Весна 2009 года. Весть о гибели туристов из Белоруссии на Ловозерском массиве Мурманской области подняла во мне бурю воспоминаний и размышлений. Могли ли они выбраться сами или помочь друг другу? Двое из шестерых под снег не попали. Как действовали, что предпринимали? Из средств массовой информации понять что-нибудь было трудно. Меня интересовало, была ли у уцелевших парней обыкновенная ножовка? Да и при помощи лыжной палки можно было провести поиск оказавшихся под снегом, действуя, как щупом сапёра. А с ножовкой можно было пройти микро штольни, говорили, что лавина сползла не очень большая. Но всё позади - четверо погибли… Теперь на месте их гибели егеря установили крест и будут строить дом, на котором повесят памятную табличку, как на Чувруайве. Только Алексей и Александр из Архангельска погибли на Ловозере, а их друзья поставили избушку в 30 минутах ходьбы от берега Сейдозера вверх по Чевруайву в очень живописном месте. За тридцать с лишним лет там побывали тысячи туристов…
Воспоминания нахлынули на меня, как осенний снег, тот что накрыл нас вдвоём со Славой. Разница существенная, мы шли осенью, снег был сухой и я его протыкал ладонью, как лопатой. А ребята попали под лавину весной, снег мог быть сырым и после схода, становится, как лёд. И всё-таки, в очередной раз расскажу нашу историю о том не самом простом эпизоде из моей жизни.
Шёл ноябрь 1990-го. В это время в Заполярье настоящая зима, много снега, морозы до -30 градусов, световой день короткий. Мы с приятелем Славой Скрябиным в праздничные дни решили сходить на Сейдозеро, проверить легенду о том, как на блесну по первому льду ловится кунжа. 7 ноября с промплощадки рудника «Карнасурт» мы через перевал на лыжах отправились, к Сейдозеру. Снега было много, но трудностей мы не боялись, знали куда шли. Правда, обычно мы туда ходили летом или весной. Весной четыре часа сумерки, а затем светло, летом вообще солнце не заходит. А тут всё наоборот, в десять часов рассвет, а в шестнадцать - полноценная ночь, вот рыбачить и успевай. Официально в Мурманской области полярную ночь по радио объявляют 2 декабря, а в Ревде из-за близости гор с южной стороны, солнце исчезает на две недели раньше, а появляется, соответственно, на две недели позже. И вот поднимаясь на плато перевала, перед нашими глазами появляются свежие следы… Первая заполошная мысль: «Снежный человек»! На тот момент, я прочитал в библиотеке, всё что было о поисках этого снежного чуда. И тут такая удача! Но чтобы разобраться, нужно было распрямить спину и увидеть, что это не что иное как петляющий заячий след. На плато ему по такому снегу, делать нечего, видно спасался бедолага от росомахи. Однако по плато гораздо легче идти, чем по ущелью. Подъём закончился и нужно было следовать правой стороной по распадку, где обычно проходит лыжня, а вот летняя тропа уходила здесь, наоборот, влево. И начался спуск, но по достаточно плотному снегу. Главное на спуске не набирать большую скорость, затем здесь в узком ущелье, чтобы затормозить, придется падать. Перед самым крутым спуском, попался метровый уступчик в виде подковы, дальше сужение распадка и крутой спуск. Нужно проявлять немалую изобретательность, чтобы съехать с него. Съезжать лучше зигзагом, разворачиваться, где не так круто и проезжать ещё участок, также маневрируя и только последний, до долины ручья участок можно прокатиться с ветерком. По ручью на открытых местах двигались довольно быстро, но когда начался лес да ещё с холмистым рельефом, то мы начали произносить оды о свежем и пушистом снеге.
До озера добрались по светлому времени, а так как знали его глубины прошли на метров семь по нему пробовать блеснить. Из отпуска я привёз, новую удочку для отвесного блеснения с пластиковым хлыстиком. Ждать пришлось не долго, у меня началась поклёвка, я резко подсёк и мой хлыстик на холоде отломился (видно предполагалось рыбачить в ванной комнате), но палию грамм на четыреста я все же вытащил. Палия это вид рыбы гольца в брачный период, брюшко окрашивается в ярко оранжевый цвет. Первая удача обнадёжила, но ловить пришлось, намотав уже леску на палец. Время шло, мы походу дела обсуждали, где заночевать, потому что сумерки не заставили себя долго ждать. Продвигаясь по озеру и проверяя другие места, пришли к выводу, что ночевать нужно идти в ельник: и дров много, и от ветра защита. Но тут на лёд со стороны второго елового берега, стали выходить люди и мы решили узнать, что, как, и почему? Первым подошёл Николай проходчик с рудника «Карнасурт». Поздоровались, и он обрисовал обстановку. Шли они из летнего домика с печкой, что гораздо лучше, чем ночевать под ёлкой, тем более что мороз усиливался. По их следам мы и вышли к дому из вент-рукава с маленькой печуркой в углу. Отопить такой летний сарай, было нереально. Остатками рукава мы тогда разделили дом на две половины. Стали кормиться и обсуждать дела назавтра. Ночь стояла морозная, а дом оказался совсем необустроенным. Кроме маленькой печки обложенной камнями - ничего. Дремать можно было только сидя на камнях по двум сторонам у печки. Дрова в печи прогорали быстро, и мы договорились поочерёдно следить за огнём. Подложив очередную порцию дров, я, по мере их прогорания в полудремотном состоянии постепенно, забивался все дальше в самый угол в непосредственную близость к печи. Потом сквозь сон услышал, лязганье дверкой печки, это Слава принял вахту истопника и я заснул. Проснулся от перегрева между лопаток, добросовестный истопник набил печурку полную дровами, которые истово полыхали, а с ними загорелся и мой крытый полушубок. Скинув его, я потушил ногами, и как бравый пожарный доложил:
- Очаг уничтожен!
На месте возгорания зияла дыра диаметром в сантиметров десять. Утром, когда ловили на озере рыбу, я эту дыру пытался закрыть портянкой, вставляя её между шубой и брезентом. После подобного ремонта шуба выглядела почти новой.
Рыбалка в это время года сложная, но не без результатная. Мы пошли рыбачить к острову, вернее в узкое место между островом и берегом, глубина в том месте метров шесть, толщина льда по всему озеру сантиметров десять, однако лёд даже не трещал, когда мы по нему ходили, правда близко друг другу не приближались. Так рыбача, мы и увидели под противоположным берегом фигуру быстро идущего лыжника. Через метров двести он останавливался и, пробив топором лунку, несколько минут пытался поймать рыбу. Безрезультатность попытки заставила его и переместится дальше. Скоро он пересёк озеро в нашем направлении, но к нам не подошёл, а сев под берег сразу стал ловить хариуса одного за другим. Долго за этим наблюдать мы не смогли и пошли тоже ловить под берег, оставив свои удочки для блеснения на глубине. Хариуса нужно было ловить на крупные мормышки с наживкой. Под берегом было довольно мелко чуть больше метра, у меня сразу взял хариус на полкило. Ватники я ещё не одел, а ветер начинал поддувать и я пошёл к рюкзаку, где лежала удочка, для блеснения. Оделся и решил проверить какие виды на урожай на этой лунке. Несколько раз качнул блесну и почувствовал удар, но рыба не подсеклась, качнул ещё, ожидая повторной поклёвки. Повторный удар и тут я успел подсечь, осторожно подвёл кунжу ко льду. И застыл в недоумении, у меня на тройнике для приманки висел хвостик небольшой рыбки, а у кунжи изо рта торчала голова сига и моя блесна. Эта килограммовая жадина, не успев проглотить добычу, схватила ещё и блесну. Потом мы рыбачили под берегом, но «пятиминутка» у хариуса прошла и мы переключились на глубину ловить рыбу «красную». Вскоре Петрас, этот рыбак одиночка из ВГСЧ, отличился вытащив трёхкилограммовую кунжу-красавицу с зеленоватым отливом. Слава напрягся и тоже тянул тяжело и осторожно, дотянул до льда прозрачного как стекло серебристую красавицу за килограмм, но она засеклась за шкуру в районе хвоста и в лунку идти не хотела, Петрас взялся ему помогать, но шкура постепенно рвалась. Скоро раздались возгласы «прощания славянина с рыбой». Потом клёв прекратился, мы стали расспрашивать Петраса где он остановился, и позвали в домик, где остановились мы. Но латышский рыбак отказался.
Горы обрамляющие озеро смотрятся величественно. С Куйвчёрра вернее с отвесной его части за всем наблюдает Куйва (он же лопарь, он же старик), его силуэт виден на скале в любую погоду. А погода изменилась и на смену морозу, пришла пурга. Когда мы пришли в домик, дуло уже прилично, как будто эшелоны проносились по горам, а в завываниях ветра можно было услышать голоса погибших в Бермудском треугольнике, по крайней мере, мне так слышалось. Сейдозеро у аборигенов считается «озером духов» и во вторую ночь я это в полной мере увидел во сне. Я видел Сейду, в виде женщины кружащуюся с распущенными волосами и Куйву, потом ещё какие-то персонажи. У сна был сюжет, но я его не запомнил. Под утро мне приснился перевал, по которому нужно было возвращаться домой и на склоне перевала силуэт отца, которого уже не было в живых. ( в обратном прохождении он гораздо сложнее и туристы прозвали его Марусиным задом) Я проснулся с чувством глубокой уверенности, что на перевале нас ожидает опасность. И я начал уговаривать Славу вернуться длинной дорогой, через озеро Ловозеро, а не через перевал и попробовать порыбачить еще там. Но Славик, неумолимо коротко сказал:
- Пойдём короткой дорогой.
Я пытался делать уговоры более убедительными, что, мол, знаки мне были: шубу прожег, сон приснился с отцом, но он все же на своём настоял. Стали дальше рыбачить, продвигаясь по озеру на выход там, где только начинали рыбачить. У Славы взяла кунжа на килограмм, это ещё ненадолго отсрочило выход с озера. Но день был короткий, и как мы не торопились, к перевалу пришли уже по темноте. Фонарик был на издыхании, да и разглядывать было особо нечего. Стали подниматься правым бортом распадка, снег на крутом склоне с валунами разного размера лежал глубоким и рыхлым. Но минут за сорок мы все же одолели крутой подъём. Я немного ушёл вперёд и стал поджидать Славу. Двигался не спеша и тут во что-то упёрся. От толчка у меня отстегнулась правая лыжа, потом левая, и я начал их пристёгивать. Слава поравнялся. Я, сказав ему: «Теперь пойдём вместе. Не отставай!»,- сделал шаг. Он ёлочкой стал обходить меня с лева. И тут у меня перед глазами появились трещины на снегу и как молнии пошли по склону вверх. Как оказалось, я стоял перед метровым уступом в виде подковы, лыжами упираясь в него. Снег двинулся и зловеще зашипел. Через мгновение, я уже стоял в этой снежной реке, быстро погружаясь в неё. Мой окоп моментально заполнялся снегом, я правым плечом развернулся к текущему снежному потоку. Всё происходило так быстро, что что-нибудь обдумать и предпринять не представлялось возможным. Увидел только, как Славу уже в горизонтальном положении, снег уносил по склону вниз. В этот момент меня засыпало, и видеть я уже больше ничего не мог. Через несколько мгновений услышал, как над головой прошуршала ещё одна снежная волна с дальней части склона. Стало тихо. Первая мысль в создавшейся ситуации: «Ну вот, полежим теперь до весны»! Стал пытаться расшевелиться, вернее истерично биться. Освободиться при помощи физических усилий, никаких результатов не дали. Снег так спеленал меня, что невозможно было пошевелить чем-то. Тут начал работать мозг, хоть и говорят, что у человека работает всего пять процентов его возможностей, однако, эти проценты начали работать сразу в двух или даже в трёх направлениях. Первое - успокоиться и прекратить бесполезные дёргания, этим я, по крайней мере, сохранял оставшийся воздух. Через несколько минут дышать будет нечем с вытекающими из этого последствиями. В следующем направлении, я представил какой «праздник» устроил детям. Старший сын только на первые каникулы из музыкального училища приехал. В третьем крутилась мысль, а что со Славой? Скорее всего, он тоже под снегом. При этом я всё ещё пытался освободиться, вернее, расшевелиться, но даже головой повернуться было не возможно. Я дал себе команду успокоиться и это мне удалось. Положение было очевидное и невероятное, на мне не было ни одной царапины, я был лишён возможности шевелиться, и не мог спасать себя. Очередная мысль подсказывала: «Это не лёд - это всего лишь снег». Меня спасло, что правая рука, застёгивающая лыжное крепление, оказалась без рукавицы. И вот тут я стал мять снег кистью, отвоёвывая пространство и одновременно, что было поблизости, поедал. Потом правой добрался до лица и мял снег перед лицом, дальше начал мять над головой и продолжал его есть. Таким образом, над головой на вытянутую руку промял отверстие, но до поверхности не достал. В отверстии снег оказался светлее, значит поверхность близко. Покричал, но понял, что слушать некому, да и снег глушит мои позывные: Спасите наши души! Но ситуация менялась, я дышал и фантазировал, если мы выберемся из-под снега, то это нужно будет как следует отметить. Но ситуация, говорила о другом, что скоро нечем будет дышать и придётся долго спать. Сам себе я сказал: «Думай! Никто не поможет»! Через некоторое время я слепил у себя на груди снежок и стал его кидать в отверстие над головой. Я кидал и кидал его вверх, снег падал мне на лицо, я его с аппетитом ел. И через некоторое время мой снежок не вернулся. Тут я понял, что как писал Арсеньев «Смерть меня подождёт»! В отверстие увидел звезду. «Наверное, это моя счастливая звезда!»,- подумал я, и стал делать новые снежки и отправлять их на поверхность. Ладонь стала, лопатой. Удар прямыми пальцами, делаешь ком снега и выкидываешь, чуть ниже звезды. Правой рукой я действовал уверенно, но другие части тела, помочь мне не могли, ведь на мне ещё был рюкзак. Однако, по мере откапывания себя, я добрался до карманов полушубка и достал складной нож. Перерезал с потугами лямки рюкзака и продолжил игру в «снежки». Дело шло я медленно, но верно добывал себе пространство. Пока не откопал правое колено, действовать ногой не мог, потом, уже действуя правой ногой, я старался освободить левую ногу, но не тут-то было, пока не откопал левое колено, пинать снег я не мог. Могу размять ноги, топчу снег, но это в низ, а нужно выбираться на поверхность. И опять летят снежки, теперь дело времени - вылезу, нужно будет откапывать Славу. Теперь я словно червь протискиваюсь в отверстие, которое нужно расширить. Потом вычислил, что под снегом я находился больше шести часов. Я уже хожу по снегу и из прежнего ландшафта, что был до погружения, узнать было ничего не возможно, лежали кругом крупные комья снега и сам я уже стоял на горе снега. Из своего окопа вытащил рюкзак и лыжную палку. Из рюкзака достал валенки и ватники. Оделся. Взял лыжную палку, как шпагу и пошёл искать Славу. Я делал проколы в снегу, там, где его видел последний раз, иногда палка упиралась во что-то твёрдое, втыкал рядом, уже упора не было, значит, камень. Так я исходил, исколол те места, по которым уносил снег Славу. Сел у рюкзака, съел два кусочка сахара. В этот момент по склону горы, которая была выше распадка, скользнул луч света и исчез. Я долго наблюдал за склоном Карнасурта, но свет больше не появлялся. Я взял палку и пошёл повторно искать Славу. Попадались только камни. Из рюкзака достал котелок, и установил на то место, где последний раз видел своего напарника и решил идти за помощью. С собой взял лишь лыжную палку, всё равно нужно будет возвращаться. По распадку подниматься мне казалось рискованно и я по правому борту стал на плато перевала, делая по десять или пятнадцать шагов, стоял отдыхая, опираясь на палку. Усталости я не чувствовал, а наступило моральное опустошение, потом я думал, что Слава в снегу. Медленно шёл уже на ровном участке перевала, когда увидел в распадке зарево. Сделал несколько шагов к распадку и был удивлён. По тропе шли люди с горняцкими фонарями, много людей, несли снежные лопаты и даже носилки. Странно, жена не должна была беспокоиться, у меня в запасе были ещё сутки, так я оговаривал своё возвращение. И когда я крикнул, мне ответил Саша Змазнев: «Дядя Серёжа! Живой»! А старший Змазнев добавил: «Налейте ему спирту»! «Дима, какого спирта? Мне лучше попить или поесть дайте. Со спирта вы меня отсюда понесёте». Но для потерпевших еда и напитки не предполагались, только спирт. Подошёл Анатолий Павлович Дюньков и говорит:
- Сергей, ты в рубашке родился, мы тебя уже похоронили.
- Анатолий Павлович, нужно идти Славика искать.
Тот радостно улыбаясь, громко мне прокричал:
- Да Слава и поднял всех, тебя из снега откапывать! Они с Гормашом и Гугелем (был ещё кто-то четвёртый) взяли один фонарь и первыми пошли на поиски тебя.
Теперь мне стало ясно, чей луч мелькнул по склону Карнасурта, потом Гугель сказал, что они смотрели козырьки, которые могут свалиться на них. Подошли два милиционера, как потом выяснилось, осматривали на предмет побоев. А то рыбаки повздорят, а потом найдут одного присыпанного снегом. С первой поисковой группой я разминулся на расстоянии меньше километра. Они выкопали и вынесли мои вещи. Я рассказал, как мне удалось себя выкопать. Дима спросил:
- А ты не мог упереться и скинуть с себя снег?
- Упереться я не мог, я был немного на боку.
Спустились с перевала, у фонтанирующей скважины стоял вездеход из горноспасательного взвода. Когда сели в вездеход, на некоторое время в салоне зажгли свет, и я увидел свою правую руку, на среднем пальце ноготь стёрся о снег на половину, а на соседних пальцах ногти стёрлись меньше. Вездеход не хотел заводиться, но потом завёлся и мы через несколько минут были в АБК рудника «Карнасурт». На смене в диспетчерской бал Василий Власюк. Я в то время также работал диспетчером на руднике «Карнасурт», работали по три дня по двенадцать часов за смену, и на длинный выходной можно было ходить на рыбалку или куда глаза глядят. Потом садясь в рабочее кресло восстанавливать силы и вспоминать о своих похождениях. Василий поставил чайник, я снял с себя полушубок, который мог стоять на полу, зияя прожжённой дырой на спине, прикрытой портянкой. Я сидел пил чай с коржиком, народ суетился, сдавал лопаты на склад, носилки отнесли в медпункт. И дело дошло до главного, что назад не возвращается. Спирт! По-деловому оговорив, какая должна быть пропорция с водой, спирт пошёл в дело. Народ толпился за барьером, стали наливать по второй я сначала сидел пил чай. Потом до меня дошло, что нужно отметить это дело.
- А налейте мне, за моё второе рождение!!! А где Слава?
Потом мы со Славой отошли от празднующих. Мне было интересно, как выбрался мой компаньон по несчастью? Когда его понесло, он упал, так как носил очки, он уже ничего не видел, (хорошо, что очки не потерял). Он катился по склону до сужения, которое задержало дальнейший ход лавины. Там за сужением был более крутой склон, метров 400 с валунами в конце спуска и там спастись было маловероятно. Дальний снег Славу тоже присыпал, и ему тоже было не просто выбраться из снега, он был в лыжах и с рюкзаком. Но выбрался он раньше, увидел гору снега и решил идти за помощью. Я видел, что он обескуражен.
- Слава не переживай, ты поступил, как считал более правильно. Я ведь тоже пошёл за помощью, думал ты под снегом. Так что мы поступили одинаково. Мы живы. А по этому случаю ещё по одной!
(Все фамилии подлинные, фразы воспроизведены по памяти, действие происходило в Ловозерском районе Мурманской области).
Крым 2011 год.