Когда случается несчастье с теми, кто просил для меня смерти в муках, я не открываю бутылку бургундского, дабы отметить это событие как лучший день в году. Да-да, я берегу печень, вы угадали. Но я отмечаю про себя справедливость вселенских законов. Хотите вы этого или нет, возмездие не заставит себя долго ждать — оно прибудет ровно в срок и застигнет негодника в комичной позе и грязном белье.
По той же самой причине я не смеюсь над чужими невзгодами. Каждый кто обнажил передо мной свою душевную накипь, может быть спокоен — он не был осмеян ни вслух, ни шепотом. Потому что я знаю, как сложно зажимать себе рот, когда внутри пекло и некому подуть на свежую ранку. Я знаю, как тошно, когда ухмыляются доброхоты — дескать, они предупреждали.
Признаюсь, это ко мне пришло не сразу. В детстве мне мама часто повторяла: не злорадствуй, иначе у тебя будет еще интересней. В смысле — так же хреново, но еще более нелепо. С годами я убедилась в том, что недобрый смех — это всегда рука, запускающая бумеранг. Пожалуй, это то немногое, в чем мама на сто процентов была права.
А еще она велела не зарекаться.