Иллюстрация Анны Четвериковой.
Рассказ для православной газеты "Путь к храму".
Я всегда знал, что воровать – плохо, и даже не просто плохо, а очень-очень грешно. А греха, как говорила моя бабушка, надо бегать. Вот я и старался: никогда ничего чужого не брал. Один раз я даже подумал: «Вот уж точно, этот грех я никогда не совершу, хоть как меня соблазняй!» Но только я так подумал…
На следующий день после уроков я, Пашка и Максим возвращались домой. Шли мы своей привычной дорогой: сначала возле киоска, а затем по тропинке через частный сектор. Тут Максим и говорит:
-Смотрите, возле дома забор сломан, а там сливы. Давайте себе наберем.
-Но это же воровство!- заволновался я.
-Почему сразу воровство?- удивился Пашка.- Забор сломан, слива почти на дороге растет, а если на дороге – значит ничейная. Ты, Сеня, если боишься, то просто покарауль нас, так, на всякий случай.
И Пашка с Максимом побежали к сломанному забору. Я остался. «Ладно,- думаю,- пусть таскают чужие сливы, а я здесь, поодаль постою. Вроде как, и ни при чем».
Скоро Пашка и Максим вернулись с двумя добрыми пригоршнями слив.
-Смотри, какие крупные! – показал добычу Пашка и жадно засунул одну себе в рот.- А какие сладкие! Угощайся.
Я сначала не хотел брать: чужое все-таки, но ребята так нахваливали, что я не утерпел и съел парочку. Сливы оказались самыми обычными. «У моей бабушки на даче и то вкуснее растут»,- подумал я и больше не пробовал.
Дома, к вечеру, у меня живот начал побаливать. Сначала немного, а затем все сильнее и сильнее. Я побежал к маме.
-Давай, вспоминай, что ел сегодня,- взволнованно сказала она.
-Да ничего особенного,- ответил я,- в школе кашу давали, булочку и чай с сахаром, да сливы еще ел немного.
-Тоже в столовой?
-Нет, Пашка с Максимом возле забора сорвали и угостили.
- Возле какого забора? Неужели в частном секторе? И вы их ели? Грязными?- мама спрашивала, а ее глаза становились все больше и больше.
-Угу,- единственное, что я мог сказать: живот начинал болеть просто нестерпимо.
Лечили меня до самой ночи. Только на следующий день к обеду стало лучше. Еще я узнал, что Максим с Пашкой тоже заболели.
-Это вам наказание такое,- строго сказал папа, узнав о случившимся.- Воровство – большой грех, а за грехи, сам знаешь, Господь наказывает.
-Так я ведь не воровал, а просто рядом стоял,- оправдывался я.
- Когда один ворует, а другой рядом стоит и не препятствует, то он все равно виноват; и его тоже наказывают, как соучастника.
-А я препятствовал! Я им сказал, что это воровство.
-В таком деле нужно быть очень убедительным.
-А если бы они все равно не послушали, пусть я бы даже умолял на коленях?
Папа положил мне руку на плечо и очень серьезно посмотрел, а потом сказал:
-А вот тогда, Арсений, у каждого из вас была бы своя дорога. Помнишь такие слова Покаянного канона:« Широк путь зде и угодный сласти творити, но горько будет в последний день, егда душа от тела разлучатися будет: блюдися от сих, человече, Царствия ради Божия»?*
-Помню…- тихо ответил я.
*Широк путь здесь, и легко делать приятное, но горько будет в последний день, когда душа с телом разлучаться будет! Храни себя от того, человек, ради Царства Божия!