надеюсь. Мы будем начеку и не выпустим его из поля зрения. Пока Алекс не поправится и не сможет покидать свои апартаменты, у Фреда будут связаны руки, – Дела еще раз посмотрела на рисунок в блокноте. – Теперь, по крайней мере, нам известна примета второго бандита.
– Не думаю, что нам доведется увидеть рыжего и его подельника. Они слишком наследили здесь и теперь пытаются скрыться, пробираясь на север, – размышляла вслух Кристина. – Скорее всего, они больше не нужны Фреду – слишком заметны. Он или поможет им выбраться из страны, что маловероятно, или просто уберет со своего пути.
– Убьет? – глаза Делайт округлились.
– Конечно. Но не сам. Всегда можно найти отщепенца, способного с легкостью обагрить руки кровью. Несколько монет упрощают спор с собственной совестью, к сожалению, очень многим.
Между тем ландо подъехало к парадному входу. Грум помог дамам выйти из экипажа и сообщил, что поиски бандитов продолжаются, а посему, команда следопытов еще не возвращалась. Старый дворецкий распахнул настежь дверь и поклонился.
– Не желают ли леди откушать?
– Нет, Батлер, спасибо, мы не голодны. Как себя чувствует герцог? – спросила обеспокоенная Дела.
– Их сиятельство работали полдня со счетами, а теперь почивают, – изрек дворецкий с важным видом. Помолчав немного, он добавил: – Молодой доктор навестил его, осмотрел и остался доволен.
– А мальчик? Впрочем, сама проверю, – сказала Дела и устремилась по лестнице вверх.
Джереми сидел у постели больного, просматривая какой-то медицинский журнал. Он не сразу заметил тихо вошедшую девушку.
– Леди Вингз, пока все без изменений, – прошептал он, обнаружив ее присутствие. – Радует только то, что нет ухудшения.
– Отсутствие плохих новостей является хорошей новостью, – она с состраданием посмотрела на изуродованное личико Грача. – Он больше не приходил в себя?
– Он пришел в себя ранним утром, я уже говорил. А с тех пор он спокойно спит. Сон сейчас для него лучшее лекарство. Предложенную вами микстуру я вливаю ему в рот небольшими порциями.
– Хорошо. Позовите меня, если он будет способен говорить.
Оставив Грача заботам Джереми, она заглянула к спящему Кардейлу. Во сне лицо его было безмятежно, как у подростка. Морщинки в уголках глаз разгладились, и едва заметная улыбка застыла на губах. «Кто и что тебе снится, любимый? Спи, я не дам тебя в обиду»,- подумала Дела.
На столике возле кровати лежали две стопки документов и счеты. Делайт улыбнулась, представив, как он щелкает на счетах, подытоживая баланс. Аккуратные пометки, сделанные на полях его твердой рукой, говорили о вдумчивом подходе к делу рачительного хозяина. «Удобрения, корма, мелиорация – забота о своей собственности. Похвально, – она перевернула страницу. – Ремонт крыши арендатору, пенсии старикам, пособие роженице... О! Переложить к зиме печь в школе... Мимо тебя не проходит ни одна мелочь, дорогой. Я горжусь тобой». Она положила записи на место и осторожно, чтобы не шуметь, прикрыла за собой дверь. Отдав наказ охраннику не оставлять своего поста ни при каких обстоятельствах, Делайт направилась в свою комнату.