В венок особый ты цветы вплетала,
Меня ждала, звала, страдала.
Забытая славян богиня…
Как эхо имя - Берегиня.
Не верю я в тебя, ты просто в сказке строчка.
Но смотрит чудо на меня - родная дочка…
Не оглянусь я никогда назад, как ты просила:
Надежда лишь меня ведет, в Мечте вся сила!
Довольно-таки банальная и избитая фраза: « наша жизнь - дорога». И все дороги пересекаются где-то, как судьбы, есть свои перекрестки, свои виражи и спуски. А как же океаны? Это обрывки чьих-то судеб, или дорога в вечность? А может, это новые горизонты, новые возможности, или это начало нового пути?
Так же банально и утверждение, что в жизни испытать надо многое: посмотреть мир, завести новых друзей, попробовать кухни всех стран мира, просто побродить по мостовой именно в старинном городе, выпить кофе с круассанами в определенной кофейне, залезть на самую высокую гору, посетить тибетских монахов, поучаствовать в корриде или сафари… Но так бывает ровно до той поры, пока у человека не появится МЕЧТА, сокровенная, желанная, жгучая, иногда даже большая, чем он сам. И тогда закружит, порвет привычные планы в клочья, заполнит разум и изменит душу.
Кто-то несет мечту как флаг, продолжая идти привычной дорогой; другой разрушит все на своем пути, пройдет по головам утопающих, не оглянется на родных и прошлое; только мечта черной звездой будет сиять впереди. А кто-то положит ее в сердце, будет изо дня в день холить и лелеять, удобрять ее надеждой, согревать уверенностью, строить мосты там, где невозможно проложить саму дорогу; на вытянутых руках протянет с улыбкой особенно ценную, вечную как мир мечту - мечту о материнстве.
Кто мог подумать, что, спеша на школьной переменке, Таня не раз проходила мимо своей судьбы, окинув равнодушным взглядом того, кто станет для нее важным, единственным.
Еще говорят, что сказки заканчиваются свадьбой; для нее сказка началась именно в день свадьбы. Радости и заботы отплясывали шумным хороводом, маленькие проблемы шли рука об руку с большими радостями, иногда меняясь местами в понятном только им порядке.
Таня и Андрей строили свою семью по камушку, иногда заменяя один на другой, более подходящий. Чаще сообща, доверяя партнеру те сферы семейной жизни, где он больше ценен и уместен.
Еще с раннего детства раз в год ей снился сон: озеро, большое и таинственное, с плакучими ивами, низко склонившими головы… их беззвучный плач отдавал горечью утраты, безмолвным криком о помощи. Озеро манило, звало, пугало, умоляло: «Помоги». Таня вскрикивала, просыпалась, но от сна оставалась только дымка тревоги. Иногда после этого сна не покидало чувство непонятного беспокойства. Оно быстро забывалось, стиралось простыми житейскими заботами. Но сон возвращался из года в год, и также не оставался в памяти. Стоя там, на холме перед озером, она знала, что этот сон не первый, и стоит сделать всего один шаг - будет другой мир. И каждый раз ее что-то пугало, будто нашептывал кто-то неведомый: «не смей»!
Таня и Андрей наслаждались добрыми семейными вечерами, планировали совместные путешествия, проводили время с друзьями, работали. Первые два года этого вполне было достаточно для счастья. А потом появился вакуум… сперва размером с горошинку, но постепенно нарастал и увеличивался. А в какой-то момент пришла МЕЧТА, уронила зернышко надежды, и на месте вакуума начал расти росточек. Даже имя выбрали для мечты - Катюша.
Время шло, и Мечта уже не грела душу, а вытаскивала из нее все соки, доводила порой до отчаянья, затапливала горечью. Танюша все чаще была задумчивой, в глазах проглядывало отчаянье: «Неужели мне не суждено?» Вечерами, засыпая, мечтала о маленьком человечке размером с зернышко, который будет расти, развиваться, первый раз вздохнет, попробует материнское молоко, первый раз внимательно посмотрит на нее. Для этого человечка она будет всем - связью с миром, добром, лаской и уверенностью. И просыпаясь иногда ночью в горьких слезах, она вставала тихонько с постели, чтобы не разбудить мужа, выходила на балкон, вдыхала полной грудью. Хотелось выть от отчаянья. Андрей накидывал ей одеяло на плечи, обнимал, и они молчали вместе о своем сокровенном, наболевшем. Каждый боялся произнести вслух вопрос «А вдруг нам не суждено?»
Этим вечером тоска была именно такая. Муж весь вечер, видя ее настроение, пытался рассказывать о работе, о смешном коллеге, с которым постоянно случаются казусы, но каждый раз натыкался на ее взгляд, уставший, невыносимо тоскливый.
Часть 2
Сон навалился сразу. Еще секунду назад она ворочалась в постели, и тут… озеро, как старый друг ее детства, знакомое и печальное. Рассудок кричал: «остановись, опасность, вернись, как делала всегда, не смей!», но измученная душа потянулась вперед; две боли хотели слиться в одну, раствориться друг в друге… Она смело шагнула вперед.
Блики на воде стали ярче, воздух наполнился ароматом трав, донесся звук сверчков.
Еще один шаг… Огромная луна, казалось, смотрела прямо на нее, освещая каждую травинку у босых ног, каждый полевой цветочек. Ветер прошептал что-то, всколыхнул траву, пробежался низко над озерком, и затих.
«Глупо бояться, это только сон», но трава колола босые ноги, вечерняя прохлада чувствовалась по-настоящему. Дойдя до самой воды через тропинку, проложенную кем-то меж камышей, Таня наклонилась к озеру и умылась чистой водой. Из воды вынырнула девушка, схватила ее за руки и зарыдала…
-Не бойся меня, не вырывайся, только не беги, раз ступила сюда! Выход только я могу показать, а время дорого. Это я тебя много лет звала, слезно молила и уговаривала. Помоги мне: в твоем роду, как звезда ясная, ДАР великий - ты можешь пророчить. Звала я сестру твою, но не слышит она меня, а ты слышишь. Помогу я тебе с даром и желание одно самое заветное и сокровенное выполню, а ты мне помоги.
Чудное это было место, мечта рванула на свободу, раскинула крылья, заликовала, закричала на весь голос « Я сбудусь!». Птицы вспорхнули пугливо над озером, затихли сверчки. Стряхнув наваждение, Таня посмотрела в глаза девушке и спросила первое, что пришло на ум:
-Кто ты такая?
-Берегиня я. Читала легенды славянские? Думаешь, выдумка это? Потрогай рукой траву, сорви цветок, окуни ноги в воду… реально?
Страха не было, на вид это реальность, но разум твердил - сон!
-Отпусти, не побегу, чем помочь тебе, раз я тут все равно застряла?
-Весточку моему жениху отнеси, что здесь его жду, чтобы не женился он на другой, ему не суженной. Венок они вчера сплели, да у ручья на воду спустили, завтра клятвы хотят друг другу произнести, любить до гроба. Опоила она его, обманом к венцу ведет. Устала я Берегинюшкой быть, хочу вместе с суженным по полю босыми ногами пройтись, осень встретить.
-Ты погоди, давай логически мыслить: ты говоришь, меня много лет зовешь, может, суженного твоего уже и на свете нет?
-Да есть он, и молодым будет столько, сколько любить и помнить меня будет.
-Ты же по-хорошему не отстанешь? Куда идти, что нести?
-Слушай и запоминай, повторять не буду, час до полночи остался, и до петухов еще потом часа четыре. Взялась - должна выполнить, а я вести, сколько смогу, тебя буду. Вот тут за кустом тропинка, доведет тебя до мельницы; мимо мельницы три дороги. Прямо иди, до болота. Дальше я приглядывать не смогу, не я там хозяйка. Вот болота берегись, ориентируйся на самую высокую березу… что бы тебе там ни хотелось, не оглядывайся и не останавливайся. Да, чуть не забыла: на мельнице - мельник очень набожный, у него на дверях, на ручке, крестик весит деревянный, на кожаном шнурке. Сними его и надень на себя. Обязательно надень.
-А дальше болота куда? – неуверенно спросила Таня.
-Как сердце дальше поведет. А передать что… передай кольцо вот это, подарил он мне его на обручение. Узнать его просто: не спит он по ночам. На лавочке у дома сидит; все спят, за день в полях уставшие, а он не спит, не стареет, не помнит, сколько лет прошло: как вчера я для него ушла. Опоила вчера его девка пришлая, все в деревне его давно уже стороной обходят, а она загляделась. Спросишь, откель мне ведомо? Птицы приносят, ветер нашептывает.
Даже непонятно, откуда такая уверенность пришла: все показалось важным и хрупким, будто весь этот мир, пахнущий травами, зависел только от нее.
Тропинкой побежала Таня быстро-быстро; дыхание не сбивалось, ноги не кололо, а трава сама стелилась на дорожку, чтобы ни один камешек не поранил ног. Тропинка оборвалась неожиданно: только что была, а уже нет, и трава высокая, до пояса. Разбираться во всем этом было некогда, и луна высветила мельницу, мирно спящую - шаловливый ветерок пытался ее разбудить, раскрутить, но мал видимо был еще, силенок не хватало.
Стоя на деревянном крыльце, Таня шарила руками в поисках дверной ручки. Рука сперва нащупала шнурок, туго накрученный, а потом - свисающий крестик. Распутывать времени не было, и подумав: «На обратном пути верну», Таня зажала крестик крепко в руке.
И действительно: дороги - широкие, глиняные, без указателей. Две наезженные телегами, а третья - на заброшенную на первый взгляд похожа.
Опять под ноги даже камешка не попалось, казалось, по только вспаханной, мягкой земле ноги ступают. Дорога оборвалась неожиданно, как и началась; глухо ухнула сова. Сердце в груди подпрыгнуло, заколотилось. Рука покрепче крестик сжала. Через болото бежать быстро не получалось, под ногами чвакала зловонная холодная жижа, ноги резала осока. Заволокло туманном все вокруг и обещанный ориентир исчез из виду. Лишь на мгновение Таня растерялась, потеряла уверенность в себе - и тут же провалилась в болото по пояс. Чем больше она дергалась, чем больше пыталась выбраться, тем крепче обнимало ее болото. Слезы злости хлынули из глаз, но Мечта встрепенулась, согрела, дала сил еще на один рывок, последний.
Длинный корень потрескивал, но не обрывался; по миллиметру вытаскивая свое тело из болота, Татьяна смотрела вдаль, ища взглядом березу. Залипшие ноги спотыкались друг об друга, усталость делала веки тяжелее. «Как во сне можно хотеть спать? Какой реальный сон, и боль настоящая… Вот и береза, перед самым носом, как ее можно было не заметить? Дальше что там говорила Берегиня? Сердце слушать?»
Она огляделась вокруг - березы стояли, как подружки, ровными рядами, а позади болото. Она оглянулась вновь… но болота не было. Высокое некошеное поле.
«Нет, ну бред какой-то этот сон, сама-то вся в грязи по пояс, а болота нет…»
Сердце подсказывало идти опять прямо. Посреди берез - ручей, напиться бы и смыть грязь… Не идти же к людям в таком виде. Вода была ледяная, жгла тело, пощипывала тысячами колючек. Наспех простирнув сорочку, Таня накинула мокрую на тело.
«Наверное, это тот ручей, где венок вчера на воду спустили». Других ручьев по близости не наблюдалось. Ноги сами понесли вдоль ручья вверх. Послышался далекий лай, потянуло дымком, живот заурчал от голода.
Все избы стояли в два ряда, друг против друга, как бы наблюдая маленькими окошками за соседями; а одна - особняком. Туда ноги сами и повернули.
На лавочке у ворот сидела пара. Парень и девушка держались за руки и молча смотрели друг другу в глаза.
Вдруг девушка подскочила на ноги и зашипела как змея:
-Уйди, он мой; через час петухи прокричат и назад ворота нет! - Черные волосы до пояса, зеленые глаза - луна высветила каждую мелочь, даже вышитую строку на сарафане.
«Берегинюшка, помоги!» - мысленно попросила Татьяна.
«Бога своего проси...» - прошелестел ветер.
Таня инстинктивно перекрестилась, и губы сами зашептали: «Спаси и сохрани...»
Как лисы по весне линяют, так и с девки облик слез: космы седые, руки дрожат.
Взвыла она дурным голосом и в волосы Тане вцепилась. Защищаясь, Таня руку вперед вытянула, ткнулась в лицо противницы, пытаясь отодвинуть. Она и забыла, что в этой руке крестик зажат был.
С кем дралась? Кто лицо расцарапал? Никакой девушки как будто и в помине не было. Парень сидел и с ужасом глядел на нее.
Быстро и сбивчиво передав слова Берегини, она попыталась отдать кольцо, но парень испуганно отдергивал руки.
«Зря, что ли, я сюда через болото пробиралась?» Она силком взяла его руку и натянула кольцо на палец.
А небо-то, небо посветлело! Скоро петухи запоют! Она быстро побежала назад, не разбирая дороги, удивляясь своей прыти. Больше не было ни берез, ни болот — только ровная, устланная шелковистой травой тропа.
Берегиня встретила, как сестру после долгой разлуки, с объятиями и слезами. Пахла она цветами, что вплетены были в косу.
-Должок у меня теперь пред тобой. В озеро войди, желание загадай и нырни, только глаза под водой не открывай, не то не вынырнешь.
Таня зашла по грудь, зажмурилась, подумала о сокровенном, набрала воздуха и нырнула.
Вода смывала всю боль с души, с тела, была теплой, как мамины руки. Дно притягивало, хотелось открыть глаза.
Заботливая рука вытащила на поверхность, вывела из озера. На теле не было ни царапины.
- Поднимешься на холм и не оглядывайся! Про сон не вспомнишь - сюда не вернешься. Дочку окрести, крестной пусть сестра твоя, Маришка будет! Не оглядывайся!!! А я пойду, суженного уже на тропинке вижу, побегу навстречу, как много лет мечтала.
Шагнув на холм, Таня услышала крик петухов.
Проснулась под верещащий будильник. Все тело болело и ломило, к горлу подкатила тошнота.
Эпилог.
Всю беременность не покидала уверенность, что родится именно Катюша, и именно тринадцатого марта . Сидя за рукоделием, вышивая цветок, или беря в руки кусочек льна, Таня ощущала, как накатывает иногда чувство, называемое французами « Дежавю». Таня зачастую списывала это на усталость и недосыпание.